Реакция Дрефа была чисто импульсивной. Рванувшись вперед, он вырвал кнут
из рук маркиза и отшвырнул его прочь. Хозяин с размаху ударил серфа по
лицу; шлепок прозвучал, как пистолетный выстрел. Ни минуты не колеблясь,
почти непроизвольно, Дреф сжал кулак и нанес ответный удар, сваливший
маркиза с ног.
Какое-то мгновение его светлость лежал там, где упал, потом медленно
сел, держась за щеку. Из носа у него потекла тонкая струйка крови и
закапала с подбородка. Маркиз имел довольно комичный вид, но никто не
выказал ни малейшего признака веселья. Серфы в душе, конечно, ликовали, но
были слишком напуганы. Элистэ, предвидя последствия, пришла в ужас. Сам
Дреф, казалось, пребывал в недоумении. Он рассеянно потирал пальцы,
ошеломленно озираясь.
С непроницаемым видом маркиз встал. Проявление каких-либо эмоций
означало бы еще большее унижение. Обернувшись к Борло сын-Бюни, он просто
приказал:
- Взять.
Борло нахмурился, но повиновался. Шагнув вперед, он попытался
схватить юношу, но тот, молодой и подвижный, легко увернулся. Борло двинул
кулаком, Дреф уклонился. Второй удар тоже не достиг цели. В следующее
мгновение Дреф подпрыгнул и ударил кузнеца под дых, а затем снова отскочил
на безопасное расстояние. Невзирая на быстроту и мощь атаки, Борло,
казалось, ничего не почувствовал. Его противник мог с равным успехом
сражаться с кирпичной стеной, однако он злился все сильнее. Тяжелые брови
Борло сурово сошлись вместе, и кузнец неуклюже задвигался, стараясь
поймать своего юркого противника. Следующий удар мог бы свалить с ног
быка, но Дреф снова увернулся. Затем ударил сам и отпрыгнул. Когда кулак
юноши достиг цели, Борло издал лишь слабое ворчание.
Взглянув на дворецкого, маркиз поднял два пальца; дворецкий тут же
велел приблизиться двум здоровенным молодым пахарям. Детины немедленно
включились в драку. Обнаружив это слишком поздно, Дреф повернулся к ним,
но удар со свистом обрушился на него, свалив с ног. Едва он попытался
подняться, как парни бросились на него и всей своей тяжестью придавили к
земле. Неторопливо подошедший Борло сын-Бюни равнодушно взглянул на
поверженного противника и стал тяжело бить его ногами. Лицо Дрефа
исказилось от боли, когда кованые сапоги заходили по ребрам. Удары
сыпались градом. Наконец мучителям это наскучило, да и Борло устал. Пахари
подняли Дрефа на ноги и поставили прямо перед кузнецом. Недолго думая
Борло начал сильно и резко, наотмашь бить несчастного юношу по лицу и по
груди и в довершение всего нанес короткий прямой удар в челюсть. Дреф
запрокинул голову и безжизненно повис на руках своих мучителей. Когда те
разжали руки, юноша рухнул на землю.
К горлу Элистэ подступила тошнота. Никогда в жизни она не
сталкивалась с такой жестокостью и едва могла поверить, что подобное
случилось в поместье Дерривалей. А то, что жертвой этого зверства оказался
Дреф, делало сцену вдвойне кошмарней. Она задыхалась от волнения и
смотрела то на мертвого Зена сын-Сюбо, то на неподвижно лежащего Дрефа
сын-Цино, потом снова на Зена. Бедному Зену уже нельзя помочь. Но Дреф
жив, и вся ненависть маркиза направлена на него. Насколько Элистэ знала
отца, Дрефу грозило страшное наказание. Она искоса взглянула на маркиза.
Он стоял в нескольких шагах от нее, все еще прижимая к лицу испачканный
кровью платок, - хотя кровь уже не текла. По-прежнему бесстрастный, он
смотрел на своих подручных. Нужно остановить его, прежде чем он объявит
приговор. Когда Элистэ заговорила, вид у нее был вполне равнодушный.
- Этот негодяй или бредит, или сошел с ума. Я уверена, он не имеет ни
малейшего понятия о том, что говорит и делает, а потому не может отвечать
за свои поступки.
- Сошел с ума, - задумчиво повторил маркиз. - Любопытно, имеются ли
какие-либо отклонения в мозгах помешанного? Это сулит интереснейшее
исследование.
Элистэ вся помертвела, осознав ужас создавшегося положения, потом
безразлично заметила:
- А может, он попросту пьян. Вероятно, тем все и объясняется. И
вообще, для меня все это слишком утомительно и скучно - подняли шум из-за
какого-то непослушного серфа. Я считаю, он не заслуживает вашего внимания,
отец, - или теперь в Шеррине модно так носиться со слугами?
Маркиз пронзительным взглядом посмотрел на дочь. Ответом ему была
лишь слабая, но вполне различимая снисходительная улыбка. Он нахмурился.
Как Элистэ и ожидала, напоминание о столице всколыхнуло неприятные
впечатления о его недавнем пребывании там, во время которого маркиза так
часто заставляли чувствовать себя неотесанным провинциалом. Он панически
боялся выглядеть смешным в глазах равных себе, хотя никогда бы в этом не
признался. Может, он и в самом деле уронил свое достоинство, может, он
принимает случившееся близко к сердцу - во всяком случае, еще не поздно
восстановить поруганную честь.
- Никто и не носится, - холодно ответил он. - Но все же я не могу
этого так оставить. Сеньор должен исполнять и обязанности судьи тоже.
- Ну хорошо, - Элистэ слегка поправила поля своей шляпы, - парень
наказан. А жара, между тем, становится все сильнее, зрелище - все более
непривлекательным, и мне здесь ужасно неудобно. Я хочу немедленно
вернуться к себе.
- Наказан? Ну нет, - возразил маркиз. - Легкие побои не искупают
столь чудовищного преступления. Наказание будет продолжено, но не сейчас.
Время позднее, мы устали, а преступник все равно ничего не чувствует. Я
прикажу держать его под присмотром до утра. А когда он очнется и будет
готов воспринять наказание, то получит его сполна.
Тщательно скрывая страх, Элистэ смотрела, как маркиз поманил пальцем
дворецкого. Тот немедленно подошел, получил указания, отдаваемые
вполголоса, и тут же передал их Борло сын-Бюни и его подручным. Те подняли
Дрефа с земли, отволокли в конюшню, а тело Зена сын-Сюбо поместили в
ледник. Его светлость вернулся в фаэтон, вытер кровь с лица и взял
поводья. Движения маркиза были размеренными и спокойными, но распухший и
воспалившийся нос, лицо, покрытое пятнами, и горящие, налитые кровью глаза
противоречили его напускному спокойствию.
- Получит наказание сполна? - переспросила Элистэ.
- Именно. - Его светлость намеренно повысил голос, чтобы услышали
серфы. - Язык, оскорбивший сеньора, будет отрезан. Рука, поднявшаяся на
своего хозяина, будет отрублена. Вот и все, ни больше ни меньше. Это будет
совершенно справедливо.
Онемев, Элистэ смотрела на отца. Серфы также безмолвствовали. К
счастью, маркиз во Дерриваль и не ожидал никакого ответа. Встряхнув
поводья, он свистнул лошади, и фаэтон покатил к замку. Элистэ, не
удержавшись, бросила взгляд через плечо и тут же пожалела об этом.
Последнее, что она увидела, было лицо Стелли дочь-Цино - лицо, застывшее
от боли и ненависти.
3
После экзекуции Зена сын-Сюбо, неожиданно превратившейся в смертную
казнь, Элистэ вернулась в свою комнату и, заперев дверь, погрузилась в
тоску и печаль. Бесконечно долго она ходила взад-вперед, от стены к стене,
пытаясь угнаться за лихорадочной работой мысли.
Тем временем на смену жаркому вечеру пришла такая же душная ночь. В
доме зажглись лампы и свечи, а в беззвездном небе взошла полускрытая
облаками оранжевая луна. Время шло, мозг Элистэ сосредоточенно работал, и
постепенно настроение ее изменилось. Первоначальное отчаяние уступило
место мрачной решимости - она неожиданно осознала, что положение Дрефа
сын-Цино не так уж безнадежно. Ведь маркиз во Дерриваль не всемогущ, его
воле можно и воспрепятствовать. Быть может, Дрефу еще удастся избежать
кары, равнозначной гибели. Нужно лишь, чтобы осужденному кто-то помог.
Сделать это будет непросто, одной Элистэ такая задача не под силу, но есть
человек, который может спасти Дрефа. К этому человеку необходимо
отправиться немедленно, если удастся незаметно выбраться из замка.
Мысли Элистэ приняли теперь иное направление. Ее одиночество было
ненадолго прервано появлением слуги, принесшем на подносе холодный ужин. С
тех пор прошло уже несколько часов, но еда так и осталась нетронутой.
Перед мысленным взором Элистэ с ужасающей отчетливостью проносились
картины предстоящих Дрефу мук, и думать о еде было невозможно. Однако ей
пришло в голову, что запертый в конюшне юноша, не подозревающий об
уготованной ему участи, наверняка нуждается в пище. Если к нему вернулось
сознание, то, конечно же, он страдает от голода и жажды Элистэ перестала
метаться по комнате, подошла к столу и сняла с подноса крышку. Там лежали
холодное мясо, сыр, фрукты, печенье и свежее масло. Рядом с блюдом стоял
графин с холодным мятным чаем. Вино оказалось бы более кстати, но Дреф
будет рад и такому напитку. Элистэ не сомневалась, что ее план удастся, -
она хорошо все продумала. На это ушло несколько часов, и теперь, глубокой
ночью, когда все в доме уснули, настало время действовать.
Учащенно дыша, девушка подошла к огромному старинному шкафу,
распахнула дверцу и, порывшись внутри, извлекла на свет пыльный сундучок.
Проведя рукой по дну шкафа, она обнаружила и ключ. Открыть сундучок будет
непросто - за четыре года, если не больше, замок наверняка покрылся
ржавчиной. Однако упорство и натиск победили: ключ нехотя повернулся, и
крышка заскрипела на ржавых петлях. Внутри лежали тайные сокровища Элистэ
- одежда и снаряжение, которыми она когда-то пользовалась. Все оказалось в
целости и сохранности; она давно забыла об этих вещах, но сразу же узнала
каждую из них. Это была память о былой девчонке-сорванце. В последние годы
Элистэ со стыдом вспоминала прошлое, ей и в голову не приходило заглянуть
в сундучок. Однако она почему-то не выбросила весь этот хлам, и сейчас,
при виде потаенных сокровищ детства, ощутила знакомый трепет. В ней
пробудились старые воспоминания, и прошлое внезапно оказалось совсем
рядом.
Элистэ недолго любовалась своим богатством. Встрепенувшись, она
выпрямилась и стала быстро раздеваться. Сначала она сняла легкое газовое
платье, потом пышные нижние юбки, скинула башмачки козлиной кожи, затем
чулки и подвязки. Кольца и браслет последовали за одеждой. С туго
затянутым корсетом пришлось повозиться, но в конце концов девушка
вырвалась из его тисков, и грудная клетка ощутила благословенную свободу.
Оставшись в одной короткой рубашке, она нагнулась, вынула из сундучка
знакомый наряд и с быстротой, доказывавшей, что старый опыт не забылся,
надела льняную рубаху, удобные штаны, вязаные носки и крепкие башмаки на
плоской подошве. Когда-то, еще своевольным подростком, она купила все эти
вещи у бродячих торговцев на ярмарке. Башмаки и теперь оказались впору -
очевидно, тесные остроносые туфли, которые Элистэ носила в последние годы,
не давали ступням слишком вырасти. Она прошлась по комнате, сама не
осознавая, что улыбается. Ведь она совсем забыла, насколько удобен этот
наряд. Правая рука сама собой нырнула в карман штанов и вынула оттуда
узкую ленту, которой Элистэ подвязала волосы сзади. На самом дне сундучка
лежали туника с ремнем, плащ мужского покроя, перчатки, шляпа и сапоги. В
такую жаркую ночь все это ей не понадобится. Зато пригодятся лампа и
парусиновая сумка. Элистэ решила прихватить их с собой. Немного
поколебавшись, она бросила в сумку и старый складной нож. Клинок был тупым
и коротким, но Дрефу, возможно, сгодится и такой.
Девушка подошла к столу, переложила еду с блюда на салфетку, связала
