будет снова ударить в колокол, давно у нас не было подходящего языка!
Оно тут же схватило Щелчка и привязало его ногами к цевью
вырубленного из камня колокола, который висел между двух скал, так что
голова короля оказалась отличным языком. Конечно, она тут же разлетелась
бы в куски, если б чудовище не сделало ее тверже алмаза, облив особой
жидкостью, рецепт которой знало только оно. Однако этот рецепт, столь
редкий в те давние времена, стал впоследствии широко известен, вот почему
в нашем обществе теперь столько твердоголовых. Именно в этом ущелье и
собирались великие шабаши нечистой силы. Удары колокола разносились в
округе десяти тысяч лье, и, едва заслышав звон, все колдуны и колдуньи
вскакивали верхом на метлы и мчались на зов.
Король Щелчок провисел вот так, вниз головой, в течение трех месяцев,
пяти дней, семи часов, четырех минут, не считая еще нескольких секунд. И
за все это время у него во рту не было ничего, кроме горчичного
слабительного, которое чудовище исправно давало ему каждое утро. Свое
наказание король терпел с удивительным смирением, утешаясь мыслью, что он
хотя бы ничего не тратит на жизнь. Он и посейчас висел бы там, не выручи
его счастливый случай.
Однажды, было это, если не ошибаюсь, в канун иванова дня, колокол
созвал всех на очередной шабаш, и Сомкнутый Глаз роскошно угощал своих
гостей. Во время этого пира одному из самых знаменитых колдунов до смерти
захотелось отведать репового соуса, но, как на грех, никто из
присутствующих не знал этого рецепта. Разгневанный колдун решил немедленно
покинуть шабаш и уже сел было на свою метлу, но тут король Щелчок,
который, болтаясь в колоколе, все слышал, сказал, что он прекрасно готовит
реповый соус и сумеет доказать, если его отвяжут, что он не из тех, кто
зря хвастается. Он и на самом деле в свое время научился неплохо готовить
для того, чтобы потом уволить кухарку.
Сомкнутый Глаз тут же приказал отвязать короля от колокола и за
вкусный соус посулил даровать ему не только свободу, но и наследников.
Король взялся за дело без промедления и в два счета приготовил такой
вкусный реповый соус, что пальчики оближешь.
Сомкнутый Глаз был очень доволен и дал Щелчку в награду два яйца,
наказав одно бережно хранить, а другое - разбить, как только он вернется в
свое государство. Счастливый король готов был рассыпаться в выражениях
благодарности, столь длинных, сколь и скучных, но все три раза, что он
открывал рот, ему мешала непроизвольная зевота, и в конце он впал в
глубокий сон. Долго ли он проспал, неизвестно, но, проснувшись, был
приятно удивлен, обнаружив, что находится в своем дворце и что возле него
лежат оба яйца. Их вид доставил ему такую радость, что он сразу забыл все
перенесенные страдания.
Он тут же собрал вельмож, рассказал им про свое трудное
паломничество, а потом, повинуясь приказу Сомкнутого Глаза, разбил одно из
яиц.
И весь двор увидел, как из него вышла крошечная девочка, красивая,
как ангел небесный, одетая в богатые одежды и вся увешанная жемчугом и
бриллиантами. Но самым невероятным было то, что малышка стала расти на
глазах у всех, очень скоро обрела рост и облик пятнадцатилетней девушки, и
сразу стало ясно, что по обаянию, изяществу и уму ей нет равных на свете.
Присутствующие разинули рты от удивления, и даже сам король не смел
вымолвить ни слова.
Юная принцесса, которой тут же дали имя Скорлупка как в память об ее
необычайном появлении на свет, так и из-за ослепительной белизны ее кожи,
первой прервала молчание и голосом более нежным, чем флейта, обратилась к
королю вот с такими изысканными речами:
- Сударь, я знаю, сколь я вам обязана, какие страдания вы великодушно
претерпели, чтобы дать мне возможность увидеть божий свет. Отныне я буду
стараться каждодневно выражать вам свою горячую благодарность, любовь и
уважение, которое такой отец, как вы, внушаете такой дочери, как я.
Король, исполненный восторга и нежности заключил ее в свои объятия,
называя своей куколкой, своей доченькой и еще сотней других столь же
нежных имен. При этом слезы радости лились у него из глаз и ее глаза тоже
не остались сухими. И все придворные, созерцая эту трогательную сцену,
тоже принялись кто вздыхать, кто реветь, как белуга, а кто и кричать, как
осел, и наперебой поздравлять короля Щелчка с таким замечательным
продолжением рода.
И тут прелестная принцесса снова заговорила:
- Я не знаю, какая судьба меня ожидает. Зато знаю, что, поскольку у
меня не было детства, у меня никогда не будет и старости, и что, сколько
бы я не прожила, я не потеряю ни юности, ни привлекательности, которыми
небу было угодно наградить меня при моем появлении на свет. А мое счастье
или несчастье зависит всецело от того второго яйца, которое всезнающий
Сомкнутый Глаз велел вам беречь. Яйцо это всегда должно быть при мне,
поэтому я и прошу вас соизволить мне его вручить.
И принцесса открыла резную шкатулку из чистого золота, украшенную
сапфирами и топазами, которая висела на ее поясе на цепочке из
бриллиантовых колечек. Внутри шкатулка была выложена алым пухом, столь
нежным и воздушным, что никакой шелк не мог с ним сравниться. В этот пух
принцесса и положила свое драгоценное яйцо и закрыла шкатулку с помощью
пружинки, сделанной настолько искусно, что даже ястребиный взгляд ее бы не
обнаружил - только сама принцесса знала, как ее можно открыть.
Во всем королевстве необычайно пышно отпраздновали появление
наследницы престола. Даже самый последний из его подданных, чтобы не
отстать от других, украшал свои двери гирляндой из яичных скорлупок, и
таким образом в королевстве вскоре стало не хватать скорлупок, их пришлось
выписывать из-за границы, причем в большом количестве. Они были развешаны
на площадях и улицах: ничто не могло придать городам более праздничного
вида.
Эти торжества длились бы еще долго, но внезапно их прервало весьма
печальное событие, о чем я вам сейчас и поведаю.
Недалеко от дворца было расположено озеро, полное сладкой каши,
которое, заметим, приносило королю Щелчку немалый доход, потому что ее
покупали все няньки, чтобы кормить детей. Его величество собственной
персоной продавал эту кашу в розницу: не говоря уже о том, что это было
куда более выгодно, товар таким образом не проходил через руки откупщиков
и посредников, чья честность в те далекие времена оставляла желать много
лучшего, как, впрочем, и теперь. Это озеро, которым Щелчок так дорожил, и
оказалось причиной его беды.
В самый разгар празднеств, в которых, по воле короля, должны были
участвовать все подданные, в одно прекрасное утро к его дворцу подъехала
колесница. Ее тянули двенадцать гусениц натуральной величины, причем на
каждой из них красовалась попона из луковой шелухи, а их рожки были увиты
листьями чеснока с кисточками из усиков порея.
В колесницы, которая была ни чем иным, как выдолбленной тыквой, гордо
восседала крошечная женщина ростом в несколько вершков, но с лицом шириной
в локоть, однако нос на нем можно было разглядеть лишь с помощью
микроскопа, потому что он был не крупнее зернышка проса. Зато грудь у нее
была столь обширна, что ее приходилось класть на тачечку, которую
толстушка толкала впереди себя, когда ходила пешком. Именно поэтому ее в
юные годы хотели назначить кормилицей всех тринадцати кантонов, но она
великодушно отказалась от этой чести, потому что была по натуре скромна и
лишена всякого честолюбия.
Два роскошных рыбьих хвоста были вплетены в ее пышные волосы и изящно
ниспадали ей на плечи. Связка лука служила ей ожерельем, а две репки -
серьгами.
Догадываетесь ли вы, кем была эта маленькая толстушка, которую я
прямо вижу перед собой всякий раз, как ее вспоминаю?
Это была людоедка. Хотя фей, как я уже говорила, в те времена было
еще мало, людоеды встречались повсеместно. Эта людоедка съела столько
вафель и трубочек с кремом, что вконец испортила себе зубы и была уже не в
состоянии есть свежее мясо, к своему великому горю, но зато к великой
радости всех соседских детей.
Звали ее Канкан, и она препротивно гнусавила из-за своего крошечного
носа.
Сойдя с колесницы и показавшись придворным во всей своей красе,
Канкан тут же отправилась в апартаменты короля, который, не предчувствуя
никаких каверз, бесшабашно бражничал со своими друзьями.
- Король, - сказала она ему, - узнаешь ли ты людоедку Канкан? Я
снизошла до того, что прошу тебя о милости. Судьба ко мне безжалостна, я
теперь обречена есть одну только кашу, поэтому я прошу тебя отдать мне
свое озеро. Но, прежде чем ответить, подумай о том, что я могу силой
отнять у тебя то, что в твоей власти мне великодушно уступить.
- Ах, как бы не так! - воскликнул король Щелчок. - Каша у меня есть,
да не про вашу честь! Носом не вышла, да все туда же лезет!
Наш добрый король был уже навеселе и поэтому указал пальцем на
крошечный нос Канкан, и тогда его собутыльники, чтобы ему потрафить,
принялись твердить наперебой, стараясь перекричать друг друга: "Носом не
вышла! Носом не вышла!"
Людоедка, услыхав эти крики, так разозлилась, что стала краснее
свеклы. Она в бешенстве кинулась на короля и щелкнула его в нос
пробормотав при этом какие-то слова, которые никто толком не расслышал.
Вслед за тем она выбежала из дворца, прыгнула в колесницу и гусеницы
заскакали резвым галопом.
А у короля тем временем вытянулся нос и начал расти на глазах, да с
такой быстротой, что пришлось тут же начать навертывать его на ворот, как
я уже рассказывала в начале этой правдивой истории. Он очень скоро стал
таким длинным, что, если бы его не наматывали, его можно было протянуть из
конца в конец королевства.
Однако зловредная Канкан на этом не остановилась, она отняла у короля
и озеро с кашей. Таким образом, в один и тот же день Щелчка постигло два
страшных несчастья, причинивших ему одинаковое горе: нос его стал
неуклонно увеличиваться, а доходы столь же неуклонно уменьшаться.
А тем временем молва о красоте Скорлупки распространялась все шире, о
ней говорили теперь во всех соседних королевствах, слагали легенды.
Принц Хек, повелитель острова Засол, поторопился выслать послов,
чтобы просить у короля ее руки. Он хорошо знал, сколь скареден был Щелчок,
и поэтому предложил взять Скорлупку в жены без приданного, да и свадьбу
сыграть за свой счет, а кроме того, посылать королю каждый год во время
поста большое количество вяленой трески, селедки и всякой другой соленой
рыбы. К тому же он пообещал Щелчку, чтобы украсить его дворец, взять на
себя расходы по постройке роскошных отхожих мест.
Такие предложения соблазнили нашего скупердяя, и он тут же дал свое
обещание на брак, даже не посоветовавшись со Скорлупкой.
А принц Хек между тем не имел никаких шансов тронуть нежное сердце
юной принцессы: он был темнолиц и дурно сложен, отличался гнусным
характером и плоским умом и к тому же вонял хуже, чем тухлая рыба.
Добавим ко всем этим прелестям, что он был злой, надменный,
тщеславный, воображал, будто все красавицы по нему вздыхают, и считал, что
совершает мезальянс, остановив свой выбор на Скорлупке.
Как только послы передали ему согласие короля, он сел на морского
ската и со своей многочисленной свитой, вооруженной морскими иглами и
защищенной броней из раковин, отправился ко двору короля Щелчка.
А Щелчок втайне вел необходимые приготовления для свадьбы и, назначив
день, призвал к себе Скорлупку, которая пока еще понятия не имела, какая
