куда-то вниз.
- Что случилось? - испугался Решетняк, услышав шум. - Где ты, Шура?
- Тут! - отплевываясь от песка, отвечал Шура. - Я куда-то упал и
ударился.
Он пошарил вокруг, отыскивая потухший фонарь. Наконец нашел его и зажег.
- Филипп Васильевич! - закричал он сразу же, как только" яркий луч
осветил узкий подземный ход, куда он упал. - Тут пулемет!
Решетняк схватил ледоруб и с яростью начал углублять вырубленные кем-то
ступеньки.
Его работу прервал Шура.
- Кидайте мне веревку, - высунув голову из ниши, предложил он. - Тут
огромный камень. Я к нему привяжу веревку, и вы влезете.
- Добро.
Взобравшись наверх, Решетняк прежде всего бросился к пулемету. Он
надеялся по какой-нибудь примете определить, не принадлежит ли оружие отряду
Гудкова.
Обрушившийся песок образовал пробку, не пропускавшую воздух, в пещере
было сухо, и пулемет хорошо сохранился. Но ничто не говорило о том, кто
последний вел из него огонь.
Больше того: Решетняк понял, что стреляли из этого пулемета много раньше,
чем он попал в пещеру. Это было не трудно определить: вокруг не было ни
одной стреляной гильзы.
Решетняк осмотрелся. Они стояли в большом подземном зале. С высокого
потолка гигантскими каменными сосульками свешивались сталактиты. Стены зала
были неровные, с небольшими нишами и закоулками. Пещера казалась мрачным
подземным царством какого-то волшебника.
- Шура, - распорядился Решетняк, - иди вдоль стены вправо, а я пойду
влево, навстречу тебе. Осматривай повнимательнее, не торопясь, все закоулки.
Если что-нибудь обнаружишь, зови меня.
Прошло примерно около часа, когда Шура наткнулся на след людей. Он зашел
в одну из ниш. На пороге ее лежал широкий поясной ремень с матросской
пряжкой, позеленевшей от времени.
Шура сделал несколько шагов в глубь большой ниши и опрометью вылетел
наружу. Он бросился туда, где мелькал огонек Решетняка.
- Что с тобой? - спросил издали Решетняк.
- Идите туда, - сказал Шура, - там... - От охватившей его дрожи у него не
попадал зуб на зуб. Решетняк притянул мальчика к себе.
- Ну, что ты? Чего? Такой храбрый парнишка и вдруг дрожишь как осиновый
лист. Пойдем покажи, что тебя перепугало,
...Сразу два фонаря осветили нишу.
Около задней стены рядом с какой-то темной, бесформенной грудой навзничь
лежал человек.
На лежащем были сапоги, стеганка и ватные брюки. Он был подпоясан широким
ремнем.
Казалось, сломленный усталостью человек спит. Впрочем, так казалось бы,
если б не лицо лежащего.
Лица не было. Вместо него зиял черными впадинами череп с маленькой
круглой дырочкой в височной кости.
Одна кисть скелета была обложена какими-то тряпками. Невдалеке от второй
руки валялся заржавленный пистолет.
Решетняк поднял его. В луче фонаря что-то блеснуло. Нагнувшись, Филипп
Васильевич увидел на рукоятке маленькую золотую пластинку. Он поднес
пистолет к свету и вслух прочел:
- "Филиппу Решетняку за отвагу в борьбе с бандитизмом от председателя
ОГПУ Ф. Дзержинского. 10.1.26 г."
Решетняк долго стоял недвижимо.
Потом, сняв с себя китель, накрыл голову Натальи и шагнул вперед к тому,
что они с Шурой приняли сначала за кучу тряпья. Сейчас он уже знал, что это
такое.
Укрытые трофейной шинелью и казачьей буркой, лежали два скелета.
Решетняку было нетрудно определить по оружию" потускневшему ордену и
наборному кавказскому поясу, кто это.
Перед ним были останки Николая Гудкова и его ординарца Ахмета.
- Филипп Васильевич, - срывающимся голосом прошептал Шура, - это они? Да?
Решетняк тяжело вздохнул.
- А где же решетка, картины? - через некоторое время спросил Шура. -
Давайте искать.
- Не могу я сегодня, мальчик, ничего не могу, - тихо ответил Решетняк.
...Когда они выбрались из пещеры, было уже темно, и все же Решетняк решил
идти к лагерю. Он не мог оставаться здесь, рядом с этой страшной пещерой.
Всю дорогу они молчали. Только начав спускаться в долину, где стоял
лагерь, Решетняк остановился и сказал:
- Ты уже взрослый, Шура, и я говорю с тобой как со взрослым. От Аллы
нужно скрыть то, что мы видели. Понимаешь?
- Я и сам думал.
- Давай договоримся, - продолжал Решетняк: - мы ничего не нашли. Все
пещеры оказались, как и предыдущие, пустыми. Задержались же из-за того, что
зашли далеко. Вообще ты молчи, а говорить предоставь мне.
- А как же быть дальше? - спросил Шура. - Нужно же похоронить партизан.
Потом, картины-то мы пока не нашли. Как же быть?
- Предоставь вое мне, - ответил Решетняк, - я сегодня же отправлю в город
Аллу. Вызовем еще людей на помощь. Нужно постараться установить подробности
последних дней и часов Гудкова и его сподвижников. Словом, доверься мне и
обещай до поры до времени молчать...
Когда они подходили к лагерю, там все уже были на ногах и готовились идти
на розыски пропавших.
После того как утихли возгласы радости, укоры за задержку и расспросы,
Васька Лелюх вспомнил о своих обязанностях и потащил провинившихся есть. Он
предполагал, что у Решетняка и Шуры должен быть отменный аппетит, и выставил
перед ними порции вчерашнего обеда и сегодняшнего завтрака. Обрадованный
тем, что все хорошо кончилось, Васька раздобрился и добавил по банке
сгущенного молока из НЗ.
Но старания его были напрасны: Решетняк и Шура почти ни к чему не
притронулись.
Васька, да и другие члены экспедиции не отходили от возвратившихся.
- Шурка, - строго и громко спросила Алла, - что-то ты скрываешь. Чем ты
расстроен?
Решетняк насторожился.
Первые же слова Шуры просто повергли его в негодование. Казалось, мальчик
вовсе не принял во внимание его просьбы. Но тут же выяснилось, что опасения
его напрасны:
- Конечно, расстроен, - говорил Шура: - Филипп Васильевич отсылает или
тебя, или меня, а то и обоих по делам в город. А мне не хочется.
- А по каким делам? - спросила Алла. Решив, что ему пора вмешаться,
вместо Шуры ответил Решетняк:
- Прохладные ночи стали, нужно кое-что из теплых вещей сюда доставить. Да
и еще есть дела в городе.
К удовольствию Решетняка, Алла не заставила себя упрашивать.
- Шуру мать может во второй раз не отпустить" Лучше уж я отправлюсь, -
решила она.
Пока шел этот разговор, Решетняк сумел незаметно передать записочку
Ракитиной. "Вызывайтесь идти в город. Потом все объясню".
- Я бы тоже не прочь побывать в городе. У меня ведь отпуск к концу
подходит. Надо что-то предпринять, - сказала, прочитав записку, Ольга.
- А я и не думал посылать Аллу одну, - как ни в чем не бывало проговорил
Решетняк. - Пойдете вместе.
- Когда пойдем? - деловито справилась Алла. - Сегодня.
- Готовьтесь, а я пока напишу письмо. Решетняк взял из палатки полевую
сумку, вынул из нее блокнот, авторучку и начал что-то сосредоточенно писать.
Улучив момент, когда около него, никого не было, подошла Ольга.
- Что случилось, Филипп Васильевич? - взволнованно спросила она.
- Пойдите по этой тропинке, - не поднимая от блокнота головы, ответил он,
- отойдите подальше и Ждите. Мне нужно с вами поговорить.
Ольга, повертевшись для виду на поляне, ушла в указанном ей направлении.
Вскоре вслед за ней ушел и Решетняк, Возвратились они через полчаса.
Около полудня Ракитина и Алла ушли. Только когда они скрылись из глаз,
Решетняк, собрав всех оставшихся, рассказал о вчерашнем походе.
- Я дал задание Ракитиной, - говорил Решетняк, когда рассказ о виденном в
пещере был окончен, - во что бы то ни стало задержать Аллу в Краснодаре.
- Как-то это удастся, - усомнился Проценко.
- Ракитина притворится больной, и Алле придётся за ней ухаживать, -
пояснил Решетняк. - Я вызвал из Краснодара людей на помощь. Нужно перенести
останки партизан в город или в станицу и похоронить. Да и искать картины нам
помогут.
- А что же, мы до этих пор ждать будем? - воспротивился Проценко.
- Нет. Пещеру мы с Шурой даже не успели осмотреть. Начнем ее тщательно
исследовать. Сегодня перенесем к ней поближе лагерь.
- А... зачем? - заикаясь, спросил Лелюх. - Раз... ве ту... ут плохо?
Соседство с пещерой Ваське вовсе не улыбалось, и он уже пожалел, что тоже
не попросился идти в город.
Однако все поддержали Решетняка. Было бессмысленно ходить обедать и
ночевать так далеко от места Поисков.
Васька скрепя сердце принялся вместе со всеми собираться.
К удовольствию Васьки, поход в пещеру был отложен до следующего утра, так
как за день еле успели перетащить лагерь на новое место. Трудный путь с
тяжелой ношей пришлось каждому проделать по нескольку раз. К вечеру люди
настолько утомились, что не могли двинуть ни рукой, ни ногой и как попало
повалились на сделанные из еловых веток ложа.
Лелюх остался верен себе. Он не согласился ложиться без ужина и,
превозмогая усталость, побрел собирать сушняк, держась подальше от
видневшегося вдали черного жерла пещеры. Чтобы было не так страшно, Васька
свистнул с собой Сокола.
Сушняка было мало, а Васька зашел довольно далеко. Несколько раз он
наталкивался на интересные находки. Сначала штык, потом сразу две рогатые
каски, какие носили гитлеровские солдаты, и, наконец, разбитый пулемет.
Конечно, все было настолько поржавевшим, что никуда не годилось, но все же
Васька решил притащить в лагерь кое-что из этих трофеев.
Пулемет был тяжел, а вот штык-нож другое дело. Почистить его стальное
лезвие - так им еще можно будет щепки колоть для костра.
Васька нагнулся, поднял штык и, обтерев травой, засунул за пояс.
Вдруг он заметил, что Сокол тщательно обнюхивает какой-то предмет. Это
была солдатская фляжка для воды.
Она была сплющена в лепешку и никуда не годилась. Повертев фляжку в руке,
Васька хотел отбросить ее в сторону, но вдруг ему показалось, что на одной
из сторон превращенной в лепешку фляги что-то написано.
Васька стер налипшую землю.
Чем-то глубоко выцарапанная надпись стала хорошо видна. Но что это была
за надпись!
"орветкор спря мыпарт рятали изаны таны отбитые отрядаГ удкова идорэт
уфаши обращае стов в мсякГ имзамас картины великих камен мастеро АН. Проц
ки-рует ном в его енкозн Откапыв коридо айтеиверни ре-начи Ищите
нающемсявпра ающемушифр тенароду иликсов навыс етскому оте "Бар вом соволо
Вместес че-лове гово"бо задн карти курасш нами найде льшуюп емуг ифровав
тенашидоку лупеще ментыиза ещеруК рыПос леднийостав писи шемуэт шийсявжив
Гудков ыхвз оМысп артины".
- Черт его знает, что за неразбериха! - прошептал Васька. - Ничего не
поймешь!
Он бросил испорченную флягу, подхватил охапку хвороста и сделал несколько
шагов в сторону нового лагеря. Однако странная надпись не выходила из
головы.
- Гудков! - вдруг громко ахнул он.
Швырнув на землю хворост, он бегом бросился обратно и отыскал флягу.
Действительно, в конце надписи стояло слово "Гудков".
Васька быстро прочел весь текст и теперь уже отыскал среди тарабарщины
еще два слова, заинтересовавшие его не меньше, чем фамилия "Гудков". Это
слова "картины" и "шифр".
Забыв и о хворосте и об ужине, Васька скачками, которым мог бы
позавидовать горный козел, понесся к лагерю. За ним с лаем помчался Сокол.
- Филипп Васильевич, - орал он, еще издали увидев Решетняка, который
вышел из палатки покурить, - смотрите, что я нашел. Гудков! Тут написано о
Гудкове и о шифре!
На крик Васьки бросились Решетняк и Проценко. Лишь намаявшийся Шура
Бабенко ничего не слышал и спал богатырским сном. 1
Решетняк осмотрел сплющенную флягу и протянул ее Проценко:
- Смотри, Грицько. Шифр. По-моему, это и есть ваша "решетка".
Руки Проценко тряслись от волнения, строчки плясали перед глазами.
