пращуры выкус-с-ывали блох, с-сидя на ветке, никогда не затруднял себя
подобным жеманс-с-твом. Жизнь и так с-сложна; незачем лезть из кожи вон,
чтобы еще больше ее ус-сложнить, так?
На середину зала вышли шестнадцать профессиональных танцовщиц, унизанные
с ног до головы бусами и браслетами, составлявшими их единственную одежду, и
исполнили танец, состоящий из семенящих шажков и ритмичного покачивания
руками и головой.
- Как Ваше Высочество смотрит на то, - спросил Джориан, - чтобы выйти на
террасу подышать свежим воздухом?
- С-с удовольствием.
Когда они вышли из зала и очутились под звезд-ным небом, Джориан заметил:
- Кажись, брань святого старца не испортила праздника.
- О, эти мальванцы! Вечно талдычат о с-своей нравственной чис-с-тоте.
Вина нельзя, мяс-с-а нельзя, любовника нельзя, ничего нельзя. А как узнаешь
их поближе, так они грешат ничуть не меньше вс-сех прочих, только
втихомолку. Теперь они вернутся до-мой с чувством ис-сполненного. долга: как
же, позволили юродивому с-себя поучать и ничуть не обиделис-с-ь, а значит,
имеют полное право обделывать с-свои делишки.
- У нас вот в Кортолии тоже как-то раз завелся один мальванский святой, -
сказал Джориан, - так пока от него отделались, он чуть все королевство не
развалил.
- Расскажите мне об этом с-святом!
- С превеликим удовольствием. Дело было давным-давно, в царствование
короля Филомена Доброхота - отца более известного у нас короля Фузиньяна.
У короля Филомена, без сомнения, имелось больше благородных чувств и
добрых намерений, чем у любого из новарских королей. К тому ж он был не
дурак, но увы! У него напрочь отсутствовал здравый смысл. По одним преданиям
выходит, что это результат особого расположения планет в момент его
рождения. Другие утверждают, что когда феи собрались на его именины, та фея,
которая хотела наделить его здравым смыслом, увидела другую фею в точно
таком же, как у нее самой, платье, страшно разозлилась и с досады покинула
празднество, унеся с собой подарок. Так что Филомен вырос, наделенный всеми
достоинствами - храбростью, честностью, трудолюбием, добротой, ну, всем -
кроме здравого смысла.
Раз пришла Филомену идея назначить в министры призрака, а тот придумал
такую систему пособий, что вконец разорил королевство. Вот тут-то и появился
в Кортолии святой старец Аджимбалин. Новый Филоме-нов министр, Ойнэкс, до
своего высокого назначения был мелким казначейским чиновником и так трепетал
перед королем, что лишнее слово в его присутствии боялся вымолвить. Поэтому
Аджимбалин вскоре совсем обжился во дворце и принялся нашептывать советы на
ухо Филомену.
Филомен свои уши охотно подставлял, потому как винил себя в провале
системы пособий и в лишениях, какие от этого проистекли, но еще больше винил
себя за то, что не может сделать всех кортольцев такими же чистыми,
неподкупными и добродетельными, каков он сам. "Нечему удивляться, - говорит
Аджимбалин, - потому как ты и весь твой народ погрязли в мерзких, греховных
привычках". - "Я считал, что живу разумной добродетельной жизнью, - отвечает
Филомен, - но возможно, Святой Отец, тебе удастся убедить меня в обратном".
- "Чтоб ты и твой народ обрели спасение, - молвит отшельник, - ты должен
пойти по пути нравственного совершенствования, какой я тебе укажу. Будем
надеяться, что твой пример увлечет подданных и они последуют за тобой; а
ежели пример и увещевания не подействуют, перейдем к суровым мерам.
Перво-наперво забудь о горячительных напитках, своем... тьфу... вине и...
тьфу... пиве". - "Ежели ты пьянство имеешь в виду, - говорит Филомен, - так
я тут своей вины не нахожу. Я отродясь не напивался". - "Не-е, - гнет свое
Аджимбалин, - я имею в виду, что от выпивки придется отказаться насовсем".
Вот так он вскоре и перевел весь двор на фруктовые соки, вроде пунша, что мы
давеча пили. Принести вам еще?
- Нет; пожалуйс-с-та, рассказывайте дальше.
- Аджимбалин хотел было распространить запрет на всю Кортолию, но тут
вмешался Ойнэкс и доказал, что после недавних провалов королевской казне
необходимы подати. Поэтому полное запрещение пива и вина пришлось отложить
до лучших времен.
В скором времени Аджимбалин говорит королю: "Ты должен отказаться от
гадкой привычки есть мясо убитых животных. Она указывает, как мало в тебе
надлежащего уважения к жизни. Ты уверен, что один из твоих предков не
воплотился в корову или свинью какую твои слуги зарезали тебе на обед?" Так
что король и двор перешли на диету из злаков и овощей - вроде той, на какую
меня здесь посадили.
А святой старец гнет свое. "Теперь, - говорит, --сын мой, придется
отринуть мерзкую похоть - ты не должен сходиться с женой. Поскольку, -
говорит, ~ вожделение есть источник всех горестей, только подавляя
вожделение и отвергая мирские привязанности, сумеешь ты достигнуть счастья и
избежать несчастий". - "Но я, - возражает Филомен, - пекусь в основном не о
собственном счастье, а о процветании моих подданных!" - "Тем лучше, - не
унимается Аджимбалин. - Следуя моим жизненным предначертаниям, ты не только
сам достигнешь невыразимого блаженства, но приобретешь такую силу и
мудрость, что без труда решишь проблемы своего королевства. Запросто сможешь
перепрыгнуть городскую стену либо слона поднять. Познаешь тайны сорока
девяти небес мальванских богов и сорока девяти преисподних мальванских
демонов. Тебе больше не понадобится армия, потому как ты сможешь в одиночку
разбить любого неприятеля. Но все эти вещи недоступны для того, кто
засовывает свою мерзкую плоть в женское тело". - "Ежели все мои подданные, -
отвечает на это Филомен, - откажутся исполнять супружеские обязанности, в
Кортолии вскоре и вовсе людей не останется". - "Тем лучше, - говорит мудрец.
- Коли люди перестанут рождаться в нашей реальности, их души
хо-чешь-не-хочешь перейдут в следующую реальность, вместо того, чтоб снова и
снова возвращаться в эту юдоль страданий и горя Так что ты, ежели желаешь
подать пример, с нынешнего дня должен жить со своей королевой, как брат с
сестрой".
Филомен покорился. Королеве, однако, эта идея не больно-то понравилась.
Года не прошло, как она сбежала с морским капитаном; капитан этот, родом из
Салимора, стал потом известным пиратом. Королева оставила сына-подростка,
будущего знаменитого короля Фузиньяна.
Затем новое дело - Аджимбалин заставил Филомена отказаться от пышного
королевского платья и облачиться в рубище, какое обыкновенно носил сам
Аджимбалин. Он заставил короля спать на голой земле во дворцовом дворике, а
днем заучивать Аджимба-линовы нравственные заповеди. Понятие Филомена о
самом диком разгуле сводилось к тому, чтобы, потягивая эль, засидеться
допоздна за игрой в шашки с кем-нибудь из старых друзей, но даже эти
безобидные удовольствия были ему заказаны.
Вопреки обещаниям Аджимбалина воздержание не привело короля Филомена в
состояние полного блаженства. Наоборот, еще никогда король не чувствовал
себя таким несчастным. Он скучал по жене - хоть она и пилила его
день-деньской - и по сыну, которого пришлось отослать в пажи ко двору
Великого Герцога Оттомани. Он скучал по всему, что прежде было ему любо: по
старым друзьям, охоте, рыбалке, танцам, доброй еде и выпивке. Вместо
обещанных силы и мудрости он обнаружил, что тело его слабеет, а мысли
путаются. Рыдая, он признался Аджимбалину, что чувствует себя безнадежным
грешником, потому как добродетельная жизнь не дала ему счастья, а совсем
наоборот.
"Итак, сын мой, - говорит святой, - я вижу, что ты готов к последнему,
самому трудному шагу. Первым делом напиши указ, в котором ты отрекаешься от
престола и назначаешь меня своим преемником".
Филомен напугался и стал возражать, да Аджимбалин быстро его убедил:
святой старец имел на Филомена такое влияние, что король уж давно привык
плясать под его дудку. Ну, Филомен и написал в конце концов отречение.
"Теперь, - говорит Аджимбалин, - вознеси молитву истинному мальванскому
богу и убей себя. Лишь так ты можешь содействовать процветанию народа и
завершению твоих собственных горестей, потому как у тебя, - говорит, - не
хватило духу провести в Кортолии спасительные реформы. Поэтому боги, -
говорит, - избрали меня смиренным орудием выполнения их доброй воли. Вот
кинжал из твоей оружейной - один точный удар, и дело сделано".
Филомен взял кинжал, оглядел его с сомнением, пальцем пощупал острие.
Затем легонько кольнул себя в грудь, отчаянно вскрикнул и отшвырнул оружие
--ему недоставало мужества нанести решающий удар. Точно так же король не мог
себя заставить выпить отраву, заботливо поднесенную Аджимбалином. В конце
концов Филомен разразился бурными рыданиями; отощавший от постоянного
недоедания, одетый в лохмотья, покрытый коркой струпьев и засохшей грязи - в
результате отшельнической жизни, которую он вел под духовным руководством
Аджимбалина - король представлял собой воистину жалкое зрелище.
"Пошлю за Ойнэксом, - говорит Филомен, - пусть он все исполнит". И вот
призвал он министра и достал из оружейной меч, который некогда верно служил
ему.
Рассказал Филомен Ойнэксу свой план, а тот пал на колени и стал умолять,
мол, передумайте, Ваше Величество, Но Филомен, который теперь уверовал, что
смерть принесет ему долгожданное избавление от всех бед, остался тверд.
"Я, - говорит, - встану на колени и как скажу "Бей!", ты мне отрубишь
голову. Это последнее, что ты - мой верный подданный - можешь для меня
сделать; об одном только прошу, чтоб удар был быстрый и точный. А как
отрубишь голову, - станешь верой и правдой служить новому королю - святому
отцу Аджимбалину".
Ну, опустился король Филомен на колени, склонил голову, а Ойнэкс, дрожа
от страха и ужаса, взялся за меч. Коротышке-министру пришлось ухватиться за
меч обеими руками. Он принял стойку, размахнулся для пробы и украдкой
взглянул на Аджимбалина. Святой старец притаился поблизости и не отрываясь
смотрел на короля: глаза его горели непонятным блеском, из уголка рта
стекала слюна. Может, старец впал в священное исступление, а может, его
просто охватила суетная жажда власти, до которой было рукой подать, - этого
мы никогда не узнаем. Потому как Ойнэкс вдруг крутанулся на пятках и со
всего маху хрястнул Аджимбалина по шее мечом; голова слетела с плеч и
мячиком запрыгала по полу.
Филомен пришел в ужас и попытался вырвать меч из рук Ойнэкса, но уж так
он ослаб от суровой жизни, что министр без труда с ним справился. Тут на
короля накатило, и он разразился страшными рыданиями. А как успокоился,
словно пелена с глаз его спала.
"Мастер Ойнэкс, - говорит, - как дела в королевстве? Что-то я давненько
ничего про них не слышал". - "Иные дела ничего себе идут, иные не очень, -
молвит министр. - Леопарды, на которых перестали охотиться, до того
обнаглели - детишек таскают прямо с улицы. Пора увеличить пошлину на
предметы роскоши из Мальваны, пора строить новую плотину на реке Фодон. Я
стараюсь, как могу, но есть дела, которые ждут возвращения Вашего
Величества, отправившегося... хм... на поиски духовного идеала. И я
настоятельно прошу Ваше Величество отозвать сына из Оттомани, где, как я
слышал, он связался с шайкой беспутных юнцов и вовсю набирается у них дурных
привычек".
Ну, похоронили они Аджимбалина и постарались сделать вид, будто его и не
было никогда. Филомен зажил по-старому, и в Кортолии воцарился мир да покой.
- А жена короля Филомена вернулась к нему?
- Нет. Предпочла остаться любовницей короля пиратов. Филомен, мол, при
