медосмотр и психологическое тестирование в Институте проблем медицины
Академии наук, но никаких отклонений от нормы в его здоровье, психике, в
работе нервной системы отыскать не удалось.
- Вы не бог хладнокровия, - сказал ему, пожимая руку на прощание,
директор Института академик Латышев, - но исключительно уравновешенный,
координированный, абсолютно здоровый человек. С чем и поздравляю!
Речь академика тяготела к использованию слов в превосходной степени,
видимо - старая закалка лечащего врача, но после встречи с ним Павел
чувствовал себя увереннее и бодрее.
Вечер он провел в архиве Управления, а утро встретил на Земле Пири в
Гренландии - из-за желания умыться снегом. Свое желание он осуществил с
лихвой: не только умылся, но и с головой провалился в сугроб на мысе Пири,
куда от таймфага пролегла линия монора, совершенно пустого в такую рань.
Возвращаясь, Павел изрядно продрог, с тоской подумал о биатлоне - на лыжи
не вставал уже полгода, вернулся домой в Запорожье, сделал зарядку в
полном объеме и принял горячий душ.
Завтрак занял двадцать минут, а спустя еще полчаса Павел облетел
Ствол на двухместном куттере и отметил появление у исполинской башни
передвижного строительно-монтажного комплекса. В зале Центра он нашел
Златкова.
- У меня впечатление, что вы здесь живете.
- Так оно и есть, - хмуро ответил начальник Центра. - Покидаю сей
приют, лишь когда нужно провести циклы расчетов на больших машинах. Вы
тоже сегодня рано.
- Приказано отдыхать, но спать не могу, Из головы не идет мысль, что
все события вокруг - не настоящие, понарошку. С вами такого не бывает?
- Случается. Это оттого, что размах событий вышел за границу
человеческого удивления. Каждому природой отмечен определенный запас
эмоционального равновесия, заключенного между двумя стенами - полнейшего
равнодушия и стресса от переизбытка впечатлений и переживаний. За первой
стеной - болезнь, ибо равнодушие - это предел эмоционального покоя, за
второй - смерть или, по крайней мере, уход в выдуманный, иллюзорный мир, в
котором на психику уже ничто подействовать не может, она себя исчерпала.
- Ну, до равнодушия мне далеко, а вот ощущение нереальности не
проходит... Но простите за лирику. С высоты я заметил монтажный комплекс
типа "Геракл". Что за стройка затевается?
- Сегодня монтажники начнут установку максимального
хроностабилизатора. Попробуем с его помощью пробить брешь в слое
"вспененного" времени вокруг Ствола. - Златков поднял на инспектора
измученные, словно от слез покрасневшие глаза. - Чтобы тот, кто пойдет в
Ствол для его выключения, смог остаться в живых хотя бы на первом этапе.
Павел кивнул, отворачиваясь. Златков знал, кто пойдет в Ствол первым.
В девять утра в Центр заявился Ромашин и сообщил, что решен вопрос с
дублером. Вторым вслед за Павлом, в случае его неудачи, в Ствол должен был
пойти сам начальник отдела безопасности. Поговорили о координации всех
служб во время первой вылазки Павла в здание лаборатории. Вместе побывали
в секторе зондирования, где Федор Полуянов с товарищами готовил к запуску
в Ствол новую партию конкистадоров.
- Эти должны пройти почти все, - сказал инженер, похлопывая по
глянцево-черному боку одного из "пауков". - Мы усилили защиту мозга, хотя
пришлось пожертвовать полифункциональностью. Они теперь почти ничего не
умеют делать, кроме видеосъемки.
- Какова же их программа? - спросил Ромашин.
- Цель! - бросил Федор повелительно.
"Паук" что-то тихо проскрипел в ответ.
- Скоростная звукозапись, - пояснил инженер. - Ответь в нормальном
диапазоне.
- Цель - установить контакт с людьми, - забубнил конкистадор басом. -
Задать вопросы в записи, получить ответы, доставить ответы...
- Довольно.
Конкистадор послушно умолк.
Павел переглянулся с Ромашиным, в глазах которого мелькнул веселый
огонек, и вернулся вместе с ним в зал контроля.
До обеда Златков и его помощник рассказывали им об аппаратуре,
оборудовании и расположении помещений лаборатории и Ствола, показывали
голографии внутренних интерьеров, разрезы, видеофильмы. Обедать Павел
пошел с легкой головной болью: пришлось прокачать через память за короткое
время небывалое количество информации. В два часа дня Павел и Ромашин
сдали экзамен на знание оборудования и работы главных систем, инспектор в
последний раз опробовал скафандр и проверил, все ли взял с собой в первый
поход в лабораторию.
Его вывели из подземелья, гурьбой вышли на склон холма: Ромашин,
Златков, Федор, инженеры и операторы связи, ученые. Все молчали, прощаться
было глупо, и только Златков пробормотал:
- Всего тысяча дней...
Никто его не понял, кроме Павла. Начальник Центра напоминал о том,
что до "конца света" осталась тысяча дней - если судить по скорости сжатия
мрака вокруг еще "живой" звездной области пространства с Солнцем в ее
центре.
Громада Ствола заслонила горизонт.
Павел оглянулся, зная, что за ним наблюдают, по крайней мере, с
четырех сторон. До сахарно-белого куба лаборатории оставалось не более
двухсот метров серо-коричневой, губчатой, как пемза, площади: трава здесь,
вблизи от Ствола, так и не выросла.
Скафандр был тяжеловат, хотя и не причинял особых неудобств.
- До встречи, - сказал Павел, шагнул вперед и остановился, потому что
услышал чей-то голос:
- Не ходите туда.
- В чем дело? - спросил Павел. - Кто это сказал?
- Что именно? - отозвался Ромашин. - О чем ты, Павел?
- Показалось...
Павел не страдал слуховыми галлюцинациями даже в моменты наивысшего
нервного напряжения, поэтому интуитивно понял, что его предупредили
"иные". Он снова шагнул к зданию, но, как ни готов был услышать чужой
голос, все же вздрогнул.
- Не ходите, - повторил обыкновенный человеческий баритон.
Павел отключил радию, чтобы его не слышали в Центре.
- Почему?
- По двум причинам: первая - вы нужны для отключения Ствола, вторая -
идти в лабораторию нет смысла, цепи управления хроноускорителем давно
прекратили существование. Здание лаборатории в настоящий момент только
внешне выглядит зданием, внутри это перекресток пространств с разными
свойствами.
- Но это знаете вы, - сказал Павел. - Не мы. Если вы правы, я проверю
и вернусь. Я обязан сделать это, понимаете? Почему вы не остановили Игоря
Марича?
- Мы предупреждали, он не поверил.
- Почему же уверены, что поверю я? Он жив?
- Нет информации.
- Раз уж зашел этот разговор, ответьте на два вопроса. Что произошло
на самом деле?
Тихое потрескивание в наушниках, словно неведомый собеседник
задумался, стоит отвечать или нет. Наконец прозвучал знакомый баритон:
- Родилась Вселенная.
- Но ведь она родилась давно - миллиарды лет назад!
- И да, и нет. Нет вещи более относительной, чем время.
- Не понимаю.
- Думайте. Вы все же намерены идти в здание?
- Да. Подождите, остался еще вопрос.
- Вы задали оба.
- Простите, второй возник попутно с первым. Вопрос личный: почему
именно я выбран вами для... выполнения задачи?
- Вас "выбрали" не мы - законы природы. В самом первом, грубом и
неточном приближении ответ сводится к закону обратной связи.
- Поясните, пожалуйста.
- Думайте.
- А если я... не сумею выключить генератор? Что тогда?
- Этого не знает никто во Вселенной. Вас зовут, прощайте.
Павел опомнился и включил рацию, на ходу придумав несложное
объяснение и задержке, и отсутствию связи.
- Все в порядке, иду дальше...
Границы зоны "вспененного времени" он пересек незаметно для себя,
вернее, заметил только по прекращению радиосвязи. Динамики скафандра сразу
перестали потрескивать и доносить голоса операторов связи и патруля УАСС.
Как и робот до него, Павел сначала обошел здание кругом, проверяя
работу всех систем скафандра. Никаких неприятных ощущений не появлялось,
хотя он находился в среде смертельной для незащищенного человека.
Павел решительно поднялся по ступенькам под козырек входа, включил
поясной прожектор и шагнул в вестибюль.
Белые, изъеденные ямками и порами неведомой коррозии, гнутые стены,
вычурные желоба пандусов, ведущих на галерею, чаша мертвого фонтана
посередине, наклонные щиты зеленоватого цвета, расколотые трещинами, куб
светомузыкального устройства, серый, в черных потеках, три выхода в
коридоры с полупрозрачными створками дверей... Внимание Павла привлекла
ажурная черная колонна, вырастающая из пола и исчезающая в сводчатом
потолке.
Павел обошел колонну, пытаясь уяснить, для чего она здесь. Ни
Златков, ни второй лектор ничего о ней не говорили. Выходит, колонна
обязана своим появлением последнему эксперименту. Что же это такое?
Обойдя вестибюль, Павел вспомнил о Мариче, несколько раз позвал его,
сначала по рации, потом через звукопередатчик. Ответом было эхо и серии
тихих щелчков в наушниках.
Что-то незаметно, что здесь "перекресток пространств", подумал Павел.
Разве что дырчатая колонна - иное пространство? И на первый взгляд -
ничего опасного. Отчего же не вернулся Игорь?..
Он вырастил из универсального инструментария щуп и, подойдя ближе к
резной колонне, коснулся им ее стенки. В следующее мгновение пространство
вокруг искривилось, наступила короткая невесомость, и Павел оказался
внутри колонны, подвешенный неизвестной силой точно по оси ажурной трубы.
Вокруг, куда ни глянь, висели десятки или даже сотни горбатых фигур в
зеркальных балахонах - отражения разведчика в слоях неизвестной
субстанции.
Павел осторожно шевельнулся. В наушниках раздался щелчок, а вслед за
ним женский голос:
- Нуль-вызов принят. Заказывайте выход. Солювелл-три готов к
перегибу. Ваша масса?
- Э-э?.. - хрипло проговорил Павел. - Масса сто тридцать три
килограмма... Простите, где я нахожусь?
В голосе незнакомки удивления не прозвучало, только вежливая
готовность и доброжелательность:
- Вы в трансгрессе Солювелла-три. Срок выхода три минуты, массу
принимаю, код перегиба бам-у-эс-тридцать-тридцать.
- А попроще?
- Трансгресс - парамост пространственных перемещений, перегиб длится
три минуты, выходы квантованы, ближайшая точка выхода - Балор-девять, сто
десять тысяч парсеков.
- Так далеко мне не надо. - Павел заметил, что женский голос
произносит совершенно иные слова, но речь синхронно переводится на русский
язык. - Солювелл-три - это Земля? Или Солнце?
- Это Колыбель, около четырех миллиардов лет назад называлась
Солнечной системой. Больше информации не имею. Обратитесь в общий Информ
Солювелла-три. Могу предложить код обмена сто второго хроноквантградуса.
- Не надо. Могу я... э-э, каким-то образом выйти из этого
парамоста... трансгресса... без перегибов и перемещений?
В тот же момент Павел очутился на полу холла рядом с решетчатой
колонной, не изменившей своего мирного вида.
Вот тебе и труба!.. Трансгресс... первая точка выхода - сто десять
тысяч парсеков! Попробуй, дойди обратно!
- Чувство юмора - это неплохо, - раздался рядом тихий голос. Не
женский, мужской. - Но лучше бы вы не теряли чувства осторожности.
Павел оглянулся, посветил фонарем - никого.
- Это снова вы? С кем я сейчас разговаривал?
- С автоматом обслуживания трансгресса.
- Так эта труба - что-то вроде таймфага?
- Через здание лаборатории проходит линия перегиба пространственных
координат, ваш мозг воспринимает ее как "трубу". Не отвлекайтесь.
