сейчас себя ощущаешь, мы называем обычно "изоляцией" - необычной
центральной силой в изменяющейся модели человеческого общества на
его пути к своему совершенству...
От его слов мои руки сжались в кулаки и я, сдерживая дыхание,
ждал продолжения. Но он не захотел продолжить свою мысль.
- Ну и что же, - пробормотал я нетерпеливо.
- Ничего! - усмехнулся Ладна. - Это все. Кстати, слышал ли ты
когда-нибудь об онтогенетике? Надеюсь, ты позволишь мне при
обращении к тебе такую маленькую фамильярность, учитывая мой
возраст?
- Как вам будет угодно, - сказал я, - но об этом вашем учении
я ничего не слыхал.
- Если говорить коротко, об этой теории можно сказать, что все
длительно изменяющиеся события должны учитываться ею. В массе
схваток и желаний индивидуумов, составляющих основу жизни,
определяется направление роста модели человечества в будущем. Но
в отличие от индивидуумов, которые сами учитывают свои желания с
учетом желаемого будущего, в нашей теории учитываются желания
всех людей, и чем совершеннее этот учет, тем лучше и точнее
модель...
Он посмотрел на меня, как бы спрашивая, понял ли я его.
О, я понял. Но не дал ему увидеть этого.
- Продолжайте, - только и сказал я.
- В случае появления необычных индивидуумов, - продолжал
Ладна, - мы получаем в модели особую комбинацию факторов. Когда
это случается, как в твоем случае, возникает "изоляция",
центральный характер, способный действовать, не ограничиваясь
рамками модели...
Он снова остановился и испытующе посмотрел на меня.
Я глубоко вздохнул, чтобы унять биение сердца.
- Хорошо, я "изоляция", но что же вы хотите от меня?
- Марк хочет, чтобы ты был возле него, как контролер
строящейся Энциклопедии. Мы тоже помогаем ему. Но необходимо
помнить, что когда Энциклопедия будет завершена, только
"слышащие" личности смогут с ней работать. В противном случае,
землян ожидает глубокое разочарование, моральное опустошение и
деградация!
Он вздохнул и мрачно посмотрел на меня.
- Кроме того, Марк сейчас в затруднении. Если он не найдет
немедленно последователей, то Энциклопедия никогда не будет
завершена. А это, как я уже сказал, будет означать конец Земли. И
если уйдут земляне, то человечество молодых миров перестанет быть
жизнеспособным... Но это тебя не касается, не так ли, Там? Ты
ведь один из тех, кто враждебно относится к молодым мирам, а?
Я отрицательно покачал головой, словно стряхивал с себя его
вопросительный взгляд. Но где-то в глубине души я знал, что он
прав! Я представил себя сидящим в кресле перед пультом,
прикованным долгом на все оставшиеся мне дни к этой нудной
работе... Нет! Я не хотел ни их, ни их работы на Энциклопедии!
Довольно долго и тяжело работать, чтобы избавиться от Матиаса,
стать рабом этих беспомощных людей - всех тех в великой массе
человеческой расы, кто был слишком слаб, чтобы подчинить себе
молнии! Нужно ли мне отбросить перспективу своего могущества и
полной свободы ради ТЕХ, кто не в состоянии оплатить эту свободу
для себя! Как я оплатил свою! Нет, и еще раз нет!
- Нет! - произнес я с вызовом.
Марк Торр глубоко вздохнул.
- Нет? Вот видишь, Марк, я был абсолютно прав! - кивнул Ладна.
- Ты, мой мальчик, не имеешь сочувствия... не имеешь души.
- Что? Души? - переспросил я. - А что это такое?
- Могу ли я описывать цвет золота человеку, слепому от
рождения? В одном только могу тебя уверить - если ты найдешь ее,
то сразу же узнаешь. Но это возможно только в том случае, если
пробьешь себе дорогу через долину!
- Долину? Опять изволите говорить загадками? - начал было я
снова распаляться. - Какая еще такая долина?
- Ты знаешь, про что я говорю, Там, - спокойно сказал Ладна. -
Ты это знаешь лучше, чем я могу тебе объяснить. Это долина мозга
и духа, куда возвращается все уникальное, созданное ими. Но оно
искажается тобой и потому стремится к разрушению...
"РАЗРУШЕНИЕ!"
Это слово гремело в голосе моего дяди Матиаса, когда он читал
Уолтера Блента.
Внезапно, словно отпечатанные светящимися буквами на
внутренней поверхности моего черепа, я увидел слово "ВЛАСТЬ" и
понял возможности этой силы применительно ко мне.
И как будто долина раскрылась передо мною. Высокие черные
стены высились по обе стороны от меня, теряясь в сером тумане.
Узкая тропинка вела во тьму, где меня поджидало что-то огромное,
черное, шевелящееся...
Но даже после того, как я отшатнулся от ЭТОГО, от чего-то
великого, черного и ужасного внутри меня, мысль, что я
повстречался с ЭТИМ, наполнила меня радостью.
Где-то издалека, подобно звуку несильного колокола, донесся до
меня голос Марка Торра, очевидно, обращавшегося к Ладне.
- Неужели нет никакого шанса? И мы так ничего и не сможем
сделать? Что если он никогда не придет в Энциклопедию?
- Нам остается только ждать... и надеяться, - прозвучал в
ответ голос Ладны. - Выбор останется за ним. Если он преодолеет
себя, то сможет вернуться, а так... Его ждет или преисподняя...
или небеса!
Подобно звуку холодного дождя, громыхающего по крышам зданий,
этот голос ничуть не тронул меня. Я почувствовал огромное желание
покинуть эту комнату и, оставшись наедине, подумать.
Тяжело встав с кресла, я спросил, обращаясь к Марку Торру:
- Как мне отсюда выйти?
- Лиза, - обратился тот к девушке, которая тут же вскочила,
услышав обращение старика, - проводи его.
- Прошу вас, - пробормотала девушка и повернулась к двери,
через которую некоторое время назад вошел человек с Экзотики.
Она вывела меня во двор Проекта, где к этому времени уже
собрались все члены нашего тура и, не проронив ни слова, а только
склонив голову в знак прощания, ушла. Но это меня уже не трогало.
Я забыл о ней. Самое главное было сейчас разобраться во всем
происшедшем со мной.
Глубоко погруженный в свои мысли, я не заметил, как попал в
Сент-Луис, а затем и в Афины. И только оказавшись в дядюшкином
доме, я очнулся от своих дум. Прислуга сказала мне, что у нас
гости, и я поспешил в библиотеку, где обычно Матиас принимал
посетителей. Я был поражен - гости в нашем доме?
В комнате находился дядя, сидевший в своем большом высоком
кресле с раскрытой книгой на коленях, моя сестра Эйлин, которая
усмехнулась мне, когда я вошел, и... молодой темнокожий человек.
Его предки, несомненно, были барберами. Это было бы понятно
любому, кто, подобно мне, изучал этнические различия людей в
Университете. Он был одет во все черное. Мне показалось, что я
узнал в нем того незнакомца, который был с Эйлин в Энциклопедии.
Короткий ежик черных волос и колючий, словно стальной клинок,
взгляд его черных глаз выдавали в нем жителя молодых миров. Я
вновь почувствовал темную радость, испытанную мной в глубине
"долины" - это был первый шанс испытать мое могущество!
ГЛАВА 4
Но Матиас помешал мне.
- ...еще раз повторяю тебе, Эйлин, - донесся до меня его
голос, - что я не вижу причин для беспокойства. Я ведь никогда не
ставил тебе ограничений. Делай, как хочешь!
И его пальцы перевернули страницу книги.
- Но скажи мне, что делать? Как поступить? - закричала Эйлин.
- Ведь я прошу у тебя совета? - В глазах ее стояли слезы.
- Я не знаю! Какая разница, как ты поступишь?
Он повернулся ко мне.
- А, с приездом, Там. Эйлин забыла вас познакомить. Этот
молодой человек - мистер Джаймтон Блек с Гармонии.
- Офицер вооруженных сил Блек, - представился незнакомец,
повернувшись ко мне и слегка наклонив голову. - Я исполняю на
Земле обязанности военного атташе.
Теперь я окончательно определил его происхождение. Он был с
тех планет, которые люди с других миров с кислым юмором называли
Френдлиз (Дружественные). Религиозные, спартански воспитанные и
отлично вышколенные фанатики составляли население планет Гармонии
и Ассоциации. Меня всегда удивляло, что из сотен видов и типов
человеческих обществ, наряду с солдатским Дорсаем, научным миром
Нептуна и Венеры, философскими мирами Экзотики, выросло и
процветало такое мрачное и фанатическое человеческое поселение.
Все остальные миры слышали и знали о них, как о солдатах. Но
это были не те солдаты, что с Дорсая. Миры Френдлиз были очень
бедны, и единственный "урожай", который они могли снимать на
своих скудных каменистых почвах, не всегда был необходим другим
мирам. Да и кому могло прийти в голову нанимать по контракту
толпы евангелистов. Но френдлизцы умели стрелять и отлично
подчинялись приказам... а это значит, что они умели умирать! И
кроме того, они были так бедны! Элдер Брайт, глава Совета
Церквей, управляющий Гармонией и Ассоциацией, мог бы сбить цену
на наемников любому правительству, но... на наемников с весьма
низким уровнем военного искусства.
Дорсайцы были истинными мужами войны. Оружие шло к ним в руки,
как ручные собачонки, и сидело в их руках, как перчатки. Солдат
же Френдлиза держал винтовку, как топор...
Поэтому знатоки говорили, что Дорсай поставляет всем
человеческим мирам солдат, а Френдлиз - пушечное мясо!
- ...офицер ВС Френдлиза мистер Блек, - продолжал Матиас, -
слушает вечерний курс земной истории в том же университете, что и
Эйлин. Они познакомились месяц назад. И теперь молодой человек
пришел просить ее руки. Он предлагает ей выйти за него замуж и
отправиться на Гармонию, куда его отзывают в конце этой недели.
- И...
- Вот я и говорю, что это ее личное дело. Пускай сама решает!
- закончил свою речь наш дядя.
- Но я хочу, чтобы кто-то помог мне, помог мне решить, как
поступить! - воскликнула в слезах Эйлин.
Матиас покачал головой.
- Я уже говорил тебе, - сказал он, - что здесь нечего решать.
Что эти решения могут дать? Я предоставил тебе полную свободу
действий и настоятельно прошу избавить меня от участия в этом
фарсе.
И он снова склонился над своей книгой.
- Но я... я не знаю, как мне поступить! - всхлипывала Эйлин.
- Тогда ничего не делай, - изрек наш дядюшка, переворачивая
очередную страницу. - Значит, ты не готова к предстоящим
испытаниям!
- О, боже, что же мне делать? - разобрал я бормотание сестры.
В комнате на мгновение воцарилась тишина.
- Эйлин, - прервал эту тишину голос Джаймтона Блека. Сестра с
готовностью повернулась к нему. - Ты же говорила мне, что хочешь
выйти за меня замуж и сделать своим мой дом на Гармонии! - Он
говорил размеренным, низким и приятным голосом.
- О, да! Да, Джимми! - воскликнула Эйлин. Но Блек не подошел к
ней, и тогда сестра воскликнула вновь:
- Но я не уверена, что это верное решение! Я ведь хочу как
лучше!
Она повернулась ко мне.
- О, брат, что мне делать? Как я должна поступить?
Ее голос резко звучал в моей голове, словно голоса, слышанные
мною в Индекс-комнате. Обстановка в библиотеке, необходимость
решить сложную проблему, все это отбросило меня назад в то
состояние, из которого я вернулся не так давно.
Внезапно я понял Матиаса. Понял так, как никогда прежде не
понимал! Он хорошо знал, что если скажет "останься", то сестра
сделает наоборот. Он был бесподобен в своем дьявольском или
богоподобном безразличии и, конечно, был уверен, что я поддержу
решение сестры уехать из этого мрачного дома. Это решение его
вполне устраивало.
И все же дядюшка ошибся. Он не увидел, что изменения коснулись
меня. Для него "РАЗРУШЕНИЕ" было простым звуком. Но я теперь в
этом слове увидел оружие, которое могло быть повернуто против
этих суперменов из молодых миров.
Я взглянул на Джаймтона Блека и не испугался, как в свое время
перед Ладной. Противоборство началось.
- Нет, - сказал я спокойно. - Я не думаю, Эйлин, что тебе
следовало бы бежать из дому.
Слова убеждения очень легко складывались в моей голове.
- Гармония - это не место для тебя. Ты же знаешь, как эти люди
отличаются от нас, землян. Ты будешь выбита из колеи. Их взгляд
на окружающий мир не совсем согласуется с твоим. А кроме того,
этот человек - офицер... - я сделал паузу и с симпатией взглянул
на Блека. При этих словах он повернул свое умное лицо ко мне. -
