просто один из парней, которых она знала раньше. Она любит шоу. И она
любит песни. Она любит свою публику, каждого человека, кто платит деньги,
чтобы только посмотреть на нее, и аплодировать ей. Она любит пение и свой
голос. Так никто не может петь. Она молила Бога, чтобы он помог ей
возненавидеть ту силу и беззаботность, которую давали наркотики, но
старалась запомнить все, что она сейчас поняла. Она ведь станет
ничтожеством, если пристрастится к ним. Это было теперь так легко. И Либра
только благословлял ее на это. "Помоги мне, Иисус, - молила она. - Помоги
мне пережить все это и справиться самой. Помоги мне ненавидеть мистера
Либру".
Она уже почти забыла, почему она ненавидела Либру. Но знала, что
утром она вспомнит. Она должна вспомнить.
18
Следующие три дня были самыми невыносимыми в жизни Джерри. Премьеру
отложили на два дня, чтобы дать Силки прийти в себя. Джерри позвонила
Лиззи Либра в Нью-Йорк. Та знала всех и могла выяснить адрес хорошего
врача в Бостоне. В тот же день он пришел в отель к Силки и поставил
диагноз: истощение, нервное расстройство и глубокая депрессия; выписал
витамины (без всяких дополнительных добавок, снотворное (его Силки
спустила в туалет), высокоэнергетическую диету и направил на полное
обследование, включая рентген, так как ее мать умерла от туберкулеза.
Лиззи хотела прислать своего аналитика, доктора Пиккера, но эту идею никто
не одобрил.
Затем настала очередь разговора с Либрой один на один.
- Я должна вам сказать... - начала Джерри. - Если я не скажу, этого
не сделает никто. Ингрид - врач она или не врач, вводит вам не витамины.
Это амфитамин.
Либра уставился на нее, а потом расхохотался.
- Милочка, ты свихнулась даже больше, чем я.
- Нет. Я уверена. Силки знала симптомы. А Ингрид делала ей укол.
- Она ничего не чувствовала, - сказал Либра. - Это обычная истерика.
Ты же заканчивала колледж, и ты еще будешь слушать глупую негритянку?
- Кто знает о наркотиках больше, чем эта глупая негритянка, как вы
изволили выразиться? И не надо льстить мне по поводу моего образования. В
наши дни и в колледже можно многое узнать о наркотиках. Мистер Либра, вы
должны мне поверить. Пусть сделают анализ состава, который Ингрид вводит
вам. Пожалуйста! Эта женщина убивает вас.
- Убиваете меня вы, - вежливо сказал Либра. - Ты. И убьешь, если не
займешься своим прямым делом и не прекратишь мне надоедать.
- Ну почему вы такой упрямый? - воскликнула Джерри, начиная злиться
из-за его глупости. - Вы всегда мчитесь в спортзал после укола, потому что
не можете усидеть на месте. Вы почти не едите. Плохо спите. Я же знаю, вы
часто посылаете меня в аптеку за снотворным. Посмотрите, ваши руки дрожат,
когда вы пишите. И вы сходите с ума, вы сами так говорите. Это -
амфитамин.
- Это витамины, которые дают мне энергию, - сказал Либра. - Витамины
и моя воля перевернуть этот мир. А в тебе этого нет, иначе бы ты не стояла
здесь, явно рискуя потерять работу.
- Вы увольняете меня?
- Могу, если ты не заткнешься.
- Вы хотите сказать, что увольняете меня за шантаж? Вы же знаете, что
я никому этого не скажу - кроме вас.
- Нет. Не за шантаж, а за прогрессирующую шизофрению.
- Я больше ничего не скажу. Ни слова. Вы считаете себя самым умным. А
все это время были жертвой тюремщицы, которая вас и заключила в эту
тюрьму. - Она повернулась и вышла из комнаты. Больше в ней не было
жалости. Она просто кипела от злости. Он до того вознесся, что даже
помыслить не может, что возносится только благодаря чудесным витаминам.
Это они его возносят. А еще больше она была зла на Ингрид. Ей хотелось
разбить все ее баночки и скляночки и швырнуть осколки в лицо этой суке.
- Джерри! - крикнул Либра ей в след.
Она вернулась в надежде, что он изменил свое мнение и уже собралась
заплакать от охватившего ее облегчения.
- Если Силки так ненавидит Ингрид, я отошлю ее, - сказал Либра. - Я
знаю, что это Силки тебе внушила. Доктор, которого ты пригласила, только
что прислал счет. Я не собираюсь оплачивать двух врачей.
- Слава Богу! Вы отошлете Ингрид обратно?
- Нет, речь не об этом. Ингрид останется здесь, со мной. Мне она
все-таки _н_у_ж_н_а_, хоть вам обеим она и не нравится.
"Несчастный наркоман, - подумала Джерри. - Но слава Богу, что хоть
Силки будет в безопасности. Пока победить в этой войне не удалось. И она
должна быть счастлива, что выиграла хотя бы одно сражение. А может он
настолько несчастен, что нуждается в наркотиках? Кто знает, что творится в
его мозгах."
У Силки не было никаких последствий от уколов Ингрид, только легкие
желудочные спазмы. Джерри почти все свободное время проводила рядом, и это
действовало на Силки очень благотворно. Дик остался верен себе и в ночь
премьеры прислал Силки огромный букет и телеграмму со словами: "Я горжусь
тобой!" Либра прислал букет еще больше. Был еще и маленький - от Джерри.
Пришли телеграммы от Лиззи, Хетчера Вилсона и его молодой жены, от
композиторов, авторов, от "Кинг Джеймс Вершн" (Джерри гадала, не Либра ли
ее послал), и еще от каких-то неизвестных ей личностей. Была даже
телеграмма от девушек, которые "гордились своей звездой". Здесь и гадать
было не о чем - девушки выполняли приказ Либры. На премьеру прибыли
несколько родственников Силки во главе с Тетушкой Грейс. Силки поселила их
в том же отеле, где жила сама, по двое в комнате, что было для них большой
роскошью, если вспомнить времена "Челси".
Элейн вернулась из Лас-Вегаса, и поэтому Джерри теперь звонила Дедди
на студию, чтобы рассказать о последних новостях. Он тоже звонил ей каждый
вечер, когда заканчивал очередной сценарий. Они очень сблизились после той
знаменитой поездки, а вернее - стали совсем неразлучны. Дружба и
взаимопонимание едва ли не сразу превратились в любовь. Он оказался
изумительным любовником. Джерри никак не могла понять, откуда у нее
появилась уверенность, что в постели он должен быть по-детски невинен.
Шальной Дедди очень переживал: Элейн вернулась и перестала даже
заговаривать о разводе. Дедди сам начал об этом говорить, когда позвонил
Джерри. Ей казалось, что ее это не касается, но на самом деле растерялась,
когда Элейн вернулась. Джерри рассказала Дедди о Либре, Силки и
таинственных уколах Ингрид.
- Он никогда не поверит мне, - говорила она Дедди. - Я не могу
убедить его в том, что он - наркоман.
- Понимаю, я тоже не могу убедить Элейн в том, что она - алкоголичка.
Она меня даже не слушает. Таких людей ни в чем нельзя убедить. Джерри,
поехали на необитаемый остров.
- Может и поедем.
- Почему мы не сможем сбежать вместе? Почему люди не могут делать то,
что им хочется?
- Для начала потому, что мы не проживем на одних бананах.
- Возвращайся скорее. Я скучаю по тебе. Я тебя очень люблю.
- Я тоже тебя очень люблю, - говорила она. Слово "люблю" перестало
быть заурядным. Они оба влюблялись и раньше. Но взрослые редко открывают
друг другу свои сердца. Она любила его совсем не так, как других мужчин. С
ним она все время чувствовала себя счастливой. Никаких сомнений,
невысказанных вопросов, никаких игр взрослых людей. Она была счастлива с
ним, все было хорошо. Ей хотелось оградить его от всего дурного. Если он
разведется с Элейн - прекрасно, если нет - тоже прекрасно. Она не хотела
спешить. Он принадлежал ей сейчас и во всем, только они не жили вместе.
Слишком рано желать большего. Джерри еще никогда не чувствовала себя так
спокойно и уверенно.
В ночь премьеры Силки была великолепна. После шоу ее вызывали семь
раз. Рецензии были хорошие, Силки была в восторге. Композиторы написали
для нее еще две песни. Либра, естественно, уже устроил запись шоу. Все
были переполнены оптимизмом, хоть и страшно устали. Джерри гордилась,
зная, что во все это вложена и частица ее труда.
Она пребывала в эйфории. Уже месяц назад, после того, как она начала
встречаться с Дедди, Дик пригласил ее на ланч и подарил золотого,
усыпанного бриллиантами, единорога от Девида Вебба.
- Ты очаруешь даже единорога, - сказал он. Дик не знал еще ничего о
Дедди, и Джерри решила, что он имеет в виду самого себя.
- Единорог - мифическое животное, - сказала она.
- Как и я.
Она рассмеялась ему в лицо. Так все и получилось. Его знаменитый
"прощальный поцелуй", попытка избавиться от нее и в то же время заставить
всегда о нем помнить. Все как всегда. Каким же нужно быть идиотом, чтобы
дарить ей, Джерри, которая все знает об этих "поцелуях", золотую булавку?
Сначала она решила тут же вернуть единорога. Но потом взяла его, сунула в
ящик стола и начисто забыла.
В Бостон приехала и Бонни. Правда не ради шоу, а ради режиссера. У
Бонни ничего не вызывало интереса, если это не касалось лично ее. Как-то в
порыве великодушия, в самый разгар романа с Дедди, Джерри подарила Бонни
единорога и сказала: "Ты же всегда хотела иметь подобную булавку".
- Я всегда знала, что так или иначе получу ее, - обрадовалась Бонни.
Когда вся труппа вернулась в Нью-Йорк, напряжение последних дней дало
о себе знать, но Силки набрала пять фунтов и прекрасно выглядела. Теперь
она заботилась о себе сама. Джерри считала, что Силки нужен мужчина. Но
скоро, очень скоро та станет бродвейской звездой, а значит ее всюду будут
приглашать, вокруг начнут крутиться почитатели ее таланта, в мужчинах
недостатка не будет. Ей так хотелось, чтобы на этот раз Силки выбрала
лучшего.
В ночь премьеры в Нью-Йорке было еще больше цветов, телеграмм и
поздравлений. Само по себе шоу не представляло из себя ничего особенного,
но Силки стала звездой. Газеты наперебой пели ей дифирамбы. Был и лимузин,
и охрана, и вспышки фотоаппаратов. Либра организовал все.
Первые пять минут на сцене Силки была немного испугана и взволнована.
Но стоило ей запеть первую песню, и она почувствовала себя прежней Силки -
уверенной, возбужденной, энергичной. Зрители аплодировали стоя. Публика
была опьянена сознанием того, что на ее глазах рождается новая звезда. Она
стояла на сцене, принимая цветы, такая маленькая, хрупкая, юная. Из глаз
ее текли слезы. А публике нравятся слезы. Джерри они не понравились. Она
слишком хорошо знала Силки.
У "Сарди" был организован небольшой банкет для прессы. Силки
появилась в сопровождении Либры, Лиззи и Дика. (Дик вертелся рядом, пока
мелькали вспышки фотографов, а потом совершенно перестал обращать на нее
внимание.)
Дедди пришел с Элейн. Джерри вдруг поняла, что если бы для того,
чтобы пойти на премьеру, ей необходим был кавалер, обратиться ей было бы
не к кому. Ее счастье - что она весь вечер провела за кулисами, опекая
Силки. Смешно: ее любили, ею дорожили, но рядом никого не было. Но она не
чувствовала себя одинокой. Она же знала, что Дедди принадлежит ей. За
столом сидело так много пар, которых ничего не связывало кроме дел, или
денег, или свидетельства о браке. Большинство из них, если не все, даже и
не поняли бы, почему Джерри не ощущает своего одиночества.
Был стол а-ля фуршет. Но Джерри есть не хотелось. Она ходила по
кругу, приветливо здороваясь со всеми, кого знала, а потом направилась в
бар - она это заслужила. Трудно было осознать, что премьера наконец-то
состоялась. Джерри поверит в это завтра, когда выйдут утренние газеты.
Элейн Феллин уединилась с Лиззи Либра за отдельным столиком с отдельной
бутылкой шампанского. Дедди провел с ней для отвода глаз некоторое время и
