смотрели на него через широко раскрытые двери.
- Четыре дня, - повторил Бранд. - Почти не ест. И не стал бы спать,
если бы его помощники не сказали ему, что им-то спать нужно, и
потребовали, чтобы на ночь прекращались удары молота.
- Ему это как будто не принесло вреда, - сказал Хунд.
Действительно, его друг, который по-прежнему думал о себе как о
мальчике, юноше, решительно изменился за прошедшее лето. По стандартам
Армии, в которой было множество гигантов, он не стал массивен. Но в нем
не осталось никакой лишней плоти. Шеф разделся по пояс на холодном ветру
английского октября. Он расхаживал вокруг горна, наносил точные удары по
чему-то маленькому и тонкому, переворачивал клещами раскаленный металл,
покрикивал на своих помощников с ошейниками рабов, чтобы они сильнее
раздували меха, и мышцы двигались в его теле так, словно они расположены
сразу под кожей, без капли жира или других прослоек. Быстрый рывок,
металл шипит в бадье, другой кусок выхвачен из огня. Каждый раз как он
шевелился, разные мышцы гладко скользили одна рядом с другой. В красном
огне горна он казался бронзовой статуей древности.
Но красоты древних статуй у него не было. Даже при свете огня горна
виден был пустой запавший правый глаз. На спине отчетливо выделялись
следы бича. Мало кто в Армии решился бы так беззаботно показывать эти
метки.
- Может, не принесло вреда телу, - ответил Торвин. - О мозге не могу
говорить. Вы знаете, что сказано в предании о Волунде:
Он сидел, он не спал, он бил молотом,
Всегда делал проклятую работу Нитхада.
- Не знаю, какую хитроумную штуку придумал наш друг. И для кого он ее
делает. Надеюсь, ему повезет больше, чем Волунду, он больше преуспеет в
достижении желания своего сердца.
Ингульф обратился к другой теме.
- А что он сделал за эти четыре дня?
- Прежде всего это. - Торвин показал остальным шлем.
То, что он держал в руке, не было похоже на виденные ими шлемы.
Слишком велик, с выпуклостями, как голова гигантского насекомого. Вокруг
кромка, заостренная впереди, как бритва. В передней части забрало, от
него отходят металлические прутья, защищающие щеки. Шею закрывает
сплошная металлическая пластина.
Еще белее удивительная внутренность. Внутри кожаная прокладка,
подвешенная на полосах. Когда надеваешь шлем, голова покрыта кожей, но
металл ее не касается. Под подбородком широкая лента с пряжкой прочно
держит шлем на голове.
- Никогда такого не видел, - сказал Бранд. - Удар по металлу не
дойдет до черепа. Но все же я скажу, что лучше вообще не получать удар.
Пока они разговаривали, гром в кузнице прекратился. Шеф начал осторожно
соединять мелкие куски металла. Потом вышел наружу, улыбающийся и
вспотевший.
Бранд возвысил голос.
- Я говорю, молодой человек, не вовремя будящий воинов, что если ты
избежишь удара, то шлем вообще не понадобится. И что, во имя Тора, такое
ты держишь?
Шеф снова улыбнулся и поднял странное орудие. Держал его
горизонтально, на ладони, в том месте, где дерево соединяется с
металлом. - И как это называется? - спросил Торвин. - Копье, которое
рубит?
Топор с древком копья?
- Ублюдок от топора с плугом, - предположил Бранд. - Не вижу, как им
можно пользоваться. Шеф взял все еще забинтованную руку Бранда и
осторожно завернул рукав. Приложил свою руку к руке друга.
- Хороший ли я мечник? - спросил он.
- Плохой. Никакой подготовки. Талант есть.
- А если бы у меня была подготовка, я смог бы выстоять против такого,
как ты? Никогда. Посмотри на наши руки, твоя вдвое толще моей. А я ведь
не слабый человек. Но у меня другая фигура, твоя фигура подходит для
мечника и еще больше для топорника. Ты взмахиваешь оружием, как
мальчишка, сражающийся с тростником палкой. Я этого не могу сделать.
Поэтому если мне придется стоять против такого бойца, как ты... А
однажды придется. Против Мюртача, может быть. Или кого похуже.
Все молча кивнули.
- Я должен уравнять шансы. С помощью этого... - Шеф начал медленно
вращать оружие. - Я могу бить вперед. Я могу рубить справа. Могу ударить
слева, не переворачивая оружие. Могу перевернуть другим концом. Могу
использовать обе руки. Мне не нужен щит. И что прежде всего, удар этим
оружием по силе равен удару Бранда, а после такого мало кто выживет. -
Но у тебя открыты руки, - сказал Бранд.
Шеф сделал знак, и нервно приблизился англичанин от горна. Он держал
два металлических предмета. Шеф взял их и передал.
Это были металлические перчатки, прокладка из кожи, на ладонях кожа,
а сверху длинные металлические пластины, закрывающие руку до локтя. Но
самое поразительное в них, заметили зрители, когда пригляделись, это то,
как двигался металл. На каждом пальце пять пластинок, каждая соединяется
с другими маленькими заклепками. Более массивные пластины прикрывали
обратную сторону ладони, но они тоже двигались. Шеф надел перчатки и
медленно согнул пальцы, обхватил ими древко оружия.
- Они похожи на чешую дракона Фафнира, - сказал Торвин.
- Фафнир был поражен снизу, в брюхо. Я надеюсь, меня будет труднее
убить. - Шеф отвернулся. - У меня есть еще дела. Я бы и половины не
сделал, если бы не Халфи. Он хороший мастер по коже, хотя за мехами
работает медленно.
Сделав знак англичанину встать на колени, Шеф принялся возиться с его
ошейником.
- Вы скажете, что нет смысла освобождать его, потому что кто-нибудь
тут же снова его поработит. Но я ночью проведу его за сигнальные огни
Армии, а его хозяин закрыт в Йорке. Если у него есть здравый смысл и
удача, он убежит, убежит далеко и никогда не будет пойман.
Англичанин смотрел, как Шеф осторожно разгибает ошейник.
- Вы язычники, - сказал он, не понимая. - Священник сказал, что вы не
знаете милосердия. Вы обрубили руки и ноги тану - я его видел! Как ты
можешь освободить меня, если церковь держала меня в рабстве?
Шеф поднял его. Ответил по-английски, а не по-норвежски, как говорил
раньше.
- Люди, искалечившие тана, не должны были этого делать. Но я не буду
говорить о христианах и язычниках. Скажу только, что злые люди есть
везде. Могу дать тебе только один совет. Если не знаешь, кому доверять,
верь человеку, который носит такое. - Он указал на четверых
наблюдателей, которые, следя за его словами, молча показали свои
подвески: молот у Бранда и Торвина, яблоко Идунн у двух лекарей, Хунда и
Ингульфа. - Или другие похожие. Может быть лодка Ньорта, молот Тора,
пенис Фрея. Не могу пообещать, что они тебе помогут. Но они будут
обращаться с тобой, как с человеком, а не как с лошадью или телкой.
- Но ты такого не носишь, - сказал Халфи.
- Еще не знаю, какой мне носить.
Вокруг нормальный шум лагеря сменился гулом, распространялась
новость, слышались крики, воины перекрикивались друг с другом. Появился
один из людей Бранда с широкой улыбкой на бородатом лице.
- Кончаем! - закричал он. - Ярлы, и Рагнарсоны, и Змееглазый
прекращают грабежи окрестностей, перестают размышлять и почесывать
задницы. Завтра мы идем на стену! Пусть берегутся женщины и девушки!
Шеф мрачно посмотрел на него, не находя в его словах ничего веселого.
- Мою девушку звали Годива, - сказал он. - Это значит "Божий дар". Он
натянул перчатки, задумчиво взвесил в руке алебарду. - Назову это
"Местью тролла", местью раба. Однажды она отомстит за Годиву. И за
других девушек.
Глава 2
В сером утреннем свете Армия начала движение по узким уставленным
лачугами улицам внешней части Йорка. Все три главные моста через Узу
прикрывались стенами старой колонии на южном берегу реки, но для
искусных плотников и топорников викингов это не было преградой. Они
снесли несколько домов и ближайшую церковь, разобрали их на бревна и
перебросили через Узу рядом с лагерем широкий мост. Армия прошла по нему
и теперь, как прилив, накатывалась на желтые стены сердца города. Она не
торопилась, не слышны были выкрики команд, все восемь тысяч человек, за
исключением нескольких экипажей, оставленных для охраны лагеря,
двигались к цели.
Они шли по узким улицам, время от времени от них отделялись небольшие
группы, взламывали двери и ставни. Шеф повернул голову, повернул
неуклюже, потому что еще не привык к тяжести шлема, и, глядя на Бранда,
вопросительно поднял бровь. Тот мирно ехал рядом с ним, сгибая и
разгибая руку, с которой только что сняли повязку.
- Дураки есть повсюду, - заметил Бранд. - Беглецы говорят, что король
приказал несколько дней назад очистить это место, мужчин забрали в
крепость, остальных куда-то в холмы. Но всегда найдется кто-то, кто
думает, что пронесет, ничего не случится.
И как бы подтверждая его слова, впереди послышался шум: голоса,
женский крик, звук неожиданного удара. Из двери показались, широко
улыбаясь, четверо мужчин, между ними дергалась и вырывалась грязная
неряшливая молодая женщина. Воины останавливались и обменивались
шутками. - Ослабеешь перед битвой, Тости! Лучше съешь оладью, силы
сбережешь. Один из мужчин задрал платье девушки на голову, зажав ее руки
как в мешке. Еще двое грубо схватили ее за голые ноги и развели их.
Настроение проходящих менялось. Многие останавливались и смотрели.
- Место для меня найдется, когда кончите, Скукул?
Железные перчатки Шефа сжали древко "Мести тролла", и он повернулся к
дергающейся, напрягающейся группе. Огромная рука Бранда легла ему на
плечо.
- Оставь это, парень. Если начнется драка, она точно будет убита. В
легкие цели всегда попадают первыми. Оставь их, может быть, они ее потом
отпустят. Им нужно сражаться, поэтому долго они не провозятся.
Шеф неохотно отвернулся и двинулся дальше, стараясь не слышать
доносящиеся сзади звуки - а по мере того как они шли, звуки и с других
сторон. Он понял, что город напоминает поле осенью. Оно кажется пустым,
но когда жнец проходит по нему с серпом, оставляя все меньший и меньший
квадрат несжатой пшеницы, все более заметными становятся обитатели,
встревоженные, испуганные, убегающие от голосов и лезвий. Им нужно было
уходить, когда им приказывали, говорил себе Шеф. А король должен был
проверить. Есть ли разумные люди в этом мире?
Дома кончились, перед ними оказалось пустое пространство из
затвердевшей грязи и булыжников, а ярдах в восьмидесяти желтые каменные
стены, построенные римлянами. Бранд и его спутники, выйдя из улицы,
посмотрели на верх стены, где двигались фигуры. Оттуда слышались окрики.
Свист в воздухе, стрела впилась в стену мазанки. Еще одна, и викинг
выругался, глядя на торчащую из бедра стрелу. Бранд протянул руку,
вырвал стрелу, осмотрел ее, отбросил.
- Ранен, Арнтор?
- Нет, пробила только кожу. Шесть дюймов повыше, и отразилась бы от
куртки.
- Значит, не пробила. Не смотрите на этих парней. Иногда они попадают
в глаз, - сказал Бранд.
Шеф двигался вперед, стараясь по примеру остальных не обращать
внимания на свист и звуки глухих ударов. - Вы такое делали раньше? -
спросил он.
Бранд остановился, приказал остановиться своим спутникам, повернулся
к стене и быстро присел на корточки.
- Не могу сказать, что я делал. Не в таком масштабе. Но сегодня мы
делаем только то, что нам приказывают. Рагнарсоны говорят, что у них
есть план и мы возьмем город, если каждый нажмет в нужное время и в
нужном месте. Подождем и посмотрим. - Если кто и знает, что делает, так
это они. Знаешь, их старик, их отец Рагнар, однажды пытался взять город
франков - о, это было, должно быть, лет двадцать назад. Париж, так он
назывался, этот город. С тех пор Рагнарсоны много думали о городах и
