чтобы титанам индустрии сразу стало понятно, как я встревожен
образовавшейся в их взаимопонимании брешью. В которую я роняю
одну саднящую чушь за другой.
-- Я полагаю, что мне лучше уйти.
Мотт воздевает царственную руку.
-- Останьтесь, Кристиан, мы с ним быстро выясним
отношения.
-- Но мистер Мотт, мне и в голову не приходило, встревать
между двумя людьми. Разрушать их дружбу.
Негромкий смешок Мотта. Бледная улыбка на лице Гау. И
широко раскрытые глаза Кристиана, взирающие на них с невинным
вопрошанием.
-- Я понимаю, что нахожусь в сердце деловой империи, но
разве вас не связывает дружба.
-- Кристиан, вам присуще обыкновение задавать слишком
много прямых вопросов.
-- Но мистер Мотт, когда пытаешься прояснить для себя все
в подробностях, без этого не обойтись.
-- Прошу вас, Стив, Кристиану всего лишь хочется
достигнуть с нами взаимопонимания. Он действительно стремится
принести нам пользу.
-- О'кей, Кристиан, пока вы ничего не достигли и не
принесли, присядьте. Послушать вас, так вы вовсе не врун и
мошенник. Я всего лишь хочу понять, чего вы, собственно,
стоите. Я не хочу быть грубым или обидеть вас. Но мне сдается,
что под вашей мягкой, невинной личиной таится изрядное
высокомерие. Сказать по правде, я отчетливо ощущаю, что меня
пытаются облапошить. Одно это ваше замечание насчет дружбы и
нежелания встревать между двумя людьми чего стоит. Да-да. А в
тот раз, на вечеринке у моего сына. Вы помните мой дом. Ну а я
помню кое-что о нем сказанное. Дворец вульгарности. Не стройте
невинной физиономии. И не думайте, что я спланировал это
заранее, заманив вас сюда с мистером Гау, чтобы задать вам
жару. Вы произвели на меня сильное впечатление, но не считайте
себя способным обвести нас всех вокруг пальца.
-- Стив, мне еще не приходилось встречать человека,
равного чистосердечием Кристиану.
-- Говард, вы считаете человека чистосердечным, если он
откровенно говорит вам, что он мошенник и врун. Что он в поте
лица трудился в похоронном бюро, провожая людей к месту их
последнего упокоения. И если он, послушав немного музыки,
принимается изрекать эффектные фразы. Не будьте таким наивным,
Говард. Наш Кристиан способен всю ночь ослеплять вас девизами,
один лучше другого.
-- Но разве не грустно будет, Стив, если мы оставим втуне
подобный талант.
-- Дело в том, что я знаком с прошлым Кристиана. И кстати,
Кристиан, я хочу, чтобы вы имели это в виду - Шарлотта
замечательная девушка. Даже и не помышляйте о том, чтобы
обмануть ее доверие. Если вы себе это позволите, вам придется
иметь дело со мной и моим сыном, Стеном.
-- Я полагал, Стив, что Кристиан для вас величина
неизвестная.
-- Этого просто не может быть, раз он встречается с моей
девочкой, с Шарлоттой. Я распорядился, чтобы к нему
присмотрелись. Я любил мать этой девушки. Шарлотта мне все
равно что дочь. И если она водит знакомство с дурными людьми, я
должен об этом знать.
-- Я думаю, мистер Мотт, мне лучше уйти.
-- А вы не хотите немного пооскорблять нас перед уходом,
Кристиан. Назвать нас вульгарными напыщенными ничтожествами.
-- Что заставляет вас думать, будто вы вправе так со мной
разговаривать, мистер Мотт. Вы полагаете, что мне нечего вам
противопоставить.
-- Не надо мне угрожать.
-- Я вам не угрожаю.
-- Послушайте, Стив, прошу вас. Я не желаю в этом
участвовать.
-- Вы, Кристиан, насколько я понимаю, думали, что если вы
предпримете лобовую атаку, просто заявитесь к нам прямо с
улицы, то нам покажется, будто вас бог послал. Что нам не
хватит решимости вникнуть в ваши прошлые делишки. Кстати
сказать, что там приключилось между вами и вашей женой, дело,
разумеется, ваше. Но только вы до сих пор не оплатили счет
пароходной компании. Хотя и это тоже ваше дело.
-- Благодарю вас.
-- Но кое-какие из ваших дел, Кристиан, затрагивают
непосредственно меня.
-- Стив, Стив, неужели во всей этой ситуации нет ни
единого проблеска. Кристиан не сказал мне, что он женат.
-- А он и не женат.
-- Тогда какую роль играет во всем этом жена.
-- Никакой. И не будет играть.
-- Вы хотите сказать, что она померла.
-- Именно по этой причине наш Кристиан и занялся
похоронным делом.
-- Стив, надеюсь, я не был невежлив. Все это выше моего
разумения.
Гау снимает и протирает очки. Кристиан оборачивается,
намереваясь достичь с ним взаимопонимания.
-- Судя по всему, мистер Мотт не желает без необходимости
контактировать с растленными личностями и шарлатанами, мистер
Гау.
-- Будет, будет, Кристиан. Вы уже доумничались до вызова в
суд.
-- Мистер Мотт, я пришел к вам с открытым сердцем, чтобы
работать и зарабатывать деньги.
-- И полагали, будто мне не хватит духу сказать вам в
лицо, что я знаю вам настоящую цену. Известно ли вам, Говард,
что наш Кристиан весьма скор на расправу.
-- О господи, Стив, вы на две головы впереди меня.
-- Он способен забить человеку в глотку все его зубы. И
даже завоевал на ринге несколько титулов.
-- Стив, я не понимаю, от бокса-то какой вред.
-- Очень большой, если бокс внушает человеку уверенность в
том, что он в состоянии выйти из любой ситуации, проложив себе
дорогу кулаками.
-- Нелепейший вздор, мистер Мотт.
-- Нечего корчить передо мной британца, мальчишка.
-- Нечего называть меня мальчишкой.
-- Стив, Стив. Неужели мы не способны привнести в эту
ситуацию новое содержание и преобразовать ее в иную, которую
удастся как-то разрешить. Как вы полагаете. Я думаю, что
несмотря на все произнесенные здесь неприятные слова, мы в
основе своей люди, расположенные к добру. И что у нас еще
сохранилось нечто такое, из чего могут быть извлечены
конструктивные решения.
-- Решение любой ценой, так что ли, Гау. Ты готов
Кристиана медом обмазать, лишь бы нам было легче его
переваривать.
-- За три с половиной года, что я работаю здесь, никто еще
так со мной не разговаривал.
-- Ладно, ладно, Говард, будем считать, что я на миг
поддался эмоциям.
Кристиан в слепящем алебастровом свете. Медленно
поднимается на ноги. Стряхни со своей личности крошево
попреков, придирок, издевок и мерзостей, которыми тебя осыпали.
Следовало бы поклянчить, забиться в припадке на манер того
негритоса, что куролесил в подземке. Закатить этой белой швали
целый спектакль. Но ради блага Говарда Гау ограничимся легким
мерцанием в глазах. Отчасти вкрадчивым. Оно позволит тебе
продвинуться вглубь вражеской территории еще до того, как
начнется настоящая драка.
-- На миг, в течение которого мне пришлось сносить
оскорбления, впрочем, вы, мистер Мотт, сказали то, что считаете
правдой, и на том спасибо.
Говард Гау подхватывает крохотный факел взаимопонимания.
Палец его указует на обреченного, голос эхом отдается в
сводчатых потолках.
-- Вот она, возможность все начать заново. Разве после
того, как была сказана правда, все мы не почувствовали
облегчения. Разве атмосфера не разрядилась. Возможно. Хотя бы
немного. Мы всего-навсего пережили ситуацию, в которой без
особой на то нужды были извлечены на свет события личной жизни
человека, в которую были привнесены личные обстоятельства и
люди дали волю чувствам, слишком гневным, чтобы их можно было
выразить словами.
-- Я ни разу и пальцем не тронул мою жену, когда она
заболела, мистер Мотт.
-- Хватит, вы пытаетесь смутить нас вашей искренностью.
-- Просто я считаю, что вам следует знать об этом. Смерть
жены была для меня ударом, и я, мысленно следуя за нею, быть
может углубился в странные области горя.
-- Стив, я и в самом деле горжусь тем впечатлением,
которое произвел на меня Корнелиус. И я сознаю, что вы
говорили, повинуясь давлению сведений, которые вполне могли
оказаться плодами чьего-то воображения.
-- Почему мне не предоставили голых фактов, Говард, вот
все, что меня интересует. И чего вы, собственно, могли ожидать,
пытаясь укрыть от меня эти факты. Похоронное бюро. Вы хоть
представляете, во что оно может обратить цены на принадлежащую
нам недвижимость.
-- Я виноват, Стив.
-- Конечно, Говард, я был, возможно, отчасти несдержан.
Извините меня, Кристиан, мне не следовало подобным образом
припутывать сюда ваши личные обстоятельства.
-- Быть может и я, мистер Мотт, сказал нечто такое, чего
говорить не следовало.
-- Ладно, я хоть и председатель совета директоров, а все
же готов признать, что я определенно наговорил лишнего.
-- Мы все наговорили лишнего, Стив.
Кристиан на несколько шагов отступает, не желая обременять
своим присутствием особу индустриального короля. Пряча за
спиной сигару, стряхивает с нее пепел.
-- Ну что же, мне, пожалуй, пора.
Сияющие глаза мистера Мотта. Черные шелковые носки. Точь в
точь как на Вайне. Он стремительно вскакивает и приближается к
смущенному Кристиану. Голос, открывающий горизонты.
-- Мы найдем для вас место, Кристиан.
Гау, радостно улыбаясь, потрясает у лица сцепленными
руками.
-- От сумбура к стройности.
Кристиан, не пройдя и половины пути к раздвижным дверям.
Единым махом перешагивает с этих скользких стеклянных полов. В
кущи коммерции. Покамест Мотт прочищает горло для нового
изречения.
-- Мы сможем найти для вас применение, Кристиан.
Гау потрясает над головой крепко стиснутым кулаком.
-- Стив, я рад, что вы это сказали.
-- А я, Говард, рад, что мне хватило величия, чтобы это
сказать.
И
Клянусь
Царственным нашим величием
Сказанное
Дорого стоит
20
Кристиан проходит сквозь стайку вспархивающих голубей и
поднимается во широким серым ступеням между чудовищными
столпами, подпирающими сей дворец правосудия. В котором каждому
из встречных не мешает умыться. Судя по грязным взглядам,
которые они на меня бросают.
В этот солнечный день. Не вмещающий ни единой причины, по
которой миру надлежит и дальше вращаться. Если не считать того,
что я спрыснулся средством от пота под мышками и между ногами,
сообщив себе свежий, но мужественный аромат. Дабы получше
пахнуть в суде. Поскольку я уже две недели обливаюсь потом в
империи Мотта. Пачкая бумагу словами, от которых мне хотелось
смеяться, а Говарду Гау плакать. Он приходил в мою кабинку и
слезно жаловался. Что такое, Корнелиус, довольно шутки шутить,
моя пятилетняя дочь и та бы справилась лучше.
Поднимаюсь в лифте с господами при чемоданчиках.
Законники, как саранча, сбиваются в стаи, всегда готовые пасть
на любой зелененький доллар, зажатый в ручонке ответчика или
истца. Ехал сюда подземкой и слышал, как один мужчина жаловался
другому, что двадцать пять лет прожил бок о бок с соседом и
ничего о нем не знает, на что другой сказал, ну так я со своим
прожил сорок два года и тоже с ним не знаком. А в прошлую
полночь женщина, живущая через улицу напротив, целый час
просидела, выставив из окна голую задницу. Видимо, пыталась
наладить знакомство. С соседями.
Кларенс Вайн в своей сверкающей безупречности. Блестящие
черные туфли, фетровая шляпа в руке. Покручивает шеей в
туговатом воротничке, подергивает плечом. Не отрывая спины от
зеленой стены, оборачивается, улыбается и протягивает руку
