попробовать пройти этот путь самостоятельно.
- Чего еще ты ждешь? - прервал его мысли голос с балкона.
- Я хотел бы получить информацию... - Слово прозвучало отчужденно,
оно не отражало того, что он хотел сказать, и Ротанов поправился:
- Я хотел бы получить знания.
- Мы не раздаем наших знаний даром. Они стоят дорого.
- Земляне не станут торговаться с вами. И нам не нужны одолжения. Мы
предоставим в обмен знания и открытия, сделанные людьми.
- Мы не нуждаемся в них. Мы не знаем, что делать с собственными.
- В таком случае мы найдем чем заплатить за ваши знания. Человечество
достаточно богато.
- Никакие материальные ценности нельзя пронести сквозь время. Все
ваши богатства здесь не имеют цены.
- Что же вы цените в таком случае?
- Только труд. Ты согласен трудиться в обмен на знания?
- Что именно я должен буду делать?
- Все самое необходимое. Ковать железо, возделывать землю, ткать,
ухаживать за животными.
- В таком случае я хотел бы знать цену.
- Цена стандартна. Год работы за час.
- За час чего?
- За час ответов на любые вопросы, которые ты сумеешь задать.
Год работы... Совсем недавно он готов был заплатить за это жизнью.
4
Комната, отведенная Ротанову, оказалась светлой и чистой. Хотя и
совсем небольшой. В ней помещался грубо сколоченный топчан, накрытый
кошмой. Столь же грубо сделанный стол с табуретом. На вешалке висела
толстая полотняная рубаха и что-то вроде рабочего комбинезона. Дверь за
ним закрыли, но Ротанов не слышал ни скрежета засова, ни щелчка замка...
Как только стихли шаги сопровождавшего его рэнита, он попробовал открыть
дверь. Она легко поддалась его усилиям, и он вновь увидел коридор, ведущий
во двор. Ну что же, по крайний мере, рэниты сразу же начали выполнять одно
из условий договора, он совершенно свободен и в любую минуту может
покинуть замок.
Успокоившись на этот счет, Ротанов более подробно исследовал комнату.
На топчане в кошме образовалась вмятина, формой напоминавшая человеческое
тело. Он измерил примерный рост того, кто лежал до него на этой постели.
Рэниты были выше...
Воды и пищи ему не предложили, очевидно, здесь ее сначала нужно
заработать, а возможно, просто еще не наступило время трапезы. Он сел за
пустой стол и глубоко задумался. Какие-то едва уловимые признаки указывали
на то, что здесь до него жил другой человек. Эта вмятина на топчане,
потертости на рубахе, словно специально сшитой на рост землянина... Но в
таком случае должен быть и более явный след. Он сам, прежде чем покинуть
эту комнату, наверняка захотел бы оставить здесь хотя бы знак о своем
пребывании... Где-нибудь в таком месте, чтобы он не сразу бросался в глаза
и в то же время так, чтобы его можно было обнаружить... Человек часто
садится за стол... Он осторожно опустил руку и провел ладонью с внутренней
стороны. Вскоре пальцы нащупали неровные царапины. Ротанов опустился на
пол и прочел выцарапанные острым предметом две буквы: В.Д. Но почему
только эти буквы? Не захотел написать больше, или не смог, или не
надеялся, что эта надпись найдет адресата?
Ну что же... Очевидно, ответы на все вопросы ему придется искать
здесь самому.
Рано или поздно они встретятся с Дубровым, встретятся на равных, и
тогда они поговорят... Сейчас даже трудно представить, каким будет этот
разговор.
Ротанов прилег на койку, чувствуя, как каменная усталость этого
невероятно тяжелого дня навалилась на него. Но сон не шел, в голове, как
на замкнутой кольцом кинопленке, продолжали прокручиваться события этого
дня, он вновь видел себя в роще трескучек, держал в руках пузырек с
жидкостью, которая могла оказаться обыкновенным ядом. Вновь лежал в
зарослях незнакомого мира, входил в ворота замка... Разговаривал с
рэнитами. Он почти не сомневался, что встретил именно рэнитов и заключил с
ними первый в истории человечества договор о сотрудничестве, нет, не
первый, первым наверняка был Дубров... Возможно, были еще и те, кто не
вернулся отсюда... Вот откуда они знают интерлект. Договор... Странный
получился договор. Кто же они такие, рэниты? Торговцы знаниями? Случайно
попавшая на Реану экспедиция? И как могут сочетаться высокие знания, о
которых они говорят даже с некоторым пренебрежением, со всей этой
примитивной жизнью, с натуральным хозяйством, тяжелым физическим трудом?..
Он не сумел додумать мысль до конца, потому что мгновенный каменный сон
наконец сковал его. Ему казалось, что проснулся он почти сразу, но по
тому, как сильно сместилось к закату солнце, понял, что прошло не меньше
трех часов. Он чувствовал себя бодрым и отдохнувшим, есть только хотелось
еще сильнее, и по-прежнему мучила жажда. С этим нужно было что-то решить.
Едва он встал с твердым намерением заняться поисками пищи и воды, как над
замком проплыл глубокий мелодичный звук. "Гонг или колокол... Может быть,
это и есть сигнал к ужину?" - Ротанов натянул рубаху и комбинезон,
очевидно, вечернего фрака здесь не полагалось.
Пустой двор, пустая лестница... Местное общество не блистало
многочисленностью, но не четверо же их здесь? Или все-таки четверо?
Тяжелая двустворчатая дверь, ведущая во внутренние покои замка, оказалась
гостеприимно распахнутой. Ротанов не стал ждать специального приглашения и
вошел. Здесь было что-то вроде центрального зала для приемов или
трапезной, вероятно, самое большое помещение в замке. В центре зала стоял
длинный обеденный стол, накрытый к ужину. Четверо знакомых рэнитов молча
сидели у своих приборов. Ротанов отметил, что свободны еще два места, в
центре стола и с краю. Решив, что центральное место вряд ли
предназначалось ему, он скромно устроился с краю. Никто не произнес ни
слова и никак не реагировал на его появление. Все продолжали молча и
неподвижно сидеть на своих местах, не прикасаясь к пище. Несмотря на
мучивший его голод, Ротанов не стал нарушать приличий и терпеливо ждал
вместе с хозяевами, только осторожно втянул носом воздух, стараясь по
запаху определить, насколько съедобны местные блюда. Еще раньше он
заметил, что все предметы в замке: посуда, утварь - носили на себе следы
ручного изготовления. Очевидно, серийное машинное производство рэнитам
неведомо. Это выглядело довольно странно, если вспомнить, на каком уровне
художественного мастерства и техники была выполнена сделанная ими картина.
Ротанов знал, как часто ошибочны бывают поспешные выводы. Он провел в
замке всего несколько часов.
Кого же все-таки они ждут? От запаха горячей пищи Ротанов испытывал
мучительные спазмы в желудке. Пахло довольно аппетитно, чем-то вроде
вареного гороха. Большой медный поднос в центре стола наполняло
зеленоватое пюре явно растительного происхождения. "С этого я и начну", -
решил Ротанов. Он уже собрался, игнорируя приличия, положить себе на
тарелку этого самого пюре, как все поднялись. В дальней стороне зала
открылась внутренняя дверь, и в комнату вошла женщина. Ротанов забыл о
еде. Он узнал ее сразу же, с первого взгляда. Ее и невозможно было не
узнать. Там, на картине, огромный до висков разрез глаз казался ему
художественным преувеличением. Но глаза и на самом деле были такими. Если
не считать этих огромных глаз, во всем остальном ее лицо было той
правильной, старинной формы, какими рисовали иногда древнегреческие
художники лица своих богинь...
Неожиданно для себя Ротанов обнаружил, что все еще стоит, в то время
как все остальные давно уже начали ужин, не обращая на него ни малейшего
внимания. Женщина ни разу не взглянула в его сторону, впрочем, она вообще
ни на кого не взглянула. Не сказала даже обычного, принятого за столом
приветствия. Странным казался этот ужин в немом молчании. Может быть,
между рэнитами существовали какие-то другие средства общения, кроме
звукового языка? Иногда они обменивались быстрыми, едва уловимыми
взглядами, и это было все.
Ротанов не понимал, что именно ел. Обстановка за столом с приходом
женщины стала казаться ему почти оскорбительной. Рэниты определенно как-то
общались друг с другом. Оказывали друг другу за столом какие-то мелкие
услуги. Ротанова же просто никто не замечал. Вокруг него словно сгустился
некий вакуум. Так, наверно, чувствовал себя слуга в далекое феодальное
время, если бы за какую-то чрезвычайную услугу ему разрешили сесть за один
стол с господами. Возможно, приход женщины попросту обострил его чувство
самолюбия. Несколько раз он бросал в ее сторону быстрые заинтересованные
взгляды и невольно, забываясь, вновь и вновь любовался ее лицом,
движениями, одеждой... Она вся казалась произведением искусства. Тяжелые
распущенные волосы перехватывала чуть выше лба массивная, из чеканного
серебра диадема. На ней были изображены непонятные Ротанову символы и
знаки, а в самом центре, отражая блеск светильников, недобрым алым
пламенем вспыхивал какой-то камень - не то гранат, не то рубин... Руки
женщины, обнаженные до самых плеч, украшали тонкие серебряные браслеты,
которые звенели, как маленькие колокольчики при каждом движении.
Ротанов повидал на своем веку немало красавиц. После того как на
Земле стал работать универсальный институт красоты с отделениями на всех
континентах, любая женщина могла придать своему лицу тот облик, какой ей
нравился. И возможно, от этого в лице каждой красавицы ему невольно
чувствовалось нечто искусственное. От лица рэнитки веяло древностью,
словно оно вместе с диадемой было отчеканено из старинного потемневшего от
времени серебра... Такими бывают подлинные произведения искусства.
Подделку бы он узнал сразу. Ему хотелось уловить в ее глазах хотя бы намек
на недовольство его откровенным разглядыванием, но она его не замечала до
такой степени, словно он не отбрасывал в этом зале даже тени. В очередной
раз ощутив укол уязвленного самолюбия, Ротанов поспешил закончить трапезу
и первым покинул обеденный зал. И опять никто не остановил его, хотя,
возможно, следовало остаться и хотя бы убрать за собой посуду. За столом
никто не прислуживал. Похоже, в замке вообще не было слуг. Но не могли же
эти пятеро сами вести все натуральное хозяйство, одевать и кормить себя,
лечить и развлекать и до такой степени оставаться равнодушными к новому
члену их сообщества! Чего-то он здесь определенно не понимал.
Выйдя из трапезной, Ротанов обследовал двор и обнаружил в углу у
стены хорошо оборудованную мастерскую с горном и приличным набором
инструментов. Правда, их качество из-за полного отсутствия машинного
производства оставляло желать лучшего. Он не сумел найти ни одного
напильника. Очевидно, их в какой-то степени заменяли бруски из точильного
камня.
С самой первой минуты, очутившись в этом мире, он остро ощущал не
только отсутствие одежды. Ему не хватало оружия, всегда служившего
надежной защитой на чужих неисследованных планетах. Теперь у него
появилась возможность в какой-то степени восполнить этот пробел. Конечно,
бластер ему не сделать, но в юности он увлекался арбалетным спортом.
Изготовление самодельного арбалета было там обязательным условием...
Покопавшись в груде металлического хлама, он обнаружил гибкую упругую
пластину из хорошей стали, это его удивило. Рэниты каким-то образом
освоили литейное дело, а вместе с ним и тепловую обработку металлов
высокого класса, несмотря на отсутствие машин. Пластину он использовал в
качестве основного упругого элемента, без которого невозможно изготовление
