Анатолий Гребнев
Из цикла "Венок сюжетов"
Дамоклов меч
Композитор Аркадий Фаустов, личность в музыкальном мире известная,
в возрасте сорока двух лет составил завещание. Дело, как говорится,
житейское, все под Богом ходим, и если у тебя за годы жизни накопилось
какое-никакое имущество, то почему б не распорядиться им по здравом
размышлении самому, не перекладывая столь щепетильной задачи на плечи
близких. Это уж такое наше бескультурье да нищета, а в развитых стра-
нах дело поставлено четко, да и в нашей России в былые времена успева-
ли вовремя позаботиться о наследниках.
Но наследников у композитора не было, если не считать законной жены
Дианы Фаустовой; на ее имя и было отписано все, что полагалось. Другое
дело, что умирать композитор не собирался - по крайней мере, в обозри-
мом будущем, поскольку находился, как уже сказано, в цветущей поре
жизни, на пике успешной карьеры при классическом артериальном давлении
130 на 70.
Отписано же, или, как говорили в старину, отказано, было супруге
Диане Фаустовой, согласно завещанию, все движимое и недвижимое иму-
щество, как-то: дача в Перхушкове под Москвой, дача в Гульрипши близ
Сухуми, машина "Волга", а также - и это, видимо, было главным - все
права на созданные, исполняемые, в том числе и будущие, сочинения ком-
позитора. Завещание удостоверялось подписью и печатью государственного
нотариуса.
Вопрос - зачем понадобился этот документ при вполне здоровом, проц-
ветающем композиторе, к тому же, добавим, лишенном суеверий, - заслу-
живает отдельного рассказа.
1
Все главные события в жизни Аркадия Аркадьевича, повороты его судь-
бы, улыбки и гримасы фортуны, словом, все мало-мальски замечательное,
что с ним происходило, было прямым следствием или, лучше сказать, про-
изводным его характера. Если верно, что характер - это судьба, вот
наглядное подтверждение! Году в шестьдесят седьмом все ведущие партий-
ные власти обратили свое внимание на Союз музыкантов, решив в духе
времени освежить его руководство. Требовался человек новый, молодой,
ни в коем случае не функционер, не чиновник, а скорее наоборот - как
бы свободный и неуправляемый, само собой разумеется, талантливый, та-
кой, кто был бы и для музыкантов своим, ну и, разумеется, не чужим для
начальства. Кому пришло в голову поставить на этот пост Аркадия Фаус-
това? Чей изощренный ум сочинил для этой роли именно его? В кабинет с
секретаршей, с четырьмя телефонами - этого легкомысленного пижона,
острослова, анархиста, ни разу никуда не явившегося вовремя, вдобавок
слабого по части женского пола, короче говоря, субъекта, совершенно
неподходящего с точки зрения поставленных задач...
Телефоны были: один городской через секретаршу, другой - прямой,
для друзей, третий - внутренний, а четвертый, под названием вертушка,
с четырехзначным номером, приобщал своего владельца к заповедному ми-
ру, где все как бы знали друг друга и могли сообщаться напрямую, как
свой со своим, и Аркадий, таким образом, входил в это четырехзначное
число, оставаясь, как уже сказано, своим и для нас, в чем, собственно,
и заключалась хитрость.
Автором идеи был некто Кузин Василий Васильевич, ныне всеми забы-
тый, а в то время могущественный куратор, то есть человек, присматри-
вавший с аппаратных высот за музыкой и музыкантами, мастер своего де-
ла, знавший всех и вся. Тут была своя проверенная механика: прежде чем
представить кандидатуру начальству, следовало убедиться, что не будет
осечки со стороны самого кандидата, то есть получить его косвенное
согласие, после чего проговорить вопрос наверху, и уж тогда само на-
чальство, в случае положительного решения, приглашает кандидата на бе-
седу и сообщает ему как новость свое предложение.
Уговаривать Аркадия не пришлось. И не то чтобы он так рвался к
власти или желал для себя выгод. Выгоды, конечно, последовали, но в
тот момент он про них, право слово, не думал. Скорее всего, он и вовсе
не думал о последствиях, то есть сказался опять-таки характер, о чем и
идет у нас речь. Начальством Василия Васильевича была известная в ши-
роких кругах Екатерина Дмитриевна, эффектная женщина, любимица целого
поколения интеллигентов, они с Аркадием понравились друг другу, и воп-
рос решился.
Забегая вперед, добавим, что начальству не пришлось раскаиваться в
этом как бы неожиданном выборе: Аркадий Аркадьевич оказался совершенно
на месте. Он не строил из себя большого босса, демонстративно оставал-
ся со всеми на "ты", был доступен, отзывчив и по-прежнему острил и
подшучивал, в том числе и над своим начальственным положением. И
по-прежнему ему не было равных, когда на каком-нибудь капустнике или
даже официальном вечере, в неофициальной его части, он садился за ро-
яль и выдавал свои бурные импровизации - пародии на именитых коллег.
Тут уже и сами живые классики - а классики наши были еще живы - пока-
тывались со смеху, утирали слезы и аплодировали.
С годами он несколько потяжелел, стал осторожнее, узнав, к примеру,
что оброненное им невзначай слово имеет теперь некоторый вес и надо
быть осмотрительнее в своих оценках, поскольку музыканты, как и прочие
люди искусства, весьма чувствительны к похвалам как в собственный ад-
рес, так и в адрес коллег, и тем более к критике. Но он легко справ-
лялся с такими и не такими проблемами, и годы спустя, когда победа де-
мократов враз отрешила от руководящих должностей таких, как он, и
пришло время посчитаться, оказалось, что у Аркадия Фаустова почти нет
врагов, а тех, кого он успел облагодетельствовать, наоборот, множест-
во, что, однако, не удержало его в кресле... но об этом речь впере-
ди...
2
Вслед за описанным событием произошло и другое, также обозначившее
перемену в судьбе и также связанное с натурой нашего героя: Аркадий
Фаустов, бывший в свои тридцать лет холостым, неожиданно для друзей и
подруг расстался с затянувшейся свободой и женился на Диане.
Женщины были его слабостью, амурные похождения - любимым занятьем
наравне с музыкой. Ходок - так это называлось в его кругу, и вся мужс-
кая компания, к которой он принадлежал, состояла из завзятых ходоков,
при том, что это были, в отличие от него, семейные, благоустроенные
люди.
Сказать, что их так уж обуревали желания, было бы сильным преувели-
чением. Спорт? Но спорт предполагает азарт, жажду первенства - ничего
такого не было. Тут жила скорее ленивая инерция с некоторой долей ин-
тереса к выигрышу, не более; что-то наподобие преферанса. Или, скажем,
охоты, когда сама подготовка, сборы, снаряжение, выезд, костры и все
остальное имеет значенье не меньшее, чем количество убитой дичи. Были
тут и свои охотничьи рассказы, как им не быть? И свои легенды - о том,
например, как голубоглазый композитор, их общий приятель, маленький
неотразимый Чаплин в подростковых туфельках, завоевывал статных краса-
виц при помощи волшебной музыки - стоило ему сесть за рояль, и ни одна
не могла устоять.
Один современный драматург сочинил пьесу, где вот в такой компании
со случайными подругами некий старый ловелас неожиданно встречается с
собственной женой. Что-то подобное случалось и здесь, хоть и не в
столь остром варианте: жена не жена, а ученица, аспирантка пред лицом
уважаемого научного руководин теля - такое, как говорят, имело место!
Всякий раз, конечно, вставал вопрос хаты. Будущий историк нравов,
без сомнения, отметит это слово, означавшее в фольклоре нашего времени
нечто большее, чем можно прочесть в толковом словаре. "Есть хата",
"нет хаты" и, наконец, "пропадает хата" - эвфемизмы эти сохранились до
наших дней, когда наличие параллельно с квартирами еще и дач и, нако-
нец, чуда из маленькой северной страны - сауны существенно облегчило
проблему, мучившую поколения наших донжуанов.
Вот однажды в такой именно хате - у приятеля - Аркадия Фаустова и
настигла его судьба. Она явилась в образе хрупкого существа лет двад-
цати пяти, этакой статуэтки с неразвитыми, девичьими формами и с под-
ходящим именем Диана. Поди разберись: вся стать ее, и строгое личико,
и холод серых глаз обозначали нетронутое целомудрие, а меж тем она бы-
ла здесь с двумя подругами и с парнем, который ее привел, и с двумя
мужиками, один из которых был Аркадий, и вряд ли кто из шестерых сом-
невался в конечной цели сборища, а малый, который ее привел, тот и
вовсе проявлял нетерпение и уже обследовал квартиру на предмет, где
ему с ней расположиться, - все было ясно с самого начала, и когда Ар-
кадий пристроился к ней поближе, затеяв легкомысленный треп с бокалами
в руках, - именно с ней, персонально, - тут тоже не было никаких зага-
док. А затеял он это, честно говоря, по подлянке и больше нипочему:
ему не понравился парень. Самоуверенный, весь из себя заграничный. Та-
ких - учить. Отбить чувиху - и весь разговор.
На другой же день Аркадий затащил ее к себе. Мраморная статуэтка
растаяла в его объятиях, раскрыв и свои. Она все понимала с полуслова.
Что там у нее было в прошлом, Аркадий не знал, да и не допытывался. Не
жениться же. Через месяц, устав от сложно организованных свиданий, он
остался у нее в квартирке с родителями - сперва на день, потом на не-
дельку, ничего, естественно, не обещая. Еще через пару месяцев они
расписались.
Что подвигло Аркадия на такой шаг и что он испытывал, расставаясь
со свободой, - всего этого мы так никогда и не узнаем. Аркадий Фаустов
обычно не откровенничал с приятелями, больше отшучивался, и не потому,
что был скрытен, а потому, скорее всего, что не откровенничал и с са-
мим собой, то есть не имел вредной привычки самокопанья, обнимал умом
предметы сиюминутные, но никак не метафизические - счастливое, скажем
мы, свойство натуры. Впрочем, факт женитьбы мало что менял в его жиз-
ни, по крайней мере, на первых порах. Все осталось как было, прибавил-
ся женский голос по телефону.
Куда существенней было то, что происходило на работе - в учрежде-
нии, куда он теперь ездил почти ежедневно и где, никак для этого не
стараясь, приобретал власть.
3
Вот теперь о власти. Если верно, что короля играет свита, то надо
признать, что иногда она это делает с великим удовольствием. Не прошло
и нескольких месяцев, как Аркадий Аркадьевич, по-прежнему доступный и
обаятельный, свой в доску, - заходи не стесняйся, - уже чем-то и
кем-то распоряжался, кого-то чем-то оделял, а кому-то, случалось, и
отказывал, и в приемной у него, среди коллег, приходивших со своими
заботами, то есть что-то просить, можно было встретить мировую знаме-
нитость, того же Х. или Ш., и это - в порядке вещей.
Как уже сказано, Аркадий Аркадьевич, будучи при таком месте, умуд-
рился не нажить врагов даже среди такой капризной публики. У него об-
наружилась замечательная память - и на имена-отчества в том числе,
главное же - на предметы, события и просьбы, так что ни об одной из
них не приходилось напоминать, он сам мог напомнить при случае: "ты
ведь просил" или "вы, кажется, просили... так вот, удалось выяснить
то-то и то-то".
Много ль вы встречали таких начальников?
Просьбы были все больше бытового свойства, касательно разных благ,
доступных, как ни странно, не каждому. Но существовали материи и более
сложные, в которых приходилось ориентироваться, и делать выбор, и при-
нимать решения, порою даже рискованные. В музыке, как известно, шла
борьба. Рядом с музыкой, понятной народу, существовала и музыка, наро-
ду чуждая: формализм, модернизм и прочие "измы", взятые на вооружение
- да, совершенно верно, - нашими идейными противниками, реакционными
кругами и иже с ними. Все эти извращения в виде додекафонии (словеч-
ко-то какое!), конкретной музыки (то же самое, надо понимать, что абс-
