галдящих собратьев, и те замолкали один за другим. Теперь говорил только
Горбаш.
- Подождите. Остановитесь! - кричал он во внезапно наступившей
тишине. - Мы клиффсайдские драконы или куча водяных - то есть безмозглая
куча драконов?
- Так-то лучше, - пробормотал Секох.
Горбаш сделал вид, что не услышал комментария.
- Секох тут правильно говорил, - заявил Горбаш. - Он действительно
был у Презренной Башни. Я сам его видел там, помогая моему родственнику
великому Смрголу - почтим его память - убить изменника Брайагха. Не
забывайте, что мы все - каждый дракон, присутствующий здесь, каждый джордж
в этих краях, каждый, - выиграли это сражение. Если бы мы не победили.
Темные Силы дотянулись бы до многого, возможно, даже до нас, находящихся
прямо здесь, в пещере. Мы могли вымереть подобно... подобно племени
Секоха.
Драконы тревожно задвигались, но промолчали.
- Из этого следует, что Джим и Секох заслуживают того, чтобы их хотя
бы выслушали, - продолжал Горбаш. - Конечно, как мы решим, так оно и
будет, но сначала надо выслушать их. Возможно, что Темные Силы собираются
напасть на нас прямо из Франции. Вы подумали об этом?
Теперь среди клиффсайдских драконов поднялось не только беспокойное
движение, но и тревожный шепот.
- Правильно! - заговорил Секох. - Мы все знаем, что не сможем сами
противостоять Темным Силам. Только джорджи и маги могут рискнуть головой,
чтобы встретиться с ними. Но нам повезло, среди нас есть тот, кто не
только дракон, но и джордж, и не только джордж, но и маг.
Он немного сконфуженно откашлялся.
- То есть он обучается магии, - торопливо пояснил Секох. - Но тем не
менее магией он пользоваться умеет. - Он обратился к Джиму: - Покажи им,
Джеймс! Превратись в джорджа и снова в дракона.
Джим поблагодарил свою счастливую звезду за то, что Секох выбрал
именно то, чему он усиленно учился последнее время. Он даже не подозревал
ни о какой демонстрации своих способностей. А Секох мог попросить его
создать тонну золота или еще чего-нибудь в этом роде.
- Ладно, - процедил Джим куда мрачнее, чем обычно. Для большего
эффекта он помедлил несколько мгновений и вернулся в свое естественное
обличье.
Ему едва удалось - но с огромным трудом - сдержать испуг. Ведь самым
прямым следствием превращения было то, что драконы вдруг внезапно выросли
для него раза в четыре. Он тотчас почувствовал себя как-то неуютно,
поскольку оказался для окружающих вполне аппетитным джорджем; окружало-то
его по крайней мере полторы сотни драконов, и каждый из них одним щелчком
мог перекусить Джима пополам.
Он попытался придумать что-нибудь экстраординарное, чтобы потрясти
драконов и ввести их в ступор на то время, пока он остается в человеческом
облике. Но тут он вдруг сообразил, как жалко будет звучать слабоватый по
сравнению с драконьим голос человека в этой огромной пещере. Тогда он
выждал еще немного (все еще надеясь произвести впечатление) и вернулся в
свою уютную драконью тушу, которая, по крайней мере, физически ничуть не
уступала самому большому дракону коммуны.
Драконы принялись горячо обсуждать произошедшее своими низкими,
глубокими голосами. "Несомненно, я произвел на них впечатление", - подумал
Джим. Наконец болтовня утихла.
- Маг, - вежливо обратился к Джиму дракон, сидящий в середине
амфитеатра слева от него. - Как ты смог узнать раньше всех, что Темные
Силы собираются напасть на нас из Франции?
- Да, есть ли у них повод напасть прямо на нас, клиффсайдских
драконов? - вставил другой дракон, прежде чем Джим ответил на первый
вопрос.
- Не будь дураком, - огрызнулся голос справа от Джима. - Что, ты
думаешь, им нужно? Наши сокровищницы!
- Темным Силам не нужны сокровища! - запротестовало сразу несколько
голосов, и вновь вспыхнули жаркие споры на тему, нуждаются ли Темные Силы
в золоте и драгоценных камнях или нет.
- Давайте спросим мага, - посоветовал давешний вежливый голос,
перекричав остальные.
Наступила тишина.
- Ну? Нужны им наши сокровища или нет? - потребовал ответа дракон.
Почти одновременно Джим понял, что ответить можно двояко. Во-первых,
проще всего сказать им "да", чтобы они успокоились. Но по правде сказать,
он не то чтобы сомневался, что драконов успокоит такой ответ, а был просто
уверен в обратном.
- Не думаю, что нужны, - сказал он.
На этот раз поднялся триумфальный галдеж - те, кто никогда не верил в
то, что Темные Силы охотятся за драконьими сокровищницами, праздновали
победу. Сильный голос Горбаша заглушил этот гул.
- Джеймс! - заорал он. - Так, может, объяснишь нам получше, зачем ты
собираешься во Францию!
- На самом деле... - Джим хотел прочистить горло, но драконам,
похоже, это было ни к чему. Собравшись с силами, он продолжил: - Спасти
принца. Английского принца джорджей.
- Это нас не колышет! - тут же заорал кто-то: однако Горбаш своим
следующим вопросом подавил гам в самом зародыше.
- Джеймс! - произнес он. - Ты действительно хочешь попросить нас
отдать тебе свои лучшие драгоценности, чтобы ты мог отправиться спасать
принца джорджей?
- Так и есть! - крикнул Секох. - Разве ты не знаешь? Разве никто
этого не знает? То, что вредит джорджам, вредит и нам, драконам, тоже!
Смргол знал это! Прямо перед своей последней битвой он беседовал с одним
из живущих поблизости джорджей по имени сэр Брайен, который убил в те дни
многих из нас, водяных драконов. Смргол считал, что джорджи и драконы
должны объединиться.
- Но отдать Джиму мои лучшие драгоценности... - пробормотал Горбаш,
окончательно пораженный ужасом.
- Тебе же не надо отдавать их насовсем! - утешил его Секох. - Ты
просто одолжишь свои драгоценности, чтобы Джим мог внести залог
французским драконам как доказательство того, что он не нанесет им
никакого ущерба.
Он торжественно продемонстрировал жемчужину размером с яйцо малиновки
и передал ее изумленному Джиму.
- Возьми, Джеймс! - великодушно заявил он. - Пусть это будет примером
другим. Это мое лучшее сокровище!
Джим оторопело уставился на жемчужину. Он был уверен, что Секох так
беден, что не знает, где найдет себе обед завтра.
В толпе послышались вздохи и ворчание. Жест Секоха, несомненно,
произвел впечатление, но Джим увидел, что большинство пришло скорее в
ужас, чем в восхищение.
- Водяной дракон свихнулся! - донеслось до его ушей.
Это замечание послужило поводом для долгой и продолжительной, а
главное, оглушительной дискуссии в Большой Пещере. Слушая драконов, Джим
совсем пал духом. Почти все и каждый выступали против того, чтобы отдать
Джиму лучшие драгоценности, даже на время. Поскольку в данный момент душа
Джима пребывала в драконьей плоти, он, хотя бы отчасти, мог догадаться о
причинах такой реакции своих нынешних собратьев на его "заманчивое"
предложение. Сокровища драконов собирались из поколения в поколение.
Лучший камень в сокровищнице какого-нибудь дракона мог перейти к нему от
его славного предка, добывшего сей адамант сотни лет назад. Так что
фамильные драгоценности становились гордостью и величием рода.
Дракону страшно даже подумать о том, чтобы рискнуть хотя бы крупицей
золота из сокровищницы. Они могут с полным правом решить, что полагаться
на Джима не следует, и, наконец, они сами способны сберечь свои
драгоценности ничуть не хуже, чем он. Кроме того, тот мир, который они
делили с джорджами, Темными Силами и прочей шушерой - да, этот самый
средневековый мир, XIV век в самом разгаре, - был полон самых
разнообразных неожиданностей.
Вот как раз эти неожиданности и страшили их пуще всего. Несмотря на
всю надежность Джима и все его способности, драконы все же не могли не
учесть того, что где-нибудь однажды что-нибудь может сорваться и тогда они
никогда не увидят своих фамильных драгоценностей. В глубине души Джим и
сам понимал, что слишком многого от них хочет.
Но с другой стороны, они, верно, не хуже его знали, что в этом
опасном мире иногда приходится пойти на отчаянный риск. Сам факт
существования обрекает нас на риск. Как бы только найти аргумент,
способный убедить драконов, что в данном случае им просто необходимо
поставить на кон свои драгоценности и дать ему иностранный паспорт...
В этот момент его мысли были прерваны невероятно усилившимся шумом.
Джим вслушался и понял, что дела принимают неприятный оборот. Кое-кто из
драконов, явно с самого начала настроившись против того, чтобы выдать
паспорт, сменил тактику: упор делался теперь не на сомнительности цели
поездки, а на личности самого Джима, который, якобы, первым бросил вызов
Темным Силам, да еще и втянул в эту заварушку всех драконов. Таким
образом, под сомнение ставились моральные качества путешественника.
Этот аргумент Горбаш не рискнул поддержать или опровергнуть; он
просто предусмотрительно уклонялся от обсуждения. Его голоса слышно не
было.
- В любом случае, это нам ничего не даст! - кричал один из драконов,
сидевших наверху амфитеатра, слева от Джима.
Этот тип был скорее толстым, чем крупным, зато от его (или ее) голоса
дрожали стены пещеры, и вряд ли даже Горбаш мог бы его перекричать.
- Правда в том, что Брайагх тоже был клиффсайдским драконом до того,
как стал предателем и украл самку джорджа! - этот дракон все не унимался,
а слушателей становилось все больше и больше. - И точно такая же правда -
то, что в Горбаша тогда вселился этот. Он не мог ничего поделать. Это -
магия, и никто, даже дракон, не может остановить мага. Но кто спросил нас,
когда мы оказались втянуты в эту историю? Разве Клиффсайдскую коммуну
спросили, хотят ли драконы биться с пособниками Темных Сил у Презренной
Башни? Нет! Нас просто втянули в это, хотели мы того или нет. Как будто мы
бесправны!
Фактически от начала и до конца это было делом рук джорджей! Этот маг
вселился в Горбаша, не спросив его согласия. Никого не спросясь, к нам
пришла эта ободранная, костлявая, поганая самка, и в нее-то все и
уперлось! Если бы не эта никчемная, вонючая самка джорджа...
- Заткнись! Сейчас ты у меня получишь! - взревел Джим во всю глотку.
Как уже было сказано, ростом Горбашу он не уступал, но и голосом, как
выяснилось, тоже. Может, даже превосходил. Кроме того, поскольку в
настоящий момент Джим пребывал в теле дракона, то стал жертвой той самой
"драконьей ярости", о которой говорил ему Смргол в ту пору, когда Джим
считался его внучатым племянником. Если попытаться описать это состояние
человеческим языком, то можно сказать, что кровь прилила к его лицу, и он,
не задумываясь о последствиях, пошел на обидчика. Неожиданная вспышка его
гнева заставила всех замолчать; даже тот дракон, который кричал больше
всех, действительно заткнулся.
- Ты говоришь о моей жене! - грозно зарокотал Джим.
В области желудка разлился жар; Джиму показалось, что в его животе
находится топка, в которую только что от души подбросили угольку. Сам он
никогда не извергал пламени и не видел, чтобы какой-нибудь дракон в этом
мире так поступал. Возможно, все это - пустые россказни. Тем не менее жар,
пылающий внутри него, вполне соответствовал теперешнему состоянию Джима, и
он испытывал упоение. Если бы драконы умели выдыхать пламя, то Джим знал
бы, что ему делать.
- Никто - ни дракон, ни кто-либо другой, - рычал он, - не смеет
говорить так об Энджи! Попробуйте только, и вы увидите, что произойдет с
ним! И еще. Я был терпелив. Сидел здесь и слушал ваши рассуждения,
