этом положении. Но его команда использовала не камни. У каждого человека
был мешок с песком, тщательно отмеренным и взвешенным. По сотне фунтов
зараз. Торвин считал поднимающихся по лестнице людей, самых сильных из
викингов Бранда, потеющих так, что мокли их рубахи из конопли. Загружено
пятнадцать мешков, и длинное плечо заметно изогнулось, удерживаемое
жирно смазанным стопорным болтом.
- Заряжайте пращу, - скомандовал Шеф. Еще одна тяжелая работа.
Праща лежала на земле, как гигантская пустая торба. Заряжаемый в нее
камень весил, Шеф это знал точно, сто пятьдесят фунтов. Команда
катапульты выкопала валун на морском берегу, взвесила на весах, где гирями
служили мешки с песком, и тут же получила приказ обтесать его накругло -
и взвесить осколки! Затем их послали выкопать еще три валуна и обтесать их
как можно тщательней до такого же веса. Сейчас надо было зарядить первый
снаряд. Для сильных мужчин вес небольшой, но круглые валуны трудно
поднимать с земли. Какое-то время слышалось пыхтение рабочих и свист
недовольных зрителей, потом, когда два грузчика сердито набросились на
своих товарищей, вперед вышли Бранд и Стирр. Они зарылись ладонями в
песок под валуном, обхватили его как два борца, оторвали от земли и за-
сунули в мешок из сдвоенной бычьей шкуры.
Если теперь отпустить противовес, длинное плечо взметнется вверх. Оно
взметнется, а праща раскрутится. Когда она раскрутится, камень вылетит из
нее и обрушится на собственную метательную машину и ее команду, если
только крюк, который удерживает петлю пращи замкнутой, не раскроется
точно в нужный момент. Шеф подошел проверить угол крепления. Все в
порядке.
Шеф вернулся назад; глубоко вздохнув и посмотрев на своего старого
боевого товарища Озмо-да, который потребовал предоставить ему честь
первого выстрела, он услышал громкое "ах!", люди на крепостной стене
издали крик удивления, перекрывший шум и лязг арбалетов и вращательниц.
Шеф глянул вверх и узрел падающую на него луну. В точности как
десятилетие назад при осаде Йорка, Шеф съежился, подобно черепахе, втянул
голову в плечи. Огромный, невесомый валун бесшумно опускался с точки,
которая казалась расположенной даже выше, чем когда-либо поднимался
змей с Толманом. Первый выстрел остался за Эркенбертом и Империей.
Волк Войны едва не попал в цель с первого раза. Камень с такой скоростью,
что невозможно было уследить глазом, пронесся над верхней частью го-
родских ворот в каких-то шести футах и зарылся в сухой песок почти точно
посередине между воротами и местом, где Шеф стоял около своего требу-
кета. Земля дрогнула под его ногами, и поднялась туча пыли. Когда она в
благоговейном безмолвии осела, люди уставились на внезапно появившийся
валун, выглядевший так, будто он лежал здесь с начала времен.
- У них больше, чем у нас, - произнес хмурый голос. Память помогла
Шефу узнать говорившего.
- У всех больше, чем у тебя, Одда, - откликнулся он. - Чего ты ждешь,
Озмод? Вытаскивай стопор.
Увидев, что Озмод с некоторой опаской потянулся к болту. Шеф
развернулся и по каменным ступенькам побежал на вершину левой башни.
Позади себя он услышал протестующий скрежет металлического болта. Затем
протяжный глухой звук, завершившийся оглушительным ударом. Он по-
вернулся как раз вовремя, чтобы увидеть, как раскрылась праща, и валун,
который с натугой притащили два могучих викинга, словно мелкий камешек
унесся в небо.
Пока он описывал свою длинную дугу, Шеф следил за ним взглядом, не
обращая внимания на треск древесины, на крики и ругань команды. Итак,
вершина дуги должна быть средней точкой траектории. Шеф был уверен, что
снаряд летит точно по направлению Волка Войны. Но что с дальностью?
Шеф протяжно вздохнул. Он уже понял, что снаряд пройдет выше, и
намного. Его выстрел оказался гораздо хуже, чем выстрел врага. Удар, и об-
лачко пыли поднялось за целью. На сколько ярдов перелет? Шеф отложил
подзорную трубу с ее мутными линзами и прищурил глаз, чтобы видеть на-
верняка. Слишком много предметов заслоняли обзор. Навскидку можно
сказать, что перелет ярдов на сорок. А если подумать? Сколько лежащих
вдоль человек поместится от точки, где виднелась верхушка Волка Войны, до
оседающей тучи пыли? Шеф начал считать, бессознательно кивая головой
при каждых отложенных шести футах. Видимо, меньше сорока ярдов. Больше
похоже на тридцать пять. И то, скорее, поменьше, чем побольше. Скажем,
тридцать четыре.
Так, а сколько от Волка Войны до ворот? Рядом стоял капитан городских
стражников Малаки, встревоженный, но молчаливый.
- Малаки, подумай-ка хорошенько. Ты должен был много раз ходить по
этой дороге. Как далеко от ворот до машины? Считай в двойных шагах.
Долгая пауза.
- Я бы сказал, сто сорок.
Плюс двадцать, уже отмеренных от ворот до центральной точки
катапульты. Сто шестьдесят умножить на пять с половиной футов, это
расстояние, на которое он хочет выстрелить. Прибавить сюда тридцать
четыре, умноженных на три, - это расстояние, на которое он выстрелил. Вес
груза в пятнадцать мешков по сотне фунтов он должен уменьшить в
пропорции к уменьшению расстояния, чтобы попасть в цель снарядом
неизменного веса. Два дня назад он бы вскинул руки к небу, признав
подобные вычисления неосуществимыми. Теперь же...
Шеф скатился по лестнице вниз к своему песочному подносу. Озмод
встречал его с горестным лицом.
- Машина. Она рассыпается на куски. Вес слишком велик для нее. Нужны
боковые укосы, как у них...
Шеф оттолкнул его.
- Поставь клинья, куда только сможешь; если нужно, заколоти гвоздями.
Необходимо, чтобы она выдержала еще один выстрел. Прикажи людям
разгрузить противовес, перекинуть коромысло, загрузить десять раз по сто
фунтов. Потом ждите.
Он склонился над своим подносом, линии для первого действия уже были
начерчены. Сто шестьдесят умножить на пять и прибавить восемьдесят - это
легко. Написать на песке "880". Тридцать четыре ярда взять три раза и все
сложить, написать на песке "982".
Теперь разделить 982 на 15, чтобы узнать, сколько футов расстояния
приходится на каждый стофунтовый мешок. А потом разделить 880 на это
число. Шеф увлеченно сражался с цифрами. Его люди с любопытством
следили за ним. Соломон и Малаки обменялись взглядами. Любой из них, по-
дозревали они, проделал бы эти вычисления быстрее, как и любой торговец с
базара. Но торговец не понял бы, что собирается сделать король варваров.
Король, должно быть, почти неграмотный. Но он построил эту машину. Он
изобрел осветительные снаряды, воздушные змеи, арбалеты. Лучше уж
доверять тому, что арабы назвали бы его iqbal. Дух удачи.
Шеф выпрямился. Он не мог работать с числами меньше единицы, ему
пришлось удвоить и числитель, и знаменатель, чтобы получить приближение
поточнее, но он все-таки узнал ответ.
- Десять стофунтовых мешков загрузили? Хорошо, добавьте еще три. И
откройте четвертый. Высыпьте половину. Ровно половину.
Шеф склонился над открытым мешком. Здесь должно оставаться пятьдесят
фунтов. Согласно его вычислениям, он должен убрать еще семь фунтов.
Какое это могло оказать влияние на камень такого веса, как их снаряд? Он
мрачно выскреб то, что показалось ему семью фунтами грязи, тот же самый
вес, что у двухдневного рациона питания. Завязал закрытый мешок, поднялся
по лестнице, закинул мешок на верх кучи.
- Готовы выстрелить еще раз? Прицел по направлению проверили?
Крик с парапета, куда ушел наблюдать Торвин:
- Волк Войны готов! Я вижу, что его длинное плечо опустилось!
Шеф метнул взгляд на Озмода. Здесь не было лязга металла, не пели трубы
и не раздавались воинственные кличи, но здесь решалась судьба сражения.
Все, что требовалось сделать Волку Войны, - это выстрелить на шесть футов
ближе, чем в прошлый раз. Если они не разобьют Волка следующим
выстрелом, им останется только бежать к гавани. Выйти при полуденном
штиле против бронированного плота и греческого огня. Через час все они
поплывут по морю обгоревшими трупами.
Озмод пожал плечами словно крестьянин, спрошенный, умеет ли он косить.
- Я еще раз проверил прицел по направлению. А что будет с рамой, ничего
не могу обещать. Ты слышал, как она затрещала.
Шеф глубоко вздохнул, глянул на противовес, на раму, на пращу с
аккуратно обтесанным валуном. Все это выглядело как-то неправильно. Но
вычисления говорили, что все в порядке.
- К выстрелу! Всем отойти. Отлично, Озмод. Давай!
Когда тот выдернул болт. Шеф уже летел в прыжке к лестнице, ведущей на
вершину башни. Позади себя он услышал скрежет, удар и на этот раз еще и
встревоженные крики - это торопливо подклиненная рама медленно и
неумолимо развалилась. Однако камень летел, он все еще поднимался, когда
Шеф достиг своего наблюдательного пункта. Переведя взгляд на цель, он
увидел, что та вдруг шевельнулась. Огромная деревянная клеть противовеса
мгновенно скрылась за стеной мантелетов, длинное плечо вскинулось. Шеф
увидел невероятно мощный мах пращи, словно бросок гигантской руки. И вот
в небе летят уже два камня. Один поднимается, другой опускается. Какое-то
мгновение казалось, что они столкнутся в воздухе. Потом позиция Волка
Войны окуталась пылью. И над этой тучей пыли вражеский снаряд все на-
бирал высоту.
Слабое зрение Эркенберта не позволило ему разглядеть полет его первого
снаряда. Стоявший рядом bruder Ордена служил ему наблюдателем, но
сообщил лишь:
- Очень близко, над самым верхом ворот, вот бы на волосок пониже,
herra, и будет самое то!
Замечательно, но волосок трудно перевести в фунты. Эркенберт сделал все,
что смог. Во-первых, он знал, что масса противовеса не изменяется, ведь
теперь он перезаряжал машину, не снимая груз, а просто поднимая вверх
короткий конец коромысла. Пока его команда занималась этим, налегая на
неподдающиеся канаты, дьякон размышлял над своей задачей. От машины до
ворот было три сотни ярдов или около того. Ему нужно было лишь чуть-чуть
уменьшить дальность. Значит, в ряду его снарядов-разновесов нужно взять
следующий, который на одну ступеньку веса тяжелее только что
выпущенного камня. Но что, если снаряд упадет чуть ближе, чем надо? Как
определить разницу? Если камень, примерно двухсотфунтовый, пролетает
триста ярдов при своем весе, каков бы его вес на самом деле ни был, то
какого веса должен быть камень, чтобы он теперь пролетел двести девяносто
пять ярдов? Эркенберт знал, как найти ответ. Нужно умножить триста ярдов
на двести фунтов и результат разделить на двести девяносто пять ярдов.
Но вся беда в том, что для Эркенберта - выпускника великой и
знаменитой йоркской школы латинской премудрости, школы, в которой в
свое время учился такой человек, как дьякон Алкуин, министр Карла
Великого, поэт, издатель и комментатор Писания, - для Эркенберта эта
задача выглядела совсем по-другому. Для него триста записывалось как ССС,
а двести - как СС. Если III умножить на II, будет VI. Умножить С на С-
здесь требовались уже не вычисления, а здравый смысл, и он подсказывал
ответ: ХМ. У Эркенберта здравого смысла хватало, он в состоянии был
довольно быстро, если и не сразу, вычислить, что ССС умножить на СС будет
VIXM. Но VIXM - шесть десятков тысяч - больше было похоже на какое-
то слово или название, чем на число. Сколько может получиться, если VIXM
разделить на CCXCV, вряд ли скажет даже самый мудрый из людей, тем
более находясь на поле брани.
Эркенберт поразмыслил и просто выбрал следующий по весу валун. Судя
по написанным на его боку цифрам, он был фунтов на пять-десять тяжелее,
чем только что выпущенный, - все приблизительно, как и те триста ярдов, в
которые Эркенберт определил расстояние. Хоть дьякон и был
арифметикусом, к абсолютной точности в цифрах он не стремился, разве что
при вычислении доходов, символики библейских чисел и даты наступления
Пасхи. К тому же Волк Войны раньше никогда не сталкивался с
противодействием. Упавший в сорока ярдах снаряд противника разгневал
Эркенберта - это было свидетельство, что хитроумный и враждебный разум
