она была для любых форм жизни - не считая водорослей - не опаснее ливерной
колбасы. Сегодня она ведет тот же образ жизни, что и миллион лет тому назад,
а именно: У нее нет врагов, поэтому она сидит на месте, вперясь в никуда,
ничего не желая, ни о чем не беспокоясь - пока не проголодается. Тогда она
сползает к океанской воде и пускается вплавь, медленно и не слишком умело.
Удалившись от берега на несколько метров, она погружается, как подводная
лодка, и набивает брюхо водорослями, пока еще непригодными для пищеварения и
требующими обработки.
Потом игуана выныривает, плывет на берег и снова усаживается на
застывшей лаве, под солнцем. Используя себя в качестве кастрюли для тушения,
она раскаляется все жарче в солнечных лучах - в то время как водоросли
тушатся у нее внутри. При этом она, как и прежде, продолжает глядеть прямо
перед собой, в никуда - с той единственной разницей, что теперь изо рта ее
время от времени выплескивается нагревающаяся морская вода.
За тот миллион лет, что я провел на архипелаге, закон естественного
отбора оказался не в силах ни усовершенствовать, ни ухудшить эту систему
выживания.
x x x
Кингу было известно, что шесть человек все-таки приехали в Гуаякиль и
находились в данный момент в отеле "Эльдорадо", не потеряв еще надежды
отправиться в "Естествоиспытательский круиз века". Это также было для него
некоторым потрясением. Он полагал, что те, кто самостоятельно заказывал туда
билеты, наверняка остерегутся приезжать, поскольку вести из Эквадора были
столь тревожными.
Он знал имена всех шестерых. Одно из них - канадца Уилларда Флемминга -
абсолютно ничего ему не говорило. Речь шла, разумеется, о Джеймсе Уэйте.
Кингу было невдомек, как тот оказался в списках пассажиров, который, как
предполагалось,- за исключением Мэри Хепберн и японского ветеринара с женой
- должен был состоять сплошь из журналистов и влиятельнейших законодателей
моды.
Кинга удивило, что Мэри Хепберн приехала без мужа. Он не знал, что Рой
скончался. Ему было кое-что известно о Хепбернах, хотя те и были полными
"никем" в списке, состоявшем сплошь из одних знаменитостей, поскольку эта
пара была первыми, кто пожелал забронировать места для участия в
"Естествоиспытательском круизе века". Это было еще в то время, когда Кинг
имел основания сомневаться, что хоть одна настоящая знаменитость
действительно соблазнится перспективой отправиться в это путешествие.
Когда Хепберны забронировали места, Кинг даже подумывал о том, чтобы
сделать из них своего рода минизнаменитостей, сняв их в различных шоу,
опубликовав их интервью в газетах и так далее. Он ни разу не встречался с
ними, но беседовал с Мэри по телефону, надеясь - вопреки ожиданию -
разведать о них что- нибудь интересное, хотя те и находились на самой
ординарной службе в заштатном промышленном городишке, уровень безработицы в
котором был самым высоким в стране. У кого-то из них двоих могли
обнаружиться знаменитые предки или родственники, либо Рой мог оказаться
героем какой-нибудь войны, либо, может статься, они выигрывали в лотерею, а
то и, глядишь, пережили нечто трагическое - словом, что-нибудь в этом роде.
Вот как протекал тогда, в январе разговор Кинга с Мэри:
- Ну... я дальняя родственница Дэниела Буна*,- сообщила она.- Моя
девичья фамилия тоже Бун, и я родом из Кентукки.
/* Дэниел Бун (1734-1820) - первопроходец, прославившийся освоением земель в
американских штатах Кентукки и Миссури./
- Отлично! - воскликнул Кинг.- Вы приходитесь ему прапраправнучкой или
кем?
- Да нет, не думаю, чтобы я была столь прямой его наследницей,-
разочаровала она его.- Я никогда не придавала этому особого значения, а
значит, и не докапывалась до истины.
- Но вы же сами сказали, что ваша девичья фамилия Бун...
- Да, но это чистой воды совпадение. Мой отец носил фамилию Бун, не
состоя при этом ни в каком родстве с Дэниелом Буном. Я прихожусь ему
родственницей по материнской линии.
- Если ваш отец носил фамилию Бун и жил в Кентукки, то он просто обязан
так или иначе состоять в родстве с Дэниелом Буном, вам не кажется? - не
унимался Кинг.
- Вовсе не обязательно,- парировала она.- Потому что его отец был
объездчик лошадей из Венгрии по имени Миклош ГЛмбЛш, которое он затем
заменил на Майкл Бун.
Касательно их возможных наград и почетных званий Мэри отвечала, что,
хотя Рой, безусловно, заслужил их своей самоотверженной работой на
"ДЖЕФФКо", в этой компании не принято присуждать подобного никому, кроме
высших руководителей.
- А военные награды? Ничего такого?..- поинтересовался он.
- Он служил на флоте,- сказала она.- Но не сражался.
Случись Кингу позвонить на три месяца позже и наткнуться на самого Роя
- он, несомненно, услышал бы массу интересного о трагическом героизме,
который тот проявил в ходе испытаний атомной бомбы на тихоокеанском атолле.
- У вас есть дети?- полюбопытствовал Кинг.
- В обычном смысле - нет,- призналась Мэри.- Но я считаю каждого
ученика своим родным ребенком, а Рой активно занимается со скаутами и
считает всех ребят из руководимого им отряда своими сыновьями.
- Как трогательно...- отозвался Кинг.- Я был страшно рад побеседовать с
вами и надеюсь, что вы с мужем получите удовольствие от поездки.
- Я в этом уверена,- ответила она.- И все же мне нужно собраться с
духом, чтобы попросить у директора три недели отпуска в середине семестра.
- Вы сможете по возвращении рассказать своим ученикам столько
удивительного, что он наверняка с радостью согласится вас отпустить,-
выразил надежду Кинг. Сам он никогда не видел воочию Галапагосские острова,
и ему не суждено было их увидеть. Зато, как и Мэри Хепберн, он знал их по
множеству фотографий.
- Ах да!..- воскликнула вдруг Мэри, когда тот уже собирался было
повесить трубку.- Вы спрашивали о наградах, медалях и подобных вещах?..
- Да, а что? - вновь оживился Кинг.
- Мне вскоре предстоит получить одну награду - по крайней мере для меня
это все равно что награда,- сообщила Мэри.- Предполагается, что я ничего не
должна об этом знать, так что не следовало бы и вам этого говорить...
- Я буду нем как рыба,- заверил Кинг.
- Я сама только недавно по чистой случайности об этом узнала,-
продолжала Мэри.- В нынешнем году выпускной класс решил посвятить свой
ежегодник мне. Они дали мне прозвище - я увидела его в посвящении, которое
попалось мне на глаза, когда я пришла в типографию забрать, по просьбе
подруги, объявление о дне рождения ее детей. У нее близнецы - мальчик и
девочка.
- Ага!- вставил Кинг.
- И знаете, какое прозвище дали мне эти молодые люди?
- Нет,- ответил Кинг.
- Воплощение Матери-Природы,- объявила Мэри.
x x x
На Галапагосских островах нет могил. Океан обходится с телами умерших,
как ему заблагорассудится. Но если бы там был воздвигнут надгробный камень в
память о Мэри Хепберн, к нему подошла бы только одна надпись: "Воплощение
Матери-Природы". В чем же состояло ее подобие Матери-Природе? Перед лицом
полной безнадежности, царившей на Санта Росалии, она все-таки желала, чтобы
там рождались человеческие дети. Ничто не в силах было помешать ей делать
все возможное для поддержания непрерывности жизни.
18
Известие о том, что Мэри Хепберн находится в числе шестерых несчастных,
которые все-таки добрались до Гуаякиля, впервые за несколько месяцев
напомнило Бобби Кингу о ее существовании. Он решил, что, вероятно, Рой тоже
там, с нею,- так как, судя по ее словам, они были неразлучной парой - и что
управляющий отеля "Эльдорадо", чьи телексные сообщения час от часу
становились все более горячечными, просто случайно забыл упомянуть его имя.
x x x
Кингу, между прочим, известно было и обо мне - хотя и не по имени.
Он знал, что в ходе строительства корабля убило рабочего.
Однако предавать огласке это известие, которое дало бы суеверным повод
решить, что на борту "Bahia de Darwin" поселился призрак, он стремился не
больше, чем семейство фон Кляйстов - проливать свет на то, что один из его
членов госпитализирован с хореей Хантингтона, а двое других являются на
пятьдесят процентов потенциальными носителями этого недуга.
x x x
Рассказывал ли сам капитан Мэри Хепберн за годы, проведенные ими вместе
на Санта Росалии, что он, может статься, носитель хореи Хантингтона? Он
раскрыл ей эту страшную тайну только по истечении десяти лет их робинзонады,
когда узнал, что та самовольно распорядилась его спермой.
x x x
Из шести постояльцев "Эльдорадо" Кинг был лично знаком лишь с двумя:
*Эндрю Макинтошем и его слепой дочерью Селеной - ну и, само собою, с
Казахом, их собакой. Всякий, кто знал Макинтошей, неизбежно знакомился и с
собакой - хотя, благодаря хирургическому вмешательству и воспитанию, та
стала совершенно обезличенной. Макинтоши были завсегдатаями нескольких
ресторанов, которые прибегали к услугам Кинга, к тому же *Макинтош - правда,
без собаки и дочери - снимался в различных телешоу вместе с некоторыми из
его клиентов. Кинг в обществе Селены и собаки наблюдал эти шоу по студийному
монитору. У него сложилось впечатление, что, когда папочки нет рядом, у
дочки заметно больше проблесков индивидуальности, чем у собаки. Однако
говорить она могла только об отце.
*Эндрю Макинтош явно наслаждался своим участием в телешоу. Он был там
желанным гостем - благодаря своему неистовому темпераменту. Он проповедовал
радость жизни при наличии неограниченных средств на всевозможные траты,
жалел и презирал тех, кто небогат и так далее.
Под воздействием суровой действительности островной жизни на Санта
Росалии у Селены выработается тип личности, совершенно отличный от ее отца,-
прежде чем ей суждено было погрузиться в голубой туннель, ведущий в
загробную жизнь. Она научится также бегло говорить по-японски. В эру больших
мозгов история человеческой жизни могла иметь какой угодно финал.
Взгляните, к примеру, на мою.
x x x
Макинтоши и Хирогуши были, вслед за Роем и Мэри Хепбернами, среди
первых, кто подал заявку на участие в "Естествоиспытательском круизе века".
Случилось это в феврале. Хирогуши, приглашенные *Макинтошем, вынуждены были
путешествовать под чужими именами, чтобы работодатели *3енджи не прознали,
что тот ведет переговоры о сделке с *Макинтошем.
Для Кинга, *3игфрида фон Кляйста и всех, кто был связан с организацией
круиза, чета Хирогуши была ветеринаром Кендзабуро с женой.
Это означает, что ровно половина постояльцев "Эльдорадо" выдавали себя
за кого-то другого. Словно бы в довершение всего этого великомозглого обмана
на левом нагрудном кармане списанной военной формы, в которую была облачена
Мэри Хепберн, еще красовалась фамилия прежнего владельца: Каплан. И когда
они с Джеймсом Уэйтом наконец повстречались в коктейль-баре, он
представился, назвав свое вымышленное имя, она же - свое настоящее, но тем
не менее он упорно называл ее "миссис Каплан", превозносил евреев и так
далее в том же духе.
Позже капитану предстояло женить их на палубе-солярии "Bahia de
Darwin", и она при этом полагала, что стала женой Уилларда флемминга, а он
считал, что взял в жены Мэри Каплан.
Подобного рода путаница совершенно невозможна сегодня, ибо ни у кого
ныне нет ни имени, ни профессии или истории жизни, которую он мог бы
поведать. Все, что теперь имеется у человека, как свидетельство его
репутации,- это запах, который не меняется с рождения и до смерти. Человек -
