в начале десятого, уловив прилетевшие с кухни запахи поджаривающихся
шкварок: баба Аксинья пекла блины.
- А где Демьяныч? - вышел Егор из спальни в спортивных трусах, обнял
сзади Аксинью, чмокнул в щеку.
- По грибы пошел, - расплылась в улыбке стряпуха, румяная от печного
жара; печку она летом не топила, но ради гостя решила истопить,
попотчевать его деревенской вкуснятиной.
- Я пока физкультурой позанимаюсь, через полчаса прибегу.
Крутов вышел во двор, по которому бродили куры, заглянул в "хитрый
домик", который Осип оборудовал унитазом без дна, и сделал в саду за домом
зарядку, после чего выбрался через огород к пруду и побежал вокруг, вдыхая
всей грудью чистый, не отравленный никакой химией или газами воздух,
напоенный ароматами трав и цветов. А спрыгивая с огромного пня на
тропинку, ведущую в лес, неожиданно нос к носу столкнулся с девушкой на
велосипеде, которую встретил еще вчера, при въезде в деревню, только на
сей раз на ней был летний легкий сарафан вместо джинсов, а волосы были
распущены, а не увязаны в длинную косу.
Она бы упала с велосипеда, если бы Егор не успел подставить руку.
- Простите... держитесь.
- А вы не выскакивайте из леса, как леший... извините.
Несколько секунд они рассматривали друг друга: незнакомка сердито, он
заинтересованно и оценивающе, - потом Крутов улыбнулся и получил ответную
снисходительную улыбку. Девушку нельзя было назвать красавицей.
Большегубая, большеглазая, глаза цвета морской волны с густыми и длинными
ресницами, лицо продолговатое, с курносым носиком, грудь небольшая, но
крепкая (и похоже, девица лифчик не носит), талия тонкая, ноги длинные, но
полноватые... И все же присутствовал в ней некий таинственный шарм,
проявляющийся не то во взгляде, не то в улыбке, в повороте головы, в
жесте, который заставлял вглядываться в нее снова и снова и ждать
откровения или чуда, а может быть, просто улыбки.
- Я вас видел вчера.
- Я вас тоже, Егор Лукич. А вы меня не узнаете?
Крутов пригляделся повнимательней, и вдруг с удивлением понял, что
перед ним повзрослевшая на семнадцать лет толстушкахохотушка Лизка, дочь
соседей Качалиных.
Когда он уезжал из Ковалей, ей едва исполнилось восемь лет.
- Елизавета? Ты же была... такой.. такой кругленькой...
- Толстухой, вы хотите сказать? - засмеялась Лиза. - Как видите,
кое-что изменилось, узнать меня трудно. А вы на побывку приехали, Егор
Лукич? Надолго?
- Зови меня Егор, а лучше Горка, как прежде. Приехал же я скорей
всего надолго, не меньше, чем на месяц. Так что заходи в гости, буду рад.
Поговорим.
- Ой, непременно зайду, да и вы тоже не забывайте...
- Не забывай, мы же перешли на "ты".
- Ой, ну хорошо, Егор Лу... то есть Горка, - она снова засмеялась, -
надо еще привыкнуть, Горка, уж очень ты ... суровый и крутой, городской.
- Зазвонистый, как сказала бабка Аксинья. Ты где сейчас обретаешься?
Работаешь, учишься?
- Уже год, как работаю менеджером в одной Брянской рекламной фирме,
"Навигатор" называется, может, слышал?
- Я телеболвана смотрю редко. А что заканчивала?
- Рекламно-дизайнерскую академию в Москве.
- Глянь-ка, - удивился Крутов, - я ведь тоже там прописан. Были
рядом, можно сказать, и ни разу не встретились. А куда это ты с утра на
велосипеде? Я смотрю, это твой "национальный" вид транспорта?
- Удобно, - в который раз улыбнулась Елизавета, и от этой улыбки в
душе Крутова тихо зазвенели какие-то чуткие струны. - Я здесь пейзажи
снимаю, совершенно чудные, пригодятся для работы.
Только теперь Егор обратил внимание на лежащую на багажнике
велосипеда коробку с видеокамерой "LG".
- Понятно. А не боишься заблудиться? Проводник не нужен?
Елизавета сморщила носик.
- Я с отцом здесь все чащобы облазила, не заблужусь. К тому же в лесу
теперь стоит какая-то воинская часть, забор из колючей проволоки, дорогу
асфальтированную проложили, говорят - прямо к Московской трассе. В общем,
цивилизация стучится в наш медвежий уголок.
- Воинская часть еще не цивилизация, - хмыкнул Крутов. - Интересно,
кто это решил загнать солдат в наши болота?
- До встречи, Егор Лукич, - села в седло девушка. - Продолжайте свою
кросс-прогулку, но не удивляйтесь, коль увидите перемены. Увидимся
вечером.
Она уехала. Взметнулся подол сарафана, открывая полные бедра девушки.
Крутов постоял в задумчивом трансе некоторое время и рысцой направился к
дому, теперь уже не огородами, а проулком и улицей. А возле коммерческой
палатки с рекламой кокаколы на крыше, прятавшейся в тени раскидистой ивы,
его окликнули:
- Эй, спортсмен.
Крутов затормозил, оглянулся. За палаткой стояли двое
крупногабаритных молодых людей в майках и джинсах: угрюмоватые квадратные
лица, короткие прически, бритые виски, у одного золотая серьга в ухе, у
другого на груди и плечах цветные наколки - драконы и девы.
- Ты лучше обходи эту девочку стороной, - продолжал тот, что с
серьгой. - А то неровен час с машиной твоей что случится.
- А-а, - потерял интерес к парням Егор, вспомнил известное изречение
Вишневского: "тебя сейчас послать или по факсу?" - но вслух произнес
другое, повежливее: - я гляжу, крутые вы ребята, и лбы у вас крепкие...
Не оглядываясь более, он свернул с проезжей части улицы на
"тротуарную" тропинку вдоль забора и через минуту был дома, гадая, как его
могли увидеть с Елизаветой эти двое. Разве что в бинокли. Или же у них
есть наблюдатель, который следит за девчонкой и передает по рации своим
хозяевам о каждом ее шаге.
Егор усмехнулся, оценивая свою фантазию: "по рации", - и принялся
обливаться водой и умываться, фыркая и ухая. Аксинья с крыльца наблюдала
за ним с довольным видом, приготовив полотенце.
Вскоре пришел и Осип, в плаще и сапогах похожий на лешего, с лукошком
грибов, молоденьких подосиновиков, подберезовиков, сыроежек и белых.
- Надо было меня с собой взять, - сказал Крутов, с завистью перебирая
грибы. - Где брал? Вроде ж не сезон.
- У нас тут всегда сезон, а два дни назад дожди прошли, грех грибам
не появиться. Да и мест грибных достаточно. Ты их и сам знаешь. Белые я
собирал в основном в Еремином раменье*, за болотцем.
________________________
* Раменье - густой дремучий лес.
________________________
- А я в дубнячке за Добрушкой.
- Туда сейчас не пройти - запретная зона. Загородили колючкой, ни
пройти, ни проехать. Ты уже умылся? Тогда пошли завтракать.
- Что еще за зона такая? - полюбопытствовал Егор, вытираясь. - И
Лизка мне говорила - военные, мол, какая-то часть стоит.
- Лизка Качалина, что ль, дочь Ромки? Уже успел к соседям сбегать?
- Да нет, я ее у пруда встретил, не узнал, конечно.
- Она на велосипеде тут всю округу исколесила, снимает наши красоты
деревенские на камеру. Вот и сходи с ней по грибы, сам убедишься, что в
лесу чей-то лагерь разбит. Только сдается мне, это не военные, больно тихо
стоят. Ромка Качалин клянется, что слышал какие-то крики за проволокой,
даже перепугался - страшные такие крики, смертные. Но как туда пройдешь?
Вернулся, конечно. Я лично ничего такого не слышал, хотя стоит зона уже
года три. А как тебе Лизавета-Лизка? Вытянулась-то как девка, прямо
красавица! Ты себе зазнобу сердешную не завел? - Осип покоился на
задумчиво покусывающего травинку млемянника. - А то пригласил бы ее в
гости.
- Я пригласил. - Крутов вспомнил двух крепких молодых людей,
предупредивших его об опасности продолжения знакомства с Елизаветой. -
Демьяныч, а кто это тут у вас палатку рискнул поставить? Возле
Гришанковской хаты?
- Приезжие, - потускнел Осип. - Старый Гришанок умер, а сын его дом
продал, ну и приехали какие-то... рожи бандитские, поставили киоск,
торгуют всякой всячиной. Четверо их, двое постарше, двое помоложе. Ни с
кем особенно не общаются, живут довольно тихо, лишь изредка к ним
откуда-то целая компания приезжает на черном автомобиле, в баню помыться.
Одни мужики. Ромка грит - это точно из зоны, но я не проверял. Один из
этой компании к Лизке захаживает, когда она к родичам приезжает по
субботам-воскресеньям. - Осип прищурился, пытаясь прочитать на лице
Крутова его мысли. - Но она его не сильно привечает.
- Понял я, понял, - улыбнулся Егор. - А не боишься, что они мне
накостыляют?
- Пусть попробуют, - ухмыльнулся в усы старик, показав громадный свой
кулак. - Они чужие тут, а у нас полдеревни - свояки да шурины.
- Хватит балакать, тарыбары растабары разводить, старый, - возникла
на крыльце Аксинья, - блины давно на столе стынут. Идите завтракать, потом
нагомонитесь.
Крутов послушно поплелся вслед за Осипом в дом и вдруг почувствовал
на спине чей-то взгляд. Стремительно обернулся. По улице медленно
шествовал, засунув руки в карманы, давешний молодой человек с кольцом в
ухе. Отвернуться он не успел, поэтому демонстративно оглядел дом, сад,
повернулся и так же медленно зашагал обратно.
БРЯНСК-ЖУКОВКА. ВОРОБЬЕВ
Панкрат еще спал, когда позвонил заместитель и сообщил о новом
нападении мотобанды на автомашину, принадлежащую одному из известных
Брянских коммерсантов, известному тем, что на свой страх и риск построил
заводик по производству пива и малоалкогольных напитков.
- Где это произошло? - хриплым со сна голосом осведомился Воробьев.
- В Овстуге.
- Что он там делал?
- Родители его жены живут там.
- Он один ехал или с охраной? - Панкрат бросил взгляд на часы:
стрелки застыли на половине девятого утра. Спал он таким образом почти
шесть часов.
- С женой, гувернанткой и ребенком. Он-то как раз уцелел, хотя и
получил три пули, а жену, гувернантку и ребенка убили.
- Ясно. - Панкрат помолчал, приходя в себя, с силой провел по лицу
ладонью, словно стирая остатки сна, и поднялся. - Ты где?
- Жду ребят, я их уже поднял.
- Что говорит милиция?
- А что она говорит в таких случаях? Разборки, мол, двух банд, хотя
парень как раз не был замечен в связях с бандитами.
- За это наверное и убили, не поделился. Ждите меня за мостом, через
полчаса буду. Поедем в район. Инструмент захватить не забудьте.
- Обижаешь, майор, - хмыкнул заместитель; под "инструментом"
подразумевалось оружие.
Зарядку делать Панкрат не стал, умылся только да выдул поллитра
кефира. Оделся, останавливаясь на пороге, разглядывая комнату и силясь
вспомнить, не забыл ли чего. Эту квартиру он снял в центре Брянска, на
улице Вербного Воскресенья, четыре дня назад, однако ночевал всего один
раз и теперь считал, что сделал это напрасно. А с другой стороны все время
метаться по дорогам Брянщины было невозможно, следовало иметь пару
помещений для офиса и отдыха, не считая базы для команды.
Базой они обзавелись сразу же после передислокации из Подмосковья в
Брянскую губернию, выбрав заброшенное стрельбище в двух километрах от
вокзала, выходящее краем пустыря к Десне, починив ворота и забор вокруг
стрельбища, а жили ребята пока у родственников Вити Баркова, бывшего
подполковника Московского ОМОНа, списанного по состоянию здоровья,
ставшего заместителем Панкрата. Ему, как и Панкрату, недавно исполнилось
тридцать лет, а в команду "асфальтовых мстителей", которую он предложил
назвать отрядом "Час", что было аббревиатурой слов "чистый асфальт",
Барков попал по наводке приятеля Панкрата из отдела кадров Федеральной
службы безопасности: у бывшего подполковника дорожные бандиты убили
