вертикали. Естественно, разрушаются прежде всего не плиты, а контакты между
ними, а затем идет цепная реакция, деформирующая сами плиты. Пример:
Византия и Иран в VI-VII вв. были устойчивыми системами, а пограничная
область между ними, заселенная арабами, испытывала их воздействие.
Пассионарный толчок перетасовал арабов так, что выделилась группа
(консорция) сторонников Мухаммеда. За четыре поколения создался сначала
этнос, а потом суперэтнос от Эбро до Памира.
Так как особи нового настроя взаимодействуют друг с другом, то немедленно
возникает целостность, однонастроенная эмоционально, психологически и
поведенчески, в основании чего, очевидно, лежит биофизический феномен.
Скорее всего, здесь мы имеем дело со своеобразным единым ритмом. Именно он
воспринимается наблюдателями как нечто новое, непривычное, не свое.
Завоевание - не единственная форма этнического распространения и приобщения
к своей системе иноплеменников. Известна трансплантация культуры в форме
проповеди религии и как внедрение предметов быта или искусства, что
изменяет систему, являющуюся объектом воздействия. Крещение славян в 988 г.
повело к расширению этнокультурного ареала Византии; продажа опиума и
керосиновых ламп в Китае сделала его зависимым от Англии и Америки,
расшатала быт, затем государственную власть и, наконец, суперэтническую
систему империи Цин, что повлекло за собой не только политические и
социальные перемены, но и этнические, например ассимиляцию маньчжуров
китайцами.
Итак, пассионарный импульс для возникновения этногенеза обязателен, а
разнообразие, наблюдаемое в действительности, определяется ландшафтными,
климатическими условиями, этническим соседством, культурными традициями, а
также силой самого толчка, т.е. импульса. Вот почему все этносы оригинальны
и неповторимы, хотя процессы этногенеза по характеру и направлению сходны.
МЫСЛИ ПО ПОВОДУ НООСФЕРЫ
Как уже неоднократно отмечалось, сознательная деятельность людей играет не
меньшую роль в исторических процессах, чем эмоциональная, но характер их
различен принципиально. Бескорыстное стремление к истине порождает научные
открытия, которые определяют возможность технических усовершенствовании и
тем самым создают предпосылки для роста производительных сил. Увлечение
красотой формирует психику и художника, и зрителя. Жажда справедливости
стимулирует социальные переустройства. Короче говоря, "человеческий разум,
который не является формой энергии, а производит действия, как будто ей
отвечающие"[27], становится импульсом явления, именуемого прогрессом, и,
следовательно, связан с общественной формой движения материи. Связь этих
двух форм движения материи, которые соприсутствуют в каждом историческом
событии, большом или малом, очевидна. Согласно В. И. Вернадскому, именно
эволюция видов приводит к созданию форм жизни, устойчивых в биосфере
(второй биохимический принцип), и, следовательно, направленное
(прогрессивное) развитие - это явление планетарное. Ю. П. Трусов уточняет
это положение, утверждая, что "по отношению к породившему его ограниченному
миру общество имеет не только черты преемственности, но и глубокие
принципиально новые черты, которые выделяют его из всего биологического
мира... Эти черты связаны прежде всего с разумом, познанием мира и
социально организованным трудом"[28]. Это различие заставляет его выделить
из биосферы особую область - ноосферу, т.е. сферу разума, продуктом которой
является техника в самом широком смысле, включающем искусство, науку и
литературу как кристаллизацию деятельности разума.
Но плоды рук человеческих имеют изначальное отличие от творений природы.
Они выпадают из конверсии биоценозов, где идет постоянный обмен веществом и
энергией, поддерживающий биоценозы как системные целостности. Человеческое
творчество вырывает из природы частицы вещества и ввергает их в оковы форм.
Камни превращаются в пирамиды или Парфенов, шерсть - в пиджаки, металл - в
сабли и танки. А эти предметы лишены саморазвития; они могут только
разрушаться. На это принципиальное различие природы и техники в широком
смысле обратил внимание С. В. Калесник, указавший также, что не все
создания человека таковы[29]. Поле пшеницы, арык, стадо коров или домашняя
кошка остаются в составе географической среды, несмотря на воздействие
человека.
Итак, антропосфера занимает промежуточное положение между мертвой
техносферой и живой природой. Но коль скоро так, то они находятся в
оппозиции. И тут уместно ввести поправку Ю. К. Ефремова к оценке
"ноосферы", которую он назвал "социосфсрой": "Так ли уж разумна "сфера
разума"? Ведь ее развитие ведет к замене живых процессов, обогативших нашу
планету запасами конденсированной энергии, укрытой в почвах и осадочных
породах, в каменном угле и нефти. Бы" лая жизнь микроорганизмов подарила
нам кислородную атмосферу и озоновый слой, спасающий нас от убийственных
космических излучений. Растения, покрывающие землю, - это фабрики
фотосинтеза, перерабатывающие свет 8 живую материю. Животные ~- наши
меньшие братья регулируют биоценозы и сообщают им устойчивость"[30].
А что дала нам ноосфера, даже если она действительно существует? От
палеолита остались многочисленные кремневые: отщепы и случайно оброненные
скребки да рубила; от неолита - мусорные кучи на местах поселений.
Античность подарила нам развалины городов, а Средневековье - руины замков,
Даже тогда, когда древние сооружения доживали до нашего времени, как,
например, пирамиды или Акрополь, это всегда инертные структуры,
разрушающиеся относительно медленно, И вряд ли в наше время найдется
человек, который предпочел бы видеть на месте лесов и степей груды отходов
и бетонированные площадки. А ведь техника и ее продукты - это овеществление
разума.
Короче говоря, как бы мы ни относились к идее существования ноосферы,
полярность техники и жизни неоспорима И тут перед нами встает задача
определить соотношение пассионарности, инициирующей создание этносов, и
сферы со знания, порождающего культуру и технику.
XXIX. Пассионарность и сфера сознания
СИСТЕМА ОТСЧЕТА
Если мы примем за эталон импульс врожденного инстинкта самосохранения (1),
индивидуального и видимого, то импульс пассионарности (Р) будет иметь
обратный знак. Величина импульса пассионарности, соответственно, может быть
либо больше, либо меньше, либо равна импульсу инстинкта самосохранения.
Следовательно, правомочно классифицировать особей: на пассионариев (Р>1).
гармоничных (Р=1) и субпассионариев (Р<1). Соотношением этих групп
определяется уровень пассионарного напряжения в системе, в нашем случае -
этносе. Вслед за пассионарным толчком оно быстро возрастает, затем
наступает "перегрев", после которого идет медленный плавный спад, часто с
задержками. Если построить кривую, то это будет фиксация инерционного
процесса. Все величины будут положительными; в лимите, практически
недостижимом, - нуль.
Несомненно, подавляющее число поступков, совершаемых людьми, диктуется
инстинктом самосохранения либо личного, либо видового. Последнее
проявляется в стремлении к размножению и воспитанию потомства.
Однако пассионарность имеет обратный вектор, ибо заставляет людей
жертвовать собой и своим потомством, которое либо не рождается, либо
находится в полном пренебрежении ради иллюзорных вожделений: честолюбия,
тщеславия, гордости, алчности, ревности и прочих страстей. Следовательно,
мы можем рассматривать пассионарность как антиинстинкт или инстинкт с
обратным знаком. А поскольку нет и не может быть этноса, не связанного с
первичным взрывом пассионарности, то она является величиной, соизмеримой
для всех этносов.
Следовательно, мы можем классифицировать все этносы по степени возрастания
и падения пассионарного напряжения этнического поля. Наличие флуктуаций
несколько осложняет
этот принцип, но не слишком, потому что схема - быстрый подъем
пассионарности и медленная утрата - действительна для всех известных нам
этносов. Это не может быть случайностью. Поэтому мы можем считать пусковой
момент этногенеза подобием толчка, сообщившего этнической системе инерцию,
утрачиваемую при сопротивлении среды.
Как инстинктивные, так и пассионарные импульсы лежат в эмоциональной сфере.
Но ведь психическая деятельность охватывает и сознание. Значит, нам следует
отыскать в области сознания такое деление импульсов, которое можно было бы
сопоставить с описанным выше. Иными словами, оно должно быть разбито на
разряд импульсов, направленных к сохранению жизни, и другой разряд - к
принесению жизни в жертву иллюзии. Для удобства отсчета обозначим импульсы
жизнеутверждающие знаком плюс, а импульсы жертвенные - знаком минус. Тогда
эти параметры можно развернуть в плоскостную проекцию, похожую на привычную
систему Декартовых координат, причем отметим, что положительные - не значит
"хорошие" или "полезные", а отрицательные- "плохие"; в физике же катионы и
анионы, а в химии кислоты и щелочи не имеют качественных оценок.
Вообще надо отметить, что только в общественной форме движения материи есть
смысл противопоставлять прогресс застою и регрессу. Поиски осмысленной цели
в дискретных процессах природы - неуместная телеология. Как горообразование
ничем не "лучше" денудации, а зачатие и рождение такие же акты жизни
организма, как смерть, так и в этнических процессах отсутствует критерий
лучшего. Но это не значит, что в этногенезе нет системы, движения и даже
развития; просто в нем нет "переда" и "зада". В любом колебательном
движении есть только ритм и большая или меньшая напряженность (частота).
Условимся о терминах. Положительным импульсом сознания будет только
безудержный эгоизм, требующий для своей реализации - как цели - рассудка и
воли. Под рассудком мы условимся понимать способность выбора реакции при
условиях, это допускающих, а под волей - способность производить поступки
согласно сделанному выбору. Следовательно, все тактильные и рефлекторные
действия особей из этого разряда исключаются, равно как и поступки,
совершенные по принуждению других людей или достаточно весомых
обстоятельств. Но ведь внутреннее давление - императив либо инстинкта, либо
пассионарности, также детерминирует поведение. Значит, и его надо исключить
наряду с давлением этнического поля и традиций. Для "свободных", или
"эгоистических", импульсов остается небольшая, но строго очерченная
область, та, где человек несет за свои поступки моральную и юридическую
ответственность.
Тут мы опять сталкиваемся с невозможностью дать дефиницию, да и практически
ока и не нужна. Коллективный опыт человечества четко отличает вынужденные
поступки от преступления. Убийство при самозащите отличается от убийства с
целью грабежа или мести, обольщение - от изнасилования и т.д. В середине
XIX в. делались попытки отождествить такие поступки, но это было
беспочвенное резонерство. Достаточно вспомнить скрытую литературную
полемику Л. Н. Толстого с Ф. М. Достоевским. В наше время очевидно, что
сколь бы ни была разумна забота человека о себе, она не дает ему основания
сознательно нарушать права соседей или коллектива.
"Разумному эгоизму" противостоит группа импульсов с обратным вектором. Она
всем известна, как, впрочем, и пассионарность, и также никогда не
выделялась в единый разряд. У всех людей имеется странное влечение к истине
(стремление составить о предмете адекватное представление), красоте (тому,
что нравится без предвзятости) и справедливости (соответствию морали и
этики). Это влечение сильно варьирует по силе импульса и всегда
ограничивается постоянно действующим "разумным эгоизмом", но в ряде случаев
оказывается более мощным и приводит особь к гибели не менее неуклонно, чем
пассионарность. Оно как бы является аналогом пассионарности в сфере
сознания и, следовательно, имеет тот же знак. Назовем его "аттрактивность"
(от лат. attractio, ionis, f. -влечение).
Природа аттрактивности неясна, как, впрочем, и природа cознания, но
соответствие ее с инстинктивными импульсами самосохранения и с
