последовал за богиней. Он видел, как она проходила здесь, по илу, и сейчас
он видел ее следы. Возможно, она часто ходила этим путем, потому что он
обнаружил, что идет по подобию основательно утоптанной тропы. Он принял бы
ее за обычную тропу, используемую людьми, которые охотятся на уток и
прочих здешних птиц, если бы не видел, как она шла этим путем. Тропа вела
вокруг болота, потом уходила к крепкого вида скале, составлявшей часть
единой каменной стены. Трудно было следовать за ней среди валунов, но все
же он находил ее следы, потому что знал, что искать. Коатлики прошла этим
путем.
В этом месте в скале была расщелина. Валуны возвышались по обеим ее
сторонам, и казалось невозможным, чтобы она ушла каким-нибудь другим путем
- если только она не улетела, хотя, возможно, богиня и умеет это делать.
Если же она шла, то путь ее проходил здесь.
Чимал полез было в трещину, когда оттуда появился целый клубок
гремучих змей и скорпионов.
Он буквально застыл на месте от такого зрелища, ибо ничего подобного
раньше ему видеть не приходилось. Он так бы и стоял, ожидая неминуемой
смерти, если бы не инстинкт самосохранения. Он успел отшатнуться и
вскарабкаться на крутой валун. Подтянувшись выше, он закинул одну руку на
вершину выступа, и тут по его руке полоснула игла огня. Он не был первым,
кто добрался до этого места, - большой цвета желтого воска скорпион был
уже здесь и вонзился в его плоть.
С гримасой отвращения он столкнул его на камень и раздавил сандалией.
Другие ядовитые насекомые поднялись и накинулись на него, и ему пришлось
воевать с ними. Отогнав их, он насадил укушенное место на острый обломок
камня и постарался выдавить жало. Сильная боль заставила отступить боль во
всем теле.
Избежал ли он уготованной для него смерти? Трудно сказать, да он и не
хотел об этом думать. Знакомый ему мир слишком быстро менялся на его
глазах. Все старые догмы были, казалось, разрушены. Он видел Коатлики и
остался жив, он последовал за ней и выжил. Возможно, гремучие змеи и
скорпионы составляли часть ее свиты и следовали за ней с наступлением
ночи. Он не мог этого понять. От яда у него кружилась голова. В то же время
он испытывал восторг. Он чувствовал себя так, как если бы сделал что-то,
что превратило его во всесильное существо, так что теперь не было силы ни
на земле, ни под ней, ни над ней, которая могла бы его остановить.
Когда последняя змея и последнее насекомое исчезли среди уступов, он
осторожно спустился вниз и снова пошел по тропе. Та вилась среди огромных,
побитых временем валунов, отслоившихся от каменной стены. Вертикальная
трещина была высокой, но не очень глубокой. Чимал, следуя по пути, который
был хорошо утоптанной тропой, внезапно оказался перед крепкой каменной
стеной.
Пути мимо нее не было. Тропа окончилась. Он прислонился к бездушному
камню и перевел дыхание. Ему следовало подумать о такой возможности. Ибо
Коатлики, хотя она и бродит по земле, должна обладать возможностями,
стоящими выше человеческих. Может быть, она умеет обращаться в газ и
летать. Или, возможно, она умеет ходить среди скал, которые кажутся ей
подобными воздуху. Какая разница... и что он здесь делает? Усталость
угрожала захлестнуть его, рука горела от укуса ядовитого насекомого. Ему
следовало найти место, в котором можно было бы укрыться на день, или найти
какую-нибудь еду - делать что-то, но не оставаться здесь. Какое безумие
заставило его ринуться на эту странную охоту?
Он повернул прочь - и отскочил, потому что увидел гремучую змею в
тени скалы. Она не двигалась. Подойдя ближе, он увидел, что она лежит,
завалившись на бок, с открытой пастью и остекленевшими глазами. Чимал
подошел и осторожно пнул ее. Она явно была мертва. Но она, казалось, была
каким-то образом прикреплена к скале.
Испытывая неодолимое любопытство, он протянул руку и коснулся ее
холодного тела. Возможно, змеи Коатлики умеют выходить прямо из камня, как
это умеет и она. Он тянул за тело все сильнее и сильнее, пока оно внезапно
не оторвалось и не оказалось у него в руках. Он наклонился ниже,
прижавшись щекой к почве, и увидел, в каком месте змеиная кровь запятнала
песок, а также расплющенную часть ее тела. Она была сплющена до такой
степени, что казалась не толще его пальца и буквально стала частью камня.
Прижав к этому месту палец, он обнаружил трещину, прямую как стрела. Нет,
трещины, не толще волоса, проходили с двух сторон. Он положил палец на
одну трещину и стал водить им вдоль нее. Линия внезапно прервалась, но
внимательнее присмотревшись, он увидел, что от нее отходит другая, теперь
уже вертикальная трещина.
Он провел по ней пальцем, совершив им путешествие у себя над головой,
потом переместил палец влево, обогнув другой угол, снова провел им прямо.
И лишь когда рука его вернулась к тому месту, где находилась змея, он
осознал значимость сделанного им открытия. Узкая трещина складывалась на
поверхности камня в четырехугольную фигуру.
Это была дверь!
Возможно ли? Да, это все объясняло. То, как выходила Коатлики, как
выпускались змеи и скорпионы. Дверь - выход из долины.
Когда до него дошло значение этого открытия, он внезапно опустился на
землю и словно прирос к ней. Выход. Путь наружу. Это был путь, которым
пользовались только боги, так что стоило как следует над этим подумать.
Однако он ведь видел Коатлики дважды, и она его не тронула. Должен был
существовать путь, по которому можно следовать за ней из долины. Следовало
подумать об этом, подумать как следует, но у него слишком болела голова.
Сейчас нужно думать о том, как остаться в живых, чтобы позже он мог
решить, что делать с этим все переворачивающим открытием. Теперь солнце
поднялось выше в небе, и то, кто его ищет, уже вышли, должно быть, на
охоту. Нужно прятаться - и не в болоте. Еще один день просто прикончит
его. Мучаясь от боли при каждом шаге, он начал спускаться вниз, к деревне
Заахил.
Неподалеку от болота располагалась небольшая территория земли,
усеянная камнями и островками песка с растущими на них кактусами.
Спрятаться в этом пустынном месте было невозможно. Чималом овладел ужас: в
любой момент он мог встретить людей, направляющихся на его поиски. Они
должны быть уже в пути, он это знал. Вскарабкавшись по скалистому склону,
он приблизился к полям маги и увидел на дальней стороне первого из идущих
людей. Он сейчас же согнулся и пополз вдоль рядов растений. Они были в
человеческий рост высотой, с широкими листьями, и земля между ними была
мягкой и теплой. Возможно...
Даже на боку Чимал отчаянно работал пальцами. Выкопав похожую на
могилу впадину, он забрался в нее и засыпал песком ноги и тело, Он не
скрыл себя полностью от взоров, но широкие игольчатые листья являли собой
дополнительную защиту. Потом он замер и прислушался - голоса стали более
близкими.
Они находились совсем неподалеку - дюжина мужчин, перекликающихся с
кем-то еще, находящимся вне пределов его видимости. Чимал видел их ноги
под растениями и головы - над ними.
- Окотри распух, как дыня, от укуса водяной змеи. Я думал, его кожа
лопнет, когда его положили в огонь.
- Чимал лопнет, когда мы передадим его жрецам.
- Вы слышали? Итцкоатл обещал ему целый месяц пыток, прежде чем его
принесут в жертву...
- Только месяц? - спросил один из них.
К тому времени голоса их звучали уже тише. "Мой народ очень любит
меня", - подумал Чимал и горько улыбнулся листве над своей головой. Он
станет сосать ее сок, как только люди скроются из виду.
Звук торопливых шагов. Казалось кто-то движется прямо на него.
Он лежал, затаив дыхание, а крики звучали как раз над тем местом, где
он прятался.
- Я иду... У меня есть окти!
Казалось невозможным, чтобы бегущий не видел Чимала, и он напряг
пальцы, готовый схватить и убить человека, прежде чем тот закричит.
Сандалии простучали у самой его головы. А потом человек исчез, и звук его
шагов замер. Он так стремился скорее догнать остальных, что не смотрел
себе под ноги.
Чимал остался лежать там, где был. Руки его дрожали. Он пытался
овладеть разбегающимися мыслями. Нужно было составить план. Можно ли было
выйти через ту дверь в скале? Коатлики знала, как ею пользоваться, но
мысль о том, что можно следовать за ней или прятаться поблизости за
камнями, заставила его вздрогнуть. Это было бы подобно самоубийству. Он
протянул руку, сорвал лист маги и, не обращая внимания на колючки, выжимал
его до тех пор, пока не показался сок. Он принялся лизать его. Прошло
некоторое время, но решения проблемы оно ему не принесло. Боль отпустила
его руки, и он находился в состоянии полудремы, когда услышал медленно
приближающиеся шаркающие шаги.
Осторожным движением Чимал высвободил руку и нашарил гладкий камень.
Тот бил величиной как раз с его ладонь. Нелегко будет взять его живым на
муки, обещанные жрецами.
Человек появился в поле зрения. Он шел, низко пригнувшись, как будто
искал свежие плоды. Чимал подивился тому, что могло бы означать подобное
поведение. Потом он понял: человек этот прятался, не желая лезть в болото.
Поля стоят брошенными, люди на них не работают. А человек, не работающий в
поле, остается голодным. Этот ускользнул незамеченным с намерением собрать
урожай. Те, кто работает в болоте, не заметят его исчезновения в суматохе,
а позже он присоединится к ним.
Когда человек подошел ближе, Чимал увидел, что он - один из немногих
счастливчиков, обладающих ножами, сделанными из железа. Он держал его в
опущенной руке, и, посмотрев на этот нож, Чимал понял, для чего он его
использует.
Не тратя времени на дальнейшие раздумья, он выпрямился, когда человек
поровнялся с ним, и ударил его камнем. Человек обернулся, удивленный, и в
это время камень ударил его прямо по голове. Он осел на землю и больше не
двигался. Взяв из его пальцев длинный, с широким лезвием нож, Чимал
увидел, что человек все еще дышит, коротко и хрипло. Это обрадовало его:
он не хотел никаких убийств. Пригнувшись так же низко, как это делал
человек из Заахила, он пошел вперед.
Никого не было видно - те, кто искали его, были, должно быть, далеко
в болоте. Чимал пожелал им успеха у москитов и мошек. Невидимый, он
скользнул на тропу между скалами и снова оказался у каменной гряды.
Ничто не изменилось. Солнце теперь стояло выше. Над мертвой змеей
вились мухи.
Наклонившись, он увидел, что трещины в скале все еще здесь.
Что там, за ними... ожидающая Коатлики? Не стоило об этом думать. Он
мог умереть здесь или от ее руки. Второе могло оказаться даже более
легким. Возможно, это выход из долины, так ли это?
Лезвие ножа было слишком широким для того, чтобы можно было воткнуть
его в одну из вертикальных трещин, но нижняя трещина оказалась более
широкой. Возможно, такой ее сделало расплющенное тело змеи. Он вставил в
нее лезвие и принялся раскачивать им. Ничего не произошло. Камень
по-прежнему оставался неподвижным. Он попытался поддеть его в других
местах, нажимал сильнее. Результат оставался тем же самым. Но Коатлики
ведь умела открывать каменную дверь, почему бы не сделать этого ему? Он
вонзил нож еще глубже и сделал еще одну попытку. На этот раз он ощутил
какое-то движение, Тогда он налег на нож всей силой, на которую был
способен. Раздался легкий треск, и рукоятка ножа осталась в его руках.
Пошатнувшись, он, не веря своим глазам, смотрел на сверкающий металл.
Вот он, конец, Он был проклят и обречен на смерть, теперь он понимал
это. Из-за него умер Верховный жрец и не поднялось солнце, он - причина
