четкость. Комнату наполнил низкий вибрирующий звук. До Ивена долетали теперь
лишь обрывки фраз. Камил рассказывал легенду: "Хранилище... информаторий...
вне времени... Что бы ни случилось..."
- Где? - крикнул Рэнд в отчаянии. - Где оно находится?
У его ног скручивалась тугая серебристо-голубая спираль. Воздух вокруг
него стал таким плотным, что Рэнд начал задыхаться. Звук нарастал, проходя
все тональности, пока не перешел в пронзительный свист.
- Ищи на любой планете, - пробился сквозь него слабый голос Камила. -
Оно "везде и нигде, вечное и неуязвимое..." Оно существует во всех
измерениях, кроме нашего... кольце... прощай!
Свист перешел в ультразвук. Голова Рэнда раскалывалась от боли, он
оглох и почти ослеп. Внезапно спираль, достигшая его колен, со звоном
развернулась, и его окружила спасительная темнота.
Часть IV. Возвращение
Теперь он понимал, что означает спираль, пронзенная стрелой, на его
одежде - он сам стал этой стрелой. Механизм действия глемма-канала всегда
поражал его. Он знал, что преодолевает сотни парсеков в секунду, но не
чувствовал этой невероятной скорости. В обычной вселенной его сейчас просто
не существовало, а там, где он находился, не было времени, и значит, не
имело смысла понятие "скорость".
Когда зрение и слух вернулись к нему, он обнаружил, что стоит среди
обожженных деревьев. Впереди неприступной стеной возвышались скалы, с трех
других сторон его окружал лес, который невозможно было не узнать. Камил
сдержал слово - это был Мэрдок.
Хмурое небо медленно заволакивали фиолетовые тучи. Время от времени
ветер бросал на землю раскаты грома и крупные капли дождя. Все указывало на
то, что гроза не заставит себя долго ждать. Лес затих и, казалось, съежился
под сгущающейся тьмой.
Мысль о дожде Ивена не особо волновала, ибо едва ступив на землю
Мэрдока, он мгновенно промок до нитки. Но перспектива попасть в эпицентр
грозы его совершенно не прельщала. Необходимо было найти убежище - и
побыстрее.
Ветер усиливался, и к тому времени, когда Ивен добрался до скал, он уже
сбивал с ног. Ему повезло - не пройдя и сотни метров вдоль скалы, он
обнаружил вход в пещеру. Борясь с ветром, старавшимся сбросить его вниз,
Ивен добрался до пещеры.
Гроза налетела мгновение спустя. Небо раскололи молнии, и вниз
обрушились потоки воды. Стало тяжело дышать - казалось, воздух обратился в
воду. Яркие зигзаги молний били в деревья, и их трепещущий свет отражался в
бушующих у подножия скал волнах. Дождь еще усилился, хотя минуту назад Рэнду
казалось, что это невозможно, и поглотил ветер. Ивен улыбнулся - скала стала
кораблем, а лес - океаном.
Устроившись у дальней стены, он некоторое время наблюдал за беснующейся
снаружи стихией, дав волю фантазии. Но постепенно мысли его вернулись к
реальности, привычно оценивая ситуацию, в которой он оказался. Ивен
усмехнулся, обнаружив, что не может припомнить ничего подобного. Он не
впервые оказался один на дикой планете без пищи, без оружия и без связи. Но
впервые он не знал, что делать. По мере того, как он размышлял, затея с
возвращением на Мэрдок казалась ему все более безумной. А разум услужливо
подсказывал ему аргументы в пользу того, каким идиотом он был, вновь
забравшись сюда: "Каким образом ты собирался отыскать на этой сплошь
покрытой скалами и лесом планете горстку людей, а, возможно, одного
человека? С чего ты взял, что они - или он - все еще здесь? Если они смогли
проникнуть на планету сквозь защитное поле, что могло помешать им улететь с
нее? А если они здесь - то живы ли?" И так далее. Ивен не сопротивлялся,
зная по опыту, что спорить с самим собой в подобных случаях бесполезно. Но
внезапно перед его мысленным взором возник коридор базы, рунны, окружившие
их, искаженное болью лицо Тонни... А потом - волна огня, освободившая путь,
и хрупкая фигурка у дверей комнаты... Они?! Почему-то Ивен был теперь уверен
- их спаситель был один, и он не мог покинуть планету. Но как его найти?
Рэнд нахмурился. За последнюю неделю у него не было ни одной спокойной
минуты - не считая времени, которое он провел без сознания на корабле
Странников. Одно за другим он воскресил в памяти произошедшие события. Ему
не давало покоя какое-то смутное чувство - словно он пропустил что-то очень
важное.
Он криво улыбнулся - трудно было поверить в то, что все это
действительно произошло. Всю жизнь он гадал, кто были его родители - теперь
он знает, что принадлежит к древней могущественной расе. Он думал, что
потерял друга - Тонни оказался жив. Чего еще желать? Но Алан сейчас
неизвестно где, а Странники собираются совершить массовое самоубийство, и
никто не в силах им помешать. "Мы должны платить за свои ошибки..." Не
слишком ли велика цена? Но у Странников, похоже, имелось свое мнение на этот
счет, и с мнением Рэнда оно не совпадало. Он усмехнулся - если он и был
Странником, то только по рождению. Возможно, он унаследовал характер от
матери. Понять готовность Странников принести себя в жертву древней войне он
не мог - да и не хотел. Их поведение оставалось для него загадкой. Они вели
себя так, словно то, что с ними произойдет, не имеет особого значения. И
вновь он подумал, что упустил нечто важное - то, что, быть может, позволило
бы ему понять и смириться.
Вновь и вновь он вспоминал их лица, слова, жесты. Все они знали что-то,
чего не знал он - то, что позволяло им спокойно смотреть в глаза смерти. Они
выбирали свое будущее, они творили его сами. Ивен с силой ударил кулаком о
скалу. Боль физическая помогла ему справиться с болью души. Что он,
собственно, знает о них? Об их жизни, об их целях и желаниях? Все ли они
одинаковы, все ли стремятся к одному и тому же? В этом не было его вины, но
все же он не мог простить себе этого незнания. Останься он на звездолете,
смог бы он уговорить их отказаться от своего безумного плана? Лиэль...
Несколько раз он ловил на себе задумчивый взгляд Странника, словно тот хочет
что-то сказать ему, но сомневался - стоит ли. Он не сказал - не смог или не
посмел?
Внезапно Ивен почувствовал жжение на пальце. Посмотрев вниз он обомлел
- перстень пульсировал алым светом. Где-то в глубине сознания возникла мысль
о том, что не только война с руннами толкнула Странников на последний шаг.
Причины лежали глубже, война же была лишь поводом. Ивен с ужасом
прислушивался к себе - это были не его мысли. Кто-то говорил с ним... Голос
из тьмы веков... Он не мог знать ничего о причинах поведения Странников. Он
не желает ничего знать! Стоило ему подумать об этом, как кольцо мгновенно
погасло. Но он уже не мог отделаться от всколыхнувшейся в нем тревоги.
Какая-то часть его души, о существовании которой он не подозревал, теперь
ожила, и он не мог бы сказать с уверенностью сказать нравится ему это или
нет.
...Когда он открыл глаза, над лесом вставало солнце. Багрово-фиолетовый
диск медленно выплывал из тумана, окрашивая его лохматые волны во все
оттенки лилового. Под лучами огненного светила они быстро истончались и
таяли, и через какие-то полчаса от туманного моря осталась только легкая
дымка под деревьями.
Лес, разбухший от впитанной влаги, превратился в болото. Стволы
наполовину утопали в мутной воде. Столбы воды взлетая на несколько метров
над верхушками деревьев, застывали на секунду и обрушивались вниз каскадами
сияющих на солнце разноцветных брызг. Лес простирался во все стороны,
насколько хватало глаз, лишь кое-где разрываемый одинокими скалами,
возвышавшимися словно рифы над неспокойным сине-зеленым морем.
Ивен залюбовался было открывшейся картиной, но мысль о том, что
творится под деревьями, мгновенно испортила впечатление. Спустись он вниз,
ему пришлось бы пробираться по лесу вплавь, стараясь при этом не попасться
никому на обед. Ивен вспомнил спрута, схватившего Тонни в лабиринте, и
содрогнулся от отвращения. Имей он оружие, он возможно и рискнул бы. Но у
него не было даже ножа. Оставался единственный путь - наверх. Он должен
добраться до "Алмаза" - там есть оружие, есть пища и, самое главное, там
есть сканеры. Без них нечего и думать о поисках. Каким-то шестым чувством он
знал, что корабль находится где-то за грядой скал.
Ивен посмотрел вверх - несколько десятков метров почти отвесной скалы.
"Единственный путь," - напомнил он себе, но желания заниматься альпинизмом
так и не прибавилось.
Влажные камни скользили под ногами. Уступы, по которым он взбирался,
часто не выдерживали тяжести тела и обламывались, с глухим стуком исчезая
внизу. Несколько раз Рэнд едва не составил им компанию, прощаясь с жизнью
всякий раз, когда раздавался характерный треск, и рука или нога теряла
опору.
Тонкая шелковистая ткань его одежды приятно холодила кожу, но это не
спасало его от духоты. Солнце подползало к зениту, и туман испарений
поднимался все выше, затрудняя дыхание. Рэнда преследовала мысль о том, что
примерно то же самое должен ощущать грешник в котле с кипящей смолой. Подъем
продолжался уже несколько часов, но за это время ему не попалось ни одной
площадки, на которой можно было бы отдохнуть без риска сорваться вниз.
Однажды ему показалось, что он нашел устойчивый камень. Распластавшись
на скале, он ухватился правой рукой за выступ в глубине трещины с твердым
намерением отдохнуть хоть несколько минут. Это решение едва не стоило ему
жизни. Часть камня внезапно с хрустом отвалилась, одна нога соскользнула и,
если бы не рука, которую от резкого рывка заклинило в трещине, он неминуемо
сорвался бы вниз. Несколько ужасных минут он провел между небом и землей,
пытаясь найти новую точку опоры. Дикая боль в руке мешала сосредоточиться,
сердце бешено колотилось, по лбу и спине стекали холодные капли пота.
Наконец, он случайно нащупал небольшую выемку в скале и с трудом восстановил
равновесие. После нескольких неудачных попыток ему удалось высвободить
правую руку. От того, что он увидел, у него закружилась голова. Он посмотрел
вверх - в нескольких метрах над ним возвышался край плоскогорья. Он должен
завершить подъем во что бы то ни стало. На "Алмазе" есть электронный
хирург...
Почти теряя сознание от боли, он заставил себя ползти вверх. Скала
здесь уже не была отвесной, но правая рука стала теперь абсолютно
бесполезной. Он не помнил, как преодолел эти несколько метров и выполз на
край плоскогорья. Несколько минут он лежал на животе, восстанавливая дыхание
и внушая себе, что все позади.
Пляшущие перед глазами искры не давали ему оглядеться. Скалы медленно
плыли вокруг него, а он лихорадочно пытался отыскать путь наверх. Ему едва
хватило сил на то, чтобы стянуть с себя тунику и кое-как обмотать ею раненую
руку. Если кровотечение не остановить... Что тогда?.. Конец мысли упорно
ускользал от него. Во всем теле пульсировала боль, дурнота не проходила, и
после нескольких безуспешных попыток остановить кружение каменных стен, он
сдался и потерял сознание.
Когда он пришел в себя, солнце уже скрылось за дальним краем
плоскогорья, и в небе, словно гигантская радуга, полыхал закат. Глубокий
пурпурный, постепенно бледнея, переходил в зеленовато-голубой, а за спиной
Рэнда на бархатном фиолетово-черном небе проглядывали первые робкие звезды,
Он приподнялся на локтях и сел. Мышцы словно налились свинцом, каждое
движение отзывалось тупой болью. Но теперь он все же смог оглядеться. Перед
ним расстилалась покрытая густой синей травой равнина. От травы поднимался
