Я-вау-тсе, но она не ощущала никакой угрозы от этих людей-зверей. Она
смотрела на них с восторженным удивлением, заметив барабанчики, висящие на
их поясах, пальцы, которые выстукивали по ним - сначала один начинал
стучать, потом другой - простой ритм, стоявший в воздухе.
- Вы тотемы, верно? - спросила Эш.
Волчица молча склонила голову:
- Мы ведем, - ответила она.
- Мы наблюдаем, - сказал ястреб.
- Мы грезим, - добавила лосиха.
- Вы вмешиваетесь! - сказала им Я-вау-тсе.
- Нет, - возразил сом. - Мы здесь для того, чтобы проводить тебя в
твое долго откладывавшееся путешествие.
- И для того, чтобы убедиться, что ты не возьмешь с собой тех, чье
время отправиться с тобой еще не пришло, - добавил человек-черепаха.
- Я не отправляюсь ни в какое путешествие, - отрезала Я-вау-тсе.
- Посмотри на себя, - сказала зайчиха.
Пока они говорили, мумификация продолжалась. От Я-вау-тсе осталась лишь
сухая кожа, натянутая на кости. Глаза ее провалились. Губы истончились
так, что почти исчезли. Она держала Нину рукой скелета.
- Она обновит меня, - сказала она.
Я-вау-тсе поднесла лягушку ко лбу, прижала маленькое существо к своей
сухой коже и начала читать заклинание. Пальцы всех людей-зверей коснулись
барабанчиков. От них взметнулась музыка - решительная, но радостная, ритм
которой противился пению Я-вау-тсе, рассеивал его силу, развеивал его.
В воздухе уже было тепло, равнины покрылись яркой зеленой порослью.
Башня стала лишь грудой битого камня, наваленного вокруг усыхающей
женщины-духа, как огромный курган.
- Вы убиваете меня! - крикнула Я-вау-тсе.
Волчица покачала головой.
- Нет. Это лишь твое Колесо. Оно совершает оборот. Оно спешит - чтобы
наверстать все те годы, которые ты украла из отпущенного тебе срока.
- Твое время еще придет снова, - сказал ястреб.
- Но я уже не буду той же.
- А с чего бы? - тихо рассмеялась зайчиха. - Ты уже ступала на это
Колесо; теперь пришла пора узнать другое.
- Я...
Но говорить Я-вау-тсе больше не могла. Сухая кожа, удерживавшая ее
челюсть, лопнула, и кость упала на землю. Эш в ужасе смотрела, дрожа, как
на ее глазах женщина превращалась в пыль и кости, падавшие на землю вслед
за челюстью.
Человек-сом поймал Нину прежде, чем она упала на землю, и торжественно
вручил ее Эш. Человек-черепаха поднял с земли посох Я-вау-тсе и сломал его
об колено.
Половинки он воткнул в землю - обломанными концами вниз. Когда он
отошел от них, они выпустили тонкую паутину побегов, тут же взворвавшихся
цветами.
- Прощай, сестра, - сказал человек-лягушка.
Эш бережно держала лягушку, которая была ее кузиной, на ладони.
- Так это... Это все, что я должна была сделать? Мне надо было просто
разломать гранат? - спросила она.
Женщина-мышь покачала головой:
- Фетиш вызвал все действие, - сказала она, - но нужно было
жертвоприношение, чтобы он мог начать действовать.
- Ты должна была умереть, - объяснил ворон, видя непонимающий взгляд
Эш.
- Но я же... не...
- Разве ты та же, какой была когда-то? - спросила волчица мягко.
Эш медленно покачала головой.
- Ну вот, - сказал тогда человек-черепаха. - Теперь понимаешь?
- Значит... старая я... умерла? И теперь я... новая?
- Именно так.
Эш нахмурилась:
- Но... это оказалось так легко...
- Легко? - переспросила волчица.
Эш снова покачала головой. Нет. Перемены, которые произошли с ней, в
ней, дались ей вовсе не легко.
- И дальше будет становиться только еще труднее, - сказала зайчиха.
- - Потому что ты должна теперь утвердить то, чего только что достигла.
- Ты имеешь в виду - быть доброй к людям, делать то, что мне говорят,
и все в этом роде?
Сом покачал головой:
- Нет. Просто быть верной себе. Все остальное, что ценно и важно,
произрастет из этого.
- Приветствуй дни, которые грядут, а не жди, пока они придут к тебе,
- добавил ястреб. - Иначе ты станешь, как Я-вау-тсе точно указала тебе
- такой же, какой была она. Но ты усохнешь прежде своего срока, очень
скоро.
Эш легонько провела пальцем по спине лягушки, восхищаясь гладкостью и
мягкостью ее кожи. Существо смотрело на нее глазами Нины. Они были полны
доверия.
- Можно мне... поговорить с моей мамой? - спросила Эш.
- Ее здесь нет, - сказала медведица. - Она уже вступила на новое
Колесо.
Эш попыталась скрыть свое расстройство, но в горле у нее встал ком, и
ей пришлось отвернуться, чтобы спрятать слезы, блеснувшие в глазах.
- Радуйся, - сказала тихо лосиха.
Эш подняла голову. Сквозь пелену слез люди-звери казались ей тенями из
снов. Уже не реальными.
- Радуйся? - переспросила она.
Человек-черепаха кивнул:
- У ее песни нет конца, дитя. Мы все части одной песни - твой народ,
наш народ. Эта песня длится вечно. Наши личные чувства всегда будут ее
частью, не важно на какое Колесо мы ступаем.
- Так она... У нее все в порядке?
- Конечно, - ответила волчица. - Боль - только для тех, кто
остался. Отставь ее от себя. Вспоминай ее с радостью - с великой радостью
- - но пусть она перестанет держать тебя.
Эш медленно кивнула. Потом долгое время никто не говорил ничего.
Звучали только барабаны. Эш пустила свой пульс в такт им, пока отчаяние ее
не начало чуть-чуть проходить.
- Наверно, мне надо возвращаться, - сказала она. - Вернуть Нину.
Она, должно быть, сильно испугалась.
- Сейчас - нет, - сказал ворон. - Не сейчас, когда Я-вау-тсе уже
отправилась в путешествие. Твоя сестра покоится в своем тотемном обличье,
ибо в нем она видет мир и свое место в нем такими, как они есть.
Эш даже не заметила, что ворон неправильно назвал степень их родства.
Она просто приняла то, что они - родные друг другу, как должна была
принять много лет назад.
- А у меня тоже есть тотем? - спросила она.
- Поищи его, - предложил человек-лягушка.
- В снах, - добавила волчица.
Она вынула что-то из кармана и присоединила это к браслету с амулетами
на руке Эш. Это был амулет с маленькой серебряной волчьей головой.
- Мы будем рядом и поможем тебе найти его, - сказала она.
Теперь барабанная дробь стала тише. Эш вздрогнула, впервые заметив, что
окружает ее. Равнины исчезли. Она и люди-звери стояли теперь на поляне.
Вокруг них во все стороны, зеленые, растущие, стояли деревья Элверовского
леса. Она чувствовала в деревьях древесных духов, которые смотрели на нее
- - уже без злобы, просто с любопытством.
Эш оглянулась на людей-зверей - их уже не было видно так отчетливо.
Они словно начинали исчезать, таять.
- Почему вы сами не остановили ее? - спросила Эш.
- Я-вау-тсе? - спросил лис. Эш кивнула.
- Это было не наше дело, - ответила зайчиха. - Когда люди
вмешиваются в дела маниту, они должны нести ответственность за свои
поступки.
- Мы можем только наблюдать, - вставила лосиха.
- И ждать, - добавил ворон.
Их голоса все более удалялись. Теперь Эш могла видеть сквозь них.
- А Лусвен - одна из вас?
- Нет, - ответил человек-сом.
- Но она - наш близкий друг, - сказала волчица.
Теперь они уже почти исчезли - оставались лишь призрачные туманные
очертания.
- Я увижу вас снова? - крикнула Эш.
Очертания людей-зверей растаяли. Слабый шепот барабанов отозвался эхом,
утих, смолк. Но в ритме их было обещание.
Эш поглядела на лягушку на своей ладони.
- Ну, подруга, - сказала она. - Пора домой.
На сердце у нее было легко, и она чувствовала себя способной на все.
- А как мы собираемся туда добраться? - спросила она Нину
риторически. - А вот смотри.
Эш посадила лягушку на землю и сняла меховую парку, бросив ее на землю.
Потом села и сняла штаны и боты. По сравнению с тем, каково здесь было,
когда властвовала Я-вау-тсе, стояла сильная жара. Вызвав амулетом вигвам,
Эш убрала зимнюю одежду туда и вернула амулет вигвама в свой браслет.
Перебрав остальные амулеты на браслете, она, наконец, нашла тот, который
должен был там быть.
Маленькое серебряное изображение дома в Нижнем Кроуси, даже с двориком
размером со штампик на почтовой марке. Она отцепила его от браслета,
подобрала Нину и вступила в него.
- Поехали! - сказала она.
Но прежде, чем она успела бросить амулет на землю и произнести
заклинание, из-за деревьев на дальней стороне поляны вышел человек.
Элвер.
Ножа у него в руке на этот раз не было. Но в глазах его по-прежнему
светился дикий свет мира духов.
- Я хотел... поблагодарить тебя, - начал он.
Эш долго глядела на него, пытаясь вызвать в себе хоть какую-то злость
на него за то, что он едва не сделал с ней, но ничего не вышло.
- Да ладно... - ответила она.
И бросила амулет на землю.
Задняя стена дома тети и дяди выросла перед ней. Она стояла во дворике.
Нагнувшись, она выпустила лягушку. Маленькое существо посмотрело на нее
ниниными глазами, долгим взглядом. Потом превратилось в обыкновенную
лягушку. Эш попрыгала за ней, проводив прочь, и медленно выпрямилась перед
дверью дома.
Пора войти.
Новому человеку пора начинать строить новую жизнь.
Эш дошла до двери в гостину. и остановилась, глядя в комнату. Тетя и
дядя нагнулись над Ниной. Тетя Гвен плакала и трясла Нину. Дядя Джон,
похоже, сам мог вот-вот заплакать. Одна из Нининых подружек - Эш не
смогла вспомнить, как ее зовут, - сидела на стуле, и на лице ее было
написано изумление и счастье. Кэсси и Боунз тоже были здесь, так же
захваченные чудесным возвращением Нины, как и все они.
Есть вещи, которые никогда не меняются.
Все были заняты Ниной, как всегда.
Решимость, с таким трудом давшаяся Эш в мире духов, поколебалась и
исчезла совсем.
Заметили ли они вообще, что меня не было? - подумала Эш, повернувшись,
чтобы снова выйти из дома.
НИНА
- Эшли! - крикнула Нина.
Все, что произошло с Ниной в мире духов, для нее было отмечено
ощущением, напоминавшим сон. Похоже на ее другие сны - она могла
вспомнить их, но лишь издалека. Словно это случилось с кем-то другим. Все,
что произошло с ней, казалось туманным и забытым.
Кроме Я-вау-тсе.
И Эшли. Которая хотела отдать ради нее все.
Нине было безумно стыдно за то, как она относилась к своей кузине. Она
видела, как Эшли остановилась в дверях. Все вокруг двигались словно
замедленно. На одно бесконечное мгновение во всем мире остались только она
и Эшли. Понимание, возникшее между ними, говорило столько, что нельзя было
произнести ни слова.
Потом все пришло в движение, мама и папа бросились через комнату к
Эшли, захлопотали вокруг нее. Мама обняла Эшли, и папа заключил в объятия
их обоих.
И на этот раз Нина не почувствовала зависти ни на грамм.
- Ты так напугала нас! - говорила мама. - Никогда больше так не
делай.
Обещаешь мне, Эшли? Если тебе что-то не нравится - поговори сначала с
нами. Не убегай.
- Я не убегала, - сказала Эшли. - Меня унесли.
- Что случилось?
Как только они с Гвен чуть-чуть отступили от Эшли, Кэсси подскочила и
обняла ее.
- Да, девочка, заставила ты нас поволноваться, - сказала она.
Потом все время ушло на рассказы о том, что случилось с каждым в ту
ночь. Все обгоняли друг друга, перебивали - словно были друзьями, а не
взрослыми, родителями и детьми; только Эшли так и не рассказала, как
спасала Нину. Она обставила все так, будто это сделали маниту. И о
браслете с амулетами, висевшем на ее левом запястье, не сказала ни слова.
Но Нина знала, что это такое. Ее тотем продолжал жить в ней и она видела
мир новыми глазами. Она могла связывать вещи, казавшиеся несвязанными;
раньше за собой она этого не замечала.
Она знала, что браслет - волшебный. Знала она и то, что они с Эшли
связаны так же тесно, как были связаны их матери, хоть и приходились друг
другу всего лишь двоюродными сестрами.
- Мир? - предложила Нина кузине, когда рассказы были, наконец,
окончены.
Они с Эшли сидели на диване, и Джуди сидела между ними. Нина навалилась
на Джуди, обхватив ее одной рукой за плечи, а другую протянула Эшли.
