прошлом Волк всегда делал свое дело, иногда после нескольких попыток.
Эркенберт прекрасно понимал, что мелкие осиные гнезда мусульманских
бандитов и даже цитадель еретиков Пигпуньент не в состоянии были оказать
серьезное сопротивление, служили безответной мишенью для тренировки в
стрельбе. Нельзя было рассчитывать, что английский вероотступник и его
дьявольская команда будут такими же кроткими. Поэтому Эркенберту
пришлось крепко задуматься о двух главных недостатках Волка Войны.
Во-первых, его очень долго приходилось загружать. Огромную клеть
противовеса размером с крестьянскую хибару нужно было наполнить камнями.
Опускаясь на землю, груз с силой вскидывал длинное плечо коромысла, к
которому прикреплялась праща с метательным снарядом. Как поднять вес
груза на двадцать футов вверх над землею? До сих пор Эркенберт
использовал медленный и безопасный способ. Сначала поднять клеть
противовеса, навалившись на длинное плечо коромысла. Потом закрепить
длинное плечо. Послать пятьдесят рабочих, чтобы приставили лестницы и
наполнили камнями висящую над их головами клеть, После загрузки
противовеса вложить снаряд в петлю, вытащить стопорный болт. После
выстрела опять опорожнить клеть, поднять ее облегченный вес без груза и
послать рабочих наполнять ее камнями.
Слишком медленно, Эркенберт знал это. Он твердо вознамерился найти
решение этой проблемы и нашел его. Крепкие железные кольца, вбитые по
краям клети. Туго привязанные к ним канаты были перекинуты через
массивный деревянный блок, возвышавшийся над всем сооружением. Теперь
рабочие могли просто тянуть за канаты и поднимать противовес, потихоньку
и с неимоверными усилиями, ведь им сопротивлялся груз, весящий больше
полутонны. Зато не надо было разгружать и вновь загружать клеть.
Вторая проблема была очень старой, исконно присущей этой машине -
прицеливание по дальности. Но теперь она была частично решена благодаря
тому, что вес груза оставался неизменным. Требовалось подбирать лишь вес
метательных снарядов. У Эркенберта скопились груды булыжников,
калиброванных по весу. Бездельники-крестьяне горестно сетовали, что
камни приходится повсюду возить с собой на телегах, которые с трудом
тащили мулы и помогающие им люди, но Эркенберт пропускал все жалобы мимо
ушей. Зато он был уверен, что как только сделает прицельный выстрел - и
кто знает, тот ведь тоже может оказаться для мишени роковым, - после
быстрого расчета легко будет выбрать камень, который полетит точно в
цель. Два выстрела, и ворота рухнут. В самом худшем случае три. Осталось
только установить громоздкий требукет на позицию, игнорируя неизбежный
вражеский обстрел из легкого оружия.
В полдень Эркенберт, осмотрев местность, отдал приказ выдвигаться на
позицию. Приказ был неукоснительно выполнен потеющей усталой прислугой
требукета, дисциплинированными исполнителями из Ордена Копья,
презирающими, как и сам Эркенберт, местный обычай полуденного отдыха.
Впрочем, когда рядом сам император, не может быть и речи о чьей-то
нерадивости.
У Шефа благодаря Толману было несколько часов на подготовку. Позади
запертых на засов ворот в полной тайне от врагов он установил ответ
людей Пути на Волка Войны: противовесную катапульту, основанную на
сведениях арабского купца и на том, что Шефу подсказывали его
собственная изобретательность и опыт работы с вращательницами. Сейчас он
с интересом и тревогой наблюдал со стены, как Волк Войны выползает из-за
поворота дороги. Его доставляли по частям и собрали уже перед самой
боевой позицией. Волк медленно полз на двенадцати массивных колесах.
Доехав до выбранной Эркенбертом ровной площадки, требукет остановился.
Люди начали подкладывать под его раму чурбаны, колеса приподнялись над
землей. Зачем они это делают и как они будут двигать чурбаны потом?
- К выстрелу готов! - раздался голос со стены. Это Квикка,
склонившийся к прицелу своего любимого дротикомета. Прямо перед ним была
сотня людей, даже две сотни, цель как на ладони. Шеф нетерпеливо
приказал ему затихнуть. Наблюдать сейчас важнее, чем убить нескольких
рабочих. Видимо, так думали и враги. Вперед вышли еще люди, сгибаясь под
тяжестью гигантских мантелетов, тяжелых деревянных экранов, способных
выдержать удар арбалетного болта и даже выпущенного метательной машиной
дротика. Мантелеты закрыли то, что нужно было увидеть Шефу. Но кое-что
он все-таки разглядел. Нечто зловещее.
- Стреляйте, если готовы, - крикнул Шеф.
- Теперь стрелять уже не в кого, - пожаловался неизвестно чей голос.
Однако катапультеры стали стрелять по мантелетам, стараясь попасть в
щели между ними. Вдруг дротик да влетит внутрь. Глядишь, напугает
какого-нибудь дурачка.
- Что ты разглядел? - спросил Торвин, который больше всех из жрецов
Пути интересовался механическими устройствами.
- У них по бокам катапульты поставлены два укоса из бревен. На нашей
такого нет.
- И в чем разница?
- Мы не знаем. Мы из нашей еще не стреляли.
Они оба встревоженно посмотрели на свою машину, установленную в
двадцати шагах позади ворот. Катапульта представляла собой не что иное,
как масштабно увеличенную версию их старых добрых вращательниц, оружия,
принесшего победу в Трехсторонней битве, как ее теперь называли, в битве
на два фронта против мерсийцев и против Ивара Бескостного, отца Свандис.
С тех пор вращательницы не решили исход ни одного сражения. Будет ли их
гигантский потомок работать так же просто, как его прототипы?
- Начинайте загружать, - сказал Шеф. Он сумел предугадать проблему, о
которой Эркенберт узнал из своего опыта, и, лучше разбираясь в механике,
смог придумать целых два способа ее решения, но у него не было времени
на изготовление шестерней, храповиков и большого железного вала, которые
требовались для лучшего из двух способов. Поэтому Шеф вынужден был
выбрать самый простой путь. Поднять вверх пустую корзину и загружать ее
в этом положении. Но его команда использовала не камни. У каждого
человека был мешок с песком, тщательно отмеренным и взвешенным. По сотне
фунтов зараз. Торвин считал поднимающихся по лестнице людей, самых
сильных из викингов Бранда, потеющих так, что мокли их рубахи из
конопли. Загружено пятнадцать мешков, и длинное плечо заметно
изогнулось, удерживаемое жирно смазанным стопорным болтом.
- Заряжайте пращу, - скомандовал Шеф. Еще одна тяжелая работа. Праща
лежала на земле, как гигантская пустая торба. Заряжаемый в нее камень
весил, Шеф это знал точно, сто пятьдесят фунтов. Команда катапульты
выкопала валун на морском берегу, взвесила на весах, где гирями служили
мешки с песком, и тут же получила приказ обтесать его накругло - и
взвесить осколки! Затем их послали выкопать еще три валуна и обтесать их
как можно тщательней до такого же веса. Сейчас надо было зарядить первый
снаряд. Для сильных мужчин вес небольшой, но круглые валуны трудно
поднимать с земли. Какое-то время слышалось пыхтение рабочих и свист
недовольных зрителей, потом, когда два грузчика сердито набросились на
своих товарищей, вперед вышли Бранд и Стирр. Они зарылись ладонями в
песок под валуном, обхватили его как два борца, оторвали от земли и
засунули в мешок из сдвоенной бычьей шкуры.
Если теперь отпустить противовес, длинное плечо взметнется вверх. Оно
взметнется, а праща раскрутится. Когда она раскрутится, камень вылетит
из нее и обрушится на собственную метательную машину и ее команду, если
только крюк, который удерживает петлю пращи замкнутой, не раскроется
точно в нужный момент. Шеф подошел проверить угол крепления. Все в
порядке.
Шеф вернулся назад; глубоко вздохнув и посмотрев на своего старого
боевого товарища Озмо-да, который потребовал предоставить ему честь
первого выстрела, он услышал громкое "ах!", люди на крепостной стене
издали крик удивления, перекрывший шум и лязг арбалетов и вращательниц.
Шеф глянул вверх и узрел падающую на него луну. В точности как
десятилетие назад при осаде Йорка, Шеф съежился, подобно черепахе,
втянул голову в плечи. Огромный, невесомый валун бесшумно опускался с
точки, которая казалась расположенной даже выше, чем когда-либо
поднимался змей с Толманом. Первый выстрел остался за Эркенбертом и
Империей.
Волк Войны едва не попал в цель с первого раза. Камень с такой
скоростью, что невозможно было уследить глазом, пронесся над верхней
частью городских ворот в каких-то шести футах и зарылся в сухой песок
почти точно посередине между воротами и местом, где Шеф стоял около
своего требу-кета. Земля дрогнула под его ногами, и поднялась туча пыли.
Когда она в благоговейном безмолвии осела, люди уставились на внезапно
появившийся валун, выглядевший так, будто он лежал здесь с начала
времен.
- У них больше, чем у нас, - произнес хмурый голос. Память помогла
Шефу узнать говорившего.
- У всех больше, чем у тебя, Одда, - откликнулся он. - Чего ты ждешь,
Озмод? Вытаскивай стопор.
Увидев, что Озмод с некоторой опаской потянулся к болту. Шеф
развернулся и по каменным ступенькам побежал на вершину левой башни.
Позади себя он услышал протестующий скрежет металлического болта. Затем
протяжный глухой звук, завершившийся оглушительным ударом. Он повернулся
как раз вовремя, чтобы увидеть, как раскрылась праща, и валун, который с
натугой притащили два могучих викинга, словно мелкий камешек унесся в
небо.
Пока он описывал свою длинную дугу, Шеф следил за ним взглядом, не
обращая внимания на треск древесины, на крики и ругань команды. Итак,
вершина дуги должна быть средней точкой траектории. Шеф был уверен, что
снаряд летит точно по направлению Волка Войны. Но что с дальностью?
Шеф протяжно вздохнул. Он уже понял, что снаряд пройдет выше, и
намного. Его выстрел оказался гораздо хуже, чем выстрел врага. Удар, и
облачко пыли поднялось за целью. На сколько ярдов перелет? Шеф отложил
подзорную трубу с ее мутными линзами и прищурил глаз, чтобы видеть
наверняка. Слишком много предметов заслоняли обзор. Навскидку можно
сказать, что перелет ярдов на сорок. А если подумать? Сколько лежащих
вдоль человек поместится от точки, где виднелась верхушка Волка Войны,
до оседающей тучи пыли? Шеф начал считать, бессознательно кивая головой
при каждых отложенных шести футах. Видимо, меньше сорока ярдов. Больше
похоже на тридцать пять. И то, скорее, поменьше, чем побольше. Скажем,
тридцать четыре.
Так, а сколько от Волка Войны до ворот? Рядом стоял капитан городских
стражников Малаки, встревоженный, но молчаливый.
- Малаки, подумай-ка хорошенько. Ты должен был много раз ходить по
этой дороге. Как далеко от ворот до машины? Считай в двойных шагах.
Долгая пауза.
- Я бы сказал, сто сорок.
Плюс двадцать, уже отмеренных от ворот до центральной точки
катапульты. Сто шестьдесят умножить на пять с половиной футов, это
расстояние, на которое он хочет выстрелить. Прибавить сюда тридцать
четыре, умноженных на три, - это расстояние, на которое он выстрелил.
Вес груза в пятнадцать мешков по сотне фунтов он должен уменьшить в
пропорции к уменьшению расстояния, чтобы попасть в цель снарядом
неизменного веса. Два дня назад он бы вскинул руки к небу, признав
подобные вычисления неосуществимыми. Теперь же...
Шеф скатился по лестнице вниз к своему песочному подносу. Озмод
встречал его с горестным лицом.
- Машина. Она рассыпается на куски. Вес слишком велик для нее. Нужны
боковые укосы, как у них...
Шеф оттолкнул его.
- Поставь клинья, куда только сможешь; если нужно, заколоти гвоздями.
