кореш, с которым тянул срочную, женится.
- Ну, а я причем? Хочешь заменить его в первую брачную ночь?
- Живет он в Рязани. Не поехать на свадьбу не могу. Я потом отработаю
за тебя.
- Это понятно... Хрен с тобой, езжай. Привези со свадьбы сладенького,
кусок хорошего торта... Будь здоров, - он повесил трубку...
Отъехав от СТО километра четыре, прапорщик хватился, что вторая пара
ключей осталась у Миши. Глянул на часы, понял, что времени в обрез: еще
надо в "Детский мир" и ЦУМ, а возвращаться за ключами, тогда уж точно
никуда не поспеет. И послав эти ключи куда подальше, успокоил себя, что на
обратном пути из Вологды в Астрахань заедет и заберет ключи...
Мише Брустину было тридцать два года. Слыл он добросовестным
мотористом, к нему многие старались попасть, была у него уже своя
клиентура. Он жил с отцом, мать два года назад умерла от рака, так и не
дождавшись ни невестки, ни внуков - Миша был заядлый холостяк. Отец его,
Борис Сергеевич, инвалид войны второй группы, все еще работал там же, куда
пришел сорок лет назад в проектный институт энергосетей. Начав рядовым
инженером, на пенсию вышел в должности начальника отдела, Начальство
упросило его, опытного, знающего, остаться, придумали для него должность
"главный специалист". Заказов после развала Союза стало намного меньше, и
институт работал вполсилы, некоторые отделы и службы "отдыхали" по 3-4 дня
в неделю. Так что у Бориса Сергеевича теперь было много времени, чтобы
тосковать по жене, предаваться воспоминаниям, обихаживать себя и Мишу. У
них всегда были хорошие отношения, теперь же, после смерти жены, отношения
эти стали еще нежнее, заботливей, доверительней, хотя внешне ни отец, ни
сын этого не подчеркивали.
Так и жили они вдвоем в трехкомнатной квартире на Большой Полянке.
Большую часть хозяйственных дел после смерти жены Борис Сергеевич взял на
себя, в том числе и приготовление еды, Миша же обеспечивал продуктами, у
него был старенький "Москвич", что ускоряло этот процесс. Машину в свое
время купил отец у коллеги, уезжавшего в Израиль, сам Борис Сергеевич
пользовался ею редко, оформил доверенность на Мишу.
Миша работал посменно. Если в первую, утреннюю, то ездил на СТО
"Москвичом", рано утром добираться городским транспортом стало невозможно;
когда же была вторая смена, ездил на метро и автобусом - на работу и
обратно, минуя час пик.
Борис Сергеевич любил сына беззаветно, с той силой преданности,
которая к старости, сжатой одиночеством, направлена на одного из самых
близких - на дочь или сына, на жену или внука, внучку. У Бориса Сергеевича
был только единственный сын...
В тот роковой день, когда прапорщик менял помпу на своей белой
новенькой "семерке", Миша работал в первую смену. Был четверг...
Белая новенькая "семерка" приглянулась им около ЦУМа. Они видели, как
из нее выскочил суетливый прапорщик, утер лоб и понесся в ЦУМ. По номерам
определили, что машина иногородняя.
- Видел этого провинциального лоха? - спросил рябой Лащев.
- Видел, видел. Иногородняя в самый раз, - кивнул Виксне.
Темнело быстро. Было ветрено, холодно. Они стояли у дверей ЦУМа,
откуда гнало теплый воздух. Конец дня. Толчея. На них никто не обращал
внимания. Валил народ - кто домой, кто в магазины. Минут через пять, уже
сидя в "семерке", они осторожно выруливали, чтоб не задеть стоявшие по
бокам иномарки...
По дороге из центра, возбужденные удачей, беседовали:
- "Тачку" побыстрее надо скинуть с рук, - сказал Виксне.
- Ты езжай к "Колбасе", чтоб навесил новые номера и сделал новый
техпаспорт на мое или на твое имя. Я тем временем позвоню с переговорного
в Ростов армянину, пусть приготовится.
- Скажи, чтоб не рублями, а баксами.
У метро рябой Лащев вышел из машины...
Поздно вечером они уже сидели в квартире в Матвеевской, ели
бутерброды и запивали кефиром.
- Зачем ты "Колбасе" оставил "тачку"? - спросил Лащев.
- Ничего, поездим городским транспортом. Так спокойней. У "Колбасы"
оказался пустой гараж, он загнал "семерку" туда. Послезавтра к полудню все
будет готово. Съездим и заберем. Предупредил, чтоб обязательно забрали,
держать у себя не может.
- Что-нибудь спрашивал?
- Он никогда ничего не спрашивает. "Много буду знать, больше из меня
и вытрясут", - это его любимая поговорка.
- Много запросил?
- Прилично. Ничего, не обеднеем. Придется, правда, заскочить на
какую-нибудь СТО, барахлит замок зажигания, не сразу заводится.
- Может аккумулятор, клеммы окислились?
- Нет, мы с "Колбасой" все проверили: клеммы, свечи, трамблер. Точно
- замок. С неисправным замком в путешествие до Ростова нельзя пускаться...
Что армянин сказал?
- Ждет... Эх, сейчас бы вместо этого коровьего пойла, - Лащев кивнул
на стакан с кефиром, - удавить бы пузырек хорошего коньячка и к телке под
бок!
- Артур тебе впрыснет такого коньяка, что не опохмелиться назавтра.
Он насчет спиртного и баб особенно лютый. Помнишь, как сказал: "Во время
работы не смейте. Даже если пиво унюхаю, - самих затолкаю в бутылку, залью
сургучом, вставлю вашей телке между ног, а телку утоплю в Даугаве. Будете
на дне вечно наслаждаться и бутылкой, и телкой".
Обсудив все свои проблемы, спать они улеглись рано...
Однако в Ригу звонить им не пришлось. Было около семи утра, они еще
дрыхли, когда задребезжал резкий звонок, аппарат с разбитым корпусом стоял
на полу, больше его в этой убогой комнате поставить было некуда, и потому
звонок, резонирующий от досок, звучал особенно резко. Оба вскочили, словно
им прижгли пятки. Трубку схватил Мартин Виксне:
- Кого нужно? - заорал.
- Не кричи, - остудил его спокойный голос. В трубке что-то
потрескивало, слышно было плохо, звонили, видимо, с переговорной. - Как
погода в Юрмале? - спросил голос. Это был пароль.
- Штормит, - понял Виксне, отозвавшись ответным парольным словом.
- Ничего, уляжется... Велено сидеть и терпеливо ждать. Если надо
будет выйти за хлебом или молоком - по-одному, кто-то должен быть
постоянно у телефона. Усек?
- Да... Не совсем...
- Ждите нашего звонка о возвращении клиента. Вам по Москве болтаться
нечего.
- Понятно, - наконец сообразил Виксне.
- Все! - трубку повесили.
- Кто звонил? - спросил рябой Лащев.
Виксне прошлепал босыми ногами до стола, взял сигарету, закурил,
сказал:
- Плохо дело. Кто звонил - не знаю. Но приказ: из хаты не отлучаться,
а если отлучаться, то по-одному, второй должен сидеть при телефоне, ждать
звонка про клиента, про то, когда он приедет.
- Что же будем делать с "тачкой"?
- Не знаю. Держать ее у "Колбасы" нельзя, не может он, велел забрать,
боится наверное.
- А куда приткнем?
- Найдем, - задумчиво ответил Виксне.
- А толку? Исполним "заказ", - сразу рвать отсюда надо будет.
- Еще бы! Только уйдем мы не из Москвы, а из Ростова. Понял? После
"дела" махнем в Ростов на "тачке", сбросим ее там армянину, а оттуда
самолетом или поездом в Ригу.
- Толково!.. Как думаешь, сколько армянин отвалит?
- Куска за четыре "зеленых" сдадим...
"Колбасой" его звали за постоянно багровое лицо с большим ртом. Был
он, Глеб Иванович Сытников, очень хорошим рихтовщиком, мастером по
кузовным работам. Много лет отпахал на СТО, ушел на пенсию, стал
частником, имел свою клиентуру, не брезговал и опасной работой -
изготавливал фальшивые регистрационные номерные знаки, к ним -
техпаспорта, чистые бланки их ему поставляли из Азербайджана, на них уже
стояли печати ГАИ разных городов СНГ, потому и номера он подгонял под эти
печати, получались машины иногородними. Эту работу для москвичей он не
делал, только иностранцам из ближнего зарубежья, которые приезжали в
Москву на день-два и тут же исчезали в неизвестном для него направлении.
Его не интересовало, куда, как не интересовало, где была угнана машина,
кто угонщики. Лишь очень узкий круг лиц знал его адрес и характер
деятельности, остальные знали лишь, что он отличный специалист по кузовным
работам...
Виксне приехал к нему в Беляево, как и было велено, после полудня.
Рябой Лащев остался в Матвеевской дежурить при телефоне. "Колбаса" вручил
ему техпаспорт на его фамилию с отметками о прохождении техосмотра, имелся
даже техталон, все чин-чинарем, новые номерные знаки были чуть-чуть
"посечены" дорожными камешками, царапинами, умеренно заляпаны дорожной
грязью.
Виксне остался доволен. Расплатился, пожали друг другу руки.
- Заезжай при нужде... Да, вот что, замок зажигания поменяй, не то
далеко не уедешь.
- А где _л_у_ч_ш_е_ это сделать? - спросил Виксне.
"Колбаса" назвал СТО, на которую можно подскочить, спросить электрика
Вову Будникова, он за двадцатку "зеленых" сделает по-быстрому. С этим
Виксне и уехал...
На СТО он попал уже около четырех. Разыскал электрика Вову - это был
долговязый худющий малый лет тридцати с удивительно длинными красивыми
подвижными пальцами. Объяснив от кого он и какая забота, Виксне пообещав
ему двадцать баксов, сказал:
- Сделать надо срочно.
- Не получится, - ответил Вова.
- Почему?
- Склад на переучете. А у меня замка нет.
- Достань, где хочешь. Вот тебе двадцатка, на еще пятьдесят, чтоб
достать замок. Такого не бывает, чтоб на СТО не нашлось одного замка
зажигания. Сними с какой-нибудь "тачки", потом когда откроется склад,
поставишь.
- Хрен с тобой, - поразмыслив и спрятав баксы в карман, Вова сказал:
- Где машина?
- На площадке перед мойкой.
Они прошли к машине, Вова повертел ключом раз, другой, третий -
глухо. На четвертый раз завелась.
- Иди оформляй наряд-заказ, машину я сам загоню в модуль. И в цехе не
торчи, жди за загородкой, - он кивнул на огромную застекленную стену с
дверью. - Там есть скамейка, столик с газетками, посиди, почитай.
- Долго?
- Пока не достану замок. Может и до вечера придется, - сказал Вова.
Электриком он слыл хорошим, башковитым, все дивились его длинным ловким
пальцам. Был он, правда, плутоват, не чист на руку, знали, ежели что
плохо, без пригляда, лежит - упрет...
- Сколько ей лет? - спросил Вова.
- Лет? - вопрос был неожиданный, потому Виксне переспросил, наморщив
лоб. - Пять, - выпалил он первое, что пришло на ум.
- Что же это за пять лет всего 18 тысяч накрутил? Ну и ездун, - с
сомнением сказал Вова, понимая, что такие парни, как этот хозяин "семерки"
за неделю "наматывают" на спидометр по 18 тысяч.
- Купил у одного инвалида, он почти не ездил... Ладно, пойду, не буду
мешать, - он вышел через узкую дверь в стеклянной стене, сквозь которую
цех, как на ладони, не слышно было его шума и слов переговаривавшихся
слесарей. Он видел, как Вова скрылся за узкой металлической дверью в конце
цеха, как второй слесарь - невысокий, плотный в черном берете туго
натянутым на крупную голову - стал кружить возле "семерки", открыл дверцу,
заглянул в салон, затем присев у передка, что-то осматривал под бампером,
вытащил листок наряда-заказа, прижатый "дворником" к лобовому стеклу, стал
читать его, поднял капот, сунул голову к двигателю.
"Что он нюхает?" - тревожно подумал Виксне.
Наконец появился электрик Вова. Он вышел к Виксне.
- Достал? - хмуро спросил Виксне.
- Все облазил, поспрашивал, ни у кого нет. Я позвонил одному корешу,
он приторговывает запчастями, пообещал ему пятнадцать "зеленых", он
сказал, что через час-полтора привезет. Так что ждать надо, - и он
вернулся в цех, стал извлекать с белой "семерки" забарахливший замок,
