условиях других исторических условий и иной идеологической
доминанты -- Олимпийской религии, пришедшей на смену старым
доэллинским верованиям, -- Бог Пан, ранее олицетворявший "Все",
превратился во второстепенное лицо Олимпийского пантеона, хотя
никто не отрицал его глубоких корней, уходящих в первозданную
природу. Естественно, менялись изображения или изваяния
Божеств. Прото-Вишну так же мало походит на классические
скульптуры вишнуистского канона, как Прото-Пан на образ
скотьего Бога со свирелью в руке на известной картине Михаила
Врубеля "Пан". Художественное воплощение нетождественно
заложенному в него смыслу.
Нет сомнения, что понятие "(Все)вышний" перешло в
христианскую традицию из глубокой древности. Этимологи выводят
слово "весна" из древнеиндийского vasantas -- "весна";
vasar -- "рано" -- откуда древнеисландское var --
"весна", латышское и литовское vasara -- "лето").
Фонетические и лексические закономерности в их историческом
развитии лишь частично перекрывают закономерность формирования
и передачи во времени (от поколения к поколению) смысла
понятий, имеющих словесно-знаковую оформленность, но
развивающихся по совершенно иным закономерностям. Филолог может
и не заметить цепочку взаимосвязанных слов: "Вишну" -- "вешний"
-- "весна". Но мимо этого не сможет пройти культуролог, который
оперирует не фонетическими, а смысловыми закономерностями,
имеющими происхождение более высокого порядка. Из этих
соображений вытекает и следующий пример. Фамилия великого
русского художника Сурикова происходит от слова "сурик" --
краска темно-красного цвета. Но, в свою очередь, понятие
"сурик" проистекает от имени древнеарийского красно-солнечного
Божества -- Сурьи (отсюда и наше Красное Солнышко).
Бессмысленно искать какие-то аналогии между реальной личностью
-- Суриковым и Солнцем-Сурьей, но связь этих понятий очевидна,
когда речь идет об археологии смыслов, показывающих их полное
совпадение.
Ниже будут прослежены неслучайные параллели между
древнеегипетской и древнеславянской мифологиями: Солнцебоги Хор
(Гор) и Хорс, смертоносный гроб Осириса (Осиянного) и Святогора
(Светогора), птица Феникс и Финист Ясный Сокол. Но есть еще
один общий -- более психологический, чем смысловой -- аспект
сходства мироощущений древних египтян и русских. На него
обращал особое внимание Василий Васильевич Розанов (1856
-- 1919). Он считал русский "трепет к звездам" чертой,
ничего не имеющей общего с христианским миропредставлением ("О
звездном небе ничего нет в Евангелии"). Истоки русского
народного космизма следует искать в Египте и Вавилонии: именно
отсюда проистекают звезды на темно-синих куполах некоторых
русских храмов, а также подвешенные лампады, имитирующие
"висящие" звезды древневосточных святилищ10.
Итак, видим: единый праязык единого пранарода дал цепную
реакцию, в результате которой возникло все лингвистическое
многообразие. Значение и звучание многих современных слов (в
том числе и в русском языке) уходит своими корнями в общий
праязык. Наиболее приближенным к нему по времени и, главное, --
уцелевшим по сей день (в виде литературных памятников и
составленных на их основе словаря и грамматики) является
санскрит (собственно древнеиндийским считается язык
Вед). Руководствуясь им, а также другими источниками, нетрудно
раскрыть корни многих современных понятий.
В санскрите одно из слов для обозначения понятия света:
ruca ("светлый", "ясный") и ruc ("свет",
"блеск"). В последующем языковом развитии "шь" и "ц"
превратилось в "с" (чередование согласных и гласных звуков --
обычное фонетическое явление даже на протяжении небольших
временных периодов) и достаточно неожиданным (на первый взгляд)
образом осело в столь значимых для нас словах, как "русский" и
"Русь". Первичным по отношению к ним выступает более архаичное
слово "русый", прямиком уходящее в древнеарийскую лексику и по
сей день означающее "светлый". От него-то (слова и смысла) и
ведут свою родословную все остальные однокоренные слова языка.
Данная точка зрения известна давно. Еще русский историк и
этнограф польского происхождения, один из основоположников
отечественной топонимики Зориан Яковлевич
Доленга-Ходаковский (1784 -- 1825), критикуя норманистские
пристрастия и предпочтения Н.М.Карамзина, писал: "Тогда б
увидел и сам автор [Карамзин. -- В.Д.], касательно
Святой Руси, что сие слово не составляет ничего столь мудреного
и чужого, чтобы с нормандской стороны, непременно из-за
границы, получать оное; увидел бы что оно значит на всех
диалектах славянских только цвет русый (blond) и что русая коса
у всех ее сыновей, как Rusa Kosa i Rusi Warkocz [коса.
-- В.Д.] у кметей (крестьян) польских равномерно
славится. <...> Есть даже реки и горы, называемые
русыми".11
Таким образом, этноним "русский" и топоним "Русь"
сопряжены с санскритским словом ruca и общеславянским и
древнерусским "русый" со смыслом "светлый" (оттенок). Если
открыть "Толковый словарь живого великорусского языка"
Владимира Даля на слово "Русь", то найдем там аналогичное
объяснение: "русь", по Далю, означает прежде всего "мир",
"бел-свет", а словосочетание "на руси" значит "на виду". У Даля
же находим еще одно удивительное слово -- "светорусье",
означающее "русский мир, земля"; "белый, вольный свет на Руси".
Здесь не только корневые основы, но и их значения сливаются в
одно целое. О распространенности и укорененности понятия
"светорусье" можно судить по "Сборнику Кирши Данилова", где
эпитет "светорусские могучие богатыри" выступает как норма. Еще
раньше (по письменной фиксации) сочетание слов "светлый" и
"русский" употребляется в договоре князя Олега с греками 911
г., текст которого включен в "Повесть временных лет".
Классическая схема научного познания очерчена Львом
Гумилевым. Любую проблему можно рассматривать по меньшей мере
трояко: с точки зрения мышиной норы, с вершины кургана и с
высоты птичьего полета. Современная этимология -- в основном
взгляд из мышиной норы. Этимологи копали глубоко и обильно, но
при этом, как правило, не смотрели вдаль, воображая, что весь
мир языка -- сплошная мышиная нора. Мало кому хватает фантазии
и воображения подняться хотя бы на вершину кургана и тем более
достичь высоты птичьего полета. Макроэтимология же позволяет
отвлечься от частностей, мелких деталей, нудных транскрипций,
традиционных подходов, закостенелых схем, ползучего эмпиризма,
-- и, воспаряя ввысь, взглянуть на современную лексику с высот
тысячелетий. Безусловно, вероятность погрешности в
макроэтимологических изысканиях достаточно велика, но не
настолько, чтобы отступить от научности, и не намного выше
традиционных микроэтимологических выкладок, учитывая
значительную вариативность и гипотетичность последних.
Мифология -- всегда мистифицированная и опоэтизированная
история. И космология! Причем мистификация происходит без
всякого злого умысла -- вполне естественным путем. При передаче
сведений от поколения к поколению в условиях отсутствия
письменности (если не выработаны специальные приемы сохранения
информации) первоначальные сведения подвергаются неизбежному и
непроизвольному искажению. К тому же в течение веков и
тысячелетий этносы (а вместе с ними роды, племена, семьи)
распадаются, переселяются с одной территории на другую, а то и
вовсе исчезают с лица Земли. Да еще войны и социальные
перевороты. Да еще идеологическая или религиозная цензура. Да
еще поэты и художники поприбавят. В результате факты и
превращаются в мифы.
Значит ли все сказанное, что мифы -- сплошная выдумка?
Ничуть! Они вполне поддаются научному анализу и реконструкции
первоначального смысла. В мифологических сюжетах и образах
закодированы и реальные события далекого прошлого, и отголоски
стародавних общественных отношений и норм поведения, и
представления о мироздании и его законах, и память о
катастрофах в истории Земли и великих переселениях народов.
Именно в таком смысле следует понимать энергичное утверждение
Н.Ф. Федорова: "Мифология не басня, а истина, действительность,
и никогда ее не убьет метафизика"12. Применительно к истории
вообще и русской истории в особенности не менее определенно
высказался Г.В.Вернадский: "...Следы древней исторической
основы могут легко быть обнаружены под мифологическим
покровом"13.
Мысль о том, что мифология и фольклор (особенно эпос) --
это не что иное, как преломленная сквозь призму народного
миросозерцания древняя история, развивалась еще Якобом
Гриммом (1785 -- 1863) в его классическом и, к сожалению,
до сих пор не переведенном на русский язык труде "Немецкая
мифология" (1835 г.). Но здесь он вовсе не был оригинален.
Существует древнейшая традиция -- считать Богов, которые
впоследствии стали объектом религиозного поклонения, по
происхождению своему такими же людьми, как и простые смертные.
Подобный подход присущ народам всех континентов, хотя схемы и
модели самого обожествления не всегда и не у всех совпадали. И
уж, конечно, сказанное никак не относится к позднейшему
монотеизму мировых религий, рассматривающих Бога как безличное
и достаточно абстрактное Первоначало. Ничего похожего не было
ни в египетской, ни в ведийской, ни в шумерской, ни в
ассиро-вавилонской, ни в древнекитайской, древнеславянской,
древнекельтской, древнегерманской, ацтекской и всем наборе
северо-, центрально- и южноамериканских мифологий. Здесь Боги
изначально выступали как люди, разве что наделенные бульшими
способностями и силой воли.
С наибольшей наглядностью это проявилось в античной
мифологии и политеизме. А возникшие позднее распространенные
переложения, скажем, древнегреческих мифов не имеют ничего
общего с реальными событиями. В настоящее время налицо
восприятие мифов исключительно как вымысла -- либо
художественного, восходящего к Гомеру, либо
социологизированного (в плане вульгарного истолкования религии
как иллюзорной формы сознания, а то и прямого обмана). Дабы
убедиться, что все здесь не совсем так и даже совсем не так,
достаточно обратиться к сочинениям античных историков Диодора
Сицилийского (единственный раз переведенного на русский язык в
ХVIII веке) или Дионисия Галикарнасского (вообще никогда не
переводившегося на русский язык, как и вавилонский историк
Берос, писавший по-гречески). Все трое излагали историю
античных Богов в русле реальной человеческой истории. Вот что
пишет, к примеру, Диодор об Уране, считавшемся Богом Неба, о
котором и Гомер, и Гесиод, и другие мифологи не могли сообщить
ничего конкретного и вразумительного:
"Повествуют, что первый начал царствовать у них
(атлантийцев) Уран, который свел разбросанно живущих людей в
городскую ограду, причем они согласились прекратить внезаконную
и звериную жизнь. Он изобрел употребление и накопление домашних
плодов и немало из других полезных вещей. Он овладел большей
частью вселенной, по преимуществу -- странами к западу и
северу. (4) Ставши усердным наблюдателем звезд, он предсказывал
многое из того, что должно совершиться в мире. Он ввел для
народа исчисление года по солнечному движению, месяцев же -- по
луне и научил распознавать времена каждого года. Потому-то
многие, не зная вечного порядка звезд, удивлялись происходящему
