друга Проценко". Снова заполняем пропуск: "разыскать этот клад". Текст
Гудкова: "Нашедшего книгу прошу сообщить ему о моем завете". Точка. Нужно
снова подставить стершееся начало фразы: "Пусть найдет". Подставляем текст
Гудкова: "решетку; ориентиры станут ясны".
- Все? - спросил Сомов. - Я записал вслед за вами весь текст. Вот он:
"Другого выхода нет. Самое ценное удалось спасти. Клад огромной ценности.
Чтобы обнаружить его, ищите решетку, такую, какой мы с Проценко пользовались
в дни юности на Тамани. Чтобы найти спрятанное, ищите решетку, тогда все
станет ясным. Партизаны дарят клад Родине. Клад спрятан в коридоре дома,
стоящего на берегу Белой. Первейший долг художника и моего друга Проценко
разыскать этот клад. Нашедшего книгу прошу сообщить ему о моем завете. Пусть
найдет решетку, ориентиры станут ясны".
- Мы тоже примерно так же прочли письмо, - задумчиво сказал Решетняк. -
Одно все же неясно. Гудков никогда не был на реке Белой. Мы с майором
Сомовым это место прочли иначе: не Белой, а реки Большая Лаба. Но и то не
уверены. Ведь мы партизанили в самых верховьях Большой Лабы, а там ни одного
дома с коридором не сыщешь. Пастушьи хижины, да и то редко.
Наступило тягостное молчание. Догадка, казавшаяся такой верной,
провалилась.
- Ничего не поделаешь, - вздохнула Ольга, - I нужно искать другое
объяснение недостающих слов.
Неожиданно лицо Решетняка расплылось в радостной улыбке:
- Коридор надо искать по Большой Лабе. В тех местах коридорами называют
каменные пещеры, а их там очень много. Мы не раз забирались в такие пещеры.
Устраивали там склады оружия и боеприпасов.
В ДЕБРЯХ СКАЛИСТОГО ХРЕБТА
Если путник держит путь с Таманского полуострова на юг, то сразу же после
того, как он миновал Анапу, его взору предстают разбросанные по степи
отдельные холмики.
Каждый едущий этим путем впервые обычно принимает далеко стоящие друг от
друга возвышенности за холмы-могильники, которые восемь веков назад насыпали
половцы в различных местах Тмутараканского княжества.
Но на вершинах этих пригорков нет гигантских каменных баб, которых
половцы ставили для охраны покоя умерших. Нет каменных памятников, потому
что холмы - не могилы именитых половецких ханов, а самые что ни на есть
обыкновенные холмы, начало Главного Кавказского хребта. Чем дальше к
юго-востоку, тем все ближе подступают друг к другу холмы. Вот они уже
образуют отдельные гряды. Еще немного - и из отдельных гряд возникает
несколько параллельно идущих горных хребтов. По мере продвижения на
юго-восток горы становятся все выше и выше...
Из многих мест степной кубанской равнины в ясный, погожий день видны
белые шапки вечных снегов, которыми увенчаны горы Фишт и Оштен - первые
крупные вершины Кавказа.
Величествен, могуч и живописен Главный Кавказский хребет. Круто и
обрывисто спускается к Черному морю его южный склон. Северный же склон,
наоборот, пологий и удобен для передвижения. С этой стороны, параллельно
Главному Кавказскому хребту, тянутся почти обнаженные горы Скалистого
хребта. Среди них вы не найдете вершин, покрытых вечными снегами. Горы
Скалистого хребта намного ниже своих соседей с юга, но зато они дики и
неприступны. Еще севернее, параллельно Скалистому и Главному хребтам,
выстроились густо заросшие девственными лесами Черные горы.
Невдалеке от границы Краснодарского края с Грузией вое эти три хребта
стягиваются в один мощный горный узел.
Суровы и неповторимо прекрасны эти места. Но редко ступала здесь нога
человека. Зато тот, кто пробьется через труднодоступные перевалы, пройдет по
нависшим над пропастями тропам и преодолеет заросли первобытных, нехоженых
лесов, будет вознагражден.
Он увидит необыкновенные озера. Вот они чисты и голубоваты, как
драгоценный камень. Проходит два-три часа - и бирюзовый цвет озера уступает
место изумруду. Еще немного - из темно-зеленой вода превращается в
фиолетовую. Сильнее пригрело солнце, быстрее тает снег на горах - вздулось
озеро и стало мутно-желтым.
Бурные реки и ручьи, вытекающие из ледников, обрушиваются вниз тысячами
водопадов.
Вплотную к берегам озер и рек подступают величественные дремучие леса.
Вот роща белоствольных невысоких деревьев с мелкой твердой листвой,
напоминающей листву северной брусники. Бородатые темно-зеленые мхи
спускаются с ветвей до самой земли. Даже в яркий летний день здесь царит
зеленый полумрак, и кажется, идешь не лесом, а по дну моря среди колышущихся
водорослей. Как из подземелья, тянет прелью и сыростью. Ни одна птица не
нарушает своим пением тишины этого мрачного леса. Лишь иногда прошелестит
змея. Это заросли самшита. Невысокие деревья с темно-зеленой листвой и
белыми стволами живут по четыреста лет.
Вот другой лес. Деревья, покрытые хвоей, напоминающей пихтовую. Это тисс,
или, как его иначе называют, красное дерево. Четырехсотлетние самшитовые
деревья в сравнении с красным деревом то же, что мальчишка рядом с глубоким
старцем. В тиссовом лесу можно встретить деревья, возраст которых измеряется
тысячелетиями.
Вы идете дальше. Мрачные леса тисса и самшита сменяются веселыми
березками, дубовыми рощами, сосновыми борами и еловым чернолесьем. Тянутся
вверх сорокаметровые громады бука. Склоняются к реке темные кроны черной
ольхи, горделиво разбрасывает свой праздничный пурпур черноклен. Под пологом
деревьев - усыпанные лиловыми цветами кусты понтийского рододендрона, желтая
азалия, падуб, кавказская черника и лавровишня. И все это переплетено
причудливой и труднопреодолимой сетью лиан.
Вы выходите из леса и попадаете на обширные субальпийские луга. Трава так
высока, что в ней может скрываться всадник. А вот альпийская лужайка. Она
покрыта ярко цветущей низкой, не выше спичечного коробка, травой.
Глухие горные дебри - раздолье для диких зверей. На границе вечных снегов
пасутся круторогие туры. Сквозь лес гордо проходит благородный олень.
Непуганые серны и косули, встретив человека, с любопытством рассматривают
его, лишь потом, стремительные и изящные, уносятся прочь.
Среди белого дня не редкость увидеть пасущегося на зеленой лужайке или
играющего на снегу медведя, В отличие от своих северных собратий, он мал
ростом и добродушен. Никакой особой опасностью встреча с ним не грозит.
Но вот с треском ломается валежник, чавкает грязь. На этот раз из
кустарника на поляну выходит свирепый обитатель горных лесов - дикий кабан.
Только в очень снежные голодные зимы, собравшись большой стаей, решаются
нападать на него волки, да и то редко добиваются успеха.
Ударом своих кривых трехгранных клыков кабан вспарывает брюхо своему
врагу. Сражается он упорно, свирепо и почти всегда уходит с поля боя хоть и
израненным, но победителем.
Горе охотнику, ранившему кабана. Кабан не испугается и не убежит, он
постарается рассчитаться со своим врагом.
Прижав к затылку короткие уши с кисточками, подкрадывается к пасущимся
сернам рысь.
Но вот раздается громкий и страшный рев. Замирает на месте рысь.
Скрывается в чащобе кабан.
В ужасе уносятся козули и серны. Торопится слезть с дерева, куда он залез
полакомиться терпкими грушами, медведь.
Где-то вдалеке громко, отрывисто охнул и замолк барсук.
Чего же испугались обитатели леса? Они услышали рев чем-то обозленного
барса - самого страшного хищника Кавказских гор.
Встретив человека, он неслышными шагами уходит прочь, но не испуганно и
стремительно, как другие животные, а с неторопливым достоинством.
Охота на барса не менее опасна, чем охота на льва или тигра. Несмотря на
свое полутораметровое тело, он забивается в расщелины, в которые не пролезть
человеку. Ловко спрятавшись, он появляется там, где его меньше всего ждут.
Нередко барс долго идет следом за охотником.
Раненый барс бросается на человека, стараясь ударом могучих лап сбить его
с ног и ухватить страшными клыками за горло. Победив человека раз-другой,
барс набирается храбрости и становится людоедом. Он спускается ниже и на
высокогорных пастбищах нападает на пастухов, устраивает засады на охотничьих
тропах.
Завидев барса, тревожно затрещали сойки. Вспорхнула стая крупных лесных
голубей - вяхирей. Скрылись горные тетерева. Застыли на вершинах деревьев
желтоклювые альпийские галки.
Только в небе по-прежнему невозмутимо, раскинув трехметровые крылья,
парит самая крупная птица Европы - гриф-ягнятник.
Пламя костра делалось все бледнее. На фоне неба обозначился контур гор.
Начинался рассвет.
Васька Лелюх помешал в висящем над огнем котле кушанье и попробовал его.
Каша с мясом была уже вкусная, но крупа еще не уварилась.
Васька отошел от костра и сел рядом с разомлевшим от жара Соколом.
Солнце еще было скрыто высокой снежной шапкой горы, но на лесной поляне
уже стало светло.
Под сенью огромной кавказской пихты примостились три небольшие палатки
экспедиции. Спускающиеся почти до самой земли ветви дерева надежно закрыли
палатки от дождя и непогоды. Даже сильнейшие ливни не могут пробиться через
густую конусообразную крону пихты.
Около месяца жила на этой высокогорной поляне экспедиция, а Васька, Алла
и Шура, впервые попавшие в дебри Кавказских гор, никак не могли освоиться с
непривычной для них обстановкой. Как зачарованные смотрели они на цветные
ковры лугов, сияющие бриллиантовыми россыпями ледники, па водопады и леса.
Край солнца высунулся из-за снежной шапки горы. Васька взял в руки
сковороду и ударил по ней большим ножом. Вскочил обрадованный Сокол и
бросился к палатке, где спала Алла.
Откинув полу палатки, вышел Решетняк, немного погодя появились Шура,
Ольга Ракитина и Проценко. Алки не было.
- Ну, что ты скажешь! - возмущался Лелюх. - Вот соня!
Он зашел в палатку и ударил в сковороду над самым Алкиным ухом. Она
вскочила и несколько секунд ошеломлено смотрела на Лелюха.
Перегоняя друг друга, взрослые и ребята бросились по извилистой тропинке
к пенящемуся и ревущему потоку. Рядом с палатками бил прозрачный, как слеза,
ключ, но кто удержится от искушения умыться в настоящем водопаде! Не так-то
часто подворачивается такой случай.
Вода была обжигающе холодна, через десять минут все вернулись бодрыми и
веселыми.
Васька, дежуривший по лагерю, приготовил "стол". Постеленный на земле
брезент был заставлен мисками с вкусно пахнущей кашей и кружками для чая.
Около каждого прибора лежали горка сухарей и плоская лепешка - предмет
особой гордости Лелюха. В далекие горные дебри, куда забралась экспедиция,
хлеб доставлять было невозможно, пришлось бы ограничиться сухарями, но
Васька приноровился печь пресные лепешки. Даже Алка отдавала им должное.
На завтрак уходило довольно много времени. Ели плотно. Впереди предстоял
день трудных горных переходов.
Месяц назад к экспедиции присоединились Решетняк, лейтенант Потапов и еще
несколько работников угрозыска.
К большой досаде Проценко, ему пришлось отказаться от ежедневных выходов
с поисковыми группами. В одном из походов он неудачно прыгнул и повредил
себе ногу. Все дни он работал над эскизами к задуманной им картине. Он хотел
написать последний бой партизан отряда Гудкова.
Оставался в лагере и Васька Лелюх, удовлетворившись ролью завхоза и
повара. Васька нес свои обязанности с образцовой добросовестностью. Сам, не
дожидаясь, что его кто-нибудь разбудит, он вставал затемно и готовил
завтрак. Никогда не забывал положить в сумки уходящих в горы еду. Помыв
после завтрака по-суду, он спал два-три часа, но всегда вовремя просыпался,
чтобы покормить оставшегося в лагере Проценко, и брался за приготовление
