карательных мероприятий, но использовал мятеж в свою пользу: он отделился
от Центральной Орды и превратил свою область в самостоятельное государство,
в котором русский элемент играл не последнюю роль. После 1262 г. были
порваны связи Золотой Орды с восточной линией потомков Толуя,
обосновавшейся в Пекине и принявшей в 1271 г. китайское название - Юань. По
существу, это было освобождение Восточной Европы от монгольского ига, хотя
оно совершилось под знаменем ханов, потомков старшего Чингисида, Джучи,
убитого по приказу отца за то, что он первый выдвинул программу примирения
с побежденными [є71]. И не случайно, что тут же началась война Золотой Орды
против персидских монголов, активных несториан, продолжавших чингисовскую
политику завоеваний. Правительство хана Берке в 1262-1263 гг. еще
колебалось, продолжать ли линию монгольских традиций или, уступая силе
обстоятельств, возглавить народы, согласившиеся связать свою судьбу с
Ордой. Можно думать, что последняя поездка Александра в Сарай, когда он
отвел беду от народа, была именно тем подвигом, который определил выбор
хана. Это было первое освобождение России [*135] от монголов - величайшая
заслуга Александра Невского.
Итак, толковый князь оказался более прозорлив, нежели талантливый поэт. Но
автору "Слова" нельзя отказать ни в искренности, ни в патриотизме, ни в
призыве к единению, с той лишь оговоркой, что к единению призывала и
противоположная сторона. У читателя может возникнуть вопрос: а почему почти
за два века напряженного изучения памятника никто не наткнулся на
предложенную здесь мысль, которая и теперь многим филологам представляется
парадоксальным домыслом? Неужели автор этой книги ученее и способнее
блестящей плеяды славистов?!
Да нет! Дело не в личных способностях, а в подходе. Литературоведы
использовали, и бесспорно блестяще, все возможности индуктивного метода, а
они ограниченны. Конечно, не будь готовой подборки сведений, которую мы
называем "прямой информацией", применение дедуктивного метода было бы
неосуществимо, но в этом-то и цель данной работы, чтобы найти способ
совмещения индукции и дедукции, равно необходимых в высоком ремесле
историка.
14.Пространственно-временная схема
РАЗГОВОР С ФИЛОЛОГОМ
Что такое история? Наука? Да, бесспорно! Искусство? Конечно. ибо древние
греки среди девяти муз чтили Клио. Философия? В этом нет сомнений для всех
знакомых с монистическим методом. Но помимо этого история - ремесло, потому
что для плодотворных занятий историк должен "набить руку" на ряде чисто
технических приемов и способов обработки трудно поддающегося материала. В
этом он подобен скульптору или художнику, которые тоже возводят ремесло в
ранг мастерства.
В художественных и музыкальных училищах учитывается один момент, которым, к
сожалению, часто пренебрегают на гуманитарных факультетах, - легкость
овладения техническими приемами. Считается, что научить рисовать или играть
на рояле можно любого, но если учение дается трудно, то лучше рекомендовать
студенту подыскать себе другое занятие. Это правильно, потому что если
трудны азы, то будут недоступны шедевры, которые только и нужны людям.
Итак, задача в том, чтобы постижение истории было делом легким.
Эта простая мысль казалась мне долгое время бесспорной, но мне пришлось
убедиться в обратном. Вскоре после опубликования части предыдущей главы как
статьи [є72] я встретился с филологом и вступил с ним в длинный разговор.
Среди многих тем возникла одна, имеющая прямое отношение к излагаемому
здесь тезису. Филолог сказал, что его занимает сам процесс работы, а не
результат, и что венцом исследования он считает хорошо составленную
библиографию. По-своему он не грешил против логики, но ставил другую задачу
- преодоление трудностей и накопление знаний как самоцель. Исходя из своего
принципа, он считал высшим достижением добавление в сокровищницу Науки
нового текста, фактической детали или варианта перевода.
Боюсь, что я был резок, когда назвал этот подход спортивным
коллекционерством, а "сокровищницу" - антиквариатом. Из этого подхода
выпадало то, что я считал самым важным поиск истины. Само собирание
материала бывает полезно только до какой-то черты, за которой накопленная
информация становится необозримой и, следовательно, теряет смысл для
познания.
Простые способы систематизации: по алфавиту, по векам, по странам и т.п. -
не дают ничего в смысле понимания, так же как простое арифметическое
сложение столбиком не заменяет интеграла. Но если поискать, то выход есть -
это соподчиненность сведений и иерархичность информации. В результате такой
работы возникает эмпирическое обобщение, которое В.И.Вернадский приравнивал
по достоверности к реально наблюденному факту [є73]. По его мнению,
возвести здание нашего знания и понимания ввысь можно только путем
преемственности, продолжая работу, начатую великими учеными прошлого, но
для этого совсем не нужно повторять проделанной ими работы. Гораздо
целесообразнее ставить новые задачи, потому что каждое поколение требует от
авторов ответов на вопросы, волнующие их самих, а не их далеких предков.
Но как обойти многословие былых авторов, да и свое собственное, необходимое
для доказательства того или иного тезиса и ненужное после того, как тезис
доказан? Есть способ и для этого: это незаслуженно презираемое слово -
схема.
В науках естественных и технических схема является краеугольным камнем
любого построения, потому что она рассматривается как прием, облегчающий и
создание произведения и его восприятие потребителем, в нашем случае
читателем. Схема - целенаправленное обобщение материала: она позволяет
обозреть суть предмета исследования, отбросив затемняющие ее мелочи. Схему
усвоить легко - значит, остаются силы на то) чтобы продвинуться дальше,
т.е. поставить гипотезы и организовать их проверку. Схема - это скелет
работы, без которого она превращается в медузу или головоногого моллюска.
Последние тоже находят для себя подходящий ареал, но, увы, он всегда
замкнут, и без схематического обобщения стык наук невозможен, а только он
дает необходимый корректив для проверки истинности сведений, сообщаемых
древними авторами. Что же касается библиографии, то она составлена
профессором Дьюлой Моравчиком [є74], и я отсылаю интересующегося читателя к
этой солидной книге.
Но тут мой приятель филолог заметил мне, что хотя мои соображения
небезынтересны, но ничем не доказаны. Я сначала весьма удивился, а когда
мне удалось понять смысл его речи, увидел, что и тут он был строго
последователен. Доказательством он называл только текст, в котором
содержалось четко сформулированное сведение, а отнюдь не соображения по
поводу затронутого сюжета. Конечно, я не согласился с ним. Ведь тогда мне
пришлось бы утверждать, что пресвитер Иоанн правил в "Трех Индиях"! Вместо
этого я предложил ему наложить мою, конечно условную, схему на
пространственно-временную основу и убедиться, что факты говорят сами за
себя. Для наглядности весь необходимый фактический материал сведен в
синхроническую таблицу и четыре исторические карты с аннотациями, так что
получилась историческая панорама. За эталон принято не первичное сведение,
а обобщение первого порядка, полученное ранее в результате кропотливого
"мелочеведческого" анализа. Таким образом, соблюдены принцип иерархичности
информации и масштабность, обеспечивающая обозрение предмета в целом.
В предлагаемой системе отсчета "доказанным положением" будет считаться не
то, которое имеет сноску на аутентичный источник, а то, которое не
противоречит строго установленным фактам и логике, как бы парадоксален ни
был вывод, базирующийся на таких принципах. Впрочем, именно так и работают
все представители естественных наук.
Я надеюсь, что мой приятель филолог не посетует на непривычные для него
способы аргументации, и мне даже кажется, что при некоторой доле
беспристрастия он убедится в их целесообразности и плодотворности.
СИНХРОНИЧЕСКАЯ ТАБЛИЦА
Назначение таблицы - дать наглядное пособие для обозрения событий,
описанных в тексте книги на фоне всемирной истории. Для этой цели введены
два условных обобщения - временное и пространственное. Разбивка по
десятилетиям позволяет получить суммарное представление о ходе и
направленности исторических процессов; при большем приближении возникает
калейдоскопичность, при меньшем - аморфность восприятия.
Территория Евразийского континента разбита на пять этнокультурных регионов,
совпадающих для изучаемой эпохи с географическими районами, с небольшим, но
оправданным допуском - учетом завоевательных походов. Отсчет принят с
Востока на Запад в таком порядке: Дальний Восток, включающий Китай, Тибет и
Маньчжурию, - зона муссонного увлажнения и ареал китайской культуры и
буддийской пропаганды. Великая степь - аридная зона, ареал кочевой культуры
и несторианства. Ближний Восток - субтропическая зона, ареал мусульманской
суперэтнической культуры; Восточная Европа - область распространения
византийской культуры в форме православия; Запад - феодальная,
католическая, романо-германская культурная целостность в зоне обильного
циклонного увлажнения и относительно высокой среднегодовой температуры.
Поскольку указанное разделение в средние века считалось современниками
реальным, то для нас оно наиболее удобно. Сравнительно полное перечисление
событий в крайних графах несет функцию "привязки" событий малоизвестных к
тем событиям) которые знакомы читателю по учебникам средней школы (см.
таблицу).
ИСТОРИЧЕСКАЯ ЭТНОГРАФИЯ
Наиболее изящная система обобщения данных по этногенезу кочевых народов
Центральной Азии - схематические карты, схватывающие либо только
Центральную Азию, когда имеется необходимость отметить подробности
этнического размещения, либо весь Евразийский континент, если разворот
событий в Азии связан с отзвуком их в Европе.
Главная задача предлагаемой схемы в том, чтобы уяснить характер и
последовательность этнической трансформации, происшедшей в Средней Азии с
VIII по XIV в., и установить роль конфессионального принципа в этнической
интеграции на фоне истории Азии. Поэтому карты-схемы, точнее сказать -
чертежи, снабжены аннотациями, содержащими необходимые сведения и о народах
и о соотношениях эпох, отраженных на картах. Таким образом,
историко-этнографическая схема не только иллюстрирует основной текст книги,
но дополняет его и расширяет кругозор исследователя, давая ему в руки
параллельный аспект, нужный для корректировки выводов, полученных ранее
другим путем. Пользоваться картами следует совместно с синхронистической
таблицей, так как вместе они составляют ту пространственно-временную схему,
с помощью которой ориентироваться в описанных в книге событиях наиболее
просто.
Древний период этногенеза кочевников в предлагаемой схеме не отражен, так
как ему посвящены специальные исследования: "Хунну" (М., 1960) и "Хунны в
Китае" (М., 1975).
ДесятилетиеДальний Восток Великая степь Ближний Восток Восточная Европа Западная Европа
861-870 Восстания в Война кыргызов с Турецкие гвардейцы Разрыв Византии с Раздел империи
Китае: солдатские уйгурами. меняют халифов. папским престолом. между Карлом
и крестьянские. Захват Восточной Лысым и
Персии Якубом Людовиком
Саффаридом. Немецким.
Восстание зинджей.
871-880 Восстание Хуан Тангуты основали Якуб захватил Наступление греков на Раздел Германии
Чао и взятие им Ся-го, Шато в Хорасан, но отбит отарабов. на три части и
обеих столиц Ордосе. Багдада и умер. образование
Китая: Лояна и Наследовал Амр. Арслатского
