российские специалисты располагают проверенной информацией -
американцы сами не верили в то, что можно обезопасить себя с помощью
СОИ. Более того, вершина их практической работы - поражение в июне
1984 года боеголовки межконтинентальной баллистической ракеты
"Минитмен" ракетой-перехватчиком, - оказывается, достигнута не без
подлога. Ракету-то они поразили, но на ней, сообщается в американской
печати, был установлен радиомаяк. Понятно, с ним перехватить ракету не
очень сложно. Обманутый конгресс захватил наживку, отпустив миллиарды
долларов на программу... Вот еще причина. Третья. Программа типа
американской СОИ на теоретическом уровне была разработана в СССР
намного ранее. Суть ее в том, чтобы создать систему, позволяющую
держать на прицеле все ядерные боеголовки американцев, включая даже
те, которые базировались на подводных лодках и бомбардировщиках.
Система должна была базироваться в космосе и поражать ядерные ракеты
американцев до их старта. По указанию маршала Устинова объединение
"Комета" работало над техническим проектом. К какому выводу там
пришли?
Уничтожить весь ядерный потенциал американцев на всех видах
носителей (по нашим данным, у них было до 10000 ядерных зарядов) за
20-25 минут подлетного времени невозможно. Подчеркну, такой вывод был
сделан на "Комете" к концу 70-х годов. А потому, когда в апреле 1983
года Рейган огласил намерение США приступить к созданию СОИ, в Москве
твердо знали - это им не удастся. Анатолий Савин доложил
правительству: американцы блефуют.
Правомерен вопрос читателя: а если все-таки у американцев
получилось бы с СОИ? Ведь твердой уверенности в том, что Соединенные
Штаты ограничатся только намерением, не было.
Российские специалисты не просто доложили правительству:
американцы блефуют и поставили точку. Были выданы предложения не
тратить на свою СОИ миллиарды рублей (по этому пути пошел Вашингтон),
а направить усилия на создание антиСОИ - то есть системы перехвата и
уничтожения космических систем противника. В чем выигрыш? Достаточно
вывести из строя один-два узловых элемента СОИ, пояснили мне в ЦНИИ
"Комета", и вся космическая система ПРО рассыпается, сотни выведенных
на орбиту спутников становятся бесполезными. Создавать же эффективное
противоспутниковое оружие намного дешевле, впрочем, оно в СССР
практически к тому времени было. Подобные предложения были поддержаны
руководством страны - Советскому Союзу не пришлось давать симметричный
ответ и тратить миллиарды рублей.
Принимало решение политбюро партии. К слову, генсеки - Леонид
Брежнев, Юрий Андропов - внимательно следили за ходом развития борьбы
в космосе. Некоторым может покажется непонятным решение Юрия
Владимировича свернуть в 1983 году противоспутниковую программу.
Поясню, программа была свернута, но комплекс ПКО при Юрии Андропове не
умер. Где-то в начале августа 1983 года Анатолию Савину позвонил
маршал Дмитрий Устинов (отношения между ними были самыми добрыми) и
сказал: вскоре глава государства Юрий Андропов публично объявит, что
мы в одностороннем порядке прекращаем испытание противоспутникового
комплекса в космосе. Анатолий Савин выразил сомнение в том, что это
заставит американцев отказаться от СОИ (к тому времени президент США
Рональд Рейган твердо уверовал в нее), а мы потеряем темпы в
совершенствовании оборонной системы. Такого же мнения придерживалось и
командование войсками противоракетной и противокосмической обороны.
- Комплекс был освоен специалистами войск противокосмической
обороны, американские спутники оказались, образно говоря, на крючке.
Генеральными конструкторами Анатолием Савиным и Вячеславом Ковтуненко
продуктивно велись работы по расширению боевых возможностей комплекса.
Так вспоминал о тех днях первый командующий войсками советской
противоракетной и противокосмической обороны генералполковник в
отставке Юрий Вотинцев. - Однако в начале августа 1983 года на
совещании у первого заместителя начальника Генштаба Сергея Ахромеева
стало известно, что в одном из ближайших выступлений глава советского
государства Юрий Владимирович Андропов объявит, что мы в одностороннем
порядке прекращаем испытание комплекса ПКО. Я категорически
возражал...
18 августа 1983 года заявление главы нашего государства
прозвучало, и комплекс замолчал. Подчеркиваю, замолчал, а не "умер".
Он по-прежнему находился на боевом дежурстве, а всякие испытания в
космосе советские специалисты прекратили.
* АВ: ВЛАДИМИР БАБИЧ. МИГи в локальных войнах *
Об опыте применения российского вооружения и боевой техники в
военных конфликтах за рубежом говорить в открытой печати до недавнего
времени было не принято. Хотя, как известно, российские боевые
самолеты, сухопутная и морская техника принимали самое
непосредственное участие в событиях в Корее, Вьетнаме, на Ближнем
Востоке, в других горячих точках планеты.
МИГ-15 против "Сейбра"
Пауза в боевом применении истребителей после Второй мировой войны
длилась всего пять лет. Не успели еще историки дописать труды о
прошедших сражениях, как в небе далекой Кореи разразились новые. Был
открыт счет широкомасштабным локальным войнам, которые потрясали мир
регулярно в каждом последующем десятилетии.
Многие специалисты называют эти войны своеобразными полигонами
для испытаний новой боевой техники. По отношению к начавшейся в ноябре
1950 года войне в Корее это определение подходило в полной мере.
Впервые проверяли свои боевые возможности реактивные истребители,
самолетыразведчики истребители-бомбардировщики. Особое значение
придавалось противоборству советского МИГ-15 и американского "Сейбра"
(F-86).
За три года войны в Корее летчики-интернационалисты 64 ИАК
(истребительного авиационного корпуса) провели 1.872 воздушных боя,
сбили 1.106 самолетов американского производства, из них 650
"Сейбров". Потери МИГов составили 335 самолетов.
МИГ-15 и "Сейбр" - представители первого поколения реактивных
истребителей, мало отличавшиеся по своим боевым возможностям. Наш
самолет был легче на две с половиной тонны (взлетный вес 5.044
кг),однако "тяжесть" "Сейбра" компенсировалась большей тягой двигателя
(4.090кг против 2.700 кг у МИГа). Тяговооруженность же у них была
практически одинаковой - 0,54 и 0,53, как и максимальная скорость у
земли - 1.100 км/ч. На большой высоте МИГ-15 получал преимущество в
разгоне и скороподъемности, а "Сейбр" лучше маневрировал на малой
высоте. Он мог также продолжительнее держаться в воздухе, располагая
1,5тоннами "лишнего" топлива.
Установка реактивных двигателей на самолеты, и реализация в их
конструкции последних достижений в аэродинамике сделали "рабочим"
околозвуковой диапазон скоростей полета. Истребители вторглись в
стратосферу (практический потолок "Сейбра" -12.000 м, а МИГ-15 -
15.000 м).
Разные подходы были очевидны только в вооружении. МИГ15 имел одну
37 мм и две 23 мм пушки,"Сейбр" - шесть 12,7 мм пулеметов (в конце
войны появились "Сейбры" с четырьмя 20 мм пушками). В целом анализ
"анкетных" данных не позволял даже искушенному эксперту определить
потенциального победителя. Ответ могла дать только практика.
Уже первые бои показали, что вопреки прогнозам, технический
прогресс кардинально не изменил форм и содержания вооруженного
противоборства в воздухе. Бой сохранил все традиции и закономерности
прошлого. Он остался ближним, маневренным, групповым.
Во многом это объяснялось тем, что вооружение истребителей
качественных изменений практически не претерпело. На борт реактивных
самолетов перекочевали пулеметы и пушки с поршневых истребителей -
участников второй мировой войны. Поэтому "убойная" дальность и область
возможных атак почти не изменились. Относительная слабость разового
залпа вынуждала, как и прежде, компенсировать ее количеством "стволов"
- участвующих в атаке самолетов.
Трижды Герой Советского Союза Иван Кожедуб, командовавший
дивизией в корейской войне, писал: "Главное - в совершенстве владеть
техникой пилотирования и стрельбой. Если внимание летчика не поглощено
процессом управления самолетом, то он может правильно выполнить
маневр, быстро сблизиться с противником, точно прицелиться и нанести
ему поражение".
МИГ-15 был создан для воздушного боя, то есть полностью
соответствовал своему целевому назначению. Конструкторы сохранили в
самолете идеи, воплощенные еще в МИГ-1 и МИГ-3: скорость -
скороподъемность - высота, что позволяло летчику ориентироваться на
ярко выраженный наступательный бой. У наших летчиков-
интернационалистов не возникало сомнения в том, что они воюют на
лучшем истребителе в мире.
Одной из сильных сторон МИГ-15 " был более высокий поражающий
потенциал, что позволяло ему иметь выигрыш на основном этапе боя -
атаке. Однако для победы требовалось накопить информационное и
позиционное преимущество на предыдущих этапах.
Летчик (ведущий группы) мог захватить инициативу и начать
диктовать "Сейбрам" свои условия, если первым получал сведения о
противнике. Резерв времени использовался для составления плана
(замысла) боя, занятия выгодной исходной позиции, перестроения боевого
порядка. Здесь летчику помогал наземный командный пункт, располагавший
техническими средствами дальнего обнаружения. Перед установлением
ближнего зрительного контакта с "Сейбрами" боевой расчет КП
информировал летчика об обстановке и местонахождении всех обнаруженных
"целей".МИГ-15, располагая несколько большим избытком тяги (особенно
на большой высоте),мог быстрее "Сейбра" сократить дистанцию и подойти
к противнику. Скрытность обеспечивалась камуфляжной окраской самолета
("под местность" - сверху, "под небо" - снизу). Тактические требования
обязывали умело использовать солнце и облака, варьировать плотностью
построений самолетов в воздухе.
Прямолинейный полет, совмещавший встречное сближение с атакой,
стал возможным только через тридцать лет - после оснащения
истребителей радиолокаторами и ракетами средней дальности. МИГ-15
сочетал сближение с крутым маневром в заднюю полусферу противнику.
Если "Сейбр"замечал МИГ на безопасном расстоянии, то стремился
навязать ему маневренный бой (особенно на малых высотах), который
нашему истребителю был невыгоден.
Хотя МИГ-15 и несколько проигрывал "Сейбру" в горизонтальном
маневре, но не настолько, чтобы отказываться от него при
необходимости. Активность обороны связывалась со слетанностью пары и
реализацией тактического (организационного) принципа "меча" и "щита".
Функция первого -атака, второго - прикрытие. Опыт показывал:
неразрывная и согласованно действующая пара самолетов МИГ-15 неуязвима
в ближнем маневренном бою.
В трехэлементном построении эскадрильи пара или звено получали
еще одну функцию, которая считалась многоцелевой: наращивание усилий,
резерв, свободный маневр. Пара держалась "выше всех", имея широкий
обзор и была готовой первой устранить угрозу внезапного нападения, а
также поддержать "меч" или "щит" при необходимости. Продуктом
творческой мысли летчиков-интернационалистов была новая "организация"
- шестерка истребителей с распределением функций, аналогичных для
эскадрильи. Этот опыт был впоследствии перенят и успешно использован
сирийскими летчиками на МИГ-21 в октябрьской войне 1973 года на
Ближнем Востоке.
Во время корейской войны боевые расчеты наземных командных
пунктов стали полноправными участниками воздушного боя. Решение на
вылет эскадрильи принимал обычно командный пункт корпуса после
обнаружения воздушного противника на пределе "видимости"наземных
радиолокаторов, расположенных на своей (китайской) территории.
Наблюдавший за обстановкой по экрану обзорной РЛС штурман наведения
выводил истребителей на рубеж ввода в бой. Ведущему группы давалась
сначала осведомительная, а затем - командная информация. Первая(о
противнике) принималась к сведению, вторая исполнялась. КП стремился
обеспечить МИГ-15 тактически выгодное положение перед установлением
визуального контакта с "Сейбрами". Зрительно обнаружив "цель" ведущий
