выбросил, это была очень естественная, логичная и типичная попытка убийцы
избавиться от орудия убийства.
- Знаю, - кивнул Мейсон, - но не уверен, что суд согласится. По всей
вероятности, другой путь лучше. Если это правда.
- Какой другой путь?
- Заставить присяжных разобраться в характере Оллреда. Пусть поверят,
что Оллред был еще жив, когда его жена вернулась в машину, что она повезла
было его домой, а тут Оллред пришел в себя и начал с ней бороться, пытаясь
одержать над ней верх, а она ударила и убила его в порядке самозащиты.
- Так ты создашь громкое дело, - сказал Дрейк.
- Это дело будет апеллировать к сочувствию присяжных, особенно ввиду
показаний Флитвуда. Но что меня беспокоит, так это то, что я не понимаю,
правда ли это. Возможно, миссис Оллред просто пытается выехать на версии
Флитвуда.
- А тебе-то какое дело? Флитвуд дает ей возможность выехать - на
здоровье!
- А вдруг это неправда? Поверь мне, Пол, если ты попадаешь в
переплет, правда - единственная достаточно надежная и твердая вещь, на
которую можно положиться.
- Разумеется, твоя клиентка еще не побывала на свидетельском месте, -
напомнил Дрейк. - Она рассказала свою историю только тебе.
Мейсон задумчиво сказал:
- Надо еще раз просмотреть это дело. Порасспрашивать Флитвуда в
подробностях о причинах, которые заставили его выбросить пистолет, - что
именно он таким образом завершал. И все-таки - что-то такое в этой
истории... - Мейсон сдвинул тарелки к центру стола, достал из кармана
рисунок Хемфрейза и разложил перед собой. Он внимательно изучал следы.
- Это же математически доказуемо, - сказал Дрейк. - Версия Флитвуда
должна быть правдой. Она подтверждается его следами.
Изучая рисунок Хемфрейза, Мейсон вдруг сдавленно захихикал.
- Что такое? - поинтересовался Дрейк.
- Будь я проклят, если знаю, Пол! - возбужденно ответил адвокат. - Но
у меня в голове рождается идея. Очень-очень возможно, что миссис Оллред
все еще лжет мне.
- То-есть - сейчас?
- Именно сейчас. Что ее настоящая история - поддельна.
- Но зачем бы ей это делать?
- Потому что Флитвуд выдумал такую превосходную ложь, что она считает
бесполезным с ней бороться, и потому что, подтверждая версию Флитвуда, она
имеет более высокий шанс завоевать сочувствие присяжных, чем говоря
правду, которой никто не поверит.
- А в чем правда? - спросила Делла Стрит.
- А это, - сообщил Мейсон, - нечто такое, что я намереваюсь
обнаружить после обеденного перерыва.
20
Заседание возобновилось в два часа. Судья Колтон объявил:
- Мистер Джером, вы стояли на свидетельском месте и отвечали на
вопросы до перерыва. Пожалуйста, займите это место снова. Джентльмены,
ответчица в суде, свидетель Джером на месте. Продолжайте, пожалуйста,
перекрестный допрос, мистер Мейсон.
Мейсон обратился к судье Колтону:
- Ваша Честь, дело получило несколько неожиданное развитие. При
данных обстоятельствах мне хотелось бы снова вызвать свидетеля Овербрука
для перекрестного допроса.
- Возражаю, Ваша Честь, - вмешался Дэнверс. - У адвоката была полная
возможность устроить перекрестный допрос Овербрука, и он уже
воспользовался этой возможностью. Он задавал Овербруку вопросы с целью
получить информацию и...
- Мне так тоже показалось, да, - согласился судья Колтон.
Мейсон сказал с отчаянием:
- Ваша Честь, я могу теперь утверждать, что вовсе не вытягиваю из
свидетеля сведения. Если мне разрешат снова устроить перекрестный допрос
Овербруку, мне кажется, я смогу прояснить пункт, который реабилитирует
данную ответчицу и определенно опровергнет показания Флитвуда.
- Вы считаете, вы сможете это сделать? - спросил судья Колтон.
- Да, Ваша Честь.
- Это существенно меняет ситуацию, - заметил судья.
- Конечно, Ваша Честь, но я уже закрыл дело, - напомнил Дэнверс. -
Оно закончено.
- И, - сказал судья Колтон мрачно, - если суд объявит, что он не
считает аргументы обвинения достаточно убедительными, вы тут же
спохватитесь, что у вас имеются еще дополнительные улики, попросите
разрешения снова открыть ваше дело.
Дэнверс ничего не ответил.
- Займите место свидетеля, мистер Овербрук, - велел судья Колтон.
Мейсон обратился к нему:
- Вы оказались некоторым образом экспертом по следам, мистер
Овербрук.
- Так мы, деревенские, все о следах знаем.
- Вы много по следам ориентировались?
- Да.
- И у вас опыт довольно большой в этих делах?
- Да, сэр.
- Тогда, - сказал Мейсон, - поскольку вы имеете опыт в этом вопросе,
будьте добры, скажите суду, как вы узнаете, что следы, оставленные этой
женщиной, сделаны, когда она выпрыгнула из машины, побежала на шоссе, а
потом снова вернулась к машине?
- Ну, уж это ясно, как божий день. Поглядите на эту схему. Тут они,
следы, нарисованы.
- Да, совершенно верно. Тут следы, идущие от автомобиля и ведущие
снова к нему.
- Да, сэр.
- И откуда вы знаете, что тут произошло?
- Как, это же написано на земле! Никто не мог бы выйти из машины, не
оставив следов, и никто не мог сесть в нее, не сделав следов. Здесь же
видно, что женщина выпрыгнула из багажника, побежала к шоссе; а здесь она
возвращается, села себе в машину. И единственный путь для нее убраться
отсюда - выехать на этой машине, если только у нее крылышек нету. А иначе
она бы наследила, выходя из машины.
- Но здесь есть следы, ведущие из машины, - напомнил Мейсон.
- Что?
- Вот же следы, ведущие из машины.
- Нет же. Я все это место осмотрел - схема верная.
- Но вот следы, ведущие из машины, - Мейсон указал на них.
- А, да. Это те следы, которые она в первый раз оставила, до того,
как воротилась.
- Откуда вы знаете, что они были оставлены до того, как она
вернулась? - спросил Мейсон. - Откуда вам известно, что эти следы не более
ранние, чем те, которые идут от шоссе к машине? Откуда вам известно, что
эта женщина не пришла с шоссе вот к этой точке? А потом она могла прыгнуть
вот к этой точке и побежать назад к шоссе?
- Ну, так конечно, наверняка ведь нельзя сказать! - Овербрук
улыбнулся. - Только, понятно, когда она эти следы делала, она в машину
садилась. Ну, а когда она села в машину, вы мне, может быть, скажете, как
она оттуда попала в багажник?
В зале захихикали. Судья Колтон стукнул молотком, чтобы зрители
успокоились.
- Но предположим, - сказал Мейсон, - что, когда эти следы
отпечатывались в земле, машины тут не было.
- А? - спросил Овербрук, весь напрягшись от внимания.
Мейсон улыбнулся и объяснил:
- Эти следы, мистер Овербрук, вполне могли быть оставлены тут, когда
никакой машины вовсе не было. Для любой женщины было бы очень просто выйти
с шоссе на то место, где видны следы от машины, оставить следы там, где
находилась левая дверца машины, а потом, используя шест, с каким работают
прыгуны на прыжки в длину, прыгнуть в эту точку и вернуться к шоссе.
- Ну, тогда, - Овербрук почесал в затылке, - в этом что-то есть,
мистер Мейсон! Ничего ведь не показывает, когда сделаны эти следы.
- Значит, пользуясь этим утверждением, - сказал Мейсон, - ничего не
указывает, когда были сделаны ваши следы?
- Вы что хотите сказать?
- Ваши следы, до самой левой дверцы машины, - пояснил Мейсон, - могли
быть оставлены и в понедельник ночью. А потом уж вы вышли на дорогу с
вашей фермы, в среду утром, выложили доски и по этим доскам шли, пока не
оказались на собственных своих следах, которые оставили в понедельник
вечером. Когда они кончились, тут вы отправились обратно на ферму, чтобы
ваши следы стали непрерывной цепочкой, показывающей, что вы не
останавливались. Ваши следы, оставленные в среду, должны были дополнить
ваши следы от понедельника. Вы не можете доказать, когда какие следы были
сделаны.
- Ну уж, конечно, будильник я к своим следам не привязывал, - сказал
Овербрук. В публике засмеялись.
- Нет, - согласился Мейсон, - но тут есть одна интересная вещь - на
этой фотографии, которую я держу. На схеме этого нет.
- Что еще такое?
- Посмотрите, - сказал Мейсон, - вот эти маленькие отпечатки, должно
быть, следы вашей собаки. Так будьте добры, объясните, пожалуйста, суду,
как получилось, что собака вас сопровождала, когда были оставлены эти
следы, от машины к шоссе, но ее не было с вами, когда вы оставили вот эти
следы, от вашего дома к машине?
Овербрук поежился.
- Вы не можете ответить на этот вопрос? - спросил Мейсон.
- Ну, пытаюсь я сообразить, что ответить...
- Ответ в том, - сказал Мейсон, - что, когда вы оставляли эти следы,
от дома к месту, где стояла машина, с вами не было собаки, а единственный
раз, когда вы ушли без нее, это когда вы оставили пса в доме охранять
свидетеля Флитвуда, а это было в понедельник ночью. Так что, мистер
Овербрук, оставили вы эти следы в понедельник, после того, как устроили
Флитвуда на ночь. Вы приказали псу его сторожить, взяли фонарь и пошли по
следам Флитвуда, и увидели, что произошло в машине, шум которой вы раньше
слышали. Вы подошли к машине и обнаружили в ней лежащего человека в
бессознательном состоянии. Этот человек был Бертран С.Оллред, которого вы
ненавидели, потому что он вас надул с акциями. Вы увидели удобный случай
свести с ним счеты, просто сели в машину, угнали ее и пустили под обрыв
там, где знали, что он будет убит. А через день или около того вы начали
беспокоиться насчет следов и решили, что лучше вам с ними что-то сделать.
Так что вы пошли и выложили доски, да еще закончили цепочку своих следов
от вашего дома до участка с твердой землей. Но, когда вы выкладывали
доски, вас удивили еще какие-то следы. Они были оставлены какой-то
женщиной и выглядели так, как будто эта женщина выпрыгнула из багажника, а
потом вернулась к машину. Ну, разве это не в точности то самое, что
произошло?
- Ваша Честь, я возражаю! - выкрикнул Дэнверс. - Этот вопрос не имеет
отношения к делу, неправомерен, несущественен. Перекрестный допрос не
ведется надлежащим образом, и...
- А вы посмотрите на лицо свидетеля, молодой человек, - прервал его
судья Колтон, - и вы найдете, что вопрос определенно имеет отношение к
делу, правомерен и существенен. Возражение снимается. Теперь, если вам
нужны факты, господин обвинитель, лучше обратите внимание на вопросы
мистера Мейсона и на ответы этого свидетеля. Продолжайте, мистер Овербрук,
мы ждем ответа на вопрос.
Овербрук поежился и вздрогнул, как будто деревянное сиденье внезапно
стало горячим.
- Отвечайте на этот вопрос, - повторил судья Колтон.
- Что ж, Ваша Честь, - пробормотал Овербрук, - скажу вам правду.
Примерно, так и случилось. Это не соответствует истине в некоторых
отношениях.
- В каких отношениях? - спросил Мейсон.
- Когда я добрался до машины, - сообщил Овербрук, - я просунул
фонарик внутрь, увидел этого человека, и он был мертв, и тогда я узнал в
нем Оллреда, и я понял, что я в ловушке, потому что люди знали, что я его
смертельно ненавижу, и что будет выглядеть, как будто... ну, плохо мне бы
пришлось, если бы тело нашли на моей земле, да еще тот парень, который был
там, у меня в доме - он-то, конечно, поклянется, что ничего об этом не
знает. Ну, я был в ловушке. Так что сел я в машину и вывел ее на шоссе, а
потом спихнул со скалы - и тогда вернулся пешком домой. Наверно, это было
часа в три или четыре утра. Конечно, пес не шумел, когда я проскользнул к
