настоятельно предлагаем позволить нам разъединить ваши связи с конструктом
до тех пор, пока мы не будем в состоянии установить природу аномалии.
Ощущение стало сильнее. Кто-то скребся где-то на задворках его
сознания...
- Что? - поднял брови Вирек. - И вернуться в резервуары? Едва ли это
представляется оправданным...
- Вероятность настоящей опасности... - сказал мальчик. Теперь в его
голосе появилась некоторая нервозность. Он чуть повел стволом браунинга. -
Ты, - бросил он Бобби, - лицом на булыжник. Раскинь руки и ноги...
Но Бобби смотрел на цветочную клумбу у него за спиной, где цветы на
глазах скукоживались и увядали, трава серела и распадалась в пыль, и сам
воздух над клумбой завихрялся мелкими смерчами.... Ощущение чего-то,
скребущегося в голове, становилось все сильнее, все настойчивее.
Вирек повернулся и тоже уставился на умирающие цветы.
- Что это?
Бобби закрыл глаза и стал думать о Джекки. Зудящий звук стал громче,
вдруг Бобби понял, что это он сам его издает. Он потянулся внутрь себя -
звук все еще шел - и коснулся деки Джаммера. "Давай! Иди!" - крикнул он
куда-то в глубину сознания, не заботясь, к чему или к кому он обращается. -
"Давай же!" - Он почувствовал, как что-то поддалось, какой-то барьер или
преграда, и скребущее ощущение пропало.
Когда он открыл глаза, на клумбе мертвых цветов что-то появилось. Бобби
прищурился. Похоже на крест из простого, крашенного белым дерева; кто-то
продел перекладины, креста в рукава древнего морского кителя, какого-то
поеденного плесенью сюртука с тяжелыми, вычурными эполетами из потускневших
золотых косичек, ржавые пуговицы, косички по обшлагам... На фоне белого
столба возникла ржавая абордажная сабля, эфесом вверх, а рядом с ней -
бутылка, до половины наполненная прозрачной жидкостью.
Ребенок резко повернулся, рявкнул пистолетик... И вдруг мальчик опал,
сдулся, как проколотый воздушный шар. Шар засосало в ничто, а браунинг
заклацал по каменной дорожке, как брошенная игрушка.
- Имя мне, - раздался голос, и Бобби захотелось кричать - он вдруг
осознал, что этот голос исходит из его собственного рта, - Самеди. Ты
зарубил лошадь моего брата...
Вирек бросился бежать вниз по извилистой дорожке со змеями скамеек,
полы огромного пальто развивались за ними, как уродливые крылья. И Бобби
увидел, что там его ждал еще один из белых крестов - прямо там, где дорожка
заворачивала, чтобы исчезнуть. Тут Вирек, должно быть, тоже его увидел, он
закричал, и Барон Самеди, Хозяин Кладбищ, лоа, чьим доменом была смерть,
опустился на Барселону холодным темным дождем.
- Что, черт побери, тебе надо? Кто ты? - Голос был знакомый, женский.
Не Джекки.
- Бобби, - сказал он, сквозь него пульсировали волны тьмы. - Бобби...
- Как ты сюда попал?
- Джаммер. Он знал. Его дека пришпилила тебя, когда ты заледенила меня
в прошлый раз. - Он только что что-то видел, что-то огромное. Никак не
вспомнить... - Меня послал Тернер. Он велел передать тебе, что это Конрой.
Тебе нужен Конрой... - Слыша свой собственный голос, как будто чужой.
Он побывал где-то и вернулся, а теперь он здесь, в скелетообразном
неоновом рисунке Джейлин. На обратном пути он видел, как что-то огромное, то
нечто, что заглотило их, сдвинулось и стало изменяться. Гаргантюанские блоки
его вращались, принимая новые формы и сочетания, менялся весь контур
решетки...
- Конрой, - сказала она. Мультвоплощение сексуальной небрежности
потянулось возле видеоокна, в контурах Джейлин сквозила безмерная усталость,
даже скука... - Так я и думала. - Окно полыхнуло белым, и на его месте
сфокусировался кадр с изображением какого-то древнего каменного здания. -
Парк-авеню. Он там с этими европейцами, просчитывает очередную интригу, -
вздохнула невидимая красавица. - Думает, он в безопасности, понимаешь? Стер
Рамиреса, прихлопнул его, как муху, лгал мне в лицо, потом улетел в Нью-Йорк
к своей новой работе, а теперь думает, что он в безопасности...
Фигура чуть шевельнулась, и изображение снова изменилось. Теперь экран
заполнило лицо беловолосого, того самого, который при Бобби позвонил
высокому самураю по телефону Джаммера. Она подключилась к его линии,
подумалось Бобби.
- Или нет, - сказал Конрой - это прорезалось аудио. - Так или иначе,
она у нас в руках. Нет проблем.
А у беловолосого усталый вид, подумал Бобби, но все под контролем.
Суровый мужик. Как Тернер.
- А я ведь следила за тобой, Конрой, - мягко сказала Слайд. - Мой
добрый друг Банни, он за тобой присматривал для меня. Не один ты не спишь на
Парк-авеню сегодня ночью...
- Нет, - говорил Конрой, - мы доставим ее вам в Стокгольм завтра.
Совершенно точно. - Он улыбнулся прямо в камеру.
- Убей его, Банни, - медленно и раздельно произнесла Джейлин. - Убей их
всех. Взорви весь этот чертов этаж и тот, что под ним. Сейчас.
- Вот именно, - сказал Конрой, и тут что-то случилось, камеру
встряхнуло, изображение пошло волнами. - Что это? - спросил он, совсем
другим голосом, на этом экран погас.
- Гори, ублюдок, - сказала она.
А Бобби рывком выбросило назад, в темноту...
33.ОБЛОМКИ КРУШЕНИЯ И ВОДОВОРОТ
Марли час проплавала среди медленного шторма, наблюдая за танцем
шкатулочника. Угроза Пако ее не испугала, хотя она и не сомневалась в том,
что он готов ее исполнить. Нет сомнений, уж он-то свою угрозу выполнит. Она
понятия не имела, что может случиться, если взломают шлюз. Наверное, все
умрут. Умрет она, и Джонс, и Виган Лудгейт. Может, содержимое храма
выплеснется в космос облаком, распускающим лепестки кружев и почерневшего
серебра, осколков мрамора и обрывков веревки, коричневых страниц старых
книг, чтобы навечно закружить по орбите вокруг оболочки сердечников. Что ж,
это не нарушит стиля - художника, того, кто запустил шкатулочника, это бы
только порадовало...
По кругу клешней с темперлоновыми подушечками пальцев бегала новая
шкатулка. Забракованные прямоугольные фрагмента" дерева и стекла,
кувыркаясь, вылетали из фокуса творения, чтобы присоединиться к тысячам
мелочей. И Марли, околдованная происходящим, с головой ушла в созерцание. В
отверстие в полу протиснулся Джонс. Взгляд у него был совершенно безумный, а
лицо покрыто пленкой грязи и пота. Вслед за ним на веревке вплыл красный
скафандр.
- Не могу загнать Вига в место, которое я мог бы загерметизировать, -
сказал он, - так что это тебе...
Скафандр под ним сделал попытку нырнуть, и Джонс в отчаянии дернул на
себя веревку.
- Не хочу, - ответила Марли, не отрывая глаз от танца.
- Надевай! Сейчас же! Время вышло! - Губы парнишки судорожно
подергивались, но никакого крика не получалось. Он попытался взять ее за
руку.
- Нет, - сказала она, отодвигаясь от него. - Как насчет тебя?
- Надевай этот чертов скафандр! - заорал он, разбудив более глубокие,
низкие регистры эха.
- Нет.
За его головой она увидела, как, мигнув пару раз, экран ожил и
заполнился чертами Пако.
- Сеньор мертв, - сказал испанец безо всякого выражения на гладком
лице, - и различные части его финансовых вложений претерпевают определенную
реорганизацию. В настоящее время меня затребовали в Стокгольм. Я уполномочен
сообщить Марли Крушковой, что она не находится более на службе у покойного
Йозефа Вирека, а также ни в коей мере не работает ни на основную, ни на одну
из его дочерних компаний. Обусловленная контрактом сумма может быть получена
в полном объеме в любом отделении Банка Франции по предъявлении юридически
действительного удостоверения личности. Требуемые налоговые декларации
занесены в базы данных соответствующих учреждений Франции и Бельгии. Линии
рабочего кредита с настоящего момента объявлены недействительными. Бывшие
сердечники корпорации "Тессье-Эшпул СА" являются собственностью одной из
дочерних компаний покойного герра Вирека, и всякому, находящемуся на данной
территории, будет предъявлено обвинение в нарушении...
Джонс застыл на месте, рука согнута, кисть раскрыта и напряжена, чтобы
усилить ударный край ладони.
Пако исчез.
- Ты меня ударишь? - поинтересовалась Марли.
Он расслабил руку.
- Собирался. Сначала оглушить, а потом затолкать в этот чертов
скафандр... - Он рассмеялся. - Но я рад, что мне не пришлось... Эй, смотри,
он сделал новую.
Из мельтешащего порхания рук выкатилась новая шкатулка, и Марли без
труда ее поймала.
Внутренность за квадратом стекла была гладко выложена кусочками кожи,
вырезанными из ее пальто. Семь пронумерованных голофишей поднимались над
черно-кожаным полом шкатулки, как миниатюрные надгробия. Мятая обертка от
пачки "Галуаз" была распластана по черной коже задника, а рядом с ней -
серый в черную полоску спичечный коробок из бара в < Дворе Наполеона".
Вот и все.
Позже, когда она помогала Джонсу отловить Лудгейта в лабиринте
коридоров у дальнего конца сердечников, парнишка вдруг остановился,
уцепившись за литой поручень, и сказал:
- Знаешь, что самое странное в этих шкатулках?..
- Да?
- То, что Виг получал за них чертовски хорошие деньги. Где-то в
Нью-Йорке. Я хочу сказать, большие деньги. Но иногда появлялись и другие
вещи. То, что возвращалось наверх...
- Что за вещи...
- Думаю, это было программное обеспечение. Он чертовски скрытный старый
хрен, когда дело доходит до того, что, по его мнению, хотят от него
голоса... А однажды было нечто - он тогда клялся и божился, что это биософт,
тот самый, новейшая технология...
- И что он с ним сделал?
- Скачал во все сердечники целиком. - Джонс пожал плечами.
- То есть он его оставил у себя?
- Нет, - сказал Джонс, - просто швырнул в очередную груду хлама,
который нам удалось наскрести для следующей поставки вниз. Просто врубил
этот биософт в сердечники, а потом перепродал за ту цену, что смог выручить
за эту игрушку.
- Ты знаешь, почему? В чем там было дело?
- Нет, - сказал Джонс, теряя интерес к собственному рассказу, - я даже
не спрашивал, он все равно бы сказал, что пути Господни неисповедимы... -
Парнишка пожал плечами. - Виг все повторяет, что Бог любит поговорить с
Самим Собой...
34.ЦЕПЬ В ДЕВЯТЬ МИЛЬ ДЛИНОЙ
Он помог Бовуа перенести Джекки на сцену, где они положили ее перед
вишнево-красными барабанами и накрыли старым черным пальто, нашедшимся в
гардеробной - с бархатным воротником и многолетним слоем пыли по плечам.
- Мап фе юбиле мнан, - сказал Бовуа, касаясь большим пальцем лба
мертвой танцовщицы. Потом он перевел взгляд на Тернера. - Это
самопожертвование, - перевел он и мягко натянул черный воротник, закрывая ей
лицо.
- Как быстро, - сказал Тернер. Больше ничего ему в голову не пришло.
Вытащив пачку ментоловых сигарет из кармана серого балахона, Бовуа
прикурил от золотой зажигалки "Данхилл", потом протянул пачку Тернеру, но
тот покачал головой.
- Есть одна поговорка на патуа, - сказал Бовуа.
- А именно?
- "Зло существует".
- Эй, - тускло окликнул их Бобби Ньюмарк со своего насеста у стеклянной
двери, где он сидел, припав глазом к щели в шторах. - Должно быть, все-таки
сработало... Готики начинают расходиться, а большинство казуаров, похоже,
уже отчалили...
- Вот это хорошо, - мягко отозвался Бовуа. - Это благодаря тебе, Счет.
Ты справился, Граф. Заслужил свое прозвище - в обоих смыслах. - Тернер
поглядел на парнишку. Тот все еще двигался так, будто брел сквозь туман
