Пэдуэй счел неуместным объяснять, что весь его военный опыт состоит
из годичного курса подготовки офицеров резерва.
- Скажи, как ты отнесешься к идее перейти на нашу сторону? Нам очень
нужен командующий, а я в качестве нового квестора Теодохада занят по
горло.
Велизарий нахмурился.
- Нет, я принес клятву Юстиниану.
- Безусловно. Но ты, возможно, слышал о моей способности заглядывать
иногда в недалекое будущее. Так знай: чем вернее ты будешь служить
Юстиниану, тем неблагодарнее и бесчестнее будет он вести себя по отношению
к тебе. Он...
- Я сказал - нет! - упрямо произнес Велизарий. - Можешь делать со
мной что угодно. Мое слово нерушимо.
Дальнейшие уговоры ни к чему не привели. Велизарий был приятный
малый, но чересчур правильный.
- Где твой секретарь, Прокопий Кесарийский?
- Где-то в южной Италии, едет сюда.
- Отлично! Нам пригодится хороший историк.
Глаза Велизария округлились от удивления.
- Откуда тебе известно, что он ведет записи происходящих событий? Я
думал, Прокопий делится этим только со мной.
- О, мне многое известно. Поэтому меня и называют Загадочным
Мартинусом.
Они вступили в Рим через Латинские ворота, миновали Цирк Фламиния и
Колизей и по Квириналу подошли к лагерю преторианцев. Пэдуэй приказал
разместить там пленных и выставить охрану. Это было очевидно. Но что
дальше? Окруженный офицерами, ожидающими от него распоряжений, Мартин
секунду тер мочку уха, а потом отвел Велизария в сторону и шепотом
спросил:
- Достославный генерал, скажи: что мне, черт побери, делать дальше?!
Вообще-то я слабо разбираюсь в этих военных хитростях.
По широкому грустному лицу Велизария скользнула легкая усмешка.
- Позови своего казначея. Пусть проверит списочный состав и выплатит
жалованье - лучше с излишком, за победу. Вели офицеру привести для раненых
врачей; вряд ли это варварское воинство располагает собственной
медицинской службой. Я слышал, убит начальник римского гарнизона. Назначь
человека на его место и прикажи отправляться в казармы. Командирам других
подразделений скажи, чтобы расквартировывали своих людей самостоятельно.
Если будут останавливаться по частным домам, владельцы должны получить
компенсацию по обычным расценкам. Расценки выяснишь позже. Но ты обязан
произнести речь.
- Я?! - в ужасе воскликнул Пэдузй. - С моим знанием готского...
- Ничего не поделаешь, так положено. Скажи, что все они отличные
солдаты. Особо не растягивай - все равно тебя не будут слушать.
ГЛАВА 11
После долгих поисков Мартин нашел Теодохада в арианской библиотеке.
Старика закрывала груда книг, а рядом на лавках оглушительно храпели
четыре телохранителя. Библиотекарь испепелял лежащих взглядом, полным
плавиковой кислоты и ядом кобры, но протестовать не смел.
Теодохад рассеянно оторвался от рукописей.
- Ах да, припоминаю, издатель... Кажется, Мартинус?
- Совершенно верно, господин. Хочу еще добавить, что я твой новый
квестор.
- Что? Что? Кто это тебе сказал?
- Ты. Ты сам меня назначил.
- И в самом деле!,. Когда я работаю с книгами, то обо всем забываю!
Ну-ка, ну-ка... А! Ты и Лиудерис собрались воевать с византийцами, так?
- Hoc ille, господин. Все кончено.
- Уже? Полагаю, ты выторговал у Велизария приемлемые условия?
Юстиниан должен гарантировать мне хорошее поместье и годовой доход...
- Не понадобилось, мой господин. Мы победили.
- Что?!
Пэдуэй коротко описал события последних трех дней.
- И ложись сегодня спать пораньше, мой господин. Утром мы
отправляемся во Флоренцию.
- Во Флоренцию? Святые небеса, зачем?
- Надо встретиться с твоими генералами, Асинаром и Гриппой,
возвращающимися из Далмации. Если перехватить их прежде, чем они доберутся
до Равенны и переговорят с Виттигисом, надеюсь, нам удастся вернуть твой
трон.
Теодохад вздохнул.
- Что ж, тогда едем. Но как ты узнал, что Асинар и Гриппа
направляются домой?
- Это моя маленькая личная тайна, господин. Перед отрядом в две
тысячи воинов я поставил задачу отбить у врага Неаполь. Город удерживает
генерал Геродиан с жалкими тремя сотнями солдат, так что, полагаю, особых
проблем не будет.
Теодохад прищурил свои водянистые глазки.
- Да, ты воистину человек действия, Мартинус. Когда гнусный узурпатор
Виттигис попадет в мои руки... А-а-а! Клянусь, я объявлю конкурс на самую
изощренную пытку, а если понадобится, пошлю за специалистом в
Константинополь!
Пэдуэй, у которого были на Виттигиса свои виды, сменил тему
разговора.
- У меня есть для тебя приятный сюрприз. Запасы денежного довольствия
византийцев".
Глаза Теодохада вспыхнули.
- Они мои, разумеется, великолепнейший Мартинус, все верно.
- Мне пришлось выплатить из них жалованье солдатам и обеспечить
насущные нужды армии, но остальное послужит приятным дополнением к
королевской казне. Буду ждать тебя дома, господин.
Пэдуэй не упомянул, что около половины оставшегося он реквизировал и
поместил у Томасуса. Все равно закон о праве собственности юридически еще
не оформлен, а совесть его не мучила - вряд ли он распорядится деньгами
хуже, чем Теодохад. "Я становлюсь настоящим мошенником", - не без гордости
подумал Мартин, подьезжая к дому Корнелия Анция.
Красноречивый сенатор оказался в банях, но навстречу гостю вышла
Доротея. Пэдуэй вынужден был признать, что ему приятно, красуясь на
великолепном коне, рассказывать о своих успехах одной из самых
обворожительных девушек Рима.
- Знаешь, Мартинус, - сказала она, - отец поначалу вел себя глупо, с
брезгливостью относился к твоему занятию. Однако после всех твоих
свершений это дело прошлое. Конечно, он не в восторге от правления готов,
но уж лучше Теодохад, который в конце концов человек ученый, чем этот
дикарь Виттигис.
- Приятно слышать. Я ценю доброе расположение твоего отца.
- Сейчас повсюду только о тебе и говорят. Тебя называют "Загадочный
Мартинус".
- Знаю. Смешно, правда?
- Да. Ты никогда не казался мне особенно загадочным.
- Превосходно. Значит, ты не боишься меня?
- Ни капли. Если ты заключил сделку с Сатаной, как намекают
некоторые, то, я уверена, на невыгодных для него условиях. Они
рассмеялись. Потом Доротея добавила:
- Пора обедать. Может, останешься? Отца нет, но он вот-вот вернется.
- Извини, сейчас никак не могу. Завтра мы выступаем в поход.
Отьезжая от дома Анция, Пэдуэй думал: "Если мое мнение о
целесообразности брака когда-нибудь переменится, я знаю, где искать
невесту. Она привлекательна, умна, по здешним меркам прекрасно
образованна..."
Пэдуэй предпринял еще одну попытку переубедить Велизария, однако
результатов это не принесло. Зато он нанял пятьсот кирасиров в качестве
личной охраны. На несколько недель денег хватит, а там видно будет.
Поход во Флоренцию никак нельзя было назвать приятным. Всю дорогу лил
дождь, временами переходящий в мокрый снег, Из-за спешки Пэдуэй взял с
собой только конницу. В Городе Цветов он отправил офицеров покупать теплую
одежду для солдат, а сам пошел проверять, как идет его дело. На первый
взгляд все было в порядке, но Фритарик заявил:
- Я им не доверяю, хозяин. Уверен, что управляющий и Георгий
Менандрус воруют, хотя доказать ничего не могу. Мне не понять этих
чертовых записей. Дай им волю, и они украдут все. Что нас тогда ждет -
безымянные могилы?
- Посмотрим, - сказал Пэдуэй. Он вызвал казначея, Проклуса Проклуса,
и велел принести бухгалтерские книги. Проклус чуть замешкался, но книги
принес, и Пэдуэй углубился в цифры, а потом вдруг громко захохотал.
- В чем... в чем дело, господин? - спросил Проклус.
- В чем дело, несчастный глупец?! Неужели ты не понимаешь, что
система двойном учета раскрывает все твои мошенничества? Смотри: тридцать
солидов в прошлом месяце, девять солидов с мелочью в этом... С таким же
успехом ты мог бы каждый раз оставлять расписку в краже!
- Что... что со мной будет?
- Вообще-то тебя надо высечь и посадить в тюрьму. И уж безусловно к
твоим услугам больше не прибегать. Но мне жаль твою семью. А главное,
некогда готовить нового бухгалтера, Так что я ограничусь тем, что буду
вычитать треть твоей месячной зарплаты, пока не покрою весь долг.
- О, спасибо, спасибо, добрейший господин! Но чтобы было по
справедливости - часть выплат должен взять на себя Георгий Менандрус.
Он...
- Лжец! - завопил редактор.
- Сам ты лжец! Я могу доказать. Вот, десятого ноября, один солид. А
одиннадцатого Георгий появляется в красивых башмаках и с браслетом. Я
знаю, где он их купил! ..
- Ну, Джордж? - грозно произнес Пэдуэй.
В конце концов Менандрус признался, хотя и продолжал настаивать, что
просто брал взаймы до зарплаты. Пришлось обоих строго предупредить.
Когда Пэдуэй уезжал, к нему подошел Фритарик.
- Возьми меня с собой, блистательный Мартинус. Во Флоренции такая
смертная тоска! Я уже накопил достаточно, чтобы выкупить мой любимый меч с
каменьями, и если ты позволишь... - Нет, старина, прости, но мне здесь
нужен хотя бы один человек, которому я могу доверять. Вот покончим с этой
проклятой войной...
Фритарик тяжело вздохнул.
- Дело, конечно, твое, как скажешь. Однако кто позаботится о моем
хозяине, когда вокруг лишь коварные греки, готы и итальянцы? Боюсь, лежать
тебе в безымянной могиле...
Трясясь от холода, войска преодолели покрытые льдом Альпы и
направились в Болонью, а оттуда, не давая себе ни дня передышки, в Падую.
Дорога до города, все еще лежащего в руинах после вторжения гуннов Аттилы,
утопала в грязи.
В Падуе выяснилось, что Асинар и Гриппа прошли здесь днем раньше.
Теодохад не выдержал,
- Мартинус! - взвыл он. - Ты протащил мои стариковские кости по всей
северной Италии и заморозил меня почти до смерти. Это невыносимо!
Заслуживает твой король хоть капли уважения?
Пэдуэй с трудом подавил раздражение.
- Хочет мой господин вернуть себе трон или нет?
Бедняга Теодохад вынужден был сдаться. Мчась во весь опор, они
настигли далмацианскую армию на полпути к Атрии. Огромная колонна пеших и
конных воинов растянулась по дороге. Казалось совершенно невероятным, что
пятьдесят тысяч суровых, грозного вида готов бросились наутек при первой
вести о приближении византийского генерала Константина.
Асинар был высоким, а Гриппа - низкорослым, но в целом оба оказались
обычными средних лет варварами. Они почтительно приветствовали своего
короля, а Теодохад представил им нового квестора.
- По пути до нас дошел слух, - сказал Асинар, - что власть в Италии
поделена, Так это или не так, досточтимый квестор?
Впервые Пэдуэй был рад, что телеграфная линия еще не дотянулась до
северных провинций. Он презрительно рассмеялся.
- Несколько недель назад нашему славному генералу Виттигису моча
ударила в голову - удрал в Равенну, чтобы его не могли убить греки, и
обьявил себя королем. С греками мы разобрались, а теперь идем выяснять
отношения с Виттигисом. Ваши ребята нам пригодятся.
Слушая собственные, весьма обидные для Виттигиса слова, Пэдуэй
невольно задумался о том, как сильно изменился его характер за, в
общем-то, короткое время пребывания в этой атмосфере лжи и коварства.
Оба генерала восприняли сообщение со степенным безразличием, из чего
Мартин сделал вывод, что они не блещут умом.
Войска подступили к Равенне в полдень, вынырнув из густого тумана.
