затейливым узором. Впрочем, все это Ши рассматривал не дольше секунды,
поскольку Сверр ухватил его под руку и потащил дальше, выкликая:
-- Од! Хальгерда! Путник совсем замерз! Приготовьте парилку! А ты,
незнакомец, следуй за мною.
Они прошли по коридору в комнату поменьше, и обладатель бакенбард
приказал гостю:
-- Снимай эту мокрую одежу! И странно же ты вырядился, однако! В жизни
не видал столько застежек. Если из сынов ты Муспелльсхейма, то могу приютить
тебя на ночь. Но знай: не далее как завтра нагрянут сюда те, что пожелают
встретить тебя не дружеской рукой, но мечом острым! И он уставился на Ши,
ожидая ответа.
-- Так ты не из сынов Муспелльсхейма?
-- С чего вы взяли? -- огрызнулся Ши.
-- В столь легкой одежде, и так далеко на севере... Те, кто "охотится
на красного медведя", -- тут Сверр сделал некое движение рукой, словно
очерчивая в воздухе контуры рогатины, -- нуждаются в укрытии теплом, равно
как и в сердце отважном!
Он снова вперил взгляд в гостя, словно пытаясь выудить у него какой-то
секрет.
-- Ведь сейчас май, -- сказал Ши. -- Хоть вы, насколько я понимаю,
довольно прилично на севере, эта холодина и у вас должна скоро кончиться.
Сверр озадаченно пожал плечами.
-- Так-то оно так, только люди говорят, настает зима Фимбул, а значит
-- тепла не жди. Теперь холода не уйдут, покуда не прозвучит Ревущая труба,
покуда не прискачут с востока Сыновья Волка, покуда Время...
Ши хотел задать еще парочку вопросов, но Сверр с кислой миной
отвернулся. Ши стащил с себя промокшие, липнущие к ногам брюки и вдруг
заметил, что хозяин подбирает с пола его наручные часы.
-- Это часы, -- дружелюбно пояснил Ши,
-- Знак власти? -- Над окладистой бородой Сверра расплылась понимающая
улыбка. Он хлопнул себя по колену. -- Ну конечно, конечно! Следовало бы мне
сразу уразуметь. Ты же пришел со Странником, а я-то что подумал? Выходит, из
южан ты ворлоков...
Он вытащил откуда-то одеяло и набросил его на голого, дрожащего Ши.
-- А теперь сюда! -- скомандовал он.
Через несколько дверей они прошли в какую-то крошечную комнатушку,
настолько задымленную, что Ши первым делом закашлялся. Он начал было тереть
глаза и вдруг испуганно ухватился за край одеяла. У дверей стояли две
девушки, ни одна из которых ни в коей мере не была похожа на тех ирландских
красавиц, что воображал себе Ши. Обе они до крайности напомнили
разочарованному путешественнику Гертруду Маглер -- такие же блондинистые,
румяные, аж светящиеся. Сверр представил их:
-- Это моя дочка -- Од. Воительница наша. Пещерного медведя одолеет --
глазом не моргнет.
Ши посмотрел на мускулы юной мисс и молча со гласился с хозяином.
-- А это -- Хальгерда. Ну давай, иди, вода уже готова.
Посреди комнатушки жарко пылал низенький очаг. Сверху на него были
грудой накиданы камни величиной с картофелину. Рядом стояли две огромные
деревянные бадьи, наполненные водой.
Девушки вышли и прикрыли за собой дверь. Ши со странным чувством, будто
раньше уже не раз это проделывал -- "Видимо, это часть автоматической
настройки сознания на структурную модель иного мира", -- подумал он про себя
-- уверенно поднял одну из бадей. Воду он торопливо выплеснул на камни и то
же самое проделал с другой бадьей. Раздалось шипение, и комнатка окуталась
клубами горячего пара.
Ши постоял в этом пару столько, сколько смог вытерпеть -- где-то около
минуты, а затем ощупью до брался до двери и, глотая воздух, вывалился
наружу. Тотчас на него обрушился поток ледяной воды. Покуда он шатался,
хватаясь руками за что попало и судорожно всхлипывая, содержимое еще одной
бадьи опять окатило его с головы до ног. Тщетно пытаясь прикрыться, он
завопил:
-- Буль... Стой, перестань!.. Хватит!
Откуда-то из водянистой мглы донеслось хихиканье обеих девиц. Глаза его
были еще полны воды, когда до него дошло, что душ этот устроили именно они,
а спасительное одеяло осталось в парилке.
Первым его побуждением было поскорей рвануть назад, но одна из них
протягивала полотенце, которое надо было принять хотя бы из вежливости.
Появился Сверр, с безучастным видом держа в руках кувшин с какой-то
жидкостью. Ну что ж, -- решил Ши, -- если им наплевать, что я неглиже, то
мне тем более. И в самом деле, после этой небольшой встряски стыд сам собой
испарился. Ши спокойно вытирался, пока Сверр совал ему свой кувшин.
Патологическим равнодушием к первозданному облику Ши девушки переплюнули
даже Гертруду.
-- Испей-ка горяченькой медовухи! У вас на юге, поди, такой не делают.
Од, подай-ка путнику полотенце! Не хватало нам, чтоб он подхватил насморк!
Ши отхлебнул из кувшина и нашел, что медовуха чем-то напоминает пиво, а
чем-то и настоящий мед. Тягучая приторная жидкость поначалу пошла не в то
горло, но он куда больше был озабочен тем, чтобы удержать фасон перед
хозяевами, нежели собственным самочувствием. Наконец, первый глоток
покатился в желудок, и дальше дело пошло веселей. Он снова начал чувствовать
себя человеком.
-- Назови же имя свое, незнакомец, -- потребовал Сверр.
Ши ненадолго задумался. Придя к заключению, что фамилии у этой публики,
скорее всего, не приняты, в конце концов он ответил попросту:
-- Гарольд.
-- Как-как?
Ши повторил, по возможности, более внятно.
-- А-а, -- обрадовался Сверр. -- Харальд. Из-за перестановки ударения
это прозвучало почти как слово "харя".
* * *
Вскоре Ши, полностью одетый, но все еще босой, восседал на скамье, на
том месте, что указал ему Сверр. В ожидании ужина он оглядывал зал и своих
соседей, сидевших за тем же столом. Напротив него расположился рыжеволосый,
с рыжей же бородой гигант средних лет, наружность которого сразу напомнила
Ши странную фразу Сверра о красном медведе. Пола его багряного плаща
откинулась, открывая шитый золотом пояс. За ним сидел еще один рыжий, только
чуть посветлее, тонкий в кости, с лисьей физиономией и живыми, подвижными
глазками. Затем -- юный блондин с золотистым пушком на щеках примерно тех же
габаритов и комплекции, что и сам Ши.
В середине скамьи от пола до потолка вздымались две толстые, богато
украшенные резьбой колонны из черного дерева, поставленные так близко к
столу, что образовывали нечто вроде трона. Восседал на нем никто иной, как
провожатый Ши, одноглазый седобородый старик. Бесформенная шляпа лежала
перед ним на столе; а сам он, облокотясь на одну из колонн, вел беседу с
одним из гостей -- крупным молодым блондином, эдаким крепким орешком,
добродушное лицо которого в этот момент было омрачено тревогой. Рядом с этим
последним к столу были прислонены огромные ножны, как раз под стать тому
мечу, который видел Ши на стене.
Исследователь чужих миров скользнул взглядом по лицам собравшихся и
остановился на стройном юноше. Тот кивнул ему и, обогнув стол, подошел
ближе.
-- Не возражаешь, если я присяду? -- застенчиво улыбнулся он. -- Ведь
еще Хавамал говорил:
Горе сердце снедает. Коли добрым друзьям Не поведаешь мысли свои.
Эти строки он произнес нараспев, своеобразно выделяя аллитерацию, что
придавало старинному нерифмованному стиху удивительное обаяние.
-- Наступает Время... У меня есть еще минута, чтобы поболтать с простым
человеческим существом. Знаешь, мне страшно, и я этого не стыжусь. Кстати,
меня зовут Тьяльви.
-- А меня -- Харальд, -- ответил Ши, произнеся свое имя на манер
Сверра.
-- Тебя ведь Странник сюда привел? Ты случайно не из заморских
ворлоков?
Ши уже второй раз слышал это странное слово.
-- Да я и понятия не имею, что такое "ворлок", честное слово! --
воскликнул он. -- И Странника вашего знать не знаю. Я просто заблудился, а
он показал мне дорогу сюда. Кто бы мне объяснил, в конце концов, куда это я
попал?
Тьяльви расхохотался и основательно отхлебнул медовухи.
-- Не понимаю, чего тут смешного? -- буркнул Ши.
-- Не обижайся, друг Харальд! Но знаешь, когда человек говорит, что
заблудился на Распутье Мира... Ха-ха-ха! В жизни ничего смешней не слышал!
-- Где-где? На каком, говоришь, распутье?
-- На Распутье Мира, конечно! Ты что, с луны свалился? Очнись! Да еще и
времечко не лучшее выбрал -- Они же все в сборе... Вон сидят. -- Тьяльви
мотнул головой в сторону четырех бородачей. -- Знаешь, на твоем месте я бы
помалкивал. Пусть никто не знает, что ты не наделен силой. Хавамал, знаешь,
как говорил? --
Мудрецу молчаливому ль Лиха страшиться, Когда гостем вступает он в дом?
Боюсь, плохо тебе придется, когда начнется заваруха: тебя же ни один из
Них не взял под крыло... Но, впрочем, покуда они воображают, что ты ворлок,
все в порядке. Дядюшка Лис, -- указал он на одного из бородачей, маленького
человечка с острыми чертами лица, -- Дядюшка Лис тогда тебе поможет. Слушай,
а может, ты герой? Героя я мог бы устроить на службу рыжебородому, когда
настанет Время.
-- Какое время? О чем ты? Я ничего не...
Но тут появилась Од в компании с другой девушкой, неся нагруженные едой
деревянные блюда.
-- Привет, сестрицы мои! -- жизнерадостно завопил Тьяльви, пытаясь
ухватить с блюда ломоть потолще. Вторая девушка -- Ши ее до этого не видел
-- отвесила юноше легкого пинка и поставила еду перед тем, кто явился
последним.
На блюде лежали куски мяса и большая хлебная лепешка, похожая на
стеганое одеяло. Ни ножей, ни вилок, ни овощного гарнира здесь явно не
предусматривалось. Да, до столового серебра они еще не доросли, -- вздохнул
про себя Ши, отломил кусок хлеба и вгрызся в него. На вкус тот оказался куда
лучше, чем с виду, и он решился попробовать мясо -- что-то вроде вареной
свинины, довольно неплохо приготовленной и богато приправленной.
Разохотившийся Ши нацелился уже на следующий кусок, когда заметил, что
воительница Од все еще стоит рядом.
Увидев, что гость уставился на нее, девушка вежливо шаркнула ножкой и
затараторила:
-- Господин мой, и яства эти, и все, что есть в доме -- все к услугам
твоим, желания твои -- закон для нас! Не угодно ли тебе еще чего-нибудь?
Ши следовало понять, что слова эти -- всего лишь дань вежливости, и ему
полагалось бы в свою очередь похвалить хозяйскую стряпню, но крепкая
медовуха, выпитая на голодный желудок, сделала свое черное дело. В нем
неожиданно проснулись амбиции здорового американского едока.
-- Гм... Не будет ли особым нахальством с моей стороны попросить у вас
немножко овощей?
Всеобщее молчание продолжалось несколько секунд. Од с Тьяльви, разинув
рты, воззрились на Ши. Затем они внезапно разразились хохотом, причем
девушке пришлось прислониться даже к стене, а молодой человек, упав грудью
на стол, катался по нему в полном изнеможении. Ши смущенно моргал глазами,
зардевшись и бессмысленно вертя в руке недоеденный кусок мяса. Он даже не
заметил, как грозно нахмурились те четверо, что сидели с другой стороны
стола. Рыжеволосый гигант слегка повернул голову в их сторону и буркнул:
-- Та-ак! Человечьи отпрыски уж позволяют себе смеяться в присутствии
Асов! Тьяльви, мальчик мой, а ну-ка поведай нам, что наполнило твое сердце
таким весельем?
Несмотря на грозный тон рыжебородого, Тьяльви даже не попытался
сдержать хохот и между взрывами смеха смог только выдохнуть:
-- Этот... этот ворлок Харальд решил скушать... репку!
И тут же смех его потонул в громоподобном хохоте великана, который
откинулся на спинку стула и ухватился за бока:
-- Хо-хо-хо-хо! Харальд-репка! Ха-ха-ха! Его подобное урагану веселье
