Крутов, не ожидавшего стремительного нападения, приготовившегося к потехе.
Парень улетел в заросли лопуха у колодца, а цепь, оказавшись в руках
полковника, тут же нашла жертву: взвизгнув от боли, завертелся вьюном
молодой человек слева с буйной порослью на голове, - прической назвать ее
было трудно, - выронил штакетину и отскочил. Блокировав цепью удар палкой
второго нападавшего, Егор перетянул через плечо и его, принудив спасаться
бегством. Третий пытался оказать сопротивление и продержался три секунды,
пока удар цепи не выбил у него из рук импровизированную дубинку. Затем
цепь обвилась вокруг его шеи, последовал рывок, и низкорослый отрок с
петушиным гребнем вместо волос кубарем покатился по земле.
- Хороший шнурок, - одобрительно собрал цепь в руке Крутов, - почти
манрики-гусари. - Глянул на обалдело взиравшую на него компанию. - Ну так
как, господа хулиганы, будем и дальше вести разговор в том же духе? Или вы
добровольно оседлаете своих коней? Кстати, не забудьте заплатить этому
пожилому человеку за ремонт его автомобиля. Вы прокололи ему колеса.
- Ах ты, гнида! - пришел в себя вожак стаи и попер из сада на улицу,
проломив забор, как танк. На широком кожаном поясе его со множеством
заклепок висело не меньше десятка цацок, в том числе яйцо тамагучи, и
Крутов невольно покачал головой. Эти небольшие брелоки с экранчиком и
тремя кнопками, в которых "жили" маленькие виртуальные зверушки,
выпущенные в свет японской фирмой Bandai Co, уже давно стали модными во
всем мире, в России же они только начинали завоевание рынка, и первыми
обладателями игрушек стали почему-то люди с ущербной психикой, бандиты,
террористы, бизнесмены. Не считая молодежи.
Вожак байкеров был почти на голову выше и вдвое шире Крутова, однако
никакими видами борьбы никогда не занимался, привыкнув надеяться на свою
природную силу. И удар он держал великолепно, как бык - щелчок пальцем по
лбу. Во всяком случае первые два удара Крутова: кулаком в подбородок и
ногой в живот, - он словно бы и не заметил. Не остановили его и удары
ребром ладони по мощным ляжкообразным рукам и сбивающие круги ногой по
лодыжкам. Он пер вперед и желал только одного - заключить Крутова в
объятия, из которых тот вполне вероятно уже и не освободился бы живым.
Тогда Егор вошел в п_у_с_т_о_т_у, и его боевые инстинкты вывели его на
иной уровень боя, позволяющий не убивать противника.
Сначала он остановил напор гиганта толчком в грудь растопыренными
пальцами руки, а затем сделал выпад "копытом лошади" - согнутыми
костяшками пальцев в лоб противника. Хрюкнув, вожак байкеров пошатнулся и
тяжело рухнул навзничь, едва не угодив на сруб колодца.
Сзади раздались аплодисменты. Ерутов оглянулся. К ним подходили трое
парней в камуфляжных комбинезонах спецназа, двое - в вязаных масках,
третий - с открытым, располагающим к себе, скуластым лицом, на котором
выделялись желтые кошачьи глаза. Взгляд его был колюч и насмешлив, выдавая
характер неукротимый и упрямый. Это был взгляд п_р_о_ф_е_с_с_и_о_н_а_л_а.
Возраст его вряд ли превышал двадцать восемь - тридцать лет. Именно этот
парень и аплодировал Крутову.
- Мастерски деретесь, - сказал он, останавливаясь у ног лежащего
гиганта, в то время как его спутники стали пинками сгонять байкеров в
кучу. - Спасибо за помощь, вы по сути сделали нашу работу.
- Кто вы? - полбопытствовал Егор.
- Дорожные мстители. Слыхали, может быть? Идем по следу одной
серьезной мотобанды, но это к сожалению не они. - Парень с презрением
сплюнул на медленно приходящего в себя вожака байкеров. - Саранча! Хотя
тоже, конечно, подонки изрядные. Петро, - повернул он голову к одному из
своих спутников, - мотоциклы отволочь за околицу и в овраге сжечь, их
хозяевам накостылять по шее и отпустить. С вожаком поговорить посерьезней,
чтоб не вздумал потом снова собирать команду.
- Сделаем, - пообещал Петро.
- Круто вы с ними, - покачал головой Крутов.
- А иначе нельзя, задавят. Внушить им благие намерения невозможно,
так пусть хотя бы боятся. А вы не простой гражданин. - Молодой человек с
кошачьими глазами прошелся оценивающим взглядом по фигуре Крутова. -
Оччень непростой, судя по владению приемами барса и дим-мака. Часом не из
конторы будете?
Так мог выражаться только человек, сам имеющий отношение к конторе,
то есть ФСБ или другой спецслужбе, и Крутов вдруг ответил откровенно,
парень ему понравился:
- Уже нет. А вы случайно не оттуда?
- Тоже уже нет, - засмеялся молодой человек, сунул Егору сухую
твердую ладонь. - Панкрат. - Снова засмеялся. - Это меня дед так назвал,
не отец, крутой был мужик, царство ему небесное.
- Егор, - представился Крутов. - Бывший полковник-"ходок". Еду на
родину, отсюда уже недалеко, в Жуковском районе есть деревенька Ковали. -
Он оглянулся на Селивана Федотовича, о чем-то разговаривавшего с хозяйкой
подвергшейся набегу усадьбы. - Хотел помочь деду, эти шакалы разбили ему
машину.
- Ясно. За что тебя "ушли"?
- За неподчинение приказу.
- Надо же, - удивился Панкрат, - и меня тоже вышибли из службы за то
же самое! Бывают в жизни совпадения. Тебе еще далеко ехать?
- Километров двадцать пять в общей сложности.
- Будь осторожен. В этих краях на дорогах разбойничает стая бандитов
посерьезней этой вшивой команды. - Панкрат кивнул на потерявшую прежний
блеск и азарт группу байкеров. - Оружие у тебя есть? Может, одолжить на
всякий случай?
- Не надо, кое-что имеем. По вечерам я никуда ездить не собираюсь, а
днем они вряд ли посмеют напасть.
- Ошибаешься, мой друг, действуют они нагло и откры-то, и раздевают в
основном иномарки. К тому же у них в ГАИ есть свои люди, небось, уже дали
ориентировку на твою машину: весьма заметный аппарат. В Брянске тебя
останавливали гаишники?
- Дважды.
- Вот видишь. Ну, бывай. Может, заеду как-нибудь в гости. Как твоя
деревня, говоришь, называется?
- Ковали.
Панкрат хлопнул ладонью по подставленной ладони Крутова и направился
вслед за своими спецназовцами, конвоирующими притихших, плохо
соображающих, что происходит, любителей вольной жизни и рева мотоциклетных
моторов. Из подъехавшего мощного джипа высадились еще трое парней в
камуфляже и принялись подцеплять мотоциклы к заднему форкопфу. Восемь
мотоциклов они поставили на колеса боками вместе, образовав две платформы,
остальные положили сверху. Уехали. В деревне стало так тихо, будто ее
внезапно накрыло ватное покрывало. Дед Селиван Федотович, вытянув шею, и
хозяйка дома с разоренным огородом, приставив козырьком руку ко лбу,
смотрели вслед исчезнувшим "мстителям", прислушивались к тишине и молчали,
потрясенные развязкой драмы. Потом в некоторых домах деревни стали робко
открываться двери, появились первые жители, прятавшиеся до этих пор по
домам. Где-то закричал петух, ему откликнулся второй, третий. Жизнь
продолжалась, жизнь села российской глубинки, неторопливая и спокойная, не
приемлющая шума и космических скоростей, отвергающая суетливость и
нервозность, жестокость и страх.
- Ах, черт! - спохватился Крутов, вспомнив, что хотел отобрать у
мотохулиганов средства на ремонт автомобиля Селивана Федотовича. Но тот,
поняв, о чем идет речь, замахал руками и перекрестился:
- Упаси меня Господь брать у этих варнаков мзду, чай, не скудаюсь*,
сам управлюсь с ремонтом. А тебе, паря, спасибо за помощь, очень нам
понравилось, как ты прилобанил этого пузатого бардадыма. Может, в гости
зайдешь? Моя хата скраю, старуха стол накроет.
- Благодарю за предложение, отец, но пора и мне ехать домой. Желаю
здоровья всем.
Крутов сел в машину и выехал из деревни. Из оврага справа поднимались
в небо клубы дыма, там горели мотоциклы байкеров, но Егор не стал
останавливаться. К этому моторизованному племени пофигистов он жалости не
испытывал.
________________________
* Скудаться - нуждаться, испытывать недостаток в чем-либо.
________________________
ДЕРЕВНЯ КОВАЛИ. КРУТОВ
Шел седьмой час вечера, когда Крутов свернул со Смоленской трассы,
проехал Летошники, Гостиловку, пересек железнодорожные пути и остановил
машину на площади у Жуковского вокзала. Не потому, что захотел
полюбоваться архитектурными красотами райцентра, а потому, что ему
пришлось остановиться: Жуковка встретила его странной молчаливой
демонстрацией, в которой участвовало по меньшей мере пятьсот человек.
Процессия, ведомая седым мужчиной с траурным крепом на рукаве
пиджака, медленно двигалась по дороге, собирая любопытных ребятишек и
женщин. Пара милиционеров наблюдала за ней издали, но регулировать
движение не пыталась. На лицах молодых ребят было написано молчаливое
сочувствие и понимание.
Крутов выбрался из кабины, подошел к негустой толпе у вокзала,
наблюдавшей за процессией, и тихо обратился к пожилой женщине со скорбными
глазами:
- Что случилось, мать? Что за шествие?
Женщина не ответила, словно не услышала вопроса, зато ее соседка,
старуха лет семидесяти, осенявшая себя торопливыми крестами, обернулась к
майору:
- Второй раз идут, мил человек. Первый в мае прошли, когда
девочку-восьмиклассницу подружки убили.
- Так это похороны?
- Какие похороны - "черный марш", как говорят, против... этой...
разгульности... преступленности...
- Разгула преступности? - догадался Крутов.
- Ее, ее, - закивала старуха, снова начиная креститься.
Крутов продолжил расспросы и в результате узнал, что причиной марша
стало убийство девятнадцатилетнего парня, приехавшего к родителям после
окончания первого курса Брянского машиностроительного института.
Евгений Сергачев отмечал с друзьями успешную сдачу сессии возле
Жуковского дома отдыха, на берегу Десны, когда к ним подошли четверо
накачанных парней с бейсбольными битами. Завязалась ссора, драка.
"Спортсмены" похитили Сергачева и увезли с собой. Мучили, истязали его
пять дней, пока не забили до смерти. Ни за что, из спортивного интереса.
Труп аккуратно закопали.
Убийц удалось поймать: четверых молодых парней, неплохих кстати
спортсменовфутболистов, в возрасте от восемнадцати до двадцати лет, и
молодую женщину, оказавшуюся вожаком банды. В свои двадцать два года она
была матерью троих детей и оказалась жестокой садисткой, по сути добившей
Сергачева. Как потом показало следствие, на счету банды числилось еще два
убийства и разбойные нападения на отдыхавших ветеранов в домах отдыха
Брянской области.
Процессия свернула к центральному проспекту Жуковки, собираясь
провести митинг у здания местного отделения внутренних дел. Крутов
задумчиво глядел ей вслед и душу раздирали противоречивые чувства. С одной
стороны он был рад возвращению, с другой - огорчен и расстроен таким
совпадением, встречей с траурной процессией, с третьей - вдруг понял, что
возвращается вовсе не домой, не в страну детства, а в другую страну,
совершенно не похожую на прекрасные картины детства, живущие в памяти.
Семнадцать лет назад, когда он уезжал из Ковалей и из Жуковки, людей ради
спортивного интереса не убивали.
Так с растрепанными чувствами, удивляясь своей сентиментальности,
Крутов и выехал из райцентра, решив не заезжать к дядьке Ивану, который
жил недалеко от железной дороги. Остро захотелось поскорей увидеть родные
места, вдохнуть полузабытый запах родины и вспомнить молодость, что тоже в
общем-то не было свойственно полковнику безопасности в расцвете сил,
