рить, то и не надо.
Дом сильно отличался от того, что она по наивности ожидала здесь уви-
деть. Вместо уютненького pied-a-terre (Маленький домик (франц.) она уви-
дела огромный особняк, упрятанный за массивными высокими стенами.
Слуга открыл двойные двери, и они вошли во внушительный, отделанный
мрамором холл. Пораженная, Сара переводила взгляд с мраморных бюстов,
установленных на пьедесталах, на ионические колонны.
- Как в музее, - вздохнул Рафаэль с некоторых пор предпочитает этот
дом Алькасару. Фелипе разрешил Катарине жить здесь, пока она не найдет
себе квартиру. - Он помолчал. - Я пригласил ее на обед.
- Прекрасно. - Но мысли Сары были уже далеко - она думала о том, что
надеть, чтобы не ударить лицом в грязь перед модельером. - Пойду приведу
себя в порядок.
- Мне надо сделать несколько звонков.
Служанка провела ее наверх в спальню. Широко раскрытыми глазами Сара
рассматривала потрясающую массивную позолоченную и задрапированную кро-
вать с пологом на четырех столбиках, выполненную в стиле барокко. Рядом,
к ее удивлению, находилась ультрасовременная ванная комната. Вытащив
элегантный костюм от Сен-Лорана, она начала переодеваться, радуясь, что
Несколько расширила свой гардероб в Севилье. Пиджак с открытым воротом и
свободная юбка мягких серых, пурпурных и синих тонов прекрасно подходили
к ее светлым волосам и легкому загару.
Уже спускаясь, она услышала, как открылась входная дверь и в холл вы-
шел Рафаэль. Навстречу ему заторопилась женщина. Он протянул ей руки, и
она наклонилась вперед, подставляя ему по европейскому обычаю обе щеки
для поцелуя. В следующую секунду она отстранилась от Рафаэля, и Сара,
туг же ее узнав, чуть не потеряла сознание.
Она с такой силой вцепилась в перила, что пальцы ее побелели. Ее на-
чало трясти, а сердце застучало, как молот. Нет, этого не может быть,
просто не может быть! Та женщина? Здесь? Сара, должно быть, ошиблась,
ведь она видела фотографию всего один раз и целых пять лет назад! Эта
казалась ей меньше ростом и стройнее. Ее спутанные черные кудри были ко-
роче и схвачены сзади гребнем из слоновой кости. Держась за руки, они о
чем-то быстро говорили, ничего не замечая вокруг.
Сара медленно разжала руки и сделала несколько шагов назад. Она
страшно боялась, что ее увидят. Катарина. Кузина Рафаэля. В прошлом за-
мужем за американцем. Теперь она с ужасом поняла причину его молчания.
Он ведь мог и не знать о существовании фотографии... Катарина и была той
женщиной, что побывала у него в номере; той самой женщиной, что покончи-
ла с ее браком, той, что причинила ей несказанные страдания и муку. Это
была она, по иронии судьбы, она была вовсе не так красива, как рисовало
ее воображение Сары. И все же, несмотря на немного резкие черты лица,
она была очень привлекательной.
Не отдавая себе отчета в том, что делает, Сара отступила в спальню.
Тупо осмотревшись, она попыталась взять себя в руки. Напрасно. Что про-
исходит? Во что ее втянули? Неужели Рафаэль думает, что она будет обе-
дать с этой женщиной? Сказать, что он дурно поступает, - значит не ска-
зать ничего. Абсолютно ничего. Внутри у нее все переворачивалось.
- Ты уже готова? - Рафаэль стоял в дверях, холеный и элегантный в
легком темно-сером костюме. - Катарина пришла несколько раньше времени.
- Я ее видела. - Она вся дрожала от горечи и злости, чувствуя себя
обманутой. - И я ее узнала.
- Ага, значит, фотография все-таки была, - произнес он задумчиво. -
Папа очень предусмотрителен. Надо было этого ожидать.
Сара смотрела на него широко раскрытыми от удивления глазами.
- Ожидать? Да чтоб ты сгорел в аду! - выкрикнула она с омерзением.
Глаза его блеснули, и он сжал зубы. Затем закрыл дверь.
- У меня такое впечатление, что ты меня собираешься подвести. Наде-
юсь, Катарина подождет несколько минут.
- Подвести тебя? - Голос ее дрожал, и она не могла с собой ничего по-
делать. - Ах, как ты прав, Рафаэль! Если бы не было фотографии, я бы ее
не узнала...
Но разоблачение, казалось, вовсе его не беспокоило. Он холодно расс-
матривал ее сузившимися глазами.
- А что ты знаешь, Сара?
Она склонила голову, остро переживая свою боль.
- Я знаю, что никогда больше не смогу тебе доверять. Как ты мог при-
тащить ее сюда? - задыхаясь, спросила она. - У вас что, какой-то нескон-
чаемый роман, ради которого ты все готов поставить на карту? Или ты на-
деешься получить совершенно особое удовольствие, сидя между любовницей и
женой?
- Какое уж тут удовольствие! Особенно если принять во внимание, что
Катарина никогда не была моей любовницей, - отрезал он. - Мне бы хоте-
лось знать, почему час или два наедине с женщиной в отеле означают неп-
ременно неверность?
- Это достаточный повод для развода! - резко бросила Сара. - И я не
намерена слушать твои байки!
- Нет, ты будешь меня слушать, - с болью сказал Рафаэль. - Ты мне не
доверяешь. Ты даже не хочешь сделать вид, что доверяешь. Как великодушно
с твоей стороны простить мне и забыть то, чего я никогда не делал!
- Я не могу в это поверить! - Она начала всхлипывать. - И никогда в
это не поверю.
- Послушай, Сара, каким надо быть человеком, чтобы знакомить жену с
любовницей? - резко спросил он. - Неужели ты считаешь, что я на это спо-
собен? Я хотел объяснить тебе все самым мягким образом, не расстраивая
при этом Катарину. Я не знал, что была фотография. Я хотел, чтобы ты с
ней познакомилась и чтобы ты сама могла провести свое собственное расс-
ледование. Но не как истеричная, не уверенная в себе восемнадцатилетняя
девчонка, какой ты была пять лет назад, когда это случилось, а спокойно,
задавая мне вопросы!
Сарой начинала овладевать слепая ярость.
- Если ты сейчас же не уберешься отсюда, я за себя не ручаюсь! - пре-
дупредила она.
Он в ярости рубанул рукой воздух.
- Катарина пришла на выставку специально для того, чтобы поговорить.
До того я не видел ее три года. Я не знал, во что вылился ее брак. Нам
было о чем поговорить, и я привез ее к себе в отель. Затем я привел ее к
себе в комнату, потому что она плакала, Сара. Я не сомневаюсь, что ты не
позволила бы мне оставить ее в баре у всех на виду! - заверил он. - Она
рассказала мне о Джерри, и мы проговорили до рассвета. Он находился тог-
да в командировке, и она сидела как на иголках, потому что он должен был
скоро вернуться. Ты слышишь меня, Сара?
Его голос прозвучал как хлопок кнута, и она резко подняла голову, уже
ничего не понимая.
- Ты можешь говорить все что угодно, - прошептала она, не желая, что-
бы взлелеянная годами горечь была уничтожена за несколько секунд.
- Я говорю тебе правду, - процедил он сквозь зубы. - Когда она расс-
казала мне, как он с ней обращался, я посоветовал ей бросить его, потому
что наверняка он пошел бы дальше. Она никому об этом не рассказывала,
кроме Люсии, и отчаянно нуждалась в том, чтобы кто-то сказал ей, что
развод - не самый порочный поступок на свете. И я ей это сказал. Тогда
она решила продать свои драгоценности и вернуться в Испанию, где надея-
лась найти прибежище в доме деда с бабкой.
Сара все еще дрожала мелкой дрожью. Постепенно смысл его слов начал
доходить до нее, как камни, опускающиеся на дно взбаламученного пруда.
- Это правда? - пробормотала она.
- Dios, как могу я лгать? Как доказать тебе свою невиновность? - Зо-
лотистые ястребиные глаза пронзали ее насквозь. - Катарина понятия не
имеет, чего мне стоила та ночь. Мне она стоила семьи. И детей. Я просто
не хотел причинять ей боль. Так что позволь мне самому развеять твои
застаревшие сомнения.
Сара тяжело опустилась на стул - ноги отказывались служить ей.
- Больше ничего не нужно. Я тебе верю.
Он перевел дыхание, как после долгой гонки, и вздохнул.
- Люсия была беременна, когда мой отец бросил ее. Именно поэтому Ра-
мон на ней женился...
Сара тупо на него посмотрела.
- Но это означает, что...
- Катарина моя сестра по отцу.
Сара с трудом проглотила ком в горле - наконец-то все встало на свои
места. Теперь она поняла причину горечи Люсии и ее жестокость по отноше-
нию к своей единственной дочери.
- Но это не отражено в ее свидетельстве о рождении, - сухо продолжал
Рафаэль. - Официально она недоношенный ребенок. Пойдем, нас ждут.
Сара смятенно дернула головой.
- Я не могу предстать перед ней в таком виде!
Рафаэль сжал ее руку и поднял ее на ноги.
- Смотри на это как на покаяние.
- Ты не должен судить меня за эти мысли, - пробормотала она, все еще
не придя окончательно в себя. - Не сердись! На моем месте любая женщина
подумала бы то же.
- Ты не любая, - мягко возразил он. - Ты моя жена. Я так ждал, чтобы
ты спросила меня о той ночи. Я так хотел, чтобы ты спросила себя, мог ли
я совершить что-либо подобное!
Если он хотел заставить ее чувствовать себя виноватой, ему это всегда
удавалось.
- Извини.
- Я понимаю, что я идеалист, а это сейчас не в моде, но мне бы хоте-
лось, чтобы ты всегда знала, я не всеядный, - резко продолжал он, - и я
не бабник. Мне нравятся женщины, но это не значит, что я с ними флиртую.
А когда я с тобой, на других я просто смотреть не могу.
Он провел ее по лестнице вниз и незамедлительно представил Катарине.
- Я так хотела с вами познакомиться, - тепло сказала Катарина, подни-
маясь им навстречу. - Как-то, хотя это и было очень давно, Рафаэль мне
много о вас рассказывал и даже заинтриговал меня. - Она обменялась пе-
чальным взглядом с Рафаэлем. - Ты помнишь ту ночь? Я только и делала,
что рассказывала тебе о своих трудностях, а ты все подбадривал меня,
рассказывая о Саре.
Обед закончился, Катарина ушла. Сара с горящими щеками все еще пере-
живала последнюю сцену. Смятение и сомнения рассеялись, но остался неп-
риятный привкус. Теперь она лучше узнала Рафаэля, хотя и не понимала,
как можно ее еще любить. Когда они вновь встретились несколько дней на-
зад, он хотел, чтобы она сама все поняла, но она оказалась на это неспо-
собна. Теперь, зная правду, она удивлялась, как вообще когда-то могла в
нем сомневаться.
Он ни разу не солгал ей, ни разу! Но был слишком горд, чтобы оправды-
ваться. Он лишь намекнул ей на изнуряющие обстоятельства, но она только
еще больше утвердилась в своих сомнениях. А после пяти лет, прожитых в
горькой уверенности, что он ее предал, ей не так-то легко было уверовать
в обратное. Почему он не рассказал ей обо всем сразу?
О нет, для Рафаэля это было бы слишком просто. Он хотел, чтобы она
сама пришла к правильному выводу, и если бы не фотография, ему бы это
удалось.
- Ты можешь меня простить?
Глазами, полными боли, она рассматривала ковер в спальне, куда подня-
лась сразу же после ухода Катарины.
- А ты меня?
- Сара, даже если бы ты меня убила, я бы простил тебя и с небес. - Он
задержал на ней полные муки глаза, а затем со стоном наклонился и поднял
ее на руки.
- Я все ждал, когда ты спустишься, - признался он.
- А я все ждала, когда ты поднимешься. - Она неуверенно рассмеялась,
смутившись под его взглядом, полным обожания. - Я тебе верю. Я на самом
деле тебе верю. Я сдала экзамен?
- С отличием. - Он крепко прижал ее к себе. - Я просто хотел покон-
чить с прошлым, но слишком увлекся, - пробормотал он как в лихорадке.
- Увлекся?
- Да, и слишком рассердился, когда у меня это не получилось. - Он
припал к ее губам. Когда она вновь открыла глаза, то уже лежала на кро-
вати. Рафаэль с восхищением рассматривал ее. - Вот кровать так кровать,
именно на таких делают детей.
- Ч-что?
Его скулы потемнели.
- Я просто подумал вслух.
Сара потянулась вверх и обхватила его шею.
- О чем еще ты думаешь?
- Ты хочешь сказать...
- А почему бы и нет? - Она теребила пышный черный локон. - Ты у меня
