чем самонадеянный и высокомерный Теодегискель, он не смел. Теодохад твердо
стоял на своем.
- В конце концов, Мартинус, кто тут король? И нечего меня запугивать
Виттигисом! .. Хи-хи, скоро я тебе устрою сюрприз! Так о чем я говорил? Ах
да. Ты ведь перед Теодегискелем виноват. Из-за тебя он оказался в этом
кошмарном лагере...
- Не я его туда посадил...
- Не перебивай, Мартинус, король этого не любит. Либо ты находишь
моему сыну теплое местечко, либо я решаю в пользу того, другого, как там
его по имени... Таково мое последнее слово.
Пэдуэй вынужден был сдаться, и Теодегискель стал командующим готскими
силами в Калабрии - там, где, по мнению Мартина, большого вреда он нанести
не мог. Позднее ему пришлось горько пожалеть об этой уступке.
Потом произошли сразу три события.
Генерал Сисигий сообщил о подозрительной активности со стороны
франков.
Пришло письмо от Томасуса, в котором банкир рассказывал о покушении
на жизнь экс-короля Виттигиса. Убийца необъяснимым образом проник в
потайное убежище, где Виттигис задушил его голыми руками, хотя и сам был
при этом легко ранен. Изрыгая страшные проклятия, гот заявил, что узнал в
убийце секретного агента Теодохада. Выходит, Теодохад пронюхал, где
содержится Виттигис, и пытался убрать соперника с дороги. В случае успеха
он бросил бы вызов Пэдуэю или вообще снял его с поста. А то и похуже.
Наконец пришло письмо от Юстиниана:
Флавий Андрий Юстиниин, Император римлян, - королю
Теодохаду.
Приветствия!
Внимание нашей светлости было привлечено к предлагаемым
вами условиям для завершения войны.
Мы находим эти условия столь наглыми и абсурдными, что
соизволяем ответить лишь в знак величайшего снисхохдения.
Святое устремление вернуть Империи провинции Западной
Европы, некогда по праву принадлежавшие нашим предкам,
будет неминуемо доведено до победного конца.
Что касается нашего бывшего генерала Флавия Велизария,
то его отказ последовать примеру генералов Констинтина,
Периинуса и Бессоса рассматривается нами как акт измены и
в надлежащее время повлечет за собой суровое наказание.
Пока же достославный Велизарий может считать себя
свободным от всех данных ним клятв. Более того, мы
повелеваем ему беспрекословно повиноваться указаниям
гнусного еретика Мартинуса Падуанского, о коем мы немало
наслышаны.
Трусость Велизария и праведный гнев небес, который
падет на всех слуг Дьявола, приведут к страшному и скорому
концу готского королевства.
С неприятным замиранием сердца Пэдуэй осознал, что искусство
димпломатии - не пустые слова. Нежелание идти на унизительные уступки
Юстиниану, причерноморским гуннам и франкским королям было понятным и
оправданным. Но - с любой из сторон, взятой по отдельности. Ссориться
сразу со всеми...
Над головой сгущались грозовые тучи.
ГЛАВА 14
Пэдуэй немедленно отправился в Рим и показал Велизарию письмо
Юстиниана. Тракиец был подавлен, но на все уговоры отвечал упорно:
- Не знаю. Я должен подумать.
Тогда Пэдуэй встретился с женой Велизария, Антониной, и сразу нашел
общий язык с этой изящной и энергичной рыжеволосой красавицей.
- Я всегда говорила: от Юстиниана благодарности не жди! Но ты же
знаешь, каков Флавий - покладист во всем, что не касается его чести. Меня,
правда, сдерживала дружба с императрицей Теодорой. Однако после такого
письма... Я сделаю все, что могу, превосходнейший Мартинус.
Наконец, к нескрываемой радости Пэдуэя, Велизарий капитулировал.
Сейчас самой горячей точкой был Прованс. По сети гонцов-информаторов,
организованной Пэдуэем, пришло известие, что Юстиниан дал еще одну взятку
франкам, дабы ускорить их нападение на готское королевство. Пришлось
заняться срочными перестановками в высшем военном руководстве. Асинар, так
и не решившийся выступить против византийцев, получил приказ вернуться в
Рим; командовать далматинской армией был назначен Сисигий - пусть не
гений, но и не откровенный дурак. А его место в Галлии занял Велизарий.
Перед тем как отправиться на север, Велизарий запросил у Пэдуэя всю
имеющуюся информацию о франках.
- Смелые, коварные и глупые, - охарактеризовал их Мартин.
- Сражаются только в пешем строю, без доспехов, одной
неэшелонированной колонной. С дикими криками приближаются, осыпают
противника градом топоров и дротиков и норовят завязать рукопашный бой на
мечах. Если их порыв остановить конницей или надежным заслоном копейщиков,
считай дело сделано, остальное завершат лучники. Кроме того, такую орду
очень трудно обеспечить пищей на сравнительно небольшой территории;
поэтому они должны постоянно двигаться - или голодать.
Более того, эти дикари вообще не платят своим солдатам. Солдаты
должны заботиться о себе - грабить. Если ты достаточно долго продержишь их
на одном месте, они сами разбегутся. Однако нельзя недооценивать их
многочисленность и свирепость.
Посоветовав заслать лазутчиков в Бургундию, всего несколько лет назад
захваченную франками, Пэдуэй объяснил, что бургундцы - племя
восточно-германского происхождения, как и франки, говорят на схожем языке
и, подобно франкам, скотоводы. Поэтому не всегда хорошо ладят с
западно-германскими франками, которые - когда не опустошают территории
соседей - занимаются земледелием.
Если войны не избежать, то одно изобретение точно склонило бы чашу
весов на сторону итало-готов. Порох. Еще в шестом классе Пэдуэй знал, что
его делают из серы, угля и селитры. Первые два компонента были легко
доступны.
Ему смутно казалось, что нитрат калия встречается в природе в виде
минерала. Но где? Как он выглядит? Мартин припомнил давным-давно
прочитанную книгу: будто бы селитру находят на дне навозных куч. А во
дворе Невитты как раз возвышалась огромная навозная куча...
Пэдуэй пришел к Невитте, попросил разрешения покопать в названном
месте... И заплясал от радости, когда обнаружил кристаллы, похожие на
кленовый сахар. Невитта, ошарашенно наблюдая за деятельностью квестора,
спросил, не сумасшедший ли он.
- Конечно, сумасшедший, - ухмыляясь, ответил Пэдуэй. - Причем давно.
А ты не знал?
Его старый дом на Длинной улице жил как никогда полной жизнью,
несмотря на частичное перебазирование во Флоренцию. Во-первых, там
располагалась римская штаб-квартира Телеграфной компании. Во-вторых,
Пэдуэй установил еще один печатный станок. А теперь занял и пустовавший
ранее подвал, превратив его в химическую лабораторию, Выяснить, в какой
пропорции надо смешивать компоненты, чтобы получить хороший порох, можно
было лишь опытным путем.
Именем короля Пэдуэй распорядился отлить из меди пушку, Мастерская,
получившая заказ, встала на дыбы - они никогда не видели подобного
устройства и не представляют, как его изготовить. Да и, помилуй Бог, что
толку в этой трубе? Что это будет - цветочный горшок?
В конце концов с адскими усилиями отливку сделать удалось. Первый
вариант внешне выглядел вполне сносно, пока Мартин не осмотрел внимательно
дульный срез; металл был ноздреватый и пористый. Пушка взорвалась бы при
первом же выстреле.
Беда была в том, что ее отливали дулом вниз. Решение нашлось -
отливать дулом вверх, увеличить длину на лишний фут, а потом бракованный
металл отрезать.
Попытки получить порох ни к чему не привели. Смесь ингредиентов
давала вещество, которое охотно горело, однако упорно не желало
взрываться. Пэдуэй перепробовал всевозможные пропорции, менял способы
перемешивания - безрезультатно. Он добивался лишь бодрого шипения,
довольно красивого желтого пламени и смрадных клубов дыма. Самодельные
шутихи тоже не срабатывали, Они делали "пшшшик!" И упорно отказывались
делать "бу-ум!"
Возможно, надо сильнее спрессовывать и брать сразу большие
количества? .. Эксперименты продолжались все время, пока не была готова
вторая отливка.
Утром следующего дня Пэдуэй, Фритарик и несколько
помощников-добровольцев установили пушку на некоем подобии лафета в
пустынном местечке близ Виминала. В тридцати футах от орудия помощники
насыпали песчаный холм-мишень.
Пэдуэй набил несколько фунтов пороха в ствол, закатил следом чугунное
ядро и приготовил запал.
- Фритарик, дай мне свечу, - произнес он низким голосом. - Все
отойдите подальше и ложитесь. Ты тоже, Фритарик.
- Никогда! - возмущенно воскликнул вандал. - Бросить хозяина в час
опасности? Лучше смерть!
- Ладно, если хочешь оказаться разорванным на куски, дело твое, Ну,
поехали.
Пэдуэй поджег запал.
Порох затрещал и задымился.
Раздалось негромкое "бум", ядро выскочило из жерла, прокатилось
немного по земле и замерло.
А новенькую блестящую пушку убрали в дом Пэдуэя - с глаз долой, в
подвал.
Ранней весной в Рим приехал Урия. Он объяснил, что оставил академию в
руках подчиненных, а сам теперь займется организацией римской милиции -
еще одна идея Мартина. Но вид у него был несчастный и виноватый, словно у
побитой собаки, и Пэдуэй заподозрил, что истинная причина визита не в
этом.
Отвечая на наводящие вопросы, Урия наконец выпалил;
- Превосходнейший Мартинус, заклинаю, дай мне какое-нибудь другое
назначение, Не могу я больше оставаться в Равенне!
Пэдуэй обнял гота за плечи.
- Не тушуйся, старина, выкладывай, что у тебя на душе. Ведь беспокоит
что-то? Может, я помогу.
Урия опустил глаза.
- Ну... э-э... Послушай, какие у вас с Матасунтой отношения?
- Я так и думал. Ты с ней встречаешься, да?
- Да. И если ты меня куда-нибудь не уберешь, буду продолжать. Это
выше моих сил. Вы помолвлены?
- В свое время я об этом мечтал. - Пэдуэй напустил на себя вид
человека, идущего на великую жертву. - Но, друг мой, я не буду мешать
вашему счастью. Уверен, ты гораздо лучше подходишь ей. Бремя
государственных забот не позволит мне стать хорошим мужем. Так что если
хочешь просить ее руки, действуй смело. Благословляю.
- Ты серьезно? - Урия вскочил и, широко улыбаясь, возбужденно зашагал
по комнате. - Я... не знаю, как тебя благодарить... с твоей стороны это...
я навек твой друг...
- Пустяки, рад был помочь. Только не тяни, решай все поскорее.
- Но... как надо просить руки?
- Напиши Матасунте письмо.
- Не получится. Я не умею красиво изъясняться. В жизни не писал
любовных писем.
- Хорошо, я и тут тебе помогу. Начнем прямо сейчас. - Пэдуэй достал
письменные принадлежности. - Знаешь, - произнес он задумчиво, - нам надо
сказать принцессе, какие у нее глаза.
- А какие? Глаза как глаза.
- Конечно. Но в таких деликатных обстоятельствах их принято
сравнивать со звездами и разными другими вещами.
Урия погрузился в размышления.
- Ее глаза похожи цветом на ледник, который я видел в Альпах.
- Нет, не годится. Выходит, они холодны как лед,
- А еще они напоминают сверкающее лезвие меча.
- Тоже не пойдет. Как насчет северных морей?
- Гм-м-м... Здорово, Мартинус! Серые, как северные моря.
Урия писал медленно и коряво, с большим усердием. Когда письмо
близилось к концу, Пэдуэй схватил свою шляпу и решительно двинулся к
двери.
- Эй, - окликнул Урия, - куда ты так спешишь?
Мартин ухмыльнулся.
- Хочу повидать друзей - семью Анциев. Милейшие люди! Я тебя
