пошевелилась, чтобы подойти к Морейн, они на нее лишь смотрели. Одну -
стройную, из Желтой Айя, - Морейн не знала: слишком мало времени она
проводила в Тар Валоне, чтобы знать в лицо всех Айз Седай, хотя число их
и не было очень велико. Но с двумя другими Морейн была знакома. Карлиния
обладала такой же бледной кожей и была столь же холодной в общении, как
и белая бахрома ее шали; полной противоположностью ей являлась смуглая
вспыльчивая Аланна Мосвани, из Зеленой, но обе они безмолвно, без
всякого выражения на лицах, стояли и смотрели на Морейн. Аланна резким
движением одернула свою шаль, но Карлиния не пошевелилась. Стройная
Желтая сестра отвернулась, окинув напоследок Морейн полным сожаления
взглядом.
- Да осияет вас всех Свет, сестры, - сказала Морейн. Ей никто не
ответил. Серафелле и Верин, похоже, даже не услышали приветствия Морейн.
Где же остальные? Хотя и незачем всем быть здесь - большинство после
долгой дороги наверняка отдыхает в своих комнатах, - но Морейн очень
нервничала. В голове пронеслись чередой все вопросы, которые она не
могла задать, но ни один не отразился на ее лице.
В открывшейся двери, ведущей во внутренние покои, появилась Лиане,
без своего посоха с позолоченным языком пламени. Хранительница Летописей
ростом не уступала большинству мужчин, - гибкая и стройная, все еще
красивая, с медного цвета кожей и короткими темными волосами. Вместо
шали она носила голубой палантин, шириной в ладонь, поскольку
Хранительница, хотя и заседала в Зале Башни, свою Айю там не
представляла.
- Вот и ты! - оживленно обратилась Лиане к Морейн и показала на дверь
у себя за спиной. - Заходи, сестра. Престол Амерлин ждет.
У нее была привычка говорить быстро, проглатывая окончания слов, -
эта манера ничуть не изменялась, независимо от того, сердилась ли она,
радовалась или волновалась. Морейн, последовав за Лиане, гадала, какие
же чувства испытывает сейчас Хранительница. Лиане захлопнула дверь; та
закрылась со звуком, напомнившим громыхание двери тюремной камеры.
За широким столом, стоящим в центре ковра, сидела сама Престол
Амерлин, на столе покоился золотой куб, со сглаженными углами, размером
с дорожный сундук, покрытый замысловатой серебряной отделкой. Хотя стол
был массивным и крепким, с толстыми ножками, он словно бы прогибался под
тяжестью, которую пусть и с трудом, но могли поднять двое сильных
мужчин.
При взгляде на золотой куб Морейн с трудом сохранила невозмутимое
выражение лица. В последний раз она видела его под надежными запорами в
сокровищнице Агельмара. Узнав о прибытии Престола Амерлин, она
намеревалась сама рассказать ей о находке. То, что ларец оказался уже у
Амерлин, было пустяком, но пустяком, таящим в себе тревогу. Похоже,
события опережают ожидания Морейн.
Она с достоинством склонилась в глубоком реверансе и церемонно
произнесла:
- Вы звали меня, мать, и я пришла. - Амерлин протянула руку, и Морейн
поцеловала кольцо с Великим Змеем, ничем не отличающееся от колец других
Айз Седай. Поднявшись, она заговорила более непринужденно, но не слишком
- помня, что позади, возле двери, стоит Хранительница: - Надеюсь, мать,
путешествие прошло хорошо.
Амерлин родилась в Тире, в семье простого рыбака, а не в благородном
Дому, и звали ее Суан Санчей, хотя не многие употребляли это имя, или
даже вспоминали его, за те десять лет, как она возвысилась над Залом
Башни. Она была Престол Амерлин; это значило все. Широкий палантин на ее
плечах имел семь цветных полос, по числу Айя; Амерлин принадлежала всем
Айя и ни одной. Женщина за столом была среднего роста и скорее
миловидной, чем красивой, но лицо отмечала сила, отличавшая ее еще до
возвышения, сила девушки, выжившей на улицах Мауле, портового района
Тира, а взгляд чистых голубых глаз заставлял королей и Королев, и даже
Капитан-Командора Детей Света, опускать взоры. Сейчас в глазах Амерлин
читалось напряжение, в изгибе губ - беспокойство.
- Мы призвали ветры, чтобы ускорить ход наших кораблей вверх по
Эринин, дочь моя, и даже обратили в помощь нам течения. - В глубоком
голосе Амерлин звучала печаль. - Я видела деревни возле реки,
затопленные наводнением, которое мы вызвали, и один Свет знает, что мы
содеяли с погодой. Мы не внушим к себе любви за причиненный нами ущерб и
за погубленные хлеба. И все ради того, чтобы как можно быстрее добраться
сюда. - Взор Амерлин скользнул к покрытому орнаментом золотому кубу, и
она приподняла руку, будто собираясь коснуться его, но лишь сказала: -
Элайда в Тар Валоне, дочь моя. Она пришла с Илэйн и Гавином.
Морейн не забывала, что рядом стоит Лиане, как всегда в присутствии
Амерлин безмолвная. Но все видящая и слышащая.
- Я удивлена, мать, - сказала она осторожно. - Не время для Моргейз
оставаться без совета Айз Седай.
Моргейз принадлежала к тому малому числу правителей, которые в
открытую признавали, что пользуются помощью советницы Айз Седай; почти
все прочие тоже имели таких советниц, но не многие признавались в этом.
- Элайда настаивала, дочь моя, и я сомневаюсь, что Моргейз, будь она
Королева или нет, ровня для Элайды в борьбе воль. Во всяком случае, на
этот раз, наверное, она не пожелала вступать в спор. Илэйн обладает
неплохими задатками. Большими возможностями, чем я когда-либо встречала.
Она уже сейчас делает успехи. Отчего Красные сестры надулись словно
рыба-дутыш. Не думаю, что девушку прельстит их образ мышления, но она
молода и ничего еще нельзя сказать определенного. Даже если им не
удастся склонить ее на свою сторону, это будет играть несущественную
роль. Илэйн обещает стать самой могущественной Айз Седай за тысячу лет,
и нашла ее Красная Айя. С этой девушкой они приобретут в Зале больший
вес и престиж.
- Со мной в Фал Дара, мать, две молодые женщины, - сказала Морейн. -
Обе они из Двуречья, где по-прежнему сильна кровь Манетерен, хотя они
даже и не помнят, что некогда эта страна называлась Манетерен. Древняя
кровь поет, мать, и она громко поет в Двуречье. Эгвейн, деревенская
девушка, столь же сильна, как и Илэйн. Я видела Дочь-Наследницу, и я
знаю. Что касается второй... Найнив была в своей деревне Мудрой, хотя
сама она - еще почти девочка. То, что женщины деревни выбрали ее Мудрой
в таком возрасте, о чем-то да говорит. Когда она научится управлять тем,
что сейчас делает не зная, то станет сильна, как любая в Тар Валоне.
Обучить ее - и она станет пламенем костра рядом с огоньками свечей Илэйн
и Эгвейн. И ни единого шанса на то, что эти две выберут Красную. Мужчины
их смешат, раздражают, но и нравятся им. Они с легкостью уравновесят то
влияние, которое приобретают Красные Айя в Белой Башне после того, как
они нашли Илэйн.
Амерлин кивнула с таким видом, будто все услышанное не имело никакого
значения. Брови Морейн в удивлении поползли вверх, прежде чем она
спохватилась и исправила свою оплошность. Зал Башни беспокоили главным
образом две вещи: то, что с каждым годом число девушек, которых можно
научить направлять Единую Силу, становилось все меньше - или же так
представлялось, - и то, что из найденных все меньше и меньше обладали
подлинной силой. Худшим из всего, худшим, чем страх в душах тех, кто
винил Айз Седай за Разлом Мира, худшим, чем ненависть Детей Света,
худшим даже, чем злодеяния Друзей Темного, было резкое сокращение числа
неофитов и уменьшение их способностей. Коридоры Белой Башни пустовали, а
когда-то в них было тесно, и то, что некогда можно было сделать при
помощи Единой Силы легко и просто, теперь достигалось с трудом, а то и
вовсе оказывалось непосильным.
- Для приезда в Тар Валон у Элайды имелась и другая причина, дочь
моя. Она послала одно и то же сообщение шестью голубями, чтобы быть
уверенной, что я его получу, - и кому еще в Тар Валоне она отослала
голубей, я могу только догадываться, - затем явилась сама. Она заявила
Залу Башни, что ты влезла не в свое дело, с молодым мужчиной - та'верен
и к тому же опасным. Он был в Кэймлине, заявила Элайда, но когда она
отыскала гостиницу, в которой он остановился, то узнала, что его с собой
увела ты.
- Люди в этой гостинице сослужили хорошую службу, и они - честные.
Если хоть кому-то из них она как-то повредила... - Морейн не сдержала
резкости в голосе и услышала, как шевельнулась Лиане. Никто не
осмеливался разговаривать с Престолом Амерлин в подобном тоне; даже
король на троне не смел так говорить.
- Тебе следовало бы знать, дочь моя, - сухо заметила Амерлин, - что
Элайда не сделает ничего плохого никому, кроме тех, кого сочтет
опасными. Приспешников Темного или несчастных глупцов, которые
попытаются направлять Единую Силу. Или того, кто представляет угрозу для
Тар Валона. Любой, кто не принадлежит к Айз Седай, может оказаться
фишкой на доске для игры в камни, так она рассуждает. К счастью для
него, хозяин гостиницы, некий мастер Гилл, насколько я помню, наслышан
об Айз Седай и ответил, к ее удовлетворению, на все вопросы. О нем
Элайда отозвалась хорошо. Но больше всего она говорила о молодом
человеке, которого ты увела с собой. Куда опаснее любого мужчины со
времен Артура Ястребиного Крыла, так она сказала. Ты же знаешь, у нее
иногда бывают Пророчества, и слова ее имеют вес в Зале.
Из-за Лиане Морейн как смогла сделала свой голос кротким. Кротости в
нем стало немногим больше, но уж как смогла, лучше не удалось.
- Я привела с собой трех молодых мужчин мать, и ни один из них не
король, и я очень сомневаюсь, чтобы хоть кто-то из них даже в мечтах
мыслил объединить весь мир под властью одного правителя. После Столетней
Войны никто не грезил мечтою Артура Ястребиное Крыло.
- Да, дочь моя. Деревенские парни - так рассказывал мне Лорд
Агельмар. Но один из них - та'верен. - Взгляд Амерлин вновь притянул
уплощенный куб. - В Зале выдвигали предложение послать тебя в уединение
для размышлений. Предложение исходило от одной из Восседающих из Зеленой
Айя, две остальные одобрительно кивали.
Лиане издала звук, выражающий отвращение или, возможно, расстройство.
Когда говорила Престол Амерлин, она всегда держалась на заднем плане, но
Морейн сумела на этот раз понять это небольшое нарушение правил
поведения. Зеленые Айя были заодно с Голубыми на протяжении тысячи лет;
со времен Артура Ястребиное Крыло они говорили в один голос.
- У меня нет никакого желания пропалывать овощные грядки в
какой-нибудь глухой деревушке, мать. - И не буду, что бы там ни говорило
Собрание Башни.
- Еще было предложено - также Зелеными, чтобы на время твоего
уединения опека над тобой была возложена на Красных Айя. Красные
Восседающие пытались притвориться удивленными, но выглядели они будто
птицы-рыболовы, прознавшие, что улов без охраны. - Амерлин фыркнула. -
Красные напускали на себя вид, будто им вовсе не хочется брать на себя
опеку над одной не из их Айя, но сказали, что согласятся с решением Зала
Башни. Против воли Морейн вздрогнула:
- Это было бы... крайне неприятно, мать. - Это было бы более чем
неприятно, много хуже: Красные никогда не отличались ни добротой, ни
мягкостью обращения. Она отложила эту мысль, чтобы обдумать ее после. -
Мать, я не понимаю этого явного союза между Зелеными и Красными. Их
убеждения, их отношение к мужчинам, их взгляды на самые наши цели, на
наше предназначение как Айз Седай абсолютно противоположны. Красные и
Зеленые даже разговаривать между собой не могут без того, чтобы тут же
не дошло до крика.
- Все меняется, дочь моя. Я - пятая в череде взошедших на Трон
