впечатление на любовниц, жен, коллег и друзей.
Так же, как с послевоенными грудами бумажных денег, все шло прекрасно,
пока никто на задавал вопросов. Никому не причинялось никакого ущерба, пока
не пришел день расплаты. Тогда расплатятся все. Но пока никто не
разговаривал об этом, даже те кто зарабатывал на жизнь производством
подделок. Все отказывались думать о том, что они делают, занимаясь только
чисто техническими вопросами.
- Давно ты не пробовал сделать что-нибудь оригинальное? - спросил Мак-
Карти.
Фринк пожал плечами.
- Много лет. Я могу скопировать все, что угодно, довольно аккуратно,
но...
- Ты знаешь, о чем я думаю? Я думаю, что ты заразился у нацистов идеей
о том, что евреи не способны творить, что они могут заниматься лишь
имитацией и торговлей, посредничеством.
Он безжалостно уставился на Френка.
- Может быть, так оно и есть, - сказал Френк.
- А ты попробуй. Сначала сделай эскизы. Или сразу поработай с
металлом. Поиграй, как дети играют.
- Нет, - сказал Фринк.
- Веры у тебя нет, - сказал Мак-Карти. - Ты ведь окончательно ее
похоронил, верно? Веру в себя. Очень плохо. Потому, что я уверен, ты в
состоянии сделать это.
Он отошел от верстака.
"Да, очень плохо, - подумал Фринк. - И тем не менее, это правда. Я не
могу по принуждению обрести веру или энтузиазм одной лишь решимостью. Этот
Мак-Карти, - подумал он, - чертовски хороший начальник цеха. Он обладает
способностью пришпорить человека, заставить его выложить все свое умение,
превзойти себя даже наперекор самому себе. Прирожденный руководитель. Почти
ведь вдохновил меня, пусть хоть на мгновение, но вот он отошел, и энергия
ушла в песок. Жаль, что не захватил своего оракула. Можно было бы спросить
у него совета, воспользоваться плодами его пятитысячелетней мудрости". И
тогда он вспомнил, что экземпляр "Книга перемен" есть в комнате отдыха
конторы корпорации Уиндема-Матсона. Он прошел через цех в контору, а оттуда
в комнату отдыха.
Усевшись на стул из хромированных трубок с пластиковым сиденьем, он
записал свой вопрос на обратной стороне конверта: "Следует ли мне заняться
частным бизнесом в области прикладного творчества, как мне только что
советовали?" После этого он стал бросать монеты.
В последней строке выпала семерка, замет он определил вторую и третью.
Нижнее трехстишье, как он определил, было Чиен. Все выглядело неплохо,
потому что Чиен означало творчество. Затем строка четвертая с переходом на
восьмерку: Джин. И строка пятая также дала переход на восьмерку, тоже Джин.
"Боже, - подумал он взволнованно, - еще одна строчка Джин, и выйдет
гексаграмма одиннадцать".
Так, спокойно. Очень благоприятный исход. Или...
Руки его задрожали, позвякивая монетами.
Строка Янг и, следовательно, гексаграмма двадцать шесть. Та Чу,
Усмиренная Сила Величия. И та, и другая строки были благоприятными,
третьего не было. Он бросил три монеты.
Джин, значит покой.
Открыв книгу, он прочел соответствующее разъяснение:
"Покой. Малое уходит.
Приближается нечто великое.
Большая удача. Успех".
"Значит, я должен поступить так, как сказал Мак-Карти. Завести свое
маленькое дело".
Осталось только определить скользящую строку. Он перевернул страницу.
Какой там текст?
Он не мог вспомнить, но скорее всего благоприятный, потому что сама
гексаграмма было очень удачной. Союз небес и земли - однако первая и
последняя строки были за пределами шестиугольника.
Глаза его нашарили нужное место и тут же выхватили его: "Стена рушится
назад в ров. Сейчас не нужна армия. Пусть твои повеления будут известны в
твоем городе. Упрямство ведет к унижению".
Полное банкротство! Он вскричал от ужаса. Дальше следовал комментарий:
"Перемена, о которой упоминалось в центре гексаграммы, уже начала
осуществляться. Стена города погружается назад в ров, из которого она была
воздвигнута, близится час гибели".
Эта была, без всякого сомнения, одна из самых страшных строк в книге,
содержащей более трех тысяч строк. А вот суждение гексаграммы, тем не
менее, было хорошим.
Так чему же ему следовать? Почему такая огромная разница? Такого с ним
еще не случалось. В одном пророчестве смешались и большая удача, и гибель.
Что за сверхъестественная судьба?" Я, должно быть, нажал одновременно на
две кнопки", - решил он.
Черт, но ведь случиться должно или одно, или другое. А вместе? Разве
может одновременно выпасть и большая удача, и гибель?
Или... может быть, ты...
Ювелирный бизнес завершится полным успехом, суждение относится именно
к нему. А вот строка, чертова скользящая строка. Она относится к чему-то
более глубокому, она указывает на какую-то катастрофу в будущем, возможно,
и не связанную с ювелирным делом.
"Но тем не менее, мне уготована какая-то зловещая судьба. Война! -
подумал он. - Третья мировая! Два миллиарда будут убиты, наша цивилизация
будет стерта с лица Земли. Водородные бомбы градом падут на нас. Ну и ну! -
подумал он. - Что же происходит? Неужели я буду как-то причастен к ее
возникновению? Или другой какой-то бедолага, которого я даже не знаю? Или
мы все будем виноваты в этом? Во всем виноваты эти физики с их теорией
синхронности, по которой каждая частица неразрывно связана со всеми
остальными: любой случайный шаг может нарушить равновесие вселенной. И все
это превращает жизнь в забавную шутку, над которой некому будет посмеяться.
я открываю книгу и читаю отчет о будущих событиях, которые сам бог затеял
по рассеянности и о которых хотел бы забыть. А кто я есть? Стоит ли меня
принимать во внимание? Мне нужно забрать свои инструменты и
электрооборудование у Мак-Карти, открыть мастерскую и заняться своим
пустячным бизнесом, не обращая никакого внимания на эту последнюю жуткую
строку, работать, творить по своему собственному разумению до самого конца,
стараться изо всех сил, пока не рухнут стены на всех нас, на все
человечество. Вот о чем поведал мне оракул. Злой рок скоро уничтожит нас
всех, так или иначе, но пока что у меня есть чем заняться. Я должен
воспользоваться своим разумом, своими руками. Суждение относилось только
лично ко мне, а последняя строка - ко всем нам. Слишком уж ничтожен я сам
по себе, могу только прочесть то, что написано, поднять взор к небу и
склонить голову, а затем упорно трудиться, как если бы я ничего не знал из
того, что ждет меня впереди. Оракул не ожидает от меня ничего иного, не
ждет, что я начну бегать туда-сюда по улицам и вопить что есть мочи,
привлекая внимание прохожих. А может ли кто-нибудь из нас изменить
ситуацию. Все мы вместе или кто-то по-настоящему великий, или кто-то по-
настоящему счастливый сможет оказаться в нужном месте. Совершенно случайно,
в результате слепой удачи. И вся наша жизнь, вся наша планета висят на
тонком волоске этой случайности".
Закрыв книгу, он пошел из комнаты отдыха и вышел в цех. Увидя Мак-
Карти, он помахал ему рукой, чтобы тот отошел в сторону, и они могли бы
продолжить разговор.
- Чем больше я думаю об этом, - сказал Фринк, - тем больше мне
нравится твоя идея.
- Прекрасно, - сказал Мак-Карти. - Теперь послушай. Тебе нужно сделать
вот что. Ты должен достать деньги у Уиндема-Матсона.
Он подмигнул Фринку.
- Я придумал, каким образом. Я собираюсь тоже бросить эту работу и
присоединиться к тебе. Ты видел мои эскизы? Разве они плохи? Ведь хорошие
же, я знаю.
- Конечно, - сказал Фринк, несколько смутившись.
- Давай встретимся вечером после работы, - сказал Мак-Карти, - у меня
дома. Приходи часов в семь, пообедаешь со мной и с Джоанной, если только
вытерпишь мою ребятню.
- О'кей, - заключил Фринк.
Мак-Карти хлопнул его по плечу и отошел.
"Я проделал большой путь, - сказал Фринк самому себе, - за эти десять
минут".
Страха и тревоги уже не было, был только азарт.
"Все произошло так быстро", - подумал он, подойдя к своему верстаку и
собирая инструменты. Наверное, такие перемены так и происходят. Появляется
благоприятная возможность...
"Всю жизнь я ждал этого. Когда оракул говорит: "Что-то должно быть
достигнуто", он именно это и имеет в виду. Время поистине великое. Какое
сейчас время? Именно в этот момент? Оракул говорит, что надвигается
"Усмиренная Сила Величия". Джин становится Янгом. Все движется. Строка
скользит и появляется новое мгновение. Я так спешил, что не заметил этого,
возможно, ошибся, выхватив взглядом не то место. Держу пари, что именно
поэтому я и наткнулся на эту жуткую строку, и благоприятная гексаграмма
стала зловещей. Какой же я осел!"
Однако, не смотря на свое возбуждение и оптимизм, он не мог просто
взять и выбросить из головы эту строку.
"И все же, - подумал он с усмешкой, - придется постараться. Вдруг до
вечера удастся забыть о ней, будто и ничего не случилось. Да я почти
уверен, потому что это совместное с Эдом предприятие, действительно, может
вылиться в нечто крупное. Я уверен, что у него безошибочный нюх. Да и я еще
не сказал последнего слова. Сейчас я ничего из себя не представляю, но если
я смогу провернуть всю эту затею, то, может быть, мне удастся вернуть
Юлиану. Я знаю, что ей нужно, она заслуживает человека, представляющего из
себя кое-что, имеющего вес в обществе, а не какого-то там чокнутого. Когда-
то в прежние времена, мужчины были мужчинами. Тогда, до войны, а сейчас...
Не удивительно, что она скитается с одного места на другое, от одного
мужчины к другому, ищет что-то и даже осознает, кто она есть и каковы ее
биологические потребности. Но я-то знаю, и эта затея Мак-Карти - что бы там
ни было - поможет мне ради нее добиться успеха".
Роберт Чилдан закрыл магазин "Американские Художественные Промыслы" на
обед. Обычно он переходил улицу и ел в кафе напротив. И всегда он уходил не
больше, чем на полчаса, а сегодня и того меньше - на двадцать минут.
Воспоминания о тяжких испытаниях, перенесенных им при встрече с мистером
Тагоми и персоналом Торгового Представительства, совершенно испортили ему
аппетит.
Возвратившись в магазин, он твердо сказал себе: пора менять тактику,
и, не отзываясь на телефонные вызовы, все дела устраивать в магазине.
На визит Такоми ушло около двух часов, это очень много. Уже почти два
- открываться снова слишком поздно. За целых полдня он продал всего одну
вещь - эти часы с Микки-Маусом - довольно дорогой предмет, но...
От открыл дверь магазина, подпер ее и вошел в подсобку повесить
пальто.
Когда он вновь появился, то обнаружил в магазине покупателя. Белого.
"Ну и ну, - подумал он. - Сюрприз".
- Добрый день, сэр, - сказал Чилдан. Он слегка поклонился. Вероятно,
какой-нибудь пинки. Худой, довольно смуглый, хорошо, по моде одетый, а
держится скованно, и лицо поблескивало от пота.
- Добрый день, - пробормотал посетитель.
Он двигался по магазину, осматривая витрины.
Затем он неожиданно подошел к прилавку, сунул руку в пальто, достал
небольшой кожаный футляр для визитных карточек и выложил разноцветную,
изысканно отпечатанную карточку.
На карточке была эмблема Империи и воинские знаки отличия. Военно-
морской флот. Адмирал Харуша. Роберт Чилдан с волнением рассматривал ее.
- Корабль адмирала, - объяснил покупатель, - в настоящее время
находится в заливе Сан-Франциско. Авианосец "Сиокаку".
- О, - отозвался Чилдан.
- Адмирал Харуша до сих пор еще не посещал Западного побережья, -
продолжал объяснять покупатель. - У него масса пожеланий, и среди них -
посетить ваш знаменитый магазин. На Родных Островах только и говорят об
