Платок сразу просел, и под тканью проступили какие-то бугорки. Ши
подхватил его и услышал внутри удовлетворительное позвякивание.
-- Порядок, -- объявил он. -- Финансы имеются.
Подходы к По оказались удивительно пустынными. На коричневых и зеленых
полях никто не работал, в дверях домов не показывались ни женщины, ни дети.
Ши долго гадал, в чем же дело, пока не вспомнил слова торговца про аутодафе.
Тут он почувствовал неосознанную нужду поторопиться. Но буквально в этот
самый момент до его слуха донеслось какое-то бряканье, и на противоположной
стороне улицы он углядел кузнеца, бьющего молотом по выставленной на свежий
воздух наковальне.
Ши потащил за собой пленника, и они обменялись приветствиями.
-- Куда это все сегодня подевались? -- поинтересовался Ши.
Кузнец ткнул за спину большим пальцем.
-- Все дальше по дороге, вон там. У святой гробницы, -- ответил он
коротко. -- Монстра жечь будут. У самого времени нету.
Он подбросил в руке молот с ясно написанным на лице желанием, чтобы они
поскорее ушли и позволили ему заняться делом. Ши подумал, что баски все-таки
удивительно необщительная публика. Тем не менее, он попытался еще раз:
-- Монстр? Что за монстр?
-- Дьявол. На волка похож. В волчью яму попался.
Так и есть, наверняка Вотси. Необходимость спешить стала совершенно
определенной. Но и о лошадях забывать не следовало.
-- Мы хотим купить лошадей. Для вящей убедительности он позвенел
платком с деньгами. У глаз кузнеца собрались хитрые морщинки.
-- Есть лошади, -- подтвердил он. -- Пошли, покажу.
-- Не думаю, что в этом есть большая нужда. Понимаешь, мы здорово
торопимся из-за этого пленника, и барон возместит нам любые затраты, когда
мы его приведем.
К хитрости примешалась подозрительность. Кузнец явно не привык иметь
дело с клиентами, которые покупают, не спрашивая о цене.
-- Десять византинов, -- проговорил он ровно.
-- Годится, -- отозвался Ши. -- Веди их сюда поскорей.
Развязав свой платок-кошелек, он извлек из него целую пригоршню ярких
золотых кружочков. Но стоило им, однако, коснуться наковальни, как они
немедленно превратились в крохотные кучки песка. Кузнец уставился сначала на
них, а потом на Ши.
-- А это еще что? -- вопросил он. Ши почувствовал, как кровь бросилась
ему в лицо.
-- Ха-ха, просто шутка, -- ответил он донельзя фальшиво и полез в
платок, дабы ухватить еще одну пригоршню и вручить кузнецу. Но подозрение
уже целиком завладело этим человеком. Каждую монету он бросал на наковальню
-- вернее, пытался это делать, поскольку едва только металл соприкасался с
металлом, как они превращались в щепотки песка.
-- Негодяй! Мошенник! Колдун! -- взревел кузнец, обеими руками
вцепляясь в свой молот. -- Сгинь! Сгинь! Сюда, святой отец!
К счастью, он и не подумал броситься в погоню, когда все трое поспешно
ударились в бегство. Слишком поздно, уже снова оказавшись на дороге. Ши
сообразил, что в оригинальном произведении Киплинга вовсе не золото
червонное, а хладное железо объявлялось властителем всему. Вот поэтому-то,
конечно, и сел он в лужу со своим заклинанием. Самым неприятным во всей этой
истории оказалось то, что, несмотря на поводок на шее, Руджер потихоньку
закудахтал.
Ши повернулся к девушке.
-- Увы, -- объявил он, -- с этим ничего не вышло. -- Он бросил взгляд
на Руджера. -- По-моему, у меня друг попал в беду. Тебя не затруднит
несколько ускорить дело?
В качестве ответа она впервые по-настоящему ему улыбнулась.
-- Вперед! -- прикрикнула она, взяв стрелу наизготовку, чтобы погонять
Руджера, но тут же приостановилась. -- Погоди. Слышишь, кто-то плачет, и не
по-рыцарски было бы оставить случай такой в пренебрежении.
Ши обернулся. Спиной к нему и опустив ноги в канаву, что шла вдоль
дороги, и впрямь сидела и горько плакала какая-то девушка. Черные волосы ее
были аккуратно уложены на затылке, а фигурка говорила о молодости
обладательницы и определенным образом располагала к утешительным акциям.
Когда все трое остановились рядом, она повернула к ним явно миловидное
личико -- хотя и залитое слезами и малость грязноватое.
-- Они... они... они хотят убить моего возлюбленного! -- выдавила она,
прежде чем разразиться очередным потоком рыданий.
Бельфегора произнесла:
-- Сэр Гарольд, каковы бы ни были твои намеренья, пред тобою деянье,
что затмевает все остальные. Женщина сия, несомненно, несправедливо обижена.
-- Несправедливости пока не вижу, -- отозвался Ши. -- Но посмотрим. Он
обратился к плачущей девушке.
-- Кто это "они"? Ты имеешь в виду людей, которые устраивают аутодафе
над монстром?
-- Да! Не большим монстром, чем я. А я монстр разве?
Она развела руками, и Ши заметил, что и без того низкий вырез на ее
платье слегка надорван.
-- Ну, ну, слезами не починишь лифа порванного! -- заметила Бельфегора
не без некоторой язвительности.
-- Этот... этот священник распял его на кресте, чтобы сжечь! Спасите
его!
Ши заколебался, потом поглядел на Бельфегору. Девушка хмурилась, но все
же не без строгости сказала:
-- Чудится мне, сэр Гарольд, что стенанья спи и плач -- это по другу
тому, о коем говорил ты.
-- Боюсь, что да, -- подтвердил он. -- Бери... Хотя нет, для лука тебе
нужны обе руки, а мне для сабли только одна. Н-но, Руджер!
Он обнажил клинок, девушка, не переставая всхлипывать, старалась не
отставать.
Дорога обогнула уступ и полезла вверх по склону холма, откуда стали
видны движущиеся на фоне неба фигурки. Один или двое из этих людей
обернулись, но, как видно, появление сарацина и рыжеволосой лучницы, ведущих
на поводке здоровенного громилу, особого любопытства не вызвало. Поднявшись
наверх и протолкавшись вперед. Ши понял почему. Дорога здесь огибала
наружный край широкой террасы. Глубоко внутри ее, напротив скалистого утеса,
высилось нечто, напоминавшее, скорее, какой-то фаллический символ с нимбом
на верхнем конце. Перед этим диковинным сооружением был воздвигнут
гигантский погребальный костер из бревен, а вокруг него толпилось около
сотни крестьян.
Бревна энергично горели, а в самой середине костра, привязанный к
столбу за шею и все четыре лапы, помещался гигантских размеров волчище.
Бревна, на которых он был распят, уже превратились в раскаленные угли, языки
пламени уже вовсю пожирали связывающие его веревки, но волку все это было
хоть бы хны. Единственно, он вывалил наружу язык и пыхтел -- да и то,
похоже, никак не было связано с происходящим.
Ши внезапно вспомнил, что Атланту пришлось их заколдовать, чтобы
провести сквозь стену огня, и чуть было не рассмеялся.
-- Здорово, ребята, -- поприветствовал он окружающих.
В толпе кругами, словно от брошенного в пруд камня, стали смолкать
разговоры. Какой-то тип в перемазанной черной сутане, подбрасывающий поленья
в середину пламени, повернулся и направился к нему, подслеповато подмигивая.
-- Что тут происходит, отец? -- спросил Ши.
Священник осенил себя крестным знамением и что-то торопливо забормотал.
-- Да ладно вам, -- сказал Ши. -- Я не сарацин, а потом, я еще и друг
отшельника в горах.
Он указал на пленника.
-- Видали? Мы поймали Руджера Каренского. Священник изучил физиономию
пленника, чуть ли не тыкаясь в нее носом. Руджер тут же плюнул, но добился
лишь того, что на замурзаном балахоне появилось еще одно пятно. Священник
неуклюже отскакнул к Ши.
-- Почтенный сэр, -- проговорил он. -- Полагаю я, что весьма могучий ты
человек, и, видно, христианин добрый. И в могуществе своем наверняка сумеешь
ты нам помочь, сэр. Жжем мы здесь несомненного демона из глубочайших глубин
преисподней в облике монстра, но хозяин его Вельзевул, повелитель огня, не
дозволяет ему гореть! Ши сказал: -- А я далеко не уверен, что такая уж он
гадина, как вы тут расписываете. Вам не приходило в голову, что это может
быть просто хороший человек под злыми чарами?
Он выступил вперед и возвысил голос, обращаясь к волку:
-- Ты Вацлав Полячек?
Волк дважды гавкнул и закивал головой, после чего, подняв для большей
убедительности одну лапу, напрочь оторвал сгоревшую веревку, которой та была
привязана. Раздалось всеобщее "О-о-о!", и толпа отхлынула назад.
-- По-моему, док Чалмерс советовал тебе не лезть не в свое дело, --
заметил Ши с негодованием. -- Можешь вылезти?
-- Уау! Уаоау! Уаоаоау! -- ответил волк.
-- Ладно, погоди минутку ради бога, пока я не сниму тебя с крючка. --
Он повернулся к священнику. -- В общем, как я и говорил. Это христианский
оруженосец под злыми чарами. А я -- Гарольд де Ши.
Для вящей убедительности он по-петушиному выпятил грудь. Священник
поглядывал на него с довольно заметным скепсисом.
-- Вотси! -- крикнул Ши. -- Этот малый не верит, что ты добрый. Если
веревки уже достаточно прогорели, давай сюда -- лизни ему ногу.
-- Вр-раз! -- взвыл волк и рванулся в своих путах. Те тут же лопнули.
Столпившиеся крестьяне испустили дружный визг и бросились врассыпную, когда
зверь выскочил из пламени, разбрасывая во все стороны раскаленные угли.
Священник остался стоять на месте, но лицо его напряглось, и он принялся
лихорадочно перебирать четки. Волк, которым был Полячек, сел и облизал ему
башмаки. Через пару мгновений священник опустил руку и робко погладил его по
голове, но тут же отпрянул, как только над долиной, в той стороне, откуда
они пришли, разнесся призывный звук рога: "Румп-те-умпте-ум-ту-ту!" По
крайней мере, прозвучало это похоже на рог. Все ноты были одинаковы.
Все вытаращили глаза. На вершине подъема показалась колонна всадников,
возглавляемая тремя, которые несли тонкие копья с грязными флажками из
крашеной шерсти, слишком тяжелыми для того, чтобы подняться и расправиться
при медленной скорости их продвижения. Следом ехал горнист, а за ним -- трое
рыцарей в полных доспехах, держа на коленях позвякивающие шлемы. Ши узнал
графа Роланда д'Англанта и Ринальда Монтальбанского; третий был с более
тонкими чертами лица, в плаще поверх кольчуги, разделенном посередине на
красное и белое поля и застегнутом в центре огромной золотой пряжкой. Их
сопровождало десятка два или даже больше тяжеловооруженных латников в
железных шляпах с полями и панцирях из перекрывающих друг друга
металлических чешуй. От этого зрелища Ши отвлек как-то странно буркнувший
Руджер, у которого, несмотря на то что удавка не была натянута, возникли
какие-то трудности с дыханием.
Прятаться уже смысла не было, поэтому Ши нагло выступил на середину
дороги и, подняв руку, словно полицейский-регулировщик, выкрикнул:
-- Эй, привет!
Загудел рог, и всадники осадили коней. Ринальд воскликнул:
-- Ба, да это же рыцарь-чалма! Как там его -- сэр Гарольд де... дю
Шилль? Ладно, неважно. Привет, прекрасная Бельфегора!
-- Смотрите же! -- вскричал рыцарь в плаще высоким голосом. -- Руджер
Каренский, и он связан! Нельзя этого вынести!
Рыцарь спрыгнул на землю, и Ши обнаружил, что "он" на самом-то деле был
довольно красивой, темноволосой женщиной, ростом и сложением напоминавшей
танцовщицу из кордебалета. Из-за пояса она выхватила кинжал. Руджер, опустив
очи долу, явно пытался применить одну из ног с целью проковырять в земле
дыру и туда провалиться. Ши вклинился между ними.
-- Послушай-ка, -- сказал он, -- этот парень мой пленник!
Граф Роланд добро поглядел вниз со своей лошади.
-- Дама моя и кузина, прекрасная Брадаманта, смирись, ибо все по
закону! Этот юный сэр -- посвященный рыцарь Гарольд де Ши, и если и держит
