- Кто там? - спросил из-за двери незнакомый мужской голос.
Линза смотрового очка потемнела, лишенная сквозного света
приникшим к ней с той стороны глазом. Признаться, не слишком я
уважаю мужиков, которые пользуются смотровым очком, цепочкой или
спрашивают, кто пришел, прежде, чем открыть. Ну зачем они лишают
себя шанса подраться, если он хоть чуточку наклевывается?
- Я к Лигуну, он меня ждет.
- А он ушел, - сообщил мужик. - И будет только завтра утром.
- Ну, бзец! - громко удивился я. - Быть не может. А вы-то что
там делаете?
- Я его брат. Приходите завтра.
- Ладно, так и сделаю.
Мужик зашлепал обратно, видать, в ванную, а я подошел к двери
лифта, распахнул ее и тут же с силой захлопнул, не входя. Гулкий
звук прокатился по подъезду. Пусть тот тип думает, что я
отвалил. Тут что-то не так, нечисто. И дозу свою ждать до утра я
не намерен.
Рядом с лифтовой сетчатой шахтой наклонная железная лесенка вела
к чердачной двери. Я сел на грязную ступеньку и стал ждать.
Сквозь смотровое очко из квартиры Лигуна меня заметить не могли.
Будем надеяться, мой толкач еще жив, хотя ручаться за это я
нипочем не стал бы.
Как и следовало ожидать, через четверть часа дверь открылась, и
оттуда вышел названый братец Лигуна. Крепкий молодой мужик, но
не тот, что прикатывал час назад на вездеходе. Прическа и лицо
обыкновенные, одежда обыкновенная, на плече объемистый жесткий
кофр, вроде тех, что носят фотографы. Аккуратно заперев все три
замка, он повернулся и увидел меня.
- Хочу все-таки дождаться вашего братца тут, - сообщил я. - А
вдруг он раньше придет.
Парень пожал плечами.
- Валяйте. Можете сидеть хоть целую ночь. Я не возражаю.
Он пошел на меня, то есть, к лифту. С усмешкой я посторонился.
Странно, он не напал. И оружия, вроде, при нем не было.
Безмятежно расслабленный тип, только что из-под душа, с чистой
шеей, совестью и биографией.
- Между прочим, мы с Лигуном в одном дворе росли, - сообщил я. -
Очень хорошо знаю всех трех его сестренок. Просто лапочки.
Только вот братца у него в семье не наблюдалось. К чему бы это,
а?
Парень распахнул дверь лифта и удостоил меня взгляда через
плечо. Ну, глаза у него были еще те. Профессиональные глаза. Два
дульных среза в упор. На меня они не подействовали, но он,
пожалуй, и не хотел припугнуть, просто такое выражение глаз у
человека. Вроде убьет и не сморгнет.
- А ты недогадливый, - спокойно ответил он. - Я и есть его
сестренка.
Захлопнул за собой дверь, нажал на кнопку и поехал вниз. Между
прочим, с ключами от квартиры в кармане. Насколько я Лигуна
знаю, живым бы он ключи не отдал даже господу Богу.
Следовало все-таки парня скрутить. Однако сам он не бросился на
меня, и вообще был окутан броней непрошибаемого спокойствия.
Зацепиться не за что, выбрать момент для атаки никак не
получается, психика буксует. И потом, что я, сыскарь, что ли?
Не мешкая, я взобрался по железной лесенке к чердачной двери,
примерился. Ухватившись обеими руками за вертикальную стойку,
откачнулся назад, а потом вмазал обеими ногами рядом с косяком,
по замку. Дверь, как миленькая, распахнулась. Запорную планку
срезало напрочь вместе с шурупами и куском косяка. Нормально.
Далеко внизу ухнула дверь лифта. Я вошел на чердак, закрыл за
собой дверь и подпер изнутри обрезком доски, чтоб случайно не
приоткрылась. В голове у меня сидело одно. Лигун летом всегда
держит окна открытыми.
Пробравшись меж косых балок к слуховому окну, я распахнул его и
выбрался на крышу. Осторожно, придерживаясь за ребристые стыки
кровельной жести, спустился по крутому скату, забирая наискосок
влево. Лег на пузо, ухватился за желоб, заглянул вниз. Там, в
трех секундах свободного полета, меня поджидала мостовая.
Голубой полуфургон с нахальной сестренкой Лигуна удалялся на
полном газу. Интересно, а есть ли у моего толкача вообще хоть
какая-то родня? Если да, ее наверняка ждут приятные хлопоты о
наследстве.
Я крепко вцепился в желоб, сполз через край, повис на руках и
разжал пальцы. Порхать бы мне вольным трубалетом до самого низа,
кабы не оказался случайно на пути балкон, да еще не чей-нибудь,
а моего лучшего друга Лигуна. Он оставил гостеприимно
приоткрытой оконную раму, и я, не мешкая, воспользовался этим
трогательным приглашением войти.
В просторной гостиной с помпезной доисторической мебелью не было
ни души. Тела тоже не было. Спальня не порадовала меня ничьим
присутствием. Зайдя в кабинет, я с интересом отметил, что рядом
с резным антикварным бюро на оранжевом ковре расплылось свежее
пятно крови. Над ним, на уровне груди, в штукатурке засела пуля.
Тридцать третий калибр, да еще в упор, прошивает насквозь. Труп
унесли, но я смутно догадывался, куда. В ванную, не иначе.
В коридоре сиротливо расположились два ярких шлепанца с
помпонами, один за два шага от другого. Явно слетели с ног
хозяина, которого волокли через всю квартиру. Что за
малопонятная причуда, затаскивать убитого в укромное место. Труп
запросто мог бы лежать, где уложили, на роскошном галийском
ковре, никому оно не помешало бы. Однако открыв дверь в ванную,
я понял, зачем это сделали. Хотя, с другой стороны, вообще
перестал понимать, что к чему, и остолбенел.
Нет, не душ принять сюда забегала самозваная сестренка Лигуна со
спортивной мускулатурой и фоторепортерским кофром. Узорную
плиточную облицовку забрызгало кровью, словно тут отводил душу
пьяный мясник, истосковавшийся по своей работенке. Одетый в
легкий блузон и батиковые тренировочные брюки, Лигун сидел в
здоровенной ванне. Что у него за штука оказалась вместо головы,
я в первый момент даже не сообразил.
Вроде бы я всяческого понавидался, однако то было на войне. А
вот тут меня вдруг пробрала оторопь, и я едва не выблевал прямо
на труп все, чем щедро попотчевал Джага.
На голове убитого сделали длинный надрез, от виска до виска
через затылок, потом кожу содрали, выворачивая, как чулок, и
оставили болтаться кровавый лоскут со свисающими сосульками
волос, целиком накрывающий лицо. Полчерепа спилили, костяную
скорлупу кинули на дно ванной. А головной мозг вырезали напрочь,
оставив пустую чашу с белесым пеньком и розовой лужицей внутри.
Вот так.
В этом было что-то нечеловеческое, лабораторное, и абсолютно не
поддающееся пониманию. Передернувшись, я выкатился из ванной,
направился на кухню, жадно выхлебал здоровенную кружку воды
из-под крана. Там меня ждал еще один сюрприз.
Зелье Лигун толкал вовсю, в любых количествах, но сам отнюдь не
употреблял, по нему было видно. Между тем в шкафчике, откуда я
достал чистую кружку, стояла никелированная коробка
стерилизатора и рядом все необходимые причиндалы - жгут, пачка
ваты, пузырек спирта. Аккуратненько так, словно у начинающего
шпыря, который еще не махнул рукой на гигиену.
Из кухни я вернулся в кабинет. Случайно я знал одну ховалку
Лигуна, как-то раз он спешил и обслужил меня прямо в прихожей,
по быстрому, не приглашая зайти в гостиную. Взяв деньги, юркнул
в кабинет, даже не прикрыв за собой дверь. И с того места, где я
стоял, можно было проследить за его отражением в дверном стекле
- подошел к помпезному бюро, откинул крышку, монеты кинул в
выдвижной ящичек, сунул палец в бювар и нажал секретную пружину.
Ребро резной панели откинулось, там-то и находился потайной ящик
с фасованными дозами.
Крышка бюро была незаперта, и в глубине меж перегородками
бювара, раздвинув письма, я нашарил выпуклую деревянную клавишу.
Панель щелкнула, откинулась, заветный ящик послушно выдвинулся
на два пальца. Невысокий и широкий, словно поднос, он был,
скорей всего, предназначен мастером для хранения любовных
писулек. Фасовок с порошковым грибняком в нем почему-то не
оказалось, только один-единственный плоский пластиковый флакон
величиной в ладонь, наполненный снадобьем на две трети.
Мешкать не люблю, тут же я пошел на кухню и быстренько
приготовил вмазку по всем правилам передовой технологии. Даже не
мечтал, что у Лигуна отыщется шприц, но коли уж нашелся, зачем
откладывать до дома святое дело, и так я намыкался до последнего
не могу. Мои потроха прямо-таки подвывали от нетерпения, пока я
не вогнал иглу в вену. Повезло, попал сразу, нашелся
неистыканный участок.
Шпыряться машинкой убитого толкача, в одной квартире с его
изуродованным тепленьким трупом, мародерски отхачить дозу... А в
конце концов, какие тут могут быть сантименты. Я не зверь, не
чурбан, однако и не вполне человек. Или нет, наоборот, это все
чисто по-человечески. На что люди способны, я знаю давно и
слишком хорошо. Если кто лелеет иллюзии, пусть сходит на
экскурсию в ванную, полюбуется на Лигуна.
Холить мазу я отправился в гостиную. Уже смеркалось, но света
зажигать, конечно же, не стоило. Развалившись в мягком кресле с
высокой спинкой, я вытянул натруженные ноги, прикрыл глаза и
замер в предвкушении. Прошло несколько минут, но маза не
накатывала. Потом вдруг непонятное началось. Да, ни с того ни с
сего влетел я в непонятное.
Словно бы моя голова разбухла вроде воздушного шарика, и там
началась крутая поедрень. Цветные фейерверки, фонтаны шипучего
кипяточка, звездный коллапс и снежная лавина, горские ритуальные
пляски с копьями, парад муниципальных пожарников и поножовщина в
сортире танцплощадки, цветочный ливень и гнойный дерьмопад,
всенародное ликование по случаю такого случая и так далее, всего
не перескажешь. Черепушка вспухала, потом ее будто вскрыли
консервным ножом, и туда хлынул космос. Потом вообще наступил
полный бзец. Но не полный, поскольку следующий оказался еще
корявей. А потом я, как ни странно, очухался, живой и здоровый.
Что ж за снадобье такое я себе впорол по запутанке, ведь так и
окочуриться недолго. Ни малейшего отношения оно не имело к
благородному кристаллическому ангидриду экстракта пещерных
грибов, это уж точно.
Стояла глубокая ночь, но в отсветах уличных фонарей слабо
поблескивал циферблат настенных часов. Судя по ним, меня мотало
в отключке почти пять часов, это вдвое дольше, чем тащится
нормальная маза. Ну и результат был необычным. Мягко сказано,
необычным. Сногсшибательным. Неописуемым. Волшебным.
Меня словно подменили. Банальное выражение, однако оно как
нельзя более к месту. Мои пять заскорузлых чувств точно вынули,
починили, прочистили, смазали, вставили на прежние места. Во
всем теле ясность и легкость. Но если бы только это. Совершенно
по-иному текли мысли - быстро, четко, причем одновременно их
умещалось в уме сразу несколько, и они будто бы маршировали
дружной колонной по шесть. Или по десять, неважно. Примерно так:
- размышления о природе загадочного зелья;
- анализ обстоятельств гибели Лигуна;
- восхищение величием и гармонией мироздания;
- разработка плана, как смотаться отсюда;
- порядок уничтожения всех следов моего пребывания;
- благодарность судьбе за все, что со мной стряслось;
- оценка ситуации, невозможность в ней разобраться из-за
скудости вводных;
- прочие мелочи.
Никогда не представлял, что можно мыслить подобным образом. Мой
мозг набряк, пульсировал, охваченный легким жаром. Это внушало
известную тревогу, однако, с другой стороны, ни в какое
сравнение с терзаниями ожиданки не шло.
Некоторые факты носили недвусмысленный и неопровержимый
характер. Лигуна убили вне связи с его наркоделишками. Из
квартиры, набитой под завязку дорогим барахлом, не вынесли
ничего, кроме больших полушарий хозяина. Он обзавелся шприцом и,
вероятнее всего, ввел себе загадочное лекарство, действие
которого теперь испытывал на себе я. Оно чудодейственным образом
влияло на работу мозга. И это было важно, настолько важно, что
Лигуна не просто пристрелили, а вскрыли его черепушку и похитили
головной мозг.
Ситуация предельно загадочная, притом она не сулила мне ничего
хорошего. Слишком велики шансы разделить судьбу Лигуна, если
меня здесь застукают. С одного боку, мной безусловно
заинтересуется полиция, с другого - таинственные охотники за
