взлетающего, и растворяющегося в ночи крейсера Спецкорпуса.
Так что же, мы обречены? Если так, виноват во всем только я.
- Ну, отец... - начал Боливар.
- Начинается потеха, - закончил за брата Джеймс.
Они весело рассмеялись. Их дружеские похлопывания по спине едва не
свалили меня на землю и выбили, должно быть, из головы все сомнения.
Мы победим! Иначе и быть не может!
- Вы правы, ребята. Пора за дело!
Джеймс распахнул перед матерью заднюю дверцу автомобиля. Одетый в
униформу шофера Боливар сел за баранку, завел мотор. Я расположился на
заднем сиденье с Анжелиной, Джеймс - рядом с братом. На Джеймсе были
черная рубашка, белые костюм и галстук-шнурок - любимая на Параисо-Аки
одежда чиновников средней руки. Мы с Анжелиной облачились в пышные наряды
богатеев, тщательно скопированные спецами Корпуса по маскировке со снимков
в путеводителе.
Боливар надел темные очки, включил сцепление, и мы тронулись. Фары, с
виду выключенные, излучали перед машиной не видимые невооруженным глазом
ультрафиолетовые лучи, лишь темные очки воспринимали их.
Ночь выдалась безоблачной, быстрая езда в призрачном свете звезд хоть
и была абсолютно безопасной, но все же приятно щекотала нервы.
- Почва здесь, как мы и думали, - сплошной камень, - сообщил Боливар.
- Даже если корабль заметили и власти явятся сюда, наших следов вовек не
сыщут. А вон и автострада. Пустая. Держитесь крепче, сейчас перемахнем
через кювет.
Нас порядком тряхнуло. Повернув, автомобиль набрал скорость и стрелой
помчался по ровной прямой автостраде.
- Километров через пять включи фары, - велел я Боливару. - Станем
праздно катающимися на автомобиле законопослушными гражданами.
- Катим без остановок? - спросил Боливар.
- До берега - без. Если прибудем засветло, дождемся рассвета у
обочины за развилкой и двинем вдоль побережья до самого туристского рая.
Там перекусим, дальше - по плану.
Дорога, как и предполагалось, в это время суток была пустынна, лишь
однажды нам навстречу попался автомобиль и, не притормаживая, пронесся
мимо.
Я вставил в видеомагнитофон кассету с записью симфонического
концерта, из бара в спинке переднего сиденья достал бутылку шампанского, и
мы с Анжелиной выпили за успех нашего предприятия. В общем, ночь мы
провели если не в роскоши, то в комфорте уж точно.
На заре мы достигли берега и свернули к курорту. По дороге брели к
полям крестьяне. Завидев приближавшийся черный автомобиль, они отскакивали
к обочине, снимали шапки, кланялись. Мы, как и полагается богачам, не
замечая их, величественно катили мимо.
Еще полтора часа пути - и мы у туристского комплекса.
- А вон и ресторан! - воскликнула Анжелина. - Столики на открытой
террасе. Выглядит вполне прилично.
- Боливар, высадишь нас у входа, поставишь машину на стоянку так,
чтобы была видна из ресторана, займешь столик на должном от нас
расстоянии, - распорядился я. - Джеймс, сядешь с братом.
Быть богатым среди бедных - что ни говори, приятно, обслуживают тебя
только по первому классу.
К нашему автомобилю подскочил сам управляющий рестораном, с поклоном
распахнул дверцу.
- Рад вас видеть в нашем ресторане, леди и ваша честь, рад видеть!..
Столик? Вон тот устроит? - Он кивнул на столик в глубине зала. - Малейшее
ваше желание - закон для меня.
- Огня.
Я вытащил из нагрудного кармана черут [сигара с обрезанными концами].
С зажженными спичками ко мне бросились трое официантов, чуть не
подрались за привилегию подать мне огня. Я развалился в кресле, небрежно
пустив из ноздрей дым, сдвинул широкополую шляпу на затылок. Анжелина села
напротив.
- Вот это жизнь!
- Джим диГриз, ты - неисправимый пижон, - сквозь зубы прошептала
Анжелина. - Ты освобождаешь этих людей от угнетателей, а ведешь себя под
стать тирану.
- Разве, выполняя за местных грязную работу, нельзя наслаждаться
жизнью? Нет, первый класс во всем! Ну, наконец-то! - добавил я, выхватывая
из трясущихся рук официанта меню.
Допив четвертую чашку кофе, я с удовлетворением откинулся на спинку
кресла, щелчком пальцев поманил Джеймса. Изображая преданного хозяину
слугу, тот суетливо вскочил с места, подбежал ко мне. Я не торопясь извлек
из целлофановой обертки очередную сигару. Он с зажигалкой в руке склонился
ко мне.
- Пойдешь к своему столику, обрати внимание на разговаривающего с
тремя упитанными туристами юношу в зеленой рубашке, - тихо сказал я. - Нам
везет, это Хорхе. Он выведет нас на связь с подпольем. Незаметно следуй за
ним, узнай, где он живет.
- Будет сделано, па. Он в жизни не догадается, что за ним "хвост".
Джеймс ушел. Анжелина наступила мне под столом на ногу и сообщила:
- Дорогой, похоже, у нас проблемы. Взгляни направо.
Я скосил глаза. К нам приближались двое. Одежда штатская, но походка,
заносчивый вид... Полицейские! У крайнего столика они остановились,
заговорили с юной парочкой. Парень и девушка поспешно достали бумаги,
очевидно - удостоверения личности, дылды придирчиво их просмотрели.
Н-да, проблемы - документов у нас нет.
- Анжелина, ты - сама наблюдательность, - похвалил я жену. -
Отправляйтесь вместе с Боливаром на стоянку, подгоните машину к выходу, а
я тем временем расплачусь.
Я поманил официанта, он стремглав кинулся ко мне. Полицейские, не
останавливаясь, прошли мимо двух занятых инопланетными туристами столиков
и рядом со мной оказались одновременно с официантом. Я бросил несколько
банкнотов, встал.
- Ваша честь, у вас есть паспорт? - обратился ко мне полицейский
похлипче и пониже.
Я не спеша оглядел его с головы до пят и, дождавшись, когда он пошел
лиловыми пятнами, отрезал:
- Разумеется, у меня есть паспорт.
И направился к выходу. Немудреный прием, обычно срабатывает, но на
этот раз не прошел. За спиной раздался дрожащий голос хлипкого:
- Будьте добры, покажите паспорт нам.
К тротуару у выхода подкатила наша машина. Она совсем близко, до нее
рукой подать, но погони, перестрелки... Надоело!
Я развернулся на каблуках и уставился на полицейского взглядом
василиска.
- Как тебя зовут, грубиян?
- Виладелмас Пуюол, ваша честь.
- Напряги слух, повторять не буду. Я никогда, слышишь, никогда не
общаюсь с полицией на улице. Тем более не показываю документов. Ты
свободен.
Я вновь повернулся, но тот, что покрупней, был то ли тверже, то ли
глупее.
- Если ваша честь настаивает, мы проводим вас к Верховному комиссару.
Он будет счастлив лично принять вас в нашем городе.
Соображать, да побыстрее. Обмен репликами подзатянулся, скоро мы
привлечем всеобщее внимание. Что же предпринять? Бежать к машине?
Полицейские дадут описание и номер машины по рации, дороги перекроют... В
общем, неприятностей не оберешься. В моей голове молнией вспыхнуло
решение.
- Благодарю за предложение. - Я добродушно улыбнулся. Они немного
расслабились и тоже заулыбались. - Я издалека, здешних мест не знаю.
Садитесь со мной в машину, покажите дорогу в город, заодно и с комиссаром
потолкую.
- Спасибо! Спасибо!
Улыбаясь до ушей, они залезли в автомобиль, опустили свои зады на
обитые кожей ручной выделки сиденья напротив нас с Анжелиной. Уверен,
позволь я, они бы расцеловали мне руки.
- Дорогая, здешний комиссар желает приветствовать нас лично, -
обратился я к Анжелине. - Эти милые полицейские сопроводят нас к нему.
- Прелестно, - проворковала Анжелина, едва заметно приподняв левую
бровь.
- Водитель, следуй указаниям полицейских, - распорядился я.
- Вперед, третий поворот направо, - сказал Пуюол.
Автомобиль плавно покатил к городу.
- Друзья должны помогать друг другу, - глубокомысленно изрек я, с
улыбкой глядя на полицейских. - Или, как написал великий поэт: "При счете
три усыпишь своего, я - своего".
- Что-то я не уловил рифмы, - пожаловался Пуюол.
- Сейчас объясню. Слушайте. Один, два, три...
Я схватил Пуюола за горло и сдавил. Он дернулся, судорожно глотнул и,
закатив глаза, обмяк. Анжелина всей душой ненавидела полицейских, и ее
подопечному пришлось совсем не сладко: она пнула его стройной ножкой в
живот и, когда он сложился вдвое, ударила тыльной стороной ладони по шее.
Он без чувств свалился у ее ног.
- Аккуратная работа, - одобрил Боливар, глядя в зеркало заднего вида.
- Прохожие на улице ничего не заметили. А мы только что миновали третий
поворот.
- Езжай вдоль берега, а мы решим, что делать с ищейками.
- Чего тут решать? Перережем глотки, привяжем по камню к ногам - и в
воду, - Анжелина победно улыбнулась.
- Нет, дорогая. - Я похлопал ее по руке. - Мы - освободители. Разве
забыла? Убивать и калечить никого не будем.
- К колам это не относится! - Она, мрачнее тучи, откинулась на
спинку.
- К колам тоже, дорогая. Спросив, что с ними делать, я имел в виду,
куда их запрячем, накачав предварительно наркотиком. Наркотик, как ты,
несомненно, знаешь, стирает воспоминания о событиях последних двадцати
часов.
- Стрихнин действует надежнее.
- Слишком надежно, дорогая.
- Отец, впереди развилка, - сообщил Боливар. - Боковая дорога ведет
прямиком в лес.
- Сворачивай, а я вколю им по дозе.
Не хотелось, чтобы полицейские через двадцать часов очухались
калеками, и от помощи Анжелины пришлось отказаться. Я достал из-под
сиденья аптечку, ввел полицейским наркотик. Автомобиль тем временем,
прошуршав шинами по грунтовой дороге, остановился. Вокруг - лес. Мы с
Боливаром отволокли спящих красавцев подальше в кусты, сели в машину и
покатили обратно.
У ресторана нас поджидал Джеймс.
- Свежим воздухом дышали? - спросил он.
- Дышали, заодно избавились от двух приставучих полицейских, -
ответил я. - Как там Хорхе?
- Я с ним зашел в бар, пропустил за соседним столиком рюмочку. Он
сказал своим друзьям, что всю ночь промаялся с туристами и теперь
отправляется в постель.
- Где он сейчас? И как его найти?
- Так и думал, па, что ты решишь потревожить его сладкий сон. Пошли
покажу.
Никем не замеченные, мы добрались до многоквартирного дома, поднялись
на третий этаж. Я отослал Джеймса к матери и, как и подобает
профессионалу, открыл замок входной двери легким движением пальцев.
В квартире царил сумрак, шторы были задернуты.
Спесь до добра не доводит. То ли сон у Хорхе, как у кота, то ли дверь
его квартиры снабжена бесшумной сигнализацией. Когда я на цыпочках дошел
до середины комнаты, вспыхнул свет. В двери спальни стоял Хорхе и целился
в меня из большого, страшного на вид пистолета.
- Сейчас ты умрешь, шпик! Читай молитву!
8
- Не стреляй, Хорхе! Я друг!
- Неужели? С каких это пор друзья как воры крадутся в ночи?
- День, ясный день за окном, взгляни сам. А крался я, чтобы меня не
видели враги. Я сам, как и ты и как Флавия, не жалую поли...
Последние слова едва не стоили мне жизни.
- Что ты знаешь о Флавии?! - заорал Хорхе, и, клянусь, его палец на
спусковом крючке побелел.
Я, как герой мыльной оперы, пал перед ним на колени и с мольбой
простер руки.
- Выслушай меня, храбрый Хорхе! Твое послание получено на другой
планете, я прибыл оттуда. То самое послание, что ты передал туристу и его
жене, которых потом вышвырнули из вашего райского мира.
- Ты знаешь о послании?
Ствол пистолета самую малость опустился. Я встал с колен, отряхнул
брюки и сел на диван.
