- Пойдем, - позвал Джим.
Рыцарь кивнул. Он взял поводья и повел Бланшара за собой. Они
уходили, а схватка между волком и гигантским сандмирком возобновилась.
Чем дальше они уходили, тем глуше становились звуки смертельного боя.
Темнота и туман окружили дракона и рыцаря. Но Арагх оказался прав в одном:
никто из сандмирков не преследовал их. Соратники продолжали путь: они
долго не могли вымолвить и слова. Затем Брайен обернулся к Джиму.
- Весьма достойный волк, - медленно произнес он.
- Если сандмирк убьет его... - начал было Джим, но слова застряли в
горле.
Он собирался поклясться отомстить за волка, но сообразил, что эта
клятва неисполнима. Если эта жуткая черная тварь убьет Арагха, то он
никогда не отыщет ее. А если бы даже это и удалось, то самка с легионом
детей легко расправилась бы с Джимом. Он родился не английским волком, от
завываний он мог просто сойти с ума.
Горько было Джиму столкнуться с собственным бессилием. Не горько -
невыносимо. Он вырос с убеждением, что справедливость должна торжествовать
и что все в конечном итоге достигает положительного баланса. А вот теперь
он не мог не принять долг самопожертвования Арагха, заранее зная, что долг
этот ему никогда не вернуть. Он брел в жутковатой тишине
сверхъестественной темноты, которая взяла в заложники болота, и на
мгновение позабыл о том, где он находится, позабыл о собственной судьбе;
он изнывал во внутренней борьбе, пытаясь понять, как жить с таким долгом.
С иллюзиями расставаться тяжело, но разве есть выбор? Постепенно Джим
смирился с фактом; слепая вера в жизненную справедливость угасала, но еще
один осколок его духа канул в воды забытья.
- Темнеет? - голос Брайена вырвал Джима из раздумий.
Джим огляделся. С того момента, как расстались с Арагхом, они
отшагали мили полторы. Воздух стал еще тяжелее, а густой туман опустился
по обе стороны дороги и стал стеной.
- Еще немного, и мы сможем продолжать путь, - заметил Джим.
Видимость донельзя ухудшилась: дальше, чем на десяток ярдов,
разглядеть что-либо было невозможно. Отчетливо видна была лишь кромка воды
по обеим сторонам дороги. Они вдыхали холодный злобный воздух; он застывал
в легких и душил их. Каждый шаг, каждое движение становилось пыткой;
уныние сжимало их сознания железными тисками. Но и это было не все. С
приближением темноты звуки становились глуше. Шум шагов и цоканье копыт о
песчаную почву стали неслышны, и даже их собственные голоса звучали тихо и
как бы издалека.
- Брайен? - позвал Джим, продираясь через мрак.
- Здесь, Джеймс... - смутный контур одетого в доспехи рыцаря
переместился поближе к Джиму, чуть не наткнувшись на него. Оба
остановились.
- Ничего не вижу, - сообщил Джим.
- И я тоже, - признался Брайен. - Полагаю, мы останемся здесь?
- Да...
Они стояли вплотную друг к другу, но даже на таком расстоянии черт
лица рыцаря было не разобрать: они скрадывались в темноте. И темнота
сгущалась, пока последний проблеск света не оказался закрашен черной тушью
и мгла не стала поистине кромешной. Джим ощутил, как холодные, сильные,
железные пальцы сжали его левое плечо.
- Будем держаться вместе, - заверил Брайен. - А затем мы вместе будем
драться против того, что пошлют на нас Темные Силы.
- Да, - согласился Джим.
Они стояли молча, ожидая неизвестно чего: вскоре темнота отрезала их
друг от друга, начала терзать сознание. В окружающей чернильной пустоте не
было видно ни зги; ничто не могло прорваться сквозь нее, но из бездонного
колодца сознания Джима слепыми белыми червями лезли все внутренние страхи
и слабости, все то, чего Джим стыдился и что он всячески старался
позабыть...
Он попытался заговорить с Брайеном; он силился сказать хоть
что-нибудь, чтобы пусть даже банальной фразой развеять темное проклятие,
но яд уже разлился по жилам. Дракон не доверял рыцарю. Он знал, что зло
должно быть в Брайене, поскольку в себе он зло уже обнаружил. Медленно,
украдкой он попытался избавиться от прикосновения рыцаря.
- Джим! - внезапно раздался голос Брайена - странный и далекий голос
незнакомца. - Оглянись назад на дорогу.
Джим обернулся. Как он определил нужное направление, осталось
загадкой. Он увидел вдалеке мерцающую звезду - крохотную, слабую точку
света, уделенную от них на бесчисленные световые годы.
- Что это? - изумленно воскликнул он.
- Не знаю, - ответил искаженный, игрушечный голос рыцаря. - Но оно
приближается. Смотри, точка растет.
Медленно, очень, очень медленно приближалась эта искра. Когда она
немного приблизилась, то показалась Джиму замочной скважиной, за которой
сияет дневной свет. Сердце дракона билось, секунда за секундой отмеряя
минуты. Наконец точка вытянулась, и сверкающая линия ножом вспорола ткань
темноты.
- Что это? - снова спросил Джим.
- Не знаю... - повторил рыцарь.
Но оба они почувствовали в этом свете добро. Он нес им жизнь и
храбрость, силу мужества, противостоящую силе темной беспомощности,
которая пыталась покорить их. Они почувствовали, как возвращаются силы и
дух. Бланшар ожил, забил копытами по твердой песчаной земле и заржал.
- Сюда! - позвал Джим.
- Сюда! - закричал Брайен.
Линия света росла, разделяя тьму небосвода. Она как будто оживилась
благодаря их крикам. Огромной, растущей стрелой-молнией она неслась к ним
навстречу. Темнота откатывалась назад. Мрак превращался в серые сумерки, а
сумерки быстро рассеивались.
Друзья услышали приближающиеся шаги, медленное, размеренное дыхание,
и внезапно...
Наступил день.
Перед ними стоял Каролинус, облаченный в плащ, с неизменной
остроконечной шляпой на голове: в руках, словно щит, меч и копье разом, он
держал длинный деревянный жезл, покрытый резьбой.
- Клянусь Силами! - воскликнул он, окинув их взглядом. - Я добрался
до вас вовремя!
Джим переглянулся с рыцарем: их будто оттащили от края пропасти.
Бланшар запрокинул голову и забил копытом, доказывая себе, что снова стоит
на твердой земле знакомого ему мира.
- Мои благодарности. Маг! - крикнул Брайен.
- Ткань Случая и Истории на сей раз была разостлана в вашу пользу, -
покачал головой Каролинус. - Иначе я не успел бы вовремя добраться до вас.
Смотрите!
Он поднял жезл и воткнул его в песок возле себя. Тот вонзился в землю
и стал похож на ствол дерева с обрубленными ветвями. Маг указал на
горизонт, и соратники посмотрели в том же направлении.
Тьма рассеялась. Перед ними лежали открытые, необозримые болота;
примерно в полумиле от них они смыкались с темной линией моря. Дорога
поднялась вверх, и сейчас они стояли в тридцати футах над окружающей их
местностью. Далеко на западе небо полыхало огнем заката. Пламя
перекинулось на болота, и вода, дорога, земля, деревья впитали раскаленный
жар солнца. Красный цвет накалил даже низкий холм, вознесшийся над
побережьем футов на сто; там лучи тщетно пытались окрасить огромные
перевернутые камни и разрушенную, изветренную, изъеденную трещинами черную
башню.
21
За краткое мгновение света они не успели увидеть больше ничего.
Солнце заколебалось на краю горизонта и скатилось за него. Ночь -
настоящая ночь на сей раз - быстро шагнула на них с востока.
Каролинус склонился к основанию жезла. Из его рук выпорхнул огонек.
Маг удержал его на ладони и прижал к земле. Каролинус отошел и насобирал
на обочине сухих ветвей. Он бросил их на огонек; разгорелся яркий и жаркий
костер.
- Мы находимся внутри кольца действия сил Презренной Башни, - сказал
маг. - Если вам дорога жизнь, не отходите дальше десяти шагов от жезла!
Он укутался в плащ и присел около костра.
- Приляг, сэр рыцарь, - сказал он, - и ты, мой заколдованный друг.
Когда взойдет солнце, ты поймешь, что отдых тебе был нужен.
Брайен покорно подчинился, но Джим неохотно присел рядом с
волшебником.
- А как же Энджи? - спросил он. - Мы не видели Брайагха. Как ты
считаешь?..
- Девушка в башне, - прервал его Каролинус.
- Там? - спросил Джим. - Я немедленно...
- Сядь! Она в полной безопасности. Поверь моему слову, - раздраженно
произнес Каролинус. - Силы, вовлеченные в битву, далеки от нее, по крайней
мере, сейчас.
Он вздрогнул, пошарил в складках плаща и вытащил фляжку и чашку,
сделанные из матового стекла. Он налил из фляжки в чашку белую жидкость и
отхлебнул глоток.
- Какого черта?! - воскликнул Брайен.
- Но как ты узнал?! - настаивал Джим. - Каким образом?..
- Великие силы наделили меня даром! - отрезал Каролинус. - Великим
даром провидения.
- Извините, - вмешался Брайен. Его голубые глаза не отрывались от
чашки. - Маг, ты пьешь молоко?
- Немного белой магии не помешает против язвенного демона, который в
последнее время досаждает мне.
- Ответь на вопрос! - потребовал Джим.
- Небезопасный напиток - молоко. Сколько детей переболело
дизентерией, - сказал, нахмурившись, Брайен. - Мой совет...
- Я не буду отвечать на вопрос! - взорвался Каролинус. - Я потратил
шестьдесят лет, шлифуя мастерство, не ради того, чтобы меня расспрашивали
о моих методах. Это профессиональная тайна! Если я говорю, что Сатурн
находится в асценденте [асцендент - одна из важнейших позиций гороскопа],
значит, Сатурн находится в асценденте. А когда я говорю, что девушка в
безопасности, значит, она действительно в безопасности! Клянусь
Всемогущими Силами! - И волшебник возмущенно фыркнул.
- Мой юный друг, - обратился он к Джиму после того, как осушил до дна
чашку и убрал ее вместе с фляжкой в карман плаща, - возможно, ты и
обладаешь поверхностными познаниями Искусства и Науки. Но не воображай,
что, благодаря этим разрозненным обрывкам, ты что-то понимаешь.
Уготованную тебе судьбой роль ты сыграешь завтра после рассвета. Это
касается и рыцаря.
- Да? - переспросил Брайен.
- Неужели ты думаешь, что случайно познакомился с нашим общим другом?
- спросил Каролинус. - Обыватели всегда считают Случай производным
фактором! Ерунда! Действие Случая подчиняется наиболее жестким правилам во
Вселенной! Случай неизменно определяется наибольшим смещением акцента
других Первичных Оперативных факторов, в особенности Истории и Природы.
Любому глупцу известно, что их взаимодействие и борьба приводят к
ежечасному изменению картины мира. Иначе вселенная была бы настолько
правильна, что мы перемерли бы от скуки. Послушай меня...
И он длинным, костлявым указательным пальцем ткнул в Джима.
- Природа старается установить баланс факторов, который постоянно и
неизменно нарушает История. Хитрость или каверзность в том, что зачастую
баланс устанавливается в нескольких точках, а Случай, как компенсационный
элемент, входит в уравнение. Это - истина, на которой основывается вся
магия как продукт Искусства и Науки. Понимаешь ли ты теперь, с чем мы
имеем дело?
- Нет, - ответил Джим.
- Тогда спи! - закричал Каролинус, раздраженно всплеснув руками.
Джим моргнул...
И было уже утро.
Он удивленно сел и зевнул. По другую сторону посоха, или жезла, как
назвал его Каролинус, он увидел не менее удивленного Брайена. Каролинус
уже стоял на ногах.
- Что произошло? - спросил Джим.
- Усыпил, вот что произошло, - не моргнув глазом, ответил Каролинус.
Он вынул фляжку, наполнил чашку молоком, выпил его и скривился. - Я
начинаю ненавидеть это пойло, - проворчал он, пряча посуду под плащ. - Но
