Смерти, и не подвергся изменению. Но никто или почти никто в бывшем
королевстве Ксантрия этого, конечно, не понимал.
С тех пор Шаарн блуждал в безднах Младшего Хаоса; его обитатели
потеряли всякое представление о времени и расстояниях, а другие существа
Тени, встречавшие замок в своих странствиях, называли его Призрачным.
Старый король давно умер, Гишаарн вступил на трон, а уцелевшие
колдуны и оккультисты Ксантрии, погребенные в каменных лабораториях
Шаарна, все еще искали способ вернуть замок в Срединный Мир.
Теперь Гишаарну предстояло посетить их. Он уже почти ничего не ждал
от кучки этих жалких шарлатанов. А может быть, просто несчастных невежд.
Законы привычного мира соблюдались только внутри стен Призрачного замка, а
снаружи все хитроумные штуки, сделанные в его лабораториях, оказывались
никчемными, как лекарства для мертвеца.
В любом случае, чем бы ни занимались последние колдуны Ксантрии,
которых король не хотел знать, оставалась небольшая надежда на то, что
рано или поздно кто-нибудь из них наткнется на нечто полезное, пригодное
хотя бы для поддержания жизни в угасающем королевстве.
Только один из них чего-то стоил. Но он был пленником ужасной
темницы. И виной тому являлся его собственный дар. Он умел делать
предметы, которые были в цене повсюду в Младшем Хаосе. Гишаарн подумал об
Игаме и содрогнулся... Страх, который внушал ему Замурованный В Глине, был
необъяснимым и непреодолимым.
Давным-давно Игам появился у стен Шаарна, застывшего посреди
измененного ландшафта, верхом на огромном синем коте, шерсть которого
мелодично звенела под пальцами ветра.
Неприятная это была пара - старик с ужасными ранами на теле, руками,
похожими на двух пауков - белого и черного, живущих отдельной от хозяина
жизнью, и странное животное с поющей шерстью, искрящейся всеми оттенками
фиолетового и голубого...
Игам пребывал в полубессознательном состоянии и все, что случилось с
ним, навсегда осталось его тайной. Может быть, он был беглецом или жертвой
никому не ведомого преступления. А может быть, пострадал в жестокой
схватке, произошедшей в одном из бесконечных закоулков Тени. Или же сам
был орудием чьей-то неумолимой и извращенной мести. Заподозрить его можно
было в чем угодно. Он никогда не оправдывался и никогда ничего не
объяснял. Люди Гишаарна впустили его в Призрачный замок, где он полностью
излечился лишь спустя много сотен изменений. В ответ на все расспросы он
сумел произнести только несколько слов. Он сказал:
- Я - Игам, Замурованный В Глине...
Позже эти слова приобрели более чем зловещий смысл. Мало кто помнил о
них. Но король Гишаарн помнил.
Игам обладал знаниями, которые людям Ксантрии казались волшебством.
Он делал Посылающих Невидимую Смерть, Говорящих На Расстоянии,
Излечивающих Душу, Тревожащих Сны, Хранящих Голоса, Вызывающих Видения, не
говоря уже о том, что он делал искусственные органы для смертных тел.
Проблема для него состояла лишь в материале, который Игам находил и
подбирал в Шаарне и изменяющихся ландшафтах с редкой настойчивостью и
исключительным тщанием.
Гишаарн окончательно убедился в его могуществе (и окончательно
испугался), когда Игам оживил одного из слуг, умершего от неизвестной в
Призрачном Замке формы безумия. Король до сих пор просыпался в холодном
поту, когда ему ненароком снилась охота на живого мертвеца, спрятавшегося
в лабиринтах Шаарна. Эта охота стоила королю еще трех человек, которых
позже нашли с вырванным горлом...
Именно после этого он замуровал предварительно усыпленного Игама в
огромной пустотелой статуе Шакала - воплощении древнего ксантрийского
божества. Тюрьма внутри Бога, охраняющего Шаарн, - что еще можно было
придумать?.. Шакалу приносились человеческие жертвы. Никто не мог
усомниться в его влиянии на судьбу Призрачного замка. Тем более, что из
глиняных ушей Шакала торчали два крюка из вечного металла, которые были,
по преданию, когтями самого Бога На Четырех Ногах.
Статуя была спрятана в одном из глубочайших подвалов Шаарна, где
безумный мастер получал пищу и воду в обмен на почти колдовские вещицы,
изредка рождавшиеся в его искалеченных руках. Через отверстия в голове
шакала он мог видеть предметы и материалы, которые приносили ему слуги
Гишаарна, и отбирал все необходимое для работы, подавая команды глухим
голосом, звучавшим словно из могилы. Но он и так был почти в могиле.
Предметы, сделанные им, выкатывались из внутренностей глиняного бога
по длинному желобу; по другому желобу слуги подавали Игаму убогую
ксантрийскую пищу. Еще один желоб служил для отправления естественных
потребностей преступного (с точки зрения короля) мастера. Если волшебные
предметы не появлялись слишком долго, рацион узника урезался тем сильнее,
чем дольше длилась задержка...
Что заставляло Игама, Замурованного В Глине, продолжать эту
чудовищную жизнь? Он надеялся на что-то? Или же чего-то ждал?.. Это
по-настоящему беспокоило Гишаарна. Если бы не предметы, имевшие свою
немалую цену повсюду в Хаосе, он, не колеблясь, уничтожил бы колдуна.
Король хотел смерти Игама, но не мог себе этого позволить.
В своих предположениях Гишаарн заходил очень далеко. Однажды ему даже
пришло в голову, что глиняная статуя может и вовсе не быть тюрьмой для
Игама. Король сразу же отогнал от себя эту мысль. Ему казалось, что он
предусмотрел все. Но узник жил. И кто мог сказать, чем занимается он в
продолжение всей бесконечно долгой череды изменений внутри своей ужасной
темницы?
Этого своего пленника король старался посещать как можно реже,
отчасти, чтобы не тревожить свою совесть, отчасти из-за глубоко засевшего
в нем непреодолимого страха перед пришельцем из Тени. Совесть Гишаарн
успокаивал, убеждая себя в том, что держит Игама в заключении ради
безопасности обитателей Призрачного замка. Но что мешало ему бросить
безумца в одном из измененных ландшафтов? Все те же предметы, таинственную
силу которых он не мог даже постичь, а ведь король втайне рассчитывал и на
большее...
Гишаарн зло сплюнул и поправил на плечах поющую шкуру синего кота, с
которой никогда не расставался. Сейчас ее песня была заунывной и еле
слышной...
А потом он увидел странных существ, возникших на краю ландшафта
изменений.
3. ВОЙНА ПРЕДСТАВЛЕНИЙ
Наперерез Сенору и его спутникам двигался, а точнее сказать - летел
небольшой отряд вооруженных всадников, похожих на людей. Всадники
располагались на спинах крылатых созданий, напоминавших безглазых собак из
Башни, обитавших в мире Кобара. Мощными мягкими лапами они отталкивались
от тверди и преодолевали огромные расстояния по воздуху, расправляя
жесткие кожистые крылья.
Поскольку они перемещались намного быстрее, чем даже слепые лошади из
Мургуллы, Сенор счел наиболее благоразумным не пытаться уйти от них, а
подготовиться к отражению возможного нападения. Если это люди из замка,
возникшего на горизонте, то встречи с ними все равно было не избежать.
Карлик Люстиг, скакавший впереди, придержал лошадь и вернулся под
защиту мечей Сенора и Суо, а в особенности - под защиту амулетов
Незавершенного. Но кривая ухмылка не сходила с его лица и испуганным он,
конечно же, не выглядел.
Воины на крылатых собаках провели в Хаосе слишком много времени,
чтобы сразу, без выяснения слабых и сильных сторон неизвестного
противника, напасть на пришельцев, возникших из ниоткуда.
Первый из воинов приземлился в десяти шагах от Сенора и Суо. Ведьма и
карлик держались справа от придворного Башни и чуть позади. Холодный
Затылок обернулся и посмотрел на Люстиг. Тот кивнул в знак того, что
узнает противника.
Предводитель отряда всадников на крылатых псах произнес несколько
слов на неизвестном в Кобаре языке. У него были холодные бесцветные глаза,
серая кожа, волосы, отливающие серебром, и сильно выдающиеся вперед хищные
челюсти. Кроме того, на голове человека не хватало одного уха.
Сенор покачал головой, надеясь, что этот жест будет понятен
незнакомцу, и послал тому серию отражений.
То, что он почувствовал вскоре после этого, застало его врасплох.
Люди из замка не только не посылали отражений, но и оказались совершенно
невосприимчивы к его собственным. Холодный Затылок натолкнулся на
абсолютно глухую стену. Никто не пытался манипулировать его сознанием. Но
и он, Человек Безымянного Пальца, далеко не последний в ряду владеющих
искусством отражений, не мог проникнуть сквозь преграду, отделявшую от
него совершенно чуждое сознание.
Он ощущал неведомую угрозу, исходившую только из одного источника, и
этот источник не был двуногим существом. Один из крылатых псов неуловимо
отличался от всех остальных, Сенор не мог понять - чем, но сейчас он не
имел возможности беспокоиться об этом. В любом случае, ничего нельзя было
изменить.
Несколько ошеломленный сделанным открытием, он смотрел в тусклые,
словно зимнее небо, глаза одноухого воина и думал, какую пользу сможет
извлечь из этих людей. Их оружие не слишком интересовало Сенора. Воевать в
Тени было делом непредсказуемым. Стрелы, посланные во врага, могли
вонзиться здесь в спину самого стрелявшего, более того, само представление
о враге было столь же зыбким, как весь окружающий мир, и очень быстро
могло измениться. Холодный Затылок надеялся, что люди из Призрачного замка
понимают это так же хорошо, как он.
Они это понимали. За многие тысячи и десятки тысяч изменений,
проведенных ими в Младшем Хаосе, им удавалось настичь и убить только тех,
кто не мог свободно перемещаться сквозь изменяющиеся ландшафты и
скрываться таким образом от своих преследователей. Ведь для этого,
все-таки, надо было иметь представление о пронизывающих сознание мирах
Тени. Для тех, кто его не имел, существовала единственная, внушенная
охотником реальность...
Остальные всадники расположились в линию за человеком с одним ухом. У
некоторых из них Сенор увидел искусно изготовленные протезы. Это тотчас же
напомнило ему об Уродах, населявших подземное королевство Мелхоэд. Однако
теперь путешествие в Мургуллу казалось давним сном. На лицах всех, без
исключения, солдат было написано только одно - абсолютное и непоколебимое
равнодушие. Незавершенный не знал, хорошо ли это, но сейчас ему казалось,
что хорошо.
Потом он заметил, что человек с одним ухом смотрит в его сторону
как-то странно. Как будто видит Сенора и его совсем небольшую компанию, но
в то же время смотрит сквозь них. Его взгляд вдруг стал крайне
сосредоточенным. Затем в потемневших и ставших серо-стальными глазах
отразилось нечто. А именно то, что должно было находиться за спинами
непрошенных гостей.
Сенор быстро обернулся, но ничего нового не увидел. Только унылую
твердь, растворяющуюся у края темноты...
А в глазах одноухого сменяли друг друга отражения текучих, как
кисель, пейзажей, наполненных кошмарными существами, или - что было даже
хуже - всего лишь намеками на кошмар.
Холодный пот выступил на лбу Незавершенного. Ему еще предстояло
привыкнуть к здешним войнам. Тут сражались, изгоняя врага в мир, созданный
с помощью собственных представлений. Таким образом проверялась
принадлежность к Хаосу или хотя бы способность существовать в нем. Человек
из Призрачного Замка трансформировал ландшафт изменений явно в расчете на
то, что непрошенные гости исчезнут, смытые волнами перемешивающейся
