чтобы снять с себя толстое бекамиловое пальто и привязать его сзади к
дорожному мешку. Джайанте я неловко закрепила рядом с ним.
Берег реки почти сплошь был покрыт зарослями зиира. Я осторожно
ступала между толстыми, серебристо-белыми стеблями. Как и ханелис, он рос
близко к поверхности. Стволы толщиной с человека поднимались примерно до
метровой высоты, затем загибались и продолжали расти над землей, извиваясь
между другими стволами. На обращенных к солнцу сторонах их пробивались
пучками желтые листья.
Вплотную к земле под ними росли хлебные грибы вперемешку с пурпурными
и белыми весенними цветами. Еще ниже, на песчаной почве берега, были
сплошные ковры тех цветов, черных в середине и с лохматыми
оранжево-красными лепестками, которые ортеанцы называют городом-в-огне.
Недалеко от того места, где сходились несколько дорог, рыбачил
какой-то человек.
- Какая дорога ведет в Свободный порт Морврена?
Он оглядел меня с головы до ног, проворчал что-то и пошел обратно к
своей сети. Я слышала что-то об иностранцах, но не могла понять всего, что
он говорил. Открытость некоторых ортеанцев миру прекращается
непосредственно на границах их телестре.
На другом берегу я увидела крыши, выступавшие из тумана, и большие
лопасти ветряных насосов. Не было никаких возвышенностей. Если бы
позволяло состояние атмосферы, я смогла бы видеть все кругом на целые
мили.
Я пошла дальше. Ремни моего мешка до боли натерли мне плечи. Кроме
того, что от непривычной для меня жары с меня градом катился пот, на моем
теле выступила аллергическая сыпь, причина которой заключалась в
неизменной пище, состоявшей из жареной хуры и хлебных грибов, которую
приходилось есть, двигаясь вниз по речке. Мой путь по плоской равнине
длился, как мне уже стало казаться, целую вечность.
Достигнув побережье, я снова оказалась среди повозок, в которые были
запряжены скурраи, и всадников на мархацах; все мужчины и женщины
двигались по направлению к городу. На меня никто не обращал внимания, если
не считать неизбежные взгляды, которые адресовались мне как иностранке.
Свободный порт Морврен теперь был виден уже гораздо лучше, он
находился на небольшом расстоянии от меня за полосой воды. Он выглядел
так, как если бы был построен на нескольких плоских островах,
углублявшихся в дельту реки. Над молами поднимались низкие
желто-коричневые строения, вокруг которых крутилось множество небольших
парусных лодок. Все на этом берегу двигались к скоплению деревянных
ларьков.
Путь из Северного Дадени досюда длился целых восемнадцать дней. Все
время в юго-западном направлении, между плодородными землями на востоке и
голыми холмами на западе. День за днем в парусных лодках вдоль берегов,
поросших зику и лапуур. День за днем мимо южнодаденийском пышными
пастбищами, с их тучными стадами скурраи и мархацев.
Было еще слишком рано, чтобы попасть на пассажирское судно, шедшее
вниз до Морврена, поэтому мне пришлось пересаживаться с одной лодки на
другую. Иногда это были грузовые суда или медленные барки, иногда и
небольшие лодки, как у Деннет. Один или два раза я видела послов Короны.
На пунктах рашаку-связи я все чаще слышала разговоры о смерти Андрете.
Но я опережала их, не будучи узнанной; шнурки с деньгами на моей шее
становились все легче, а воспользоваться парализатором я готова была все
время.
Я думала: "Что я здесь вообще делаю?"
Поездка по реке Ай не была неприятной и скучной. Разговоры с
корабельщиками, главами телестре, торговцами, с людьми, искавшими заказы
на изделие из стекла, металлов, на семена и ткани...
Дадени проснулась от зимней спячки и приступила к своим старинным
занятиям - торговле и обмену, - связывавшим друг с другом все речные
телестре.
Неузнанной среди этих людей, путешествовать инкогнито по чужому
миру... Ведь это классические приключения! Хотя я и усмехнулась при этой
мысли, она мне понравилась.
Я только пришла в город и уже начала разделять притягательность
ортеанцев к городам вместе с недоверием к ним. Мне нужно было попасть в
Свободный порт Морврена, чтобы купить место на корабле. Куда же еще иначе?
Таткаэр, пожалуй, не был безопаснее, чем Ширия-Шенин. Чем дольше я
оставалась необнаруженной, тем больше становилась возможность, что они
найдут действительного убийцу... А, может, они вообще не станут его
искать? Они были убеждены в моей виновности. А я не могла выступать в роли
посланницы, прежде чем будет урегулировано это дело.
Я протискивалась в толпе, а пот заливал мне глаза. На берегу реки
стояли сараи и хлева, а также неважно выглядевший общественный дом. На
эллинге, возле которого стояла на якоре плавучая платформа, ждала огромная
вереница повозок. Владельцы мелких суденышек высматривали возможных
пассажиров.
Мне не требовалось много времени, чтобы найти лодочника, готового
переправить меня через реку.
Корабельные сборы и общественные дома постепенно поглощали мои
наличные деньги. У меня было, пожалуй, еще достаточно, чтобы оплатить путь
до Таткаэра по воде, составлявший около девятисот зери. Я определенно не
могла себе позволить долго оставаться в Свободном порту.
Лодка покачивалась посреди широкой реки, удары весел становились
сильнее. Попадавшие на мои губы брызги волн имели металлический привкус.
Мы причалили на конце длинного мола. Город был окружен двухметровой
высоты стеной, сложенной из высушенных солнцем кирпичей, в котором имелись
лишь главные ворота, забитые повозками, и несколько малых ворот, не
справлявшихся с потоком пешеходов.
Все ворота охраняли мужчины и женщины в униформах песчаного цвета.
Они проверяли документы. Когда я это заметила, было уже поздно повернуть
назад.
- Ваше разрешение, - потребовала высокая женщина, глаза которой были
прикрыты из-за пыли, поднятой повозкой.
- Оно у моих попутчиков. - Я сделала неопределенный жест в сторону
реки. Мой акцент, как я заметила, смутил их. - Они прибудут через два-три
дня. Я подожду их в городе.
- Тень бы поглотила всех этих иностранцев, - сказала она не понижая
голоса, а затем, словно объясняя слабоумному, добавила: - Нет разрешения -
нет входа в свободный порт. Идти назад. Ждать. Вы меня понимаете? Ждать,
когда приедут ваши люди с разрешением. Тогда вы войдете. Понимаете? О,
груди Матери - солнца!
Я поклонилась, сказала что-то по - английски, что абсолютно не
соответствовало вежливому тону, как я это произнесла, и пошла обратно.
Она продолжала наблюдать за мной. Я походила возле стоявших в ряд
лодок, пока не перестала привлекать ее внимание, и быстро прошмыгнула к
малым воротам, чтобы там попытать счастья. Там тоже стояла стража.
Подтверждение, выданное Короной, было бесполезно. В нем была указана
фамилия Кристи; на это уже обратили бы внимание.
- У вас есть трудности? - На меня с серьезным видом смотрели
светлогривые аширен. - Вы хотите войти в Свободный порт, иностранка?
- Войти в город? Да-да.
- Я знаю дорогу, - ответил аширен. Ке был не старше пяти или шести
лет. - Пролом в стене. За одну серебряную монету я вам его покажу.
С облегчением я сняла требуемое со шнура и протянула кир.
Аширен соскользнул со своего места на причальной тумбе и огляделся по
сторонам.
- Я посмотрю, нет ли там кого-нибудь. Подожди здесь.
Ке исчез в толпе.
Я стала ждать. Бледное солнце пылало, и его лучи не смягчала стоявшая
над водой дымка. Но самые яркие дневные звезды были тусклыми.
Мне потребовалось гораздо больше времени, чем следовало, что бы
понять, наконец, что аширен больше не вернется...
Я попыталась пройти через двое или трое других ворот, однако это не
принесло успеха. Но - когда я услышала за спиной полуденный звон колоколов
и уловила запах пищи - я подошла к ветхим воротам, находившимся со стороны
суши, в котором кроме двух женщин - стражниц, игравших в охмир, никого не
было.
- Я бы хотела бы пройти внутрь, - я сказала с надеждой и еще более
сильным акцентом, чем прежде.
Старшая из женщин лениво встала.
- Документы, - со скучающим видом сказала она.
Я повторила свою историю. Женщина помоложе тоже встала. Ее лицо было
обезображено пятнами цветка прибрежных низменностей, глаза ее, похожие на
мелкие изюминки, заинтересованно блестели.
- Нет документов? Может, сделаем исключение, Карвет. - Она украдкой
тронула старшую ногой. - Конечно, вам придется заплатить штраф.
- Штраф? - С показным недовольством я развязала шнурок, и стала
отсчитывать монеты.
- И пошлину, - добавили она, - которую... э-э-э... пошлину с
иностранцев, которые хотят войти в Свободный порт.
- Уймись, Зилтар. Даже иностранцы не так глупы. - Старшая говорила на
ярко выраженном южнодаденийском диалекте. Когда жители Южной земли
обнаруживают, что кто-либо не может говорить на их языке, то тотчас же
предполагаю, что тот их не понимает.
- Сбавь, а не то она не станет платить.
- Мы стражники морской маршальши. - Зилтар небрежно ухмыльнулась. -
Тогда это будет пять серебряных монет, Т'ан иностранка.
- А если это обнаружится? - озабоченно спросила Карвет.
- Да кто об этом расскажет? Это вот даже не может как следует
говорить. Что?.. Мне еще нужно и считать за вас? - Она недоверчиво
смотрела на пригоршню серебра и меди, которую я ей протянула. - Три...
четыре... пять. Все.
- Правильно?
Она очень обиженно посмотрела на меня.
- Вы что думаете? Кто перед вами? Воровка?
Проходя в город под аркой ворот, я услышала, как она добавила:
- Да, что будет, Карвет? Когда ее вышвырнут по закону Девяти Дней,
она...
Грохот подъехавшей повозки заглушил последующие слова. Я вошла в
Свободный порт.
Строение телестре были низкими и обширными, их стены, покрытые белой
штукатуркой, отражали солнечный лучи. В зданиях не было окон, если не
считать прорезей на нижних этажах.
Ветряные мельницы возвышались в пыльном воздухе, как цветы с
огромными лепестками. В кадках, стоявших на крышах, росли вьющиеся
растения с ярко-красными листьями и радовавшиеся весне с пышными голубыми
и белями цветками. Через открытые входные ворота я видела бассейны и
выложенный мозаикой дворы, в которых дремали после обеда ортеанцы.
Ни одна улица не шла прямо, поэтому я дошла до доков прежде чем их
увидела. Свежий ветер, все еще холодный, образовывал белые пенистые гребни
на море, простиравшиеся безбрежно на юг. После долгой зимы, которую я
провела в глубине материка, я снова увидела море.
Острова образовывали здесь естественную защищенную гавань. Я видела,
как в свободном порту, использовался каждый клочок земли, какой только
выступал из земли. Вдоль набережной стояли пришвартованные корабли с
поднятыми пестрыми парусами. Тут были джаты из Имира и Ремонда и прочие с
полуострова Мелкати. Происхождение некоторых я так и не смогла определить.
Мимо меня сновали ортеанцы, среди которых было полно как жительниц
Южной Земли, так и других. Меня оглушали наречия и незнакомые языки.
Позади магазинов, торговавших тканями из хирит-гойена, я нашла
общественный дом, где изъявили мне готовность подать поздний обед. Этот
были молоко кобылы скурраи, сыр из него же и вязко-волокнистый хлебный
гриб. Уставшая и разгоряченная, я сидела под навесом, и пила холодный
травяной чай.
"Теперь мне нужно разузнать насчет кораблей, плывущих до Таткаэра, -
думала я. - При условии, что начальник порта не высматривает некую Линн де
