Она завела будильник, выключила проигрыватель. Он отнес посуду на
кухню и поставил в раковину. Он, казалось, даже не заметил посудомоечную
машину, которую она недавно купила и которой очень гордилась. Она накинула
цепочку на дверь и погасила свет.
- Тебе нужна зубная щетка?
- А у тебя есть и для меня?
- Для тебя.
Она распечатала новую коробку. Ей нравилось смотреть на нее в
стаканчике рядом со своей. Они уснули, обнявшись. Такое с ней было лишь
однажды в жизни, когда она спала со своим первым мальчиком, когда ей было
четырнадцать. Позднее ни с одним мужчиной это не повторялось, и теперь она
ощущала себя как никогда в безопасности.
Утром она приготовила завтрак, но они выпили только вчерашний кофе.
Как оказалось, оба не любили завтракать. Силки начала одеваться и
беспокоиться, как же они вместе придут в театр. Она должна была им
гордиться, но ей не хотелось, чтобы кто-нибудь понял их неправильно - что
он клюнул на нее, или что она готова спать со всеми подряд... Он оделся
быстрее, обнял ее и сказал:
- До встречи. Мне нужно заехать к себе. Увидимся в театре.
Она знала, что это ложь. И любила его за это. Сердце переполняла
нежность к нему. Почему только она решила, что не следует афишировать их
отношения? Кто же не захочет заниматься с ним любовью? И кто же не будет
гордиться этим?
Она позвонила диспетчеру узнать о том, кто ей звонил вчера и сегодня.
Накануне Силки отключила телефон. Потом послонялась по квартире, чтобы
Бобби успел доехать до театра раньше ее, и наконец вышла. Она знала, что
изменилась в одночасье: теперь счастье переполняло ее, и она будто бы
излучала его. В театре наверняка заметят перемену, но ее это не заботило.
Наконец-то ее жизнь началась!
В этот день ей предстояло два спектакля. Обычно в такие дни ей
приносили еду из ресторана, чтобы она могла перекусить между двумя
выходами. Но сегодня она есть не могла. Ей хотелось, чтобы Бобби был
рядом. Она заставила себя есть - история с Диком Девере не должна
повториться! - затем она легла и закрыла глаза. Спать Силки не могла. Она
думала о Бобби и представляла его лицо. Она не думала о чем-то конкретном,
просто ощущала его присутствие рядом и была счастлива. Ей очень хотелось,
чтобы и Бобби любил ее столь же сильно, как и она его. Наконец наступило
время вновь выходить на сцену.
Во время представления, когда они оказывались рядом, то оба еле
сдерживали улыбку, глядя друг на друга. Она выступила лучше, чем обычно, и
была необычайно довольна собой. Публика бурно аплодировала, но теперь
Силки не чувствовала той растерянности, стоя на краю сцены, как раньше.
Они любили ее, а она любила их. Они были ее семьей, а не любовниками на
один вечер. Ее любовник ждал ее.
Силки беспокоилась: а вдруг его не будет, когда она выйдет из театра?
У нее дрожали руки, пока она смывала грим. Но она постаралась успокоиться
и не спешить. Ей не хотелось выйти из театра раньше него. Если его не
будет, что делать? Она может пойти в бар, где обычно собираются все
танцоры после представления, и она будет сидеть там, тянуть коктейль и
дожидаться его. Она просто умрет от такого унижения. Костюмерша все-таки
уже научилась уважать ее молчание. По крайней мере с нею уже не нужно
поддерживать светскую беседу. Силки выждала время, когда по ее подсчетам,
Бобби уже должен был покинуть театр, затем попрощалась и вышла наружу.
Он было там, в тени, как и накануне. И опять подошел к ней и ласково
сказал:
- Привет.
- Привет.
- Куда бы ты хотела пойти?
- Домой, - сказала она. - А куда бы ты хотел пойти?
- А ты как думаешь?
В такси они протянули друг другу руки, и сразу же начали целоваться.
А потом вместе пили шампанское на балконе, смотрели на звезды и
целовались. А потом пошли в спальню и радовались, что завтра -
воскресенье, и они весь день будут вместе. По крайней мере, Силки на это
очень надеялась. Но может он ходит по воскресеньям в спортзал или еще
куда-нибудь! Она не хотела переживать из-за этого, но все равно
переживала.
На другой день он сказал, что у него неотложные дела, а Силки
почувствовала себя отвергнутой и очень испугалась. Он обещал вернуться к
шести. Она приняла душ. Выстирала свое белье, потому что стеснялась
просить об этом горничную, хотя женщина была очень аккуратной и приходила
трижды в неделю убирать квартиру.
В половине шестого она начала нервничать и включила телевизор. Но
сосредоточиться на телеэкране не могла. Она налила себе виски с содовой и
закурила, хотя никогда раньше этого не делала. Она дымила, не затягиваясь,
и глотала виски, обзывала себя идиоткой за все свои страхи, но ничего не
могла с собой поделать. Она же знает его. Знает ли? Три встречи? Может с
ней что-то не так? Когда часы пробили шесть, она почувствовала себя
приговоренной к смертной казни.
Она включила проигрыватель, налила себе еще виски. Когда он вернется,
она попросит его переехать к ней. Но как сделать это? Он не позволит так с
собой обращаться. Ей хотелось кричать и биться головой о стену.
Звонок раздался в пять минут седьмого. Она бросилась к двери. Это был
Бобби. В руке он держал пластиковый мешок с одеждой.
- Я только подумал, что стоит захватить одежду на завтра, - сказал он
мимоходом. - У меня завтра пробы. Можно повесить это тебе в шкаф?
Она бросилась к шкафу и освободила там место. Он принес пиджак, две
пары брюк, и две рубашки. Это явно больше, чем нужно для одной пробы. А
может он просто не знает, что ему придется надеть? Он принес также бутылку
лосьона и бритву, которые извлек из кармана. Она протянула ему белый
халат, который купила себе еще во времена Дика, точно такой же, как у
него, такого же размера и фасона. Бобби улыбнулся.
Они выпили вместе, а потом он потащил ее в кино на вестерн. Он любил
такие фильмы, а она ненавидела. Они обнимались и кормили друг друга
попкорном, а затем отправились в китайский ресторанчик, торговавший едой
на вынос, накупили продуктов, за которые заплатил Бобби, и вернулись к ней
домой.
Он попросил разрешения воспользоваться ее телефоном. И она вышла в
спальню - вдруг у него личный разговор! - но напряженно прислушивалась.
Сначала он позвонил женщине, убиравшей в его комнате, а потом кому-то,
кого он явно недолюбливал, но оставался вежлив. По разговору нельзя было
понять, мужчина это или женщина. Она не могла решить, встречается Бобби с
этим человеком или нет, потому что он говорил в основном "да" и "нет",
видимо догадываясь, что она слушает. Когда он кончил говорить по телефону,
Силки вернулась в комнату, и он обнял ее так, будто видеть ее - большое
облегчение.
Они часами валялись в постели, ели обед из картонных коробочек и
смотрели повторный показ дурацких спортивных игр по телевизору. Бобби как
ребенок забавлялся с новой игрушкой - пультом дистанционного управления.
Это нравилось ему гораздо больше, чем смотреть телевизор. Они почти не
разговаривали. Но Силки было легко и хорошо. Но мысль о том, что она его
совсем не знает, не давала ей покоя.
- Мы почти ничего не знаем друг о друге, - начала она.
- Все, что я хочу узнать о тебе, я узнаю сам, - сказал он. - Я
никогда не прислушиваюсь к тому, что говорят девушки. Они часто врут или
говорят глупости. Они не знают, как разговаривать с мужчиной. А теперь я
знаю, что главное не в том, что люди говорят, а в том, что они
д_е_л_а_ю_т_.
- Я вру?
- Ты пока еще ничего не говорила. Ты слишком боишься. Я сам о тебе
все узнаю... только дай мне время.
- Бери! Сколько захочешь.
- А ты сама все узнаешь обо мне. И научишься мне доверять. Вот чего я
хочу.
- А я хочу, чтобы ты доверял мне, - сказала она.
- О'кей, - они поцеловались.
Он посмотрел ей в глаза и сказал:
- Я никогда не буду тебя обманывать.
На другой день Бобби, облачившись в пиджак и чистые брюки, ушел, а
она отправилась на интервью в ресторан "Сарди", улыбалась, смеялась, и
тщательно сдерживала себя, чтобы не выдать свою тайну: она влюбилась! Она
чувствовала себя раскованной и свободной и с трудом отвечала на нудные,
повторяющиеся в каждом интервью вопросы. А когда все закончилось, то
почувствовала себя очень усталой. Потом вернулась домой, перекусила и
отправилась в театр. Вечер понедельника был обычно самым худшим вечером
недели. Но сегодня зал был полон. Публика, как обычно, хорошо ее
принимала. После спектакля Бобби ждал ее в тени деревьев.
- С трудом избавился от своих приятелей, - сказал он. - Они хотели
пойти со мной.
- Ты хотел пойти с ними?
- Но я не знал, как ты к этому отнесешься.
- Но это же твои друзья.
- Тогда пошли.
Они отправились в бар и сели за столик. Его друзья ей очень
понравились. Бобби держал ее за руку, а другой рукой сжимал под столом ее
колено. Она смутилась - ведь это все видели. Но потом решила не обращать
внимания. Они выпили пару бокалов и пошли домой.
- Думаю, они все поняли, - сказала Силки.
- А тебя это волнует?
- А тебя?
- Если ты не против...
- Я - нет, - сказала она.
Когда он раздевался, Силки вдруг заметила на нем золотые запонки с
сапфирами, которых утром не было. Поймав ее взгляд, Бобби протянул их ей и
сказал:
- От "Картье". Восемнадцать карат. Я только что получил их обратно.
- А где они были?
Он поморщился.
- В ломбарде. Я иногда могу напиться и угощать всех вокруг. А на
другой день приходится закладывать вещи, чтобы было на что жить дальше.
- Ты не должен так поступать.
- Теперь я попытаюсь.
- Я хотела сказать... Я не хочу указывать, что тебе делать... но...
- Нет, ты права. Теперь у меня есть женщина. А это все меняет.
- И кто же твоя женщина?
- А ты как думаешь?
Все последующие несколько дней он приносил к ней свою одежду,
придумывая разные поводы: то по дороге зашел в химчистку, то ему что-то
было нужно для предстоящих встреч. Вскоре ее шкаф оказался полон. Он купил
крем для бритья, дезодорант, белье, носки и вибратор, который он
использовал в различных целях о которых вряд ли подозревали его
производители. Он покупал виски, когда они прикончили запасы ее бара, а
Силки - еду. Она платила арендную плату, конечно, потому что
подразумевалось, что он живет в своей комнате и платит за нее. Через пару
недель стало ясно, что они живут вместе, хотя никто даже слова об этом не
сказал.
Что же все-таки случилось? Где все ее мечты о браке и приличиях?
Сейчас это ее не волновало. Когда они серьезно влюбились друг в друга, они
не произносили долгих речей, а просто начали жить вместе без всяких
формальностей и церемоний. И придет день, когда они поженятся, и это будет
просто и естественно, как и все, что происходило с ними после их первой
встречи.
Когда все, казалось, наладилось, Либра решил заняться воспитанием
Силки. Он попросил Джерри позвонить Силки и пригласить ее в офис. Силки
оделась очень тщательно - все самое модное, вплоть до шляпки - и
отправилась в "Плазу".
Поднимаясь на лифте в номер Либры, Силки с трудом сдерживала страх.
Она не любила, когда ее вот так официально вызывали на встречу. Но может,
она зря волнуется, и речь пойдет о новом сценарии или пробах для фильма?
Она очень хотела отбросить страхи и не испытывать ненависти к Либре, но от
одной мысли о встрече с ним эти чувства вспыхивали с новой силой. Почему
он сам не позвонил ей утром, а заставил Джерри организовать формальную
встречу?
