"Не понимаю. Почему ты помог мне?"
И Эйя ответил.
"Ншара послала меня".
12. СМЕРТЬ В АНШАНЕ
Весь жаркий долгий день они прятались там, ожидая - огромный орел и
человек, ставший волком. Это был засушливый сезон. Нельсон видел, как
ручей нырял в скалу и пускал тонкие струйки, вытекающие в теплом спокойном
воздухе. Весь лес, казалось, спал.
Они переговаривались мысленно.
Нельсон сказал:
"Ты, кажется, настроен ко мне дружески, Эйя. В зале Совета ты меня
защищал. Я не понимаю".
"Ты спас одного из моего Клана от пыток Шэн Кара. Другой Крылатый это
видел и рассказал".
"Понимаю. - Нельсон на время умолк. Затем сказал: - Я научился в лесу
многим вещам, Эйя. Я научился многому от Эйши, тело которого мы делим
совместно. Мне также хотелось бы поучиться и у вас, если это возможно".
Он поймал пристальный взгляд ярких, золотых глаз птицы. Взгляд был
мудрым и понимающим.
"Это возможно, - произнес Эйя. - Расслабь свой разум".
Нельсон положил грубую волчью голову на лапы и закрыл глаза. Дневное
тепло позволило ему легко расслабиться.
Он почти провалился в полудрему.
А затем его разум соприкоснулся с другим. Мудрым, более мудрым, чем у
Эйши, с более старым разумом, изощренным и честным до беспощадности,
острым как изогнутый орлиный клюв и когти - способным схватить, рвать и
мучить мыслью, пока внутренние кости останутся голыми и честными.
Снова у Нельсона возникло ощущение, что мир в его глазах стал другим.
Он увидел всю долину Л'лана, распростертую перед ним, так далеко
внизу, что огромные лесные деревья казались грубой текстурой, словно
гобелен, покрывающий горные перекаты. Он видел высокие скалы барьерных
утесов, взмывая и опускаясь в небе, беспокойно мотаясь на холодных ветрах,
плечами рассекая облака снега, ликуя под солнцем.
В воображении в легкие просачивался тонкий и обедненный воздух, более
пьянящий, чем вино. Он чувствовал режущую силу могучих крыльев и бросал
себя вперед в ударные, кружащие вихри, которые несли его среди высоких
вершин и доставляли такое же удовольствие, как пловцу борьба с прибоем. Он
познал длинный свистящий натиск полета, изысканную точность накрененных
крыльев, восхитительное чувство удара и убийства.
Все это и многое другое. Сплетни и свары с крылатыми, время мужания и
юношества. Первый полет, когда юноша пробует крылья в голубой бездне, бьет
ими, наклоняет, удерживает. И долгое молчание, когда Эйя и другие,
подобные ему, сидели на высоких навесах на утесах, размышляли и обдумывали
- думали как люди. Среди огромных высоких просторов их мышление было
широким, как небеса, и чистым, как снег.
Здесь вновь, более ясно и сильно чем ранее в старом мышлении Эйя,
Нельсон почувствовал могущество кланового права и Братства. Л'лан был
миром завершенным. Не имело значения, какой социальный порядок царил между
человеком и животным во внешнем мире, здесь было право Братства. Грубая,
но очевидная параллель тирании и демократии пришла ему на ум.
Внезапно он начал проверять Шэн Кара. Слен, Пит Ван Восс, да и он
сам, были пропитаны ненавистью. Не в первый раз он перелистал назад годы
своей жизни и осознал жгучее раскаяние.
Мрачно он подумал:
"Никто из нас не живет так, чтобы время от времени не испытывать
чувство стыда. Это не конец мира".
Какое-то время они молчали, потом Нельсон спросил:
"Почему Ншара послала тебя?"
"Она сама тебе скажет об этом, - ответил Эйя. - Жди."
Долгие часы стоял полдень. Увядший лес замер и под деревьями засели
разведчики кланов, выпустив когти и клыки, готовые к действиям и не
спящие. На закате Эйя взлетел и в сумерках вернулся, ведя Ншару. Она
сидела на черном жеребце, Хатхе, и поблизости был Тарк с высунутым языком.
При виде Тарка Нельсон вскочил, ощетинившись. Но тот опустился в
прохладную воду и перекатывался в ней наслаждаясь.
"Долго бежать из Рууна в сухой сезон", - пришла его мысль. Он куснул
воду, балуясь, как щенок.
Нельсон смотрел на Ншару, когда она слазила со спины Хатхи. Даже
теперь, когда с его волчьим зрением все цвета превратились в монотонный
черный и серый с бледной кожей, он подумал, что она самое премилое
создание, которое он видел.
Он не сердился на нее теперь. Все это давно в нем перегорело и он
знал, что во дворце Кри с ним могли бы поступить и хуже. Все что он
запомнил, так это то, что Ншара заступалась за него и у нее на щеках были
слезы.
Дикая надежда вспыхнула в нем - его собираются забрать назад в Руун и
вернуть в его собственное тело.
Она угадала его мысли и сказала:
- Еще нет, Эрик Нельсон.
Все тело его поникло в слабом потрясении разочарования и затем он
почувствовал руку девушки на своей лохматой голове и услышал ее мысль.
"Я не бессердечна, чужеземец. Мой отец дал тебе невозможную задачу. Я
просила Тарка, Хатху и Эйя помочь тебе".
"Кри не знает этого", - проговорил Тарк, которого очевидно уговорили
против его воли.
Хатха зафыркал и кивнул.
"Молния не сравнится с его гневом, когда он узнает об этом".
Нельсон сказал девушке.
"Вы делаете это не для меня".
Она взглянула на него и ответила.
- Одно следует за другим. Если ты потерпишь неудачу, мой брат Барин
умрет. Мой отец пожертвует им, если будет необходимо, так же, как
пожертвует мною или собой ради блага Кланов. Но я хочу его спасти. Так же,
как и тебя.
- Это понятно, - угрюмо сказал Нельсон. - Ладно, я готов.
Но они в молчании ждали до полной темноты.
Затем Тарк поднялся и отряхнулся. Он приказал:
- Ты будешь ждать здесь, Ншара.
Когда она стала протестовать, все трое обрушились на нее с упреками,
а Хатха отказался ее нести. Она проводила их до края леса и молчаливо
стала ожидать. Затем ее личико прояснилось.
- Удачи, - пришла ее мысль и на мгновение, Нельсону-Эйше показалось,
что это адресуется и ему тоже, Эрику Нельсону, отдельно от Барина и всех
других.
Затем загромыхали крылья орла, поднимая его в небо, и трое из них,
Тарк, Хатха и волк Эйша, молча выступили через равнину к Аншану.
Эйя парил над ними, наблюдая за постами хуманитов и посылая сведения
о перемещениях стражников. Нельсон понял, что даже со своим чутьем он вряд
ли что-то сумел бы сделать с передовым охранением.
Военный гений Слена, натренированный в партизанской войне, позволил
разместить огневые точки так, что каждый дюйм равнины простреливался.
Хатха сказал:
- Нам необходимо преодолеть равнину пока нет луны. Я не такой
маленький как вы, волосатые, чтобы укрыться в траве.
Они двигались молчаливо и быстро в направлении, указанном мозгом Эйя,
когда он направил их, как иглу, сквозь часовых, превращая в преимущество
каждую травинку и каждую складку местности.
Жеребец был темный словно ночь и ничто не могло их выдать на фоне
леса. Его копыта осторожно опускались, как сухие листья на дерн. Два волка
были не более чем двумя клочками серого дыма текущего по ветру.
И несмотря на это, дважды они были на грани разоблачения, отлеживаясь
в безопасности, чтобы снова продолжить путь. Первый поток лунного серебра
коснулся восточных вершин, когда они проскользнули в укрытие среди
деревьев, которые подступали к реке. Молчаливые, как призраки, они
следовали укромными лесными тропами в город.
Ночь тяжело легла на Аншан. Длинные лесные авеню были заросшими,
пустынными и молчаливыми. Там, где раньше прогуливались бесчисленные сотни
представителей гривастых и волосатых кланов, лежали пыль и сухие листья,
сдуваемые легким ветерком и даже птицы улетели отсюда.
Клубнеобразные купола и башни отсвечивали стеклом восходящую луну,
там, где здания выходили на лесные тропы, пустые дверные проемы смотрели
на их поход и разевали рот в молчаливой скорби.
Где они теперь, дети Братства, Куда ушли гордые охотники, крылатые, и
матери с детенышами?
Деревья шептали под дуновением ночного ветерка, и они ответили
приглушенными голосами орлиных гнезд вверху, где гнезда были превращены в
пыль.
Вокруг хуманитов была выжженная земля, пустыня, факелы горели в
стенах, поэтому там и здесь здания ярко светились в темноте хмурой
пасмурной ночи. Не было ни звука веселья или оживления, они стояли на
грани войны. Все предельно собраны, и им не до веселья.
Никто не заметил четырех зверей, которые тихо и быстро двигавшихся по
заросшей лесом авеню к дворцу Аншана. Вблизи него Нельсон услышал сердитое
фырканье жеребца. Ветер донес до него запах его кобыл, которых поработили
и загнали в конюшни хуманитов.
- Тише! - огрызнулся Тарк. - Хочешь разбудить весь город?
- Мои братья по Клану! - пришла неистовая мысль Хатхи. - Порабощены
хуманитами. Что же, мне ликовать из-за этого? - Его копыта зацокали. -
Ради Каверны, я освобожу их!
Тарк приподнял свой нос, его зубы щелкнули достаточно близко, чтобы
дать жеребцу подумать.
- Ты разрушишь все, - яростно прошипел Тарк. - Наша основная задача
освободить Барина. А там мы посмотрим.
- Он прав, Хатха, - пришла мысль Эйя.
Неохотно, угрюмо, Хатха согласился.
- Вы с Эйшем подождете здесь, - приказал Тарк. - А мы с чужаком
проберемся внутрь. Следите и будьте готовы, если у нас будут неприятности.
Двое ожидали. Орел расположился на самой вершине дерева, а жеребец
притаился в темноте под ним. Нельсон и Тарк были двумя крадущимися
волчьими тенями, когда двигались через тьму к дворцу. Они избегали
большого открытого прохода, в котором заметили огромный, залитый светом
факелов зал.
Вместо этого они кружили вокруг дворца, пока не нашли другой вход,
внутри которого не заметили стражников. Они проскользнули в здание и
замерли, принюхиваясь. Затем прошли через пыльные пустынные коридоры
спящих палат и вошли в помещения, где были расквартированы Нельсон и его
товарищи.
Очень странно, думал Нельсон, что теперь я крадусь в эти комнаты на
четырех ногах и знаю, что там только Ли Кин.
Слабая лампа горела в комнате. Маленький китаец лежал на раскладушке,
его лицо во сне расслабилось - лицо, подумал Нельсон, несчастного ребенка,
пустого от долгого душевного голода. Он почувствовал теплую привязанность
к Ли Кину.
- Подожди, - попросил он Тарка. - Я разбужу его.
Тарк ждал, его нос морщился от недовольства чужими запахами
пришельца. Нельсон подобрался к раскладушке, задумавшись, как ему
разбудить Ли Кина, чтобы тот не закричал от страха и не всполошил всех
вокруг. Он чувствовал, что мог бы говорить только с Ли Кином - с
единственным из всех этих людей, с которыми он так долго сражался и
выпивал.
Он заколебался над спящим, Ли Кин задвигался и нелегко вскрикнул.
Затем Нельсон увидел тусклый платиновый обруч, мыслекорону, которая лежала
с вещами Ли Кина на лежанке. Осторожно, он подцепил ее лапами и положил на
голову Ли Кину. Прикосновение холодного металла заставило китайца
вздрогнуть и вздохнуть.
Мыслекорона не стала на место, но Нельсон надеялся, что контакт с
расслабившимся мозгом Ли Кина получится. Он помнил, как сам слышал Ншару и
Тарка все эти столетия назад в Йен Ши.
"Ли Кин, - мысленно настойчиво произнес он. - Проснись, Ли Кин, и не
бойся. Это я - Эрик Нельсон."
Снова и снова, до тех пор, пока Ли Кин не открыл глаза и громко
спросил испуганным голосом:
- Кто это?
Затем он увидел волка, стоящего над ним и глаза Тарка, горящего
зеленым в тени и рот его открылся для крика.
Нельсон прыгнул. Он задушил крик и придавил слабое тело Ли Кина
