нисколько не сочувствовал несчастью короля и нимало не заботился о
болезненном состоянии принцессы, он спокойно съел обед, приготовленный для
свадебного пира, а потом полакомился еще той пакостью, которую добыл
охотой, пил при этом за троих и в конце концов заснул, чтобы лучше
переварить пищу; он храпел, как орган, а когда проснулся снова потребовал,
чтобы Скорлупка поскорее шла с ним под венец, раз уж им пришлось прервать
эту церемонию из-за пустякового приключения, о котором и говорить-то не
стоит.
- Как вы смеете, - возмутилась печальная принцесса, - оскорблять меня
и говорить о свадьбе, когда все королевство в горе! Ваше поведение, принц,
лишь усиливает мое негодование. Уходите! И если вы когда-нибудь снова
посмеете показаться мне на глаза, я сочту это за дерзость!
Гнев Скорлупки вызвал у Хека только смех.
- Поскольку вы моя жена, ну пусть не совсем, но почти жена, я не
собираюсь вас покидать, чтобы вас не огорчать.
- Она еще не ваша жена, - сказал тогда Леденец. - И я вам великодушно
советую слушаться ее приказаний, раз она еще не стала вашей женой.
- Кто вы, такой, дружок, и почему вы даете советы? Разве вас
кто-нибудь об этом просит? Дорогуша, будьте добры, - добавил он, обращаясь
к Скорлупке, - объясните мне, кто этот юный хлыщ, который вмешивается в
чужие дела? Разве вы ему поручили отвечать за вас? И вообще, как вы
посмели встречаться с ним без моего разрешения?
- Я не обязана давать вам отчет о своем поведении! - воскликнула
принцесса. - Не доводите меня до крайности. Поскольку из-за несчастью,
постигшего нашего бедного короля, вся власть в этом королевстве
принадлежит теперь мне, вы не имеете права меня ослушаться. Уходите! Ваше
присутствие мне отвратительно, оно оскорбляет мое горе.
Однако принц Хек продолжал настаивать на своем и объявил, что
удалиться только после того, как состоится свадьба.
- Напрасно вы упорствуете, - гордо сказал ему тогда принц Леденец. -
Учитесь, невежа, подчиняться воле принцессы, не то, клянусь, я возьму
метлу и всыплю вам пятьдесят ударов по пузу.
Эти слова были произнесены с такой твердостью, что принц Хек, который
в довершение всех своих замечательных качеств был еще и трусоват,
испугался. Он вышел из дворца, не оглядываясь, сел на ската и отправился
на свой остров, обдумывая планы будущей мести.
Скорлупка была очень благодарна Леденцу за ту горячность, с которой
он принял ее сторону и избавил ее от присутствия Хека. Ведь от него можно
было ожидать чего угодно, не пошли ей судьба столь благородного защитника.
И с этой минуты она, сама того не замечая, в знак признательности отдала
ему свое сердце, за которое готовы были драться даже те, кто утратил к
жизни всякий интерес. Что же до Леденца, то он принял такую дозу любви,
что не мог ни спать, ни бодрствовать. Он ел теперь всего лишь четыре раза
в день, одежда болталась на нем, как на вешалке, на него просто жалко было
смотреть. Горе, которое обрушилось на принцессу, не позволяло принцу ей
открыться, признаться в том пламени, которое его пожирало. Зато он
прекрасно закатывал глаза и кидал столь огненные взгляды на Скорлупку, что
она их, конечно, замечала, хотя и имела осторожность не подавать вида.
Однажды она попросила его досказать ей свою историю, которая ее волновала
больше, чем она смела себе признаться. Леденец, отличавшийся особой
вежливостью, не заставил себя дважды просить.
ПРОДОЛЖЕНИЕ ИСТОРИИ ПРИНЦА ЛЕДЕНЦА
Мы остановились на том, что я оказался в ловушке, словно в мышеловке.
Нож был отточен, Канкан подходила ко мне все ближе, я пребывал в ожидании
верной смерти, и вот в этот момент людоедка, ища соль, случайно угодила
рукой в корзину с вафлями, которые ей дала моя мачеха. В порыве
чревоугодия она схватила одну из них и так жадно, так неосторожно сунула в
рот, что те несколько зубов, которые у нее еще оставались, тут же
сломались.
Людоедка пришла от этого в бешенство и издала такой чудовищный вопль,
что у всех беременных кобыл в округе двадцати пяти лье наверняка случились
выкидыши.
- Увы мне, - вопила она, все больше распаляясь. - Я уже никогда не
смогу есть свежатину. Ах, если бы я хоть успела слопать этого мальчишку,
меня бы это утешило, я могла бы примириться со своей судьбой. Но потерять
все зубы как раз тогда, когда появился такой лакомый кусочек, нет, этого
пережить нельзя, это выше моих сил! Это ты, подлая Эссенция, сделала мне
такой коварный подарок! Из-за твоих проклятых вафель стряслась со мной
беда! Чтобы тебя наказать, я верну свободу этому молодому принцу, тем
более что он мне уже ни к чему. Ты мечтала от него избавиться, но он будет
жить тебе назло! Уходи! - крикнула она мне, открывая западню. - Спасайся,
пока не поздно! Твое счастье, что во мне так и клокочет ненависть к твоей
чертовой мачехе! Не то тебе бы несдобровать!
С этими словами она схватила меня за руку и отшвырнула за три лье от
своей ужасной пещеры. К счастью, я упал на нос, поэтому не ушибся. Но я не
знал, какую дорогу мне избрать в жизни, у меня не было ни опыта, ни
средств, и я то и дело попадал в безвыходное положение. Я уже готов был
стать на путь разбоя, когда волею небес, видимо, ко мне благосклонных, я
повстречал отряд савояров-золотарей. Я сразу оценил их великодушие, они
избавили меня от всех забот.
Безо всяких колебаний вступил я в этот прославленный отряд и скажу,
не хвастаясь, что довольно долго прослужил в нем и не раз отличился. С
первых же шагов я стал мастером своего дела и достиг вскоре таких успехов,
что товарищи начали мне завидовать.
При первых же неприятностях я решил уйти из отряда. Если раньше меня
кормило дерьмо, то теперь я получал доход от дыма - я сделался
трубочистом. Эта профессия, которая ежедневно возвышала меня над людьми,
приносила большое удовлетворение моему честолюбию, подогретому высоким
происхождением. Моя храбрость и песни, которые я распевал, стоя на самом
краю высокой трубы, вызывали у людей восхищение.
Но опасно долго играть с огнем, да к тому же мне хотелось отточить
свой художественный вкус, и я выбрал себе новое дело по душе: выступать на
ярмарках. Я купил шарманку и живого сурка и стал бродить по стране. Я
зазывал публику подивиться на всякие чудеса, на "Волшебный фонарь",
зазывал с такой страстью, так серьезно и благородно, что один крупный
финансист заметил меня, выделил из всех и взял к себе в дом плясать под
его дудку. Кем только я не перебывал у него за годы службы: сперва лакеем,
потом камердинером и, наконец, его секретарем.
Мой хозяин относился ко мне с большим доверием и даже хотел, чтобы я
женился на некоей племяннице его брата, которую он с детства воспитывал в
пансионе втайне от своей жены. К этой племяннице он был очень привязан,
потому что своих детей у него не было. Я поблагодарил его за доброту, но
отказался, и это лишь подтвердило его подозрения на мой счет. Он стал меня
с таким пристрастием расспрашивать, что в конце концов я сдался и открыл
ему свое происхождение.
С этой минуты он стал относиться ко мне с особым уважением и вызвался
тайком отправиться к моему отцу, чтобы рассказать о жестокости королевы и
о том, в каком трудном положении я оказался.
Ему и в самом деле удалось не только проникнуть во дворец, но и
переговорить с глазу на глаз с королем. Король был безутешен, он оплакивал
мою гибель, в которой не сомневался. Узнав, что счастливый случай спас
меня от стольких бед, он стал хохотать как безумный. Однако жена его
обращалась с ним, как с маленьким, и он не смел ни в чем ей перечить, да к
тому же он опасался, как бы мачеха своими злыми кознями меня не погубила.
Поэтому он передал мне, чтобы я не появлялся при дворе, а отправился бы в
город у самой границы, где меня будут ждать, конечно, втайне от королевы,
карета и свита, соответствующие моему рангу. В течение шести лет я
переезжал из королевства в королевство, посещал все самые блестящие дворы,
я искал развлечений, и любовные похождения помогали мне развеять тоску
изгнания. Для забавы я занимался и музыкой, притом весьма успешно. Я
неплохо играю на разных струнных инструментах.
Я повидал за эти годы всех самых красивых принцесс на свете, но
оставался совершенно равнодушным, они меня соблазняли не больше, чем
обезьяны, я не мог без насмешки смотреть на галантных ухажеров, не
сводящих с них глаз. Я был убежден, что Амур не нашел еще той стрелы,
которая могла бы ранить мое сердце. И маленький проказник мне отомстил. Он
привел меня к одной молодой принцессе. Боже, до чего же она прекрасна! Это
самое совершенное творение Всевышнего, бриллиант! Все остальные красавицы
мира ничего рядом с ней.
Небу было угодно соединить в ней все прелести ума и сердца, все то,
что другим женщинам выдается так скупо. Что мне еще сказать, принцесса? Я
люблю, горю, тоскую, вздыхаю, думаю денно и нощно об этом очаровательном
существе. Но у меня есть соперник, и это ввергает меня в отчаяние. Боязнь
оттолкнуть предмет моих воздыханий заставляет меня молчать, я не смею ей
открыться. Чистота моих чувств меня не обнадеживает, и хотя любовь
бесцеремонно толкает меня объясниться, почтение берет над ней верх и
затыкает мне рот. Я обречен, увы, любить всю жизнь, не имея никакой
надежды на взаимность.
Леденец замолчал, а Скорлупка, услышав, что принц влюблен, почему-то
покраснела.
- Не могла бы я узнать, - сказала она не без досады, скрыть которую
ей не удалось, - кто же она, это прелестное создание, которая сумела
полонить ваше сердце?
- О сударыня, - ответил Леденец, - не терзайте меня, не заставляйте
заикаться, не требуйте, чтобы я раскрыл вам секрет, который оскорбил бы
мое божество, я не переживу, если предмет моего обожания разгневается, вы
увидите, как я задохнусь от горя и упаду бездыханным.
- Ой, как нехорошо быть таким жестоким, - сказала Скорлупка. - А я
надеялась, что вы будете настолько любезны и совершите ради меня эту
небольшую жертву. Хоть я и женщина, я совсем не болтлива, и от меня никто
не узнал бы вашего секрета. Но раз вы так ломаетесь, то храните этот
секрет про себя, я вовсе не горю желанием его узнать.
- Ваша воля для меня закон, сударыня! - воскликнул Леденец и упал на
колени. - У ваших ног принц, который потерял голову, увидев такие
совершенства. Накажите безрассудного смельчака, который посмел вас
полюбить и сказать вам об этом. Дайте мне пощечину. Чего вы медлите? Удар
вашей прелестной ручки мне будет слаще меда.
Скорлупка растерялась от такого поворота, которого совсем не ожидала,
и теперь она не знала, как ей следует себя вести. Долг требовал от нее
одного, а сердце - другого. Болтушка, заметив, что ее хозяйка в
нерешительности, как ей ответить, воспользовалась такой прекрасной
возможностью обрушить на всех поток своих слов и прервать молчание,
которое она с таким трудом хранила.
- О сударыня, вы были бы более жестокой, чем султан китайский, если
бы не пожалели этого бедного юношу. Я сама не в силах сдержать слез,
слушая его. Поверьте мне, незачем доставать луну с неба и дуть на воду,
обжегшись на молоке, надо ковать железо, пока горячо, будь проклят тот,
кто подумает дурное, нельзя надеяться, что все это случиться после
дождичка в четверг, но нельзя и забывать, что дорого яичко к Христову дню
и что аппетит приходит во время еды, а то как бы не пришлось себе локти
кусать, нечего ломаться, напрасно вы думаете, что береженого бог бережет,
