Горячую воду в лохани и принести полотенца. Принести два одеяла нет,
одно одеяло для этого и мою горностаевую мантию для английского короля.
И, девочки... - засуетившиеся было рабыни замерли. - Если я услышу,
что хоть кто-то об этом узнал, я не буду выяснять, кто из вас
проболтался.
В порту всегда есть шведские суда, а в Упсале - место на священных
деревьях.
Рабыни испарились. Рагнхильда взглянула со всей высоты своего роста
на Шефа, остановившегося перед ней в нерешительности, а потом на Азу.
- С такой удачей не спорят, - сказала она. - К ней лучше
присоединиться.
Глава 13
Шеф сидел на широкой деревянной лавке, которая почти заполняла собой
крошечную темную комнатку, озаренную единственным фитилем, теплившимся в
плошке с китовым жиром. Снизу горячие камни источали жар, обжигающий
жар, от которого трескались губы и шибал в нос запах сосновой смолы,
высгупившей на деревянных стенах. Шеф нежился в нем, чувствуя, как стужа
уходит из костей.
Ощущая также, что отпала нужда в стремительных решениях. Теперь он
был в руках других людей. Его ответственность больше не распространялась
даже на Карли. Он и не ведал, куда того увели.
По приказанию королевы рабыни проводили его в покои, сняли с него
липкую грязную одежду. Одна из них энергично растерла ему лицо
пригоршней набранного на улице в подтаявшем сугробе снега, чтобы спасти
от грозных последствий отморожения. Другая поливала его теплой водой,
растирала щелоком, стирала с его рук кровь, грязь и животный жир. Он
смутно осознал, что они забрали его меч, что то же самое они проделали и
с Карли, однако от внезапного перехода в тепло он почти совсем отупел.
Потом они отвели его в парилку и вышли Некоторое время он сидел, даже не
потея на таком жару, просто чувствуя, как тепло проникает в его
полуобмороженное нутро. Затем его охватила истома, он подложив под
голову полено, и погрузился в некрепкий тревожный сон.
***
Где-то во тьме над ним обсуждалась его судьба. Он слышал знакомый уже
гул мощных голосов. Один был за него, понял он, другой против. - Он
должен умереть на льду, - произнес враждебный голос: холодный, властный,
не привыкший к возражениям, голос не только Отца, но и Повелителя богов
и людей.
- Нельзя обвинять человека за то, что он спасает свею жизнь, - спорил
второй голос: Шеф вспомнил, что много раз слышал его, и узнал в нем
голос своего покровителя, а может быть, и отца, хитроумного Рига.
- Он отбросил копье, копье с моими рунами. Он отказал мне в
жертвоприношении. Он не идет дорогой героев. - Значит, тем меньше у тебя
причин забрать его к себе. Ему не найдется места в Вальгалле, из него не
получится послушный новобранец для твоего Эйнхериара.
Первый, казалось, колебался.
- И все же... Есть в нем какая-то хитрость. У моих ратоборцев слишком
мало хитрости. Может быть, это Качество пригодится в день Рагнарока, в
Судный День.
- Но пока оно тебе не нужно. Оставь его, как он есть, посмотрим, куда
его удача приведет его. Может быть, он служит тебе по-своему, - второй
голос лгал, Шеф знал это, он догадался об этом по сладости исходящих от
того увещеваний. Для него просто выигрывали время.
- Удача! - воскликнул первый голос, чему-то обрадовавшись. - Ну,
тогда посмотрим. Если у него есть удача, то она его собственная, потому
что мою он отверг. И ему понадобится много удачи, чтобы выжить среди
опасностей Дроттнингсхолма. Посмотрим. Оба голоса слились в согласный
гул и затихли.
***
Шеф очнулся рывком. Сколько же времени он спал? Видимо, недолго.
Здесь слишком жарко, чтобы разлеживаться. Теперь он вспотел, и лавка под
ним была влажной. Пора встать и осмотреться. Он вспомнил слышанный от
Торвина стих:
У каждой двери оглядись,
Когда враги в чертоге каждом.
Едва он поднялся, как дверь парилки со скрипом распахнулась. В
предбаннике пылал очаг, и благодаря его свету он узнал в появившейся в
дверях фигуре королеву Рагнхильду. Ему было не видно, что на ней надето.
Закрыв дверь, она подошла и прижалась к нему.
- Ты сняла свои драгоценности, королева, - сказал он с неожиданной
хрипотцой в голосе. Он чувствовал, как тревожит его исходящий от нее
запах женщины, более сильный, чем запах смолы.
- Золото нельзя носить в парной с горячими камнями, - ответила она.
- Оно обжигает. Поэтому я сняла свои кольца и браслеты. Смотри, на
мне нет даже застежки.
Она схватила его руки, прижала к груди, направила под платье. Оно
раскрылось. Ладони Шефа легли на тяжелые купола ее грудей, он понял, что
на ней нет ничего, кроме распахнутого платья. А его руки уже скользили
по ней, ладони гладили длинную мускулистую спину, с силой сжали ягодицы.
Она подалась вперед, толкая его лобком, заваливая на спину. Под колена
ударила скамья, и он с шумом опрокинулся.
По его телу струился пот, а королева распростерлась над ним, наседая
на вздыбленного скакуна. Впервые с тех пор, как два года назад в
суффолкском лесу он входил в лоно Годивы, Шеф ощутил сокровенный жар
женской плоти. С него как будто бы спали злые чары. Сам удивляясь своей
способности, он сорвал с нее платье, схватил королеву за бедра и,
продолжая сидеть, начал рваться вперед и вверх.
Рагнхильда, опираясь на его плечи, расхохоталась.
- Никогда не встречала мужчину, такого энергичного в парилке, сказала
она. - Обычно жар превращает их в старых волов. Я вижу, на этот раз
березовые веники не понадобятся.
***
Неизвестно, сколько времени прошло, и Шеф подошел к наружной двери
замка, открыл ее, осторожно выглянул. Перед ним, на востоке, далеко на
другой стороне фьорда простиралась редкая цепочка огней на холмах
Восточного Фолда. Из-за его плеча выглянула Рагнхильда.
- Рассвет, - сказала она. - Скоро придут Стейн и стражники. Тебе
нужно спрятаться.
Шеф распахнул дверь, чтобы воздух обдал его разгоряченное тело. За
последние несколько часов он почти насмерть замерз, а потом едва не
зажарился. Теперь воздух нес только приятную прохладу и свежесть. Он
вдохнул его полной грудью, подумал, что в нем чувствуется аромат зеленой
травки, пробивающейся из-под растаявшего снега. Весна приходит в
Норвегию поздно, но растения, животные и люди сразу начинают
наверстывать упущенное время. Он чувствовал себя таким свежим и полным
сил, как в детстве. Предсказанные в его сне опасности были забыты.
Он повернулся, снова схватил Рагнхильду, стал подминать ее под себя.
Она со смехом отбивалась.
- Скоро придут люди. Уж больно ты рьяный. Ты что, раньше никогда не
получал сполна? Хорошо, я обещаю тебе, ночью все повторим. Но сейчас мы
должны тебя спрятать. Рабыни промолчат, а мужчины не увидят. Об этом все
равно узнают, номы не должны давать Хальвдану повода доставить нам
неприятности.
Она потянула Шефа, по-прежнему обнаженного, внутрь дома.
Карли недоумевал, куда запрятали его друга, - он полагал, что может
теперь так называть Й1ефа. Он валялся на соломенном тюфяке на чердаке, к
которому вела лесенка из комнаты рабынь. В маленькое окошко без ставен
падал свет, но Карли предупредили, чтобы он не высовывался... Его голова
и изгрызенное запястье были забинтованы, а сам он укрыт теплым одеялом.
Лестница заскрипела, и он схватился за меч, который подобрал, когда
его разлучили с Шефом. Но это всего лишь пришли две рабыни. Он не знал
их имен: некрасивые темноволосые женщины, одна его возраста, другая, с
изборожденным морщинами лицом, лет на десять постарше. Они несли его
одежду, чисто выстиранную и просушенную над огнем, буханку черного
хлеба, кувшин с элем и еще один - с простоквашей. Карли сел,
ухмыльнулся, жадно потянулся .за элем.
- Леди, я бы встал и поблагодарил вас, как положено, - сказал он. Но
на мне только это одеяло, а то, что под ним, может вас испугать.
Молодая слегка улыбнулась, а старшая покачала головой.
- Кто живет на этом острове, тех мало чем испугаешь, - сказала она.
- Почему же так?
- Нам всегда есть из-за чего беспокоиться. Королевы играют в свои
игры, с мужчинами, королями и с мальчишкой Харальдом. В конце концов
одна из них проиграет и поплатится за все, будет похоронена. Королева
Аза уже начала откладывать вещи, которые возьмет с собой в могилу, сани
и повозку, самоцветы и хорошую одежду. Но ни она, ни Рагнхильда, когда
сойдут в могилу, не будут там в одиночестве. Они возьмут с собой
провожатых - может быть, одну рабыню, может быть, двух. Я здесь самая
ненужная. Наверняка Аза возьмет меня с собой, или же меня отошлет
Рагнхильда. А Эдит здесь самая молодая.
Может быть, Рагнхильда из ревности выберет ее.
- Эдит, - сказал Карли. - Это не норманнское имя.
- Я англичанка, - сказала девушка. - А Марта из Фризии. Они похитили
ее с родного острова, когда был туман. Меня схватили работорговцы и
продали на рынке в Гедебю.
Карли уставился на них. До сих пор все трое разговаривали
по-норманнски, женщины довольно бойко, а Карли - через пень-колоду.
Теперь же он заговорил на языке Дитмарша, родственном фризскому и
английскому, на языке, который, как он убедился, хорошо понимал Шеф.
- А вы знаете, что я и мой друг тоже не норманны? Он король в Англии.
Но говорят, что когда-то он был трэлем вроде вас. И его пытались
продать на рынке в Гедебю каких-то пару недель тому назад.
- Пытались?
- Он сбил с ног человека, который объявил себя его хозяином, а потом
решил сам продать его. Отличная шутка, и удар был неплохой. Но слушайте
- я знаю своего друга, и я знаю, что он не любит работорговцев. Когда мы
вернемся к своим друзьям, хотите, я попрошу его выкупить вас у этих
королев?
Он это сделает, если узнает, что ты англичанка, Эдит, и тебя, Марта,
тоже не забудет.
- Вряд ли вы вернетесь к своим друзьям, - сказала Марта. - Мы ведь
много чего слышим. Королева Рагнхильда боится твоего друга. Она думает,
что он может занять место, уготованное ею для своего сына. Прошлой ночью
она собиралась убить вас обоих. А сейчас она хочет вытянуть из твоего
друга его мужскую сущность, родить от него ребенка, на тот случай, если
его кровь предназначена для царствования. Как только она почувствует в
своем чреве ребенка, твой друг найдет в своей каше черную белену. И ты
тоже.
Карли неуверенно посмотрел на буханку, которую он уже обгрыз.
- Нет, - продолжала женщина, - ты пока в безопасности. Настолько же,
насколько и мы. Пока она не получит то, чего хочет.
- И сколько на это уйдет?
Марта впервые рассмеялась, безрадостным, скорее похожим на плач
смехом.
- Заделать женщине ребенка? Ты же мужчина, ты должен бы знать.
Столько времени, сколько нужно, чтобы пройти милю? С большинством из вас
даже меньше.
- Со мной больше, - пробормотал Карли. Его рука машинально, но не
встречая сопротивления, потянулась к коленке Эдит.
***
Вальгрим Мудрый внимательно осмотрел выловленное копье, наконечник
которого уже покрылся ржавчиной. Он прочел руническую надпись на
железной насадке.
- Где ты его нашел? - спросил он.
- У берегов Дроттнйнгсхолма, - ответил Стейн, начальник стражи. Когда
мы, как всегда, возвращались сегодня утром на остров, я послал людей
забрать собак, как мы обычно делаем. Собак никак не могли найти, а
королева Рагнхильда сказала мне, что ее беспокоил их вой и она велела
служанкам загнать псов домой. Когда я стал расспрашивать, она
разозлилась и велела мне убираться, пока уши не отрезали. Я почуял
неладное и послал вдоль берега весельную лодку, льда ведь уже нет. Они
нашли вот это.
- Оно плавало?
- Нет, у него слишком тяжелый наконечник. Мне сказали, копье было в
