- Похоже, ты слышал слишком много.
- Только общие факты.
- Дюваль оказался в очень неприятном положении. Ему удалось увести
почти четыреста тысяч долларов. Номера купюр общей сложности пяти тысяч
долларов имеются в полиции. Дюваль, естественно, не знает, каких.
- Пять из четырехсот. Другими словами, если он запустит руку в груду
налички и вынет оттуда купюру, у него один шанс из восьмидесяти, что это
окажется одна из тех, номера которых есть в полиции, - сосчитал Мейсон.
Дрейк кивнул.
- А если эта купюра потрачена в ходе обычного делового общения, то
шансы уже равняются где-то одному из ста, что она окажется в руках
полиции. Поэтому, мы имеем один шанс из восьми тысяч...
- Неправильно считаешь, - перебил его Дрейк. - Полиция периодически
устраивает проверки. Два или три месяца они ничего не предпринимают,
позволяя Арлен Дюваль спокойно тратить деньги. Затем, когда она уже
начинает чувствовать себя в безопасности, они внезапно посылают целую
команду, как, например, сегодня, чтобы проверить каждую истраченную ею
купюру.
- Они считают, что деньги у дочери?
- Конечно, - ответил Дрейк. - На что же она живет, не работая? Откуда
она берет средства на покупку машин, трейлеров и прочего, за все
расплачиваясь наличными?
- А что с подоходным налогом? Они не пытались зацепить ее через
налоговых инспекторов?
- Конечно пытались, но у них ничего не вышло.
- Почему?
- За этим что-то стоит, - ответил Дрейк. - Налоговые инспектора
заявили, что ее дела в порядке и не стали ею заниматься.
- Странно, - заметил Мейсон.
Дрейк кивнул.
- Есть еще один момент, - сказал детектив. - Полиция, естественно, не
разглашает никакой информации, но вроде бы тот шантажист, который требовал
пять тысяч долларов, велел приготовить выкуп в десятках и двадцатках - и
это разумно. Я бы именно так и предположил.
- Да, логично звучит, - согласился Мейсон.
- Большая часть денег в пакете, направлявшемся из Коммерческого банка
Лос-Анджелоса, была в стодолларовых купюрах. Там также находилось сто
тысячедолларовых купюр. Остальное составляли, пятисотдолларовые,
пятидесятидолларовые и совсем немного мелких купюр. Таким образом, если
Арлен Дюваль достаточно умна, она может тратить крупные купюры и
находиться в относительной безопасности.
Мейсон холодно посмотрел на Дрейка.
- Ты продолжаешь настаивать, что деньги у Арлен?
Дрейк улыбнулся.
- Ты не ребенок, Пери. Кстати, тут недавно приходил посыльный,
оставил для тебя конверт.
- Для меня?
- Да. Он сказал, что должен передать тебе до утра завтрашнего дня.
- Но почему он принес его сюда?
- Он не объяснил. Он... Конверт где-то у меня здесь валяется, адрес
напечатан на машинке... А, вот он.
Дрейк передал адвокату самый обычный конверт.
Мейсон посмотрел на напечатанный на машинке адрес.
- Очевидно, собирались послать по почте, но потом отправили с
посыльным. Ладно, надо посмотреть, что там. Наверное, очередные
неприятности.
Мейсон достал перочинный нож, открыл лезвие и разрезал конверт.
Зазвонил телефон. Дрейк поднял трубку.
- Алло! Да... Эй, подожди минуту. Повтори еще раз...
Дрейк поймал взгляд Мейсона и сделал предупредительный жест.
Мейсон изучил содержимое конверта, затем повернулся спиной к Дрейку,
подозвал Деллу Стрит и достал из конверта две купюры - пятисотдолларовую и
тысячедолларовую.
В конверт была вложена отпечатанная на машинке записка. Мейсон дал ее
прочитать Делле Стрит.
"Я обещала доставить вам это до девяти тридцати. Возможно, мне не
удастся утром добраться до вашего офиса, поэтому посылаю деньги сейчас."
Подпись была сделана тоже на машинке и состояла из одного инициала -
заглавной буквы "А".
Мейсон взглянул на Деллу Стрит, приложил палец к губам, предупреждая
таким образом о молчании, вложил купюры и записку обратно в конверт,
опустил конверт во внутренний карман пиджака и повернулся к Полу Дрейку.
В это время детектив как раз повесил трубку.
- Интересные сведения, Перри, - сообщил он. - Баллард, о котором я
тебе только что рассказывал, связался с полицейским управлением. Он
рассказал им что-то, что повлекло за собой бурную деятельность.
- И что это была за информация, Пол? - поинтересовался Мейсон.
- Мой человек пока не смог выяснить, но он знает, что после встречи
Балларда с полицейскими та специальная группа, которая занималась
банковским делом, начала бегать кругами. Мой парень считает, что это
что-то важное. И вот еще что - Баллард сейчас, наверняка, находится на
своей автозаправочной станции. Похоже, он там появляется каждый день
примерно в это время, чтобы проверить наличность, закрыть кассу и оставить
только мелочь, необходимую для работы ночью.
- Было бы очень здорово узнать, что он такое сообщил полиции, -
задумчиво произнес Мейсон. Он бросил взгляд на Деллу Стрит. - Пошли,
Делла. Я отвезу тебя домой. - Затем адвокат снова повернулся к Дрейку: -
Если можешь, оставайся у себя до полуночи, Пол. Не удивлюсь, если события
будут развиваться дальше в течение следующих двух часов.
Мейсон довез секретаршу до ее дома.
- До завтра, Делла.
- Шеф, ты собираешься встретиться с Баллардом? Если что-нибудь
узнаешь, сообщи мне, ладно?
- Не сегодня. Ложись лучше спать. Завтра будет тяжелый день.
- Кому ты это говоришь? Я хочу знать, что происходит. И, кстати, тебе
не стоит оставлять у себя в кармане такое количество наличных. Лучше дай
их мне.
- Нет, Делла. Я очень волнуюсь. Никогда бы раньше не подумал, что
меня станет беспокоить уплаченный клиентом гонорар. Я не ожидал получить
его так быстро.
- Но она все делает именно так, шеф. Видимо, она пытается поймать
тебя в ловушку.
- Похоже, что так, - согласился Мейсон.
- Оставь их у меня.
- Тогда в ловушке окажешься ты. Я сам займусь этим вопросом.
Постарайся выспаться, Делла.
Она исчезла в дверях многоквартирного дома, а Мейсон поехал на
пересечение Флоссман-авеню и Десятой улицы, остановился у автозаправочной
станции и попросил одного из работников:
- Заправьте мой автомобиль, пожалуйста. А мистер Баллард сегодня
здесь?
Работник показал на мужчину, сидевшего в конторе. Через окно было
видно, что он держит в руках какой-то список и проверяет цифры на
калькуляторе.
Мейсон вошел в контору и подождал, пока мужчина не поднимет голову от
листа бумаги.
- Мистер Баллард?
- Да.
- Меня зовут Перри Мейсон.
- Адвокат?
- Да.
- Много о вас слышал. Рад познакомиться лично. Что привело вас сюда?
- Я бы хотел уточнить некоторые аспекты одного дела, о котором вам,
возможно, очень неприятно вспоминать.
- Вы имеете в виду кражу в Коммерческом банке?
- Да.
- Меня это не смущает - по крайней мере, теперь. Они, конечно, меня
сразу же выгнали, но, в конечном итоге, эта неприятность неожиданно
обернулась благом. Только я не могу понять, почему это вас интересует?
- У адвоката много разных интересов.
- Да, наверное.
- Я могу задать вам пару вопросов об этом деле?
- Зачем?
- Получение определенной информации может сыграть важную роль для
одного из моих клиентов.
- В таком случае мне надо знать, кто ваш клиент.
- Вы же понимаете, что я не могу открыть его имя. Расскажите,
пожалуйста, о той ставке, которую вы сделали. Вы часто играете на скачках?
- Что вы имеете в виду под словом "часто"?
- То есть тот случай был каким-то особенным?
- Еще бы! Мне подсказали, на какую лошадь ставить, и я выгреб все,
что у меня было в бумажнике.
- Лошадь выиграла забег?
- Да. Выигрыш составил двадцать два доллара семьдесят пять центов на
каждые два доллара. А я сотню поставил!
- Неплохо, - заметил адвокат.
- Я выиграл на скачках, но потерял работу, - ответил Баллард. - В
какой-то момент я думал, что мне пришел конец, но выплыл. Теперь все в
порядке. Если бы я остался в банке, то так бы и работал инспектором с
мизерным жалованьем.
- Мы можем поговорить о том, что произошло в тот день? - спросил
Мейсон.
- Зачем?
- Хочу, чтобы у меня в голове сложилось представление о происшедшем.
- Да ничего особенного, в общем-то, и не было. Пролистайте старые
газеты - вот и весь рассказ. Или почти весь рассказ.
Мейсон показал пальцем из окна на свою машину.
- Я попросил ее заправить. Вы торопитесь?
- Нет, - ответил Баллард, оценивающим взглядом осматривая Мейсона.
Наконец, он отложил в сторону лист, на котором записывал цифры.
Баллард встал со стула и Мейсон увидел, что у него короткие ноги, но
широкие плечи и большая голова. На вид ему быдло лет пятьдесят пять. Серые
глаза прямо смотрели на собеседника из-под густых бровей, короткие волосы
уже поседели. По Балларду сразу же становилось понятно, что он работает с
цифрами и признает только правильный или неправильный результат, для него
не существует слова "приблизительно", есть только один точный ответ.
Мейсон опустил глаза на письменный стол, где лежало несколько
ведомостей и листов бумаги. Он обратил внимание, что каждая циферка
выведена с каллиграфической четкостью.
- Я как раз собирался закрываться, - сообщил Баллард. - Я стараюсь
каждый вечер забрать наличку до десяти. Оставляю только мелочь, чтобы было
чем давать сдачу клиентам. Обычно бензоколонки обворовывают где-то около
полуночи. Я этим артистам ничего не оставляю. С тех пор, как слухи об этом
распространились по округе, они даже и не пытаются ко мне заглядывать.
- Понятно. Расскажете мне о краже в банке?
- Вначале мне надо знать, зачем вам эта информация.
- Хочу выяснить, кто же на самом деле был виновен.
- Вы не думаете, что Дюваль провернул то дельце?
- Так решили власти.
- Но вы с ними не согласились?
- Пока мне не на чем строить выводы. Пытаюсь не формулировать
окончательное мнение.
- Понятно.
- Возможно, если вы не хотите говорить о деньгах, мы могли бы
поговорить о Дювале. Что он за человек?
- Вопрос века.
- А ответ?
- Ответа нет.
- Почему?
- Его невозможно классифицировать. На него трудно навесить этикетку.
- А если попытаться?
- Спокойный, жизнерадостный. У него было много друзей и он обожал
свою дочь. Жена умерла, когда девочке было десять лет и Колтон Дюваль
решил пожертвовать всем ради воспитания дочери. Он был ей и отцом, и
матерью. Я считаю, что подобное практически невозможно.
- Результат получился плачевный? - спросил Мейсон.
- Все зависит от того, что вы имеете в виду под словом "плачевный". У
Дюваля были свои идеи. Он утверждал, что люди не могут чувствовать себя
свободно, пока не породнятся с природой. Он считал, что каноны
традиционного поведения, вежливости и этикета - проявление лицемерия.
- Почему?
- Он заявлял, что люди должны быть полностью естественными, а их
поведение отражать их личность вместо того, чтобы подделываться под
какой-то общепринятый устой или правило.
- Немного чокнутый?
- Нет. Он умел внушать доверие. Ты сразу же начинал его слушать, а
потом кивать головой вместо того, чтобы прямо заявить, что нельзя так
воспитывать дочь.
- Дочь его любила?
- Обожала.
- А что с деньгами? Их прихватил Дюваль?
- Не вижу, как бы он мог это сделать. Если уж быть полностью честным,
я не представляю, как вообще кто-либо мог их свистнуть.
- Объясните почему?
- Множество факторов, всяческие проверки и предосторожности. Это было
