разрешалось находиться здесь, кроме охраны и провожатых, а то, что ои
увидел через колючую изгородь, было невероятно скучным: только толстые
самцы лежали под солнцем.
Но самцы в канале были разными. К этому времени он забыл чувство
глубокого потрясевия, которое испытал, узнав впервые, что все икланы, с
которыми он встречался, были самки. Теперь он принимал это, как факт
жизни, забыв о роли мужчин и женщин у тану. Его просто мучило любопытство
относительно той частя города, где он никогда не был. Спустя некоторое время
после возвращения из канала, он спросил об этом Вайнти. Ее это развлекло,
хотя она не объяснила почему.
Она решила, что поскольку он самец, нет причин не пускать его туда. Но
Инлену войти не могла и, следовательно, вход был запрещен и ему. Он думал
об этом долгое время, пока не нашел четкого ответа. Он входил в дверь,
которая тут же закрывалась за ним, оставляя снаружи Инлену с поводком,
соединявшим их.
Правда, при этом он не мог отойти от двери и увидеть все, но это не
имело особого значения. Самцы подходили к нему, радуясь его появлению в их
уединенной и скучной жизни.
Однако Керрик был слишком юным, чтобы разговаривать с самцами о самках,
и постепенно новизна его появления притупилась.
Многие самцы время от времени разговаривали с ним или задавали вопросы.
Алипол подходил приветствовать его, когда бы он не появился. Всеми делами
в канале руководила Икеменд, но ее власть заканчивалась перед дверью, а за
ней царствовал Алипол. Он был прислан из Инегбана специально для
этого ответственного места руководителя и был гораздо старше всех
остальных. Ко всему прочему Алипол был художником, но об этом Керрик узнал
спустя много времени. Это случилось в один из его визитов, когда Алипол не
появился, как обычно, и мальчик спросил о нем у кого-то другого.
- Алипол, как всегда, занят своим искусством, - ответил тот и заторопился
прочь.
Керрик не понял этого выражения - большинство самцов знали язык даже хуже,
чем фарги - но уловил, что тот делает новые красивые вещи. В тот день
Алипол не появился, поэтому Керрик высказал свое любопытство в следующий
раз.
- Искусство - это очень важное, может, даже самое важное из того, что я
знаю, - сказал Алипол. - Но глупые молодые самцы этого не знают, а
жестокие самки даже не подозревают о его существовании.
Алипол и другие самцы всегда выражались о самках подобным образом, со
смесью страха и уважения, чего Керрик никакие мог понять. Они и сами не
могли объяснить этого, и вскоре он перестал спрашивать.
- Пожалуйста, расскажи мне, - сказал Керрик с любопытством и интересом,
которое Алипол принял с явным подозрением.
- Редкое отношение, - сказал он, затем ненадолго задумался. - Стой
здесь, а я покажу тебе, что я делаю. - Он хотел уйти, но тут же повернул
назад. - Ты когда-нибудь видел ненитеска?
Керрик не понял уместности вопроса, но подтвердил, что действительно
видел этого зверя. Алипол ушел и вернулся с предметом, увидев который,
Керрик выразил нескрываемую радость и удовольствие. Что касается Алипола,
то его удовольствие было неизмеримо больше.
- Ты видишь то, чего не видели другие, - просто сказал он. - У них нет
глаз и они ничего не понимают.
Алипол соединил вместе все четыре своих пальца и поднял их вверх в виде
чаши, внутри которой была изящная статуэтка ненитеска, ярко сверкавшая в
солнечных лучах, и казалось, сотканная из этих лучей. Глаза сияли красным
цветом, а все линии хвоста и рогов, огромных роговых плит и толстых ног
излучали сияние. Керрик наклонился ниже и увидел, что маленькое существо
сделано из тонких прядей какого-то блестящего материала, сотканных вместе.
Он вытянул указательный палец и осторожно коснулся скульптуры.
- Что это? Как ты сделал это? Я никогда прежде не видел ничего подобного.
- Это проволока, золотая и серебряная проволока. Два металла, которые
никогда не тускнеют. Глаза - это маленькие драгоценные камни, которые я
привез из Инегбана. Их находят в реках и на отмелях, и я умею их
полировать.
Потом Алипол показал Керрику другие вещи, которые он сделал, все такие
же удивительные. Керрик оценил искусство и ему захотелось иметь одну из
этих вещиц, но он не осмеливался попросить, чтобы не разрушить
завязавшуюся между ними дружбу.
По мере роста, у города осталась всего одна проблема - устозоу. В
дождливые месяцы, когда на севере было холодно, город охранялся и был
окружен защитным кольцом. когда тепло вернулось на север, Сталлан начала
устраивать рейды вдоль берега. Только однажды они наткнулись на большую
группу устозоу и перебили всех, кто не успел убежать. В другие разы им
встречались небольшие группы, которые тут же уничтожались, а однажды они
вернулись с раненым пленником. Вместе с другими Керрик отправился
взглянуть на это грязное, покрытое мехом существо, но тот вскоре умер, не
приходя в сознание.
Время, прошедшее без смены времен года, едва ощущалось в Альпесаке.
Город разрастался, захватывая леса и джунгли, пока не покрыл обширную
площадь от реки до моря. По сообщениям из Инегбана, погода была прежней,
ураганов не было.
Прошедшая зима оказалась довольно мягкой, поэтому кое-кто надеялся, что
холода кончатся, хотя ученые считали, что это временное улучшение. Они
приводили в доказательство температуру воды и воздуха, измеренные на
летней станции в Тесхете, и указывали на увеличение числа прожорливых
диких устозоу, которые спускались вниз со своих родных северных гор.
В Альпесаке подобные новости вызывали, конечно, большой интерес, но они
были всего лишь историями с далекого континента. Урукето уже выращивались,
это было приятно слышать, и однажды Инегбан придет в Альпесак, и город
будет полон. Однажды... К тому времени здесь будет много сделано, и солнце
всеща будет теплым.
Для Керрика мир был бесконечным летом. Со своего места - рядом с Эйстаи
- он наблюдал как растет город - и рос вместе с ним. Воспоминания о
прошлой жизни постепенно тускнели и исчезали, за исключением редких
сновидений. Не телом, а разумом он был ийланом, и никто не осмеливался
говорить так в его присутствии. Он больше не был устозоу, не был и
Экериком. Когда Вайнти назвала его так, она изменила услышанное от него
слово, и все стали подражать ей. Но теперь он стал не Экерик - медленный и
глупый, а Керрик - близкий к центру.
Ему было нужно новое имя, потому что он вырос и стал теперь высоким,
как ийлан, даже еще выше. На его теле было теперь так много волос, что
унутак умер, возможно от переедания, и его пришлось заменить более крупным
и прожорливым. Но без зимнего холода в конце года и весенней зелени в его
начале Керрик не мог измерять проходившее время.
Он не знал этого, но ему было уже пятнадцать лет, когда однажды Вайнти
позвала его к себе.
- Когда утром урукето уйдет в океан, я поплыву на нем в Инегбан.
Керрик выразил некоторый интерес и сказал, что ему будет жаль
расставаться с ней. Инегбан был всего лишь словом, ничем больше.
- Близятся большие перемены. Новые урукето достигнут зрелости и через
год, максимум через два, Инегбан будет покинут. Те, кого это касается,
смотрят в будущее и на перемены, которые должны произойти, с таким
страхом, что недооценивают реальных проблем, имеющихся здесь. Их нисколько
не заботят устозоу, угрожающие нам, едва замечают они Дочерей Смерти,
которые подрывают нашу мощь. Меня ждет много работы, и ты должен помочь
мне. Вот почему ты поедешь со мной в Инегбан.
Интерес Керрика сразу возрос. Путешествие внутри урукето через океан,
визит в новые места! Он был одновременно обрадован и испуган.
- Ты привлечешь всеобщее внимание и, пользуясь им, я попробую убедить
их, что нужно делать. - Она насмешливо посмотрела на него. - Но ты сейчас
стал слишком ийланом.
Ты должен показать им всем, что как был устозоу, так и остался им.
Она подошла к месту, где много лет назад положила маленький нож, и
достала его. Зхекак, изучив его, определила, что он сделан из метеоритного
железа, а затем покрыт антикоррозийным слоем. Вайнти отдала нож Этдирг,
своему первому ассистенту, и приказала повесить его на шею Керрику.
Глава двадцать первая
Этдирг взяла кусок витой золотой проволоки и прикрепила сверкающее
железо к ошейнику, в то время как в дверь заглядывали любопытные фарги.
- Это должно показаться им довоньно-таки странным, - сказала Вайнти,
сдавливая острый конец проволоки. Ее пальцы впервые за многие годы
коснулись кожи Керрика, и она удивилась, почувствовав ее теплоту.
Керрик смотрел на тупой конец ножа без особого интереса:
он вообще не помнил его.
- Устозоу одеваются в шкуры, и одна из них была у тебя, когда тебя сюда
принесли. - Она сделала знак Этдирг, которая развязала сверток и
вытряхнула из него мягкую оленью шкуру. Фарги начали переговариваться с
отвращением, и даже Керрик отшатнулся от нее.
- Стой смирно, - приказала Вайнти. - На ней нет ни грязи, ни вшей. Этот
кусок вычищен и стерилизован, и это будет повторяться ежедневно. Этдирг,
убери старую сумку и прикрепи это на старое место.
Этдирг сняла сумку и попробовала приладить шкуру, но застежки были не
на месте. Она отправилась перекреплять их, а Вайнти с интересом посмотрела
на Керрика. Он вырос и изменился, и она смотрела сейчас на него со смесью
интереса и отвращения. Потом она прошла через комнату, потянулась к нему,
и Керрик вздрогнул от ее прикосновения. Вайнти удовлетворенно улыбнулась.
- Ты - самец, такой же, как наши самцы. Правда, у тебя всего один пенис
вместо двух, но ты реагируешь точно так же, как и они!
Керрик почувствовал себя неудобно от того, что она делает, и пытался
оттолкнуть Вайнти, но она схватила его второй рукой и подтащила поближе к
себе.
Вайнти была возбуждена сейчас и агрессивно настроена, как все самки
ийлан, и Керрик прореагировал на это, как другие самцы.
Он не знал, что происходит с ним и что за странные чувства он
испытывает, но Вайнти знала это хорошо. Она была Эйстаи и могла делать
все, что захочет. Отработанным движением она бросила его на пол и
наклонилась над ним.
Ее кожа была холоднее его, а он теплый, странно теплый - и вот это
случилось. Он не знал, что это было, знал только, что это самое
восхитительное, что случалось с ним за всю его жизнь.
- Я принесла почтительное послание от Эрефнаис, - сказала фарги,
которая говорила медленно и даже дрожала от усилия передать сообщение
правильно. - Погрузка закончена, и урукето готов к отплытию.
- Мы идем, - объявила Вайнти, и, повинуясь ее жесту, Этдирг и Керрик
выступили вперед. Она посмотрела на лидеров Альпесака, собранных вместе, и
сказала самым формальным и официальным языком. - Город ваш, пока я не
вернусь. Сохраните его.
Сказав это, она попрощалась и медленно двинулась через город с Керриком
и Этдирг, соблюдавшими приличествующую дистанцию.
Керрик долго учился контролировать свои движения и поэтому приближался
сейчас к урукето так же спокойно, как все остальные, хотя внутри у него
все бурлило от противоречивых чувств. Это путешествие было коренным
изменением его привычной жизни. И потом он никак не мог понять, что
произошло у него вчера с Вайнти. Что вызвало у него такие чувства?
Может ли это повториться? Он надеялся на это, но как этого достичь?
У него не было никаких воспоминаний о любви у тану, о различиях между
полами, о притягательно-запретных разговорах старших мальчиков,
шептавшихся друг с другом, даже об удовольствии, которое он однажды
испытал, коснувшись обнаженного тела Исел. Все это исчезло перед
необходимостью жить с ийланами. Самцы в канале никогда не говорили о своих
отношениях с самками, a ecли и делали это, то не в его присутствии.
Инлену молчала по этому вопросу. Вообще у него не было никаких знаний о
сексе ни тану, ни ийлан, и он мог лишь строить догадки об этой
увлекательной тайне.
Небо позади них было красным от лучей заходящего солнца, когда они
добрались до гавани. Энтисенат, прыгавший в предвкушении путешествия,
