В боковом коридоре уже опять грохотали тяжелые ботинки. Пришлось
не идти, а бежать, и все равно не успели - далеко позади кто-то хрипло
заорал на бегу, нестройно ударили выстрелы. От стены с визгом
срикошетировала пуля. У поворота к пандусу Менигон припал на одно
колено и лихо, как в учебном тире, расстрелял в преследователей
полобоймы - погоня отстала.
- Быстрее, пляжник!
Шабан задыхался. Они бежали по пустым ярусам, по бесконечным
коридорам сонного Порт-Бьюно, и редкие обыватели, высовывающие
головы из своих комнат, завидев их, спешили укрыться за задвижными
дверями. Свет неожижанно погас, потом опять включился, потом
замигал и погас уже окончательно. Менигон свирепо зарычал. Они
перешли на шаг и пошли было вдоль стены ощупью, но тут загорелось
аварийное освещение, и Менигон опять сорвался на бег. В жилых ярусах
уже не стреляли. Пальба еле слышно доносилась откуда-то сверху, как
видно, с правительственного яруса и - гораздо громче и ближе - снизу, с
уровней, занятых громоздкими системами жизнеобеспечения куба. Над
головой что-то горело - по пандусам сверху вниз ползла ленивая пена,
извергнутая автоматическими гидрантами. Воняло дымом. На несколько
секунд ожили коридорные динамики, чей-то голос тягуче заныл: "Группа
"Каппа" - на выход, группа "Каппа" - на выход, группп..."- забулькало,
захрипело, и голос смолк.
Вниз! С яруса на ярус - вниз! Туда, где стреляют. Туда, где ты кому-то
очень нужен, где может не хватить как раз одного человека... пусть этим
человеком окажется кто-то другой, не ты, тошно же потом будет...
Менигон еще прибавил, и Шабан изо всех сил старался не отстать. В
боку пылало кипящее железо. Менигон бежал легко и пружинисто, как
опытный хищник, взятый в облаву и точно знающий, что и как нужно
делать, чтобы охотники остались с носом. Хищник и есть, подумал
Шабан. Гончая, профессионал. Так и нужно. Зря я тогда отказался
перейти в спецгруппу, предлагали же дураку - но кто знал?.. Что за бред,
знали же! Все знали, на какой планете живем, кто такой Живоглот и чего
от него ждать. Центропупизм, наполеоновские комплексы при острой
умственной недостаточности и еще подлость, подлость и подлость. С
рождения. Было время, когда юный Мант-Лахвиц был рядовым
охранником, новичком без покровителей, вечным первым кандидатом на
чистку сортиров, безошибочно избранным на роль жертвы, и легко, даже
как-то охотно терпел казарменные подначки и изощренные
издевательства. Долго терпел. Но что это были за издевательства,
рассказать теперь некому: из его бывшего отделения в живых не осталось
ни одного человека. А как они заискивали перед ним, когда неожиданно
для многих, как сияющий волдырь на гладком месте, возник во всей
красе отдел Особой Охраны, как ползали, должно быть, в ногах, лизали
пол... Дольше других, говорят, продержался некий капрал Заурус,
потому что перевелся на шельф, и уже, наверно, полагал себя в
безопасности, как вдруг однажды ночью исчез с патрульной платформы
без следа - вероятно, был смыт в море... Не то удивительно, что
Живоглот рванул напролом к большой власти, а то удивительно, что
рванул только сейчас - спустя годы,- так долго ждал, что мы к этому
привыкли: держит в узде своих мерзавцев, терпит над собою
Правительственный Совет - значит, так ему нужно, значит, будет терпеть
и впредь. Вот вам - впредь! Поздняков спохватился, да поздно. Фамилия
у него такая. У Живоглота сотня обученных громил, всего лишь сот
ня, но на Порт-Бьюно и этого может хватить, особенно когда Общая
Охрана разбросана кто куда по всему Редуту, разведчики тоже, а желтые
каски малочисленны; особенно когда начинают убивать вот так -
неожиданно, в праздничное утро. Ах, какое выбрано время! - никто не
мечется в панике, не суетится под ногами, добропорядочные граждане в
большинстве просто спят после вчерашнего, набираясь сил перед
сегодняшним. Праздник же, все мы люди... Спят и видят в
предпохмельных снах кружащийся волчком мир или, скажем, детский
аттракцион - карусель, где можно прокатиться на имитации черного
корабля в компании зеленого пришельца с классической сыроежкой
вместо носа. Продерут глаза - обалдеют, спросят, что за новая власть
такая, и успокоятся, если у новой власти хватит ума не отменять
праздника. Толпа. Тупая, животная, непобедимая сила, почва и
подкормка для всякой власти. Толпу никто всерьез не тронет: нельзя
разрушать фундамент. Вот Оммес был не в толпе, значит Оммеса -
можно. Кто человек, тому власть не нужна, и тот власти не нужен. А ну,
где вы там, умники, падлы, плеши, козлы вонючие! Получите свою
разрывную в брюхо - один уже получил, и вы никуда не денетесь...
Жилые ярусы остались над головой. В машинном зале энергоподстанции
искрили и выли генераторы, воняло маслом и горелой пылью. На кожухе
трансформатора лежал убитый. Менигон, хакнув, с разбегу высадил
аварийную дверь, и сразу в машинный зал ворвались звуки боя -
стреляли, вопили и дрались врукопашную где-то совсем уже рядом.
Перед глазами замелькали какие-то узкие ходы, неожиданные повороты,
лазы с протянутыми вдоль них толстыми кабелями, потолочные люки
над настенными лестницами из скоб. Лабиринт. Шабан здесь никогда не
был, но Менигон ориентировался и вел уверенно. Звуки боя то
приближались, то удалялись, потом стали затихать. Поворот. Еще
поворот, еще... И еще. Теперь в люк... Один раз в широком и непомерно
длинном коридоре без дверей их обстреляли откуда-то издалека, и
Менигон ответил. В другой раз выскочили на каких-то вооруженных
людей в гражданском, прямо на наставленные стволы, и Менигон,
упреждая, заорал: "Свои! Свои!" Стволы опустились.
- А, Винсент! - сказал Ева Панчев. Он был всклокочен и дышал с хрипом.
Комбинезон на нем был разорван до пупа и сползал с плеч, на волосатой
груди запекся колтун крови и грязи. Поверх колтуна болтался на ремне
короткий автомат. - Долго тебя носило. А это кто с тобой? Искандер, ты?
Молодец, что пришел, мы тебя ждали... Серж, будь другом, узнай, как
там со связью...
- Зацепило? - спросил Менигон.
- Ерунда,- отмахнулся Ева. - Своим же осколком по касательной. Бардак,
как обычно. Пока что мы их выбили, сейчас непременно опять полезут.
Гупту убили, ты знаешь?
- Ну? А Тосихидэ?
- Тосихидэ держит воздуходувку. Слышишь?
- Слышу. У тебя гранато-пули к карабину есть?
- Найдем. Что там наверху?
- По-прежнему. Нужно десять человек.
Ева выругался.
- Блокируют - поздно будет,- предупредил Менигон.
- Сам знаю! А может, двадцать им?!.. Нету у меня десяти человек, нету.
Не дам!
Менигон пожал плечами. "Сказал бы мне кто вчера, кого придется
защищать,- мрачно начал Ева,- я бы тому..." Где-то опять грохнуло,
дрогнули стены. Издалека долетело отчаянное: "А-а-аа-а..." и грохнуло
еще раз. Несколько человек, молча переглянувшись, побежали на звук.
Гулко загремели выстрелы. Ева Панчев вдруг страшно засопел,
ощерился и кинулся вслед за каким-то прошмыгнувшим мимо человеком
в светлом кителе инженера: "Стой! Стой, говорю!.." Заорали оба. Ева
прижал инженера к стене. - "Ты где должен быть?! Ты мне связь дал?
Связь ты мне дал, я спрашиваю!.." - Инженер вырывался. - "Ку-уда-а?!
Почему нет связи? А ну, отдай!.." - Инженер кричал что-то про
поврежденный фидер и не отдавал пистолет. - "Назад! Сдохнуть еще
успеешь. Марш обратно!" - "Куда? Антенны нам отрубили... Фейсал там.
И Брусницин..." - "И ты - марш! - орал Ева. - Связь мне давай, сволочь,
понял? Связь!!.."
- С Базой? - спросил Шабан. Ева безобразно ругался, выкручивая
пистолет из инженерских рук. Стрельба приближалась.
- С Базой связь есть,- сказал Менигон. - Армия не поможет.
- Почему? - тупо спросил Шабан.
- Потому что не поможет,- объяснил Менигон. - А если и поможет, то не
нам. Сейчас ребята пробуют включиться в оповестительную сеть,
обратиться напрямую к солдатам, но, боюсь, толку не будет. Там
каждый второй - грибник. Связь нужна спутниковая, с Хинаго и
Межзоной. Кто услышит. Пока мы держим системы - куб наш.
- У нас есть шанс? - спросил Шабан.
- Нет.
- Их же всего сотня...
- Кого сотня? - спросил Менигон.
- Охранников.
- А-а...- равнодушно протянул Менигон. - Вот ты о чем... Так ты, дружок,
просто не в курсе. Какие там охранники... Это грибники, без них
Живоглот разве бы посмел... У них в паханах Редла-Штуцер, ты его
знаешь?
Шабан промолчал. Бой приближался, и нужно было идти туда, где
дерутся. Штуцер... Грибники. Вот, значит, как...
- Говорил тебе, дураку: напросись в разведку,- сказал Менигон. - Ну что
тебе стоило?
Не торопиться. И не зевать. Поймать в прицел очередную фигуру, как
вездеход каких-нибудь гончих. Плавно надавить на спусковой крючок, и
фигуры не станет. С гончими проще: можно не думать о том, что в
вездеходе люди. И здесь нужно не думать. Держать их на расстоянии, это
самое главное.
Они лежали за хилым завалом из стульев и выломанных дверей и ждали
новой атаки. Сначала их было четверо, кроме Менигона и Шабана этот
коридор держали еще двое: Гугнивый Мартин, тоже разведчик, и какой-
то пожилой незнакомый механик в промасленном комбинезоне и с
нервным тиком на пол-лица. Первую атаку отбили шутя: на технических
ярусах никто не рисковал пользоваться лучевым оружием, зато гранато-
пули вымели коридор начисто. С полдесятка охранников и боевиков
Редлы-Штуцера лопнули и разлетелись дымящимися клочьями. Потом
что-то крепко рвануло перед самым завалом и механика убило, а
Менигону оцарапало голову, и снова поперли, полезли орущие потные
рожи в надвинутых на глаза беретах, молчаливые боевики с короткими
автоматами наперевес, нанюхавшиеся грибного порошка до полного
бесстрашия и желающие только одного: добраться и разорвать; и снова
пули крошили завал. Отбили с трудом, а еще через минуту прибежал
трясущийся парнишка с вестью о том, что с той стороны наседают, сил
нет, связь по-прежнему не работает, ребята отходят, нельзя ли хотя бы
двух человек? Ну хоть одного... И Гугнивый Мартин пошел с
парнишкой, а Менигон молча оттащил тело механика к стене, чтобы не
мешало. А потом два человека долго лежали за завалом и ждали, когда
на них полезут снова, но никто почему-то не лез, прошло уже минут
двадцать, но никто не пытался еще раз атаковать с этой стороны, и
Шабан думал о том, что звуки боя позади становятся все громче, и как
бы не ударили в спину, зато сверху, с правительственного яруса уже
давно не слышно никаких звуков боя, хотя поначалу они отчетливо
доносились через вентиляционную шахту - вот она, решетка, такая же,
как та, на которой маленькая девочка ловила коричневых тварей. Жуки,
жуки...
- Ты о чем думаешь? - спросил Шабан.
Менигон не ответил, и Шабан, подождав немного, снова прилип к своей
амбразуре и стал смотреть. Противник не показывался. На полдороге к
ближайшему боковому лазу покореженные стенные плиты были
забрызганы неприятными кляксами и лежала чья-то нога без туловища.
Еще одно тело боевика, почти целое, скорчилось перед самым завалом.
Смотреть не хотелось, было тошно. Случившееся отказывалось
укладываться в голове. Живоглот - понятно, но грибники?!.. Почти что
своя, домашняя, во многом еще неопытная мафийка - кто не знал о том,
что она существует? Кто не нюхал порошка? Каждый знал, каждый
видел: люди как люди, ты им хорошо - и они к тебе со всем уважением, а
что боевики у них, так это специфика такая, нужно только знать простые
правила, и не будет никаких неприятностей. Плати аккуратно за
порошок, плати разовые взносы, не задавай вопросов - вся наука.
Совсем, видно, плохи наши дела, если мафия берет формальную власть,
подумал Шабан. Не хочет, наверное, а берет - деваться ей некуда, не
допускать же страну до развала... Мафия подзаконна. Перестав ею быть,
она перестанет быть мафией и станет высшей государственной властью,
а на ее место неизбежно придут другие. Рано или поздно - придут, и
Штуцер не дурак, чтобы этого не понимать, иначе не гасил бы так долго
