Главная · Поиск книг · Поступления книг · Top 40 · Форумы · Ссылки · Читатели

Настройка текста
Перенос строк


    Прохождения игр    
SCP 090: Apocorubik's Cube
SCP 249: The random door
Demon's Souls |#15| Dragon God
Demon's Souls |#14| Flamelurker

Другие игры...


liveinternet.ru: показано число просмотров за 24 часа, посетителей за 24 часа и за сегодня
Rambler's Top100
Философия - Герман Гессе Весь текст 1214.03 Kb

Игра в бисер

Предыдущая страница Следующая страница
1 ... 61 62 63 64 65 66 67  68 69 70 71 72 73 74 ... 104
ближайшее время, разумеется, если вы сможете это  соединить  со
служебной  поездкой  и  вас  это  не слишком затруднит. Таково,
примерно, его поручение.
     Кнехт  испытующе  взглянул  на  молодого   человека.   Да,
вероятно, он один из подопечных старца.
     --  Как  долго  намерен  ты  задержаться  в  нашем Архиве,
studiose{2_7_03}? -- осторожно спросил он.
     -- Ровно столько, досточтимый, -- услышал он в  ответ,  --
сколько  вам понадобится для подготовки вашей поездки в Монпор,
Кнехт задумался.
     -- Хорошо, -- заметил он наконец, -- но скажи, почему  то,
что ты мне передал от имени старого Магистра, ты передал своими
словами, а не дословно, как того следовало ожидать?
     Петр  не  отвел  глаз, медленно, тщательно подбирая слова,
как будто говоря на чужом языке, он ответил:
     -- Поручения мне не давали, Досточтимый, а потому я не мог
передать  его  дословно.  Вы  знаете  моего   глубокоуважаемого
наставника,   и  вам  должно  быть  известно,  что  он  человек
чрезвычайно  скромный;  в  Монпоре  о  нем  говорят,  будто   в
молодости,  когда  он  был  еще репетитором, но среди элиты уже
слыл будущим Магистром музыки, студенты прозвали  его  "Великим
смиренником".   И   вот  эта  его  скромность,  сочетающаяся  с
готовностью  к  служению,  деликатностью  и  терпением,   после
достижения  преклонных лет и особенно после того, как он ушел в
отставку, еще более возросла, вы это, конечно, знаете  не  хуже
меня.  Подобная  скромность никогда бы не позволила ему просить
вас о визите, сколь горячо ни было бы его желание. Вот  почему,
domine, я не удостоился чести передать такое поручение и все же
поступил так, как будто мне это было поручено. Если это ошибка,
то  в  вашей  власти рассматривать несуществовавшее приглашение
как несуществующее. Кнехт чуть улыбнулся.
     -- Ну, а твои занятия в Архиве Игры, любезнейший? Или  это
был только предлог?
     --  О  нет!  Мне  необходимо  законспектировать  несколько
ходов, так что в самом ближайшем времени мне все равно пришлось
бы воспользоваться вашим  гостеприимством.  Но  мне  показалось
правильным несколько ускорить это маленькое путешествие.
     --  Отлично,  --  согласился  Магистр,  снова  став  очень
серьезным.  --  Дозволено  ли  спросить  о   причине   подобной
поспешности?
     На  мгновение  юноша  закрыл  глаза,  наморщив лоб, словно
вопрос причинил ему боль. Затем, вновь обратив свой пытливый  и
юношески-критический взгляд на Магистра, сказал:
     --  На  этот  вопрос  нет  ответа,  разве  что вы решитесь
поставить его еще точнее.
     --  Поспешу  это,  сделать.  Значит,   состояние   старого
Магистра худо? Оно вызывает опасения?
     Несмотря  на  величайшую  сдержанность  интонаций  Кнехта,
студент заметил любовную заботу последнего о старом Магистре, и
именно тогда, впервые за  все  время,  в  его  мрачном  взгляде
блеснуло   что-то  похожее  на  доброжелательность,  голос  его
зазвучал чуть приветлив ей, более непринужденно, и  он  наконец
высказал открыто, что было у него на душе.
     --  Господин  Магистр,  --  сказал он Кнехту, -- вы можете
быть спокойны, состояние Досточтимого отнюдь не худо, он всегда
отличался превосходным здоровьем,  здоров  он  и  сейчас,  хотя
старость  весьма  его  ослабила.  Не  то  чтобы внешний вид его
сильно  изменился  или  силы  стали  стремительно  убывать:  он
совершает  небольшие прогулки, каждый день немного музицирует и
до самого недавнего времени давал уроки  игры  на  органе  двум
ученикам,  совсем  еще новичкам, -- ведь он всегда любил видеть
вокруг себя детей. Однако то, что  и  от  этих  двух  последних
учеников  за несколько недель тому назад отказался, есть все же
некий симптом, заставивший меня насторожиться; с тех пор я стал
внимательней следить за Досточтимым, и не  раз  увиденное  мною
заставляло  меня  задумываться.  Такова  причина моего приезда.
Оправданием подобных мыслей и последующих шагов  может  служить
то,  что когда-то и я был учеником старого Магистра музыки, его
любимым учеником, смею сказать, и преемник его вот уже год  как
приставил  меня  к  старцу  в качестве фамулуса или компаньона,
поручив мне заботу о его здоровье. Поручение  это  отрадно  для
меня,   ибо  нет.викого,  к  кому  я  питал  бы  такое  чувство
привязанности  и  почтения,  как  к  моему  старому  учителю  и
покровителю.  Это  он  открыл  мне  тайну  музыки,  научил меня
служить ей, и если я, сверх того,  в  какой-то  мере  проник  в
смысл  и  предназначение нашего Ордена, обрел нечто, похожее на
зрелость и внутреннюю упорядоченность, то все  это  исходит  от
него  и  составляет  его  заслугу.  Вот  уже  год, как я совсем
переселился  к   нему.   Правда,   я   еще   занят   некоторыми
исследованиями,  посещаю курсы, но я всегда в его распоряжении,
я его сотрапезник, спутник во  время  прогулок  и  партнер  при
музицировании,  а ночью -- сплю через стенку от него. При столь
близком соприкосновении я  могу  весьма  точно  наблюдать,  так
сказать,  ступени  его  старения,  его  физического угасания, и
кое-кто из моих товарищей порой сочувственно, а то и язвительно
отзывается по поводу  странной  должности,  определившей  столь
юного  человека,  как я, в слуги и спутники древнего старца. Но
они не знают и, пожалуй, никто не знает чак хорошо, как я,  что
за  старость дарована этому Магистру, как он постепенно слабеет
и  дряхлеет  телом,  все  меньше  принимает  пищи,  все  больше
утомляется   после   своих   маленьких   прогулок,  не  будучи,
собственно, больным, и в тишине своей старческой поры все более
претворяется в самое духовность, в благоговение, достоинство  и
простоту.  И  если  в  моей  роли  фамулуса  или сиделки и есть
какие-нибудь трудности,  то  состоят  они  только  в  том,  что
Досточтимый  не  желает  быть  предметом  услуг и забот, что он
по-прежнему хочет только давать и никогда не брать.
     -- Благодарю тебя, -- произнес Кнехт, -- меня радует,  что
при Досточтимом находится такой преданный и благородный ученик.
А  теперь  скажи  мне,  наконец,  коль  скоро ты говоришь не по
поручению  твоего  учителя,  почему   мой   приезд   в   Монпор
представляется тебе столь необходимым?
     --  Вы только что с тревогой спрашивали о здоровье старого
Магистра музыки, -- ответил студент, -- должно быть, мой приезд
вызвал у вас опасение, уж не болен ли  он,  уж  не  следует  ли
поспешить,  чтобы  успеть  проститься  с ним? Я и на самом деле
думаю, что следует. Не могу сказать, что конец его  близок,  но
ведь   Досточтимый   прощается  с  жизнью  по-своему.  Вот  уже
несколько месяцев, как он совсем  отвык  говорить,  и  если  он
всегда предпочитал краткость многословию, то теперь он стал так
уж  краток  и  тих, что я невольно начинаю тревожиться. Когда я
впервые не получил ответа, обратившись  к  нему,  и  это  стало
повторяться  все  чаще,  я  вначале  подумал, не ослабел ли его
слух,  однако  вскоре  установил;  что  слышит  он  по-прежнему
хорошо,   я   проверял   это   не  раз.  Итак,  мне  оставалось
предположить, что  он  рассеян,  не  может  сосредоточить  свое
внимание.  Однако  и  это объяснение оказалось несостоятельным.
Скорее всего, он давно уже как бы в пути и,  покидая  нас,  все
более и более уходит в свой собственный мир; например, он давно
уже  никого  не  навещает  и никого не пускает к себе, проходят
дни, а он не видит никого, кроме меня. Ну, вот с тех  пор,  как
все  это  началось  -- эта отстраненность, это отсутствие, -- с
тех поря и стараюсь приводить к нему тех друзей, которых, как я
знаю, он любил больше других. Если бы вы,  domine,  побывали  у
него,  вы,  несомненно,  доставили  бы  своему  старшему  другу
немалую радость, в этом я уверен, и  вам  удалось  бы  еще  раз
повидать  именно  того человека, которого вы любили я почитали.
Пройдет несколько месяцев, а быть может, и  педель,  и  радость
его  при  виде вас будет куда меньшей, возможно, он и не узнает
вас, даже не заметит.
     Кнехт встал, подошел к окну  и  некоторое  время,  глубоко
дыша,  смотрел  прямо  перед  собой. Когда он вновь обратился к
студенту,  тот  уже  поднялся,  полагая  аудиенцию  оконченной.
Магистр протянул ему руку.
     --  Еще  раз  благодарю тебя, Петр, -- сказал он. -- Тебе,
очевидно, известно, что у Магистра есть кое-какие  обязанности.
Я  не  могу  надеть  шляпу  и  отправиться в путь, сначала надо
привести все в порядок. Надеюсь до Вослезавтра управиться.  Как
ты  считаешь,  успеешь  ты  закончить свою работу в Архиве? Да?
Тогда я дам тебе знать, как только освобожусь.
     И действительно, Кнехту удалось  через  несколько  дней  в
сопровождении Петра отбыть в Монпор. Когда они по приезде сразу
же  отправились  в  окруженный садами павильон старого Магистра
музыки, в тихую  милую  келью,  они  услыщали  доносившуюся  из
задней  комнаты  музыку,  нежную  и  прозрачную, но уверенную и
восхитительно бодрую музыку. Должно быть, там  сидел  старик  и
двумя  пальцами наигрывал двухголосную мелодию. Кнехт тотчас же
узнал ее: это была пьеса конца шестнадцатого века из  сборников
двухголосных  песнопений.  Он  остановился, его проводник тоже,
оба они стали ждать, покуда Магистр кончит. Только  тогда  Петр
громко  обратился  к  старцу  и  сообщил  ему, что он приехал и
привез с собой гостя. Старец показался в  дверях  и  приветливо
улыбнулся  им.  Эта  всеми  любимая улыбка Магистра музыки была
такой детски открытой, лучащейся сердечностью и приветливостью;
прошло почти тридцать лет, как Иозеф Кнехт впервые ее увидел, и
раскрыл, и подарил свое сердце этому доброму наставнику, в  тот
щемяще-блаженный утренний час в музыкальном классе, и с тех пор
он часто видел ее, эту улыбку, и всякий раз с глубокой радостью
и  странной  растроганностью, и между тем как волосы наставника
седели и стали совсем белыми, как его голос делался  все  тише,
его рукопожатие слабело и походка становилась медлительной, его
улыбка  нисколько  не  теряла  своего свечения и обаяния, своей
чистоты и искренности. И сейчас друг и ученик старого  Магистра
увидел,  убедился:  лучистый  и  безмолвный  зов, исходивший от
этого улыбающегося старческого лика, чьи голубые глаза и нежный
румянец с годами становились все светлее, был уже  не  тот,  не
прежний  и  привычный  --  он  стал сокровеннее, таинственнее и
интенсивнее.
     Только теперь Иозеф  Кнехт  осознал,  в  чем,  собственно,
состояла  просьба  студента  Петра и насколько он сам, полагая,
что уступает этой просьбе, вознагражден с лихвой.
     Первым человеком, с которым он поделился этой мыслью,  был
его   друг   Ферромонте,  в  ту  пору  библиотекарь  знаменитой
музыкальной библиотеки Монпора.  Он-то  и  описал  состоявшийся
разговор в одном из своих писем. "Наш старый Магистр музыки, --
сказал  Кнехт,  --  был  ведь  и твоим учителем, и ты очень его
любил, скажи, а теперь ты часто его видишь? -- Нет, --  ответил
Карло, -- то есть я, разумеется, встречаю его нередко, когда он
совершает  свою  прогулку, а я как раз выхожу из библиотеки, но
разговаривать с ним мне уже несколько месяцев не доводилось. Он
ведь все больше замыкается в себе и,  по-видимому,  не  слишком
хорошо  переносит  общество людей. Раньше он уделял целый вечер
таким, как я, своим  бывшим  репетиторам,  тем,  кто  служил  в
Монпоре, но уже примерно с год, как вечера эти отменены, и всех
очень  удивило, когда старый Магистр поехал на вашу инвеституру
в Вальдцель.
     -- Да, -- заметил Кнехт, а когда ты встречал его, тебе  не
бросились в глаза никакие изменения?
     --  О  да,  вы,  должно  быть, говорите о его превосходном
виде, о его веселости, странном сиянии, исходящем от него.  Еще
бы,  мы  заметили  это.  По мере того как силы его убывают, его
веселость растет с каждым днем. Мы давно привыкли к этому,  вам
же это, конечно, сразу бросилось в глаза.
     --  Его  фамулус  Петр,  -- воскликнул Кнехт, -- видит его
гораздо чаще, чем ты, но даже он не смог привыкнуть к этому. Он
Предыдущая страница Следующая страница
1 ... 61 62 63 64 65 66 67  68 69 70 71 72 73 74 ... 104
Ваша оценка:
Комментарий:
  Подпись:
(Чтобы комментарии всегда подписывались Вашим именем, можете зарегистрироваться в Клубе читателей)
  Сайт:
 

Реклама