же появился вместе с ослом -- крупным, крепким на вид животным, что здорово
помогло бы им в предстоящем переходе. Ши поинтересовался ценой; отшельник
ответил, что служение господу вряд ли совместимо менее чем с пятью
византинами -- суммой, от которой у Бельфегоры губы сложились в виде буквы
"О".
Ши полез было в пояс, но тут же вспомнил, что трактирщик, обчистил его
дочиста, и что он позабыл забрать деньги назад.
-- Вот черт, -- буркнул он. -- Медор, у тебя есть какие-то деньги?
Мавр развел руками.
-- О повелитель мой и брат, имей я хоть ломаный грош, он был бы к твоим
услугам. Но увы -- признать следует, что деньги мои, без сомненья, остались
в шкатулке, в лагере Предводителя Правоверных, благословенно имя которого!
-- Хм, -- задумался Ши, -- Ладно, тогда давай чего-нибудь из этих
побрякушек.
С этими словами он показал на драгоценные браслеты Медора. Вид у Медора
стал довольно кислым.
-- Нельзя умолчать о том, о друг мой Гарр, что камень такой стоит
дюжины столь паршивых, костлявых зверей вроде того, что стоит перед нами.
Разве не заявил твой имам назарянский, что золото -- только лишь суета для
него?
-- Это его проблемы, -- откликнулся Ши, делая из ковра седло и
укладывая его на спину ослу.
-- Посвящено оно будет росту святости, -- пообещал в свою очередь
отшельник, суетясь вокруг со снятой с пояса веревкой и по собственной
инициативе привязывая ее вместо подпруги.
Ши повернулся к Руджеру, который пока не произнес ни слова:
-- Порядок, балбес, прокатишься на славу! Прямое обращение, судя по
всему, привело в действие некую скрытую пружину внутри гнезда всевозможных
комплексов, служащего громиле в качестве мозга.
-- Низкий мошенник! -- заорал он. -- Да покарает меня Аллах, если я не
переломаю тебе все твои кости! Но хотя раз уж честь ты мне оказываешь,
предоставляя место удобнейшее, милосердие мое встречное выразится в том, что
умрешь ты последним!
-- Очень мило с твоей стороны, -- отозвался Ши, связывая ноги Руджера
под брюхом осла. -- Только ты не совсем уловил. Просто из этой позиции тебе
не так просто освободиться и напасть на нас.
Они тронулись в путь. Тропа явно не предназначалась для колесного
транспорта. Была она так узка, что два человека могли разойтись на ней лишь
с большим трудом, и передвигаться таким способом было куда менее удобно,
нежели на ковре-самолете. Ши двигался впереди, ведя под уздцы осла. Прошел
почти час, когда он поднял руку, чтобы остановить остальных,
-- Впереди какие-то люди, -- объявил он.
Бельфегора присоединилась к нему, держа наготове лук и стрелы. "Люди"
оказались тремя ослами, которые объедали молодые побеги кустарника на склоне
утеса, и крепким, потрепанным непогодой дядькой, пристроившимся на отдых в
тени. Человек при их приближении вскочил, схватившись за нож, но немного
расслабился, когда Ши произнес:
-- Доброе утро, мистер. Как делишки?
-- Мир и удача тебе, друг, -- отозвался человек. -- Не было дел у меня
никаких по сию пору, но рассчитываю, что к вечеру много их у меня появится.
Чтоб понятней было тебе -- спешу я в По, где послезавтра аутодафе свершится
над колдуном-нехристем, занятие это великую жажду обыкновенно вызывает, и
есть у меня вино, дабы утолить ее.
Он махнул в сторону ослов, и Ши заметил, что все они навьючены
бурдюками, в которых побулькивает некая жидкость.
Ши сразу пришли в голову Вотси с доктором Чалмерсом, и сочетание
"колдун-нехристь" ему крайне не понравилось. Но прежде, чем ему удалось
продолжить расспросы, Бельфегора взорвалась:
-- Ни слова больше! Зри же, Медор, почему так люблю я свободные дикие
леса -- потому что только люди способны делать такое друг с другом! Эй ты,
есть ли и другие у тебя известия?
-- Да какие уж там известия, -- откликнулся торговец без тени
замешательства, -- разве что мелочь мелкая, что послужить может сказкою,
когда сказки уж все рассказаны. Будь я духом послабей, сказка сия, без
сомненья, была бы куда короче и конец имела бы несчастливый, но...
Бельфегора топнула ножкой.
-- А если опустить рассужденья спи -- когда шел я дорогою короткой чрез
горы из Доредано, напали на меня демоны летучие с рогами и клыками
преогромными, насланные, без сомненья, колдуном тем самым, коего вскоре
зажарят столь восхитительно. Не отбейся я от них одним-единственным клинком
своим, не повстречали бы вы меня здесь, и потерял бы я барыш свой.
Опасайтесь их в пути! А за что же в полон вы взяли господина этого?
-- Возвращаем его даме сердца, -- быстро ответил Ши. -- Наплодил
четверых детишек, а алиментов не платит. Кстати, ей наверняка при этом
понадобится телохранитель, который ничего не боится, так что мы тебя
порекомендуем. Пока!
Не обращая внимания на гневное рычание Руджера, он двинулся дальше.
На то, чтобы добраться до перевала, ушел целый день. Привалы по просьбе
Медора делались все чаще и чаще, а в конце концов он еще и натер себе
водяную мозоль, которой Бельфегоре к великому негодованию Ши пришлось
заниматься. Она объявила, что рана столь тяжела, что ему следует ехать
верхом, отчего на сей раз и впрямь чуть не случилась ссора, поскольку Ши
твердил об опасности здоровяка и его умении обращаться с оружием, а девушка
с неменьшим пылом расписывала ценность Медора, якобы представлявшего собой
равноправную треть их боевой мощи, и доказывала, что в случае чего без него
они никак не управятся.
Победила, ясное дело, она. Медор взгромоздился на осла, а Руджеру
развязали ноги и набросили на шею скользящую петлю, которую Ши смастерил из
тех же чалм, так что при любом неожиданном рывке громила моментально лишился
бы воздуха для дыхания. Между обоими воцарилось нечто вроде молчаливого
перемирия. Ши заговорил было с ним, но вскоре об этом пожалел, поскольку
единственной темой, которую Руджер был склонен обсуждать, являлись
проломленные черепа и вырванные кишки. Уже в полном отчаянии Ши повернул
разговор на Брадаманту, что недавно уже произвело столь необычайный эффект
на здоровяка. Результат и на сей раз превзошел все ожидания. Руджер уткнулся
взглядом в землю и хихикнул.
-- Как она выглядит? -- пытал Ши. -- Лично я никогда ее не видел.
В Руджере, видно, происходила какая-то внутренняя борьба. Наконец, не
без некоторого усилия, он выдал:
-- Нет благолепия, кроме как в Аллахе и пророке его! Руки ее, как
ясеневые ветви, ягодицы ее -- как полные луны. Заключи я только союз с нею,
надел бы я доспехи праздничные, чтобы сразить тебя! Однако заметить следует,
что смерть твоя не сделает меня хозяином над франкийской наложницей твоей с
волосами, беду предвещающими, ибо охотней связался бы я узами брачными с
последними дщерьми Иблиса!
Таким образом, в некотором роде они поменялись ролями, и Ши оставил его
в относительном покое до тех пор, пока они не одолели перевал и через
милю-другую не обнаружили поблизости от ручья место, пригодное для бивака.
Еще не совсем стемнело, но Бельфегора заявила, что позже на дичь
рассчитывать уже не придется. Поэтому они с Медором отправились на охоту,
пока Ши разводил костер.
Где-то через полчаса они вернулись, весело хохоча и неся с собой
четырех кроликов. Она еще раз продемонстрировала свое столь памятное ему
искусство, ловко освежевав и зажарив их. Ши подумал, что он в жизни не
пробовал ничего вкуснее, равно как не видывал ничего уморительней сцены
кормления Руджера Медором, пихавшим ему в пасть мясо кусок за куском. Тот
заглатывал его с такой неуловимой быстротой, что казалось, будто он пытается
откусить кормильцу пальцы.
Подкрепившись, все почувствовали себя получше. Руджер почти перестал
доставлять им беспокойство, за исключением разве того, что его пришлось
сводить в кустики, а Медор положительно сиял. Он импровизировал комические
рифмы, он блестяще пародировал плац-парадные манеры Дардинеля; он
великолепно изобразил Атланта в момент сочинения некоего заклятья, включая
переполошный испуг сочинителя, когда оно привело не к тем результатам. Дошло
до того, что и сам Ши расхохотался весело и беззаботно -- после чего Медор
внезапно посерьезнел.
-- Владыка мой Гарр, -- проговорил он, -- теперь, когда расширилась
грудь твоя, ищу я твоего совета, как у старейшины или ученого великого в
законах. Согласно блистательнейшей книге пророка, имя коего милосердие,
которая Книгою Коровы именуется, законным признается для мусульманина взять
в жены ту женщину, что возжелает он. И говорится также, что одной жены никак
не достаточно, а будь их две, ссориться будут они между собой, будь три --
две объединятся противу третьей, так что нет иного спокойствия, кроме как в
четырех. И все же та женщина, с коей желаю сочетаться я браком, получит меня
лишь как одна-единственная жена.
Ши криво улыбнулся. Нашел что у него спрашивать? Однако, подумал он,
пусть катится все, как катится, поэтому ответил:
-- М-да, случай не из простых. Если ты женишься на ней таким образом,
то нарушишь законы своей религии, а если она выйдет за тебя на других
условиях, то нарушит законы своей религии, если она вообще верующая.
По-моему, вам обоим лучше податься в зороастристы. Такой выход должен быть
близок и тебе, и ей.
Вмешалась Бельфегора:
-- А кто такие эти зо-ро-астристы? На последнем слове она малость
запнулась.
-- О, на мой так вкус, теория у них весьма удобная! Они верят в
существование двух совершенно равномочных сил добра и зла -- Агурамазды и
Ангро-Манью. Сразу снимаются все проблемы, над которыми веками бьются
доктора теологии. Ведь если бог всемогущ, откуда тогда зло?
Девушка сказала:
-- Не настолько это... -- И тут же примолкла при виде задохнувшегося от
ужаса Медора.
Рот его бессильно хлопал, то открываясь, то закрываясь, как у карпа в
пруду. Когда он наконец подобрал слова, оказались они следующими:
-- В гебры зовешь ты меня?! Стать алхимиком, огню поклоняющимся? Они же
каннибалы грязные, что голыми пляшут и плоть человеческую поедают! Ну уж
нет, не заключил бы я союза брачного с самой царицею Бриллиантовых Островов,
будь у нее даже вся мудрость и все искусство постельное эфиопов, ибо из
гебров она! Будь даже она прекраснейшей из женщин смертных на взгляд
посторонний, держал бы я ее за грязнейшую из шлюх, что кости глодает
крысиные и арапских прислужников нанимает для услады своей!
Бельфегора сделала глубокий вдох.
-- Лорд мой Медор, -- заметила она, -- довольно невежливо сне с твоей
стороны! Заклинаю тебя получше все это обдумать, покуда готовим мы ложа
свои.
Единственным грациозным движением она оказалась на ногах.
-- Я -- на дерево.
На следующее утро они позавтракали остатками охотничьих трофеев
девушки. Медор слегка поворчал насчет отсутствия соли, а Руджер жаловался,
что нет имама, дабы назвать точный час молитвы.
Ши сказал:
-- По-моему, весьма сомнительно, что мы доберемся до замка сегодня,
если не разживемся в По лошадьми.
Медор поглядел на девушку.
-- Клянусь Аллахом, если мы даже вообще не доберемся до замка, и то это
будет слишком рано для меня, если не отыщется там добрый казий со
свидетелями, дабы сочетал нас узами брачными!
Ши открыл было рот, но сразу вмешалась девушка.
-- Нет-нет, прекрасный Медор, -- возразила она, -- не планируй наш брак
столь поспешно! Ты же знаешь, что по-прежнему связана я обещаньем своим, как
и рыцарь любой, и обещала я сэру Гарольду оставаться с ним до той поры,
