незнакомого. Как такое могло случиться?
Белозубая улыбка озарила его худое лицо.
- Возвышенная дева!
Упраздненная форма обращения. Он отвесил поклон с изяществом, которое
ей что-то напомнило... да, издевательскую почтительность, с какою он давал
ей почувствовать разделяющее их расстояние, после того как она из девочки
превратилась в девушку. На какое-то время он было сбросил эту маску, но
теперь снова ее надел.
- Я польщена, сударь. - Элистэ присела в реверансе, отвечая ему тем
же и с радостью про себя отметив, что ее голос, ровный и чистый, не выдал
обуревающих ее чувств. - Дреф, вы прекрасно выглядите Судя по всему,
государственные заботы помогают вам сохранять себя в форме.
- Государственные заботы - удел Шорви Нирьена. Куда мне до этих
высот!
- Бросьте, вы способны достигнуть любых высот. Но как, в таком
случае, прикажете вас называть?
- "Грязный политикан", вероятно, подходит лучше всего.
- А что, звучит совсем недурно. Прогуляемся?
- Почту за честь.
Она взяла его под руку, и они пошли по дорожке под тихой сенью
деревьев. Народу в парке почти не было. Прохладный воздух обдавал их
клейким запахом свежераспустившейся зеленой листвы. Заходящее солнце,
пробиваясь сквозь кроны, тут и там покрывало землю густо-красными пятнами.
Шеррин исчез, и время, казалось, рванулось вспять. Вот так же могли бы они
бродить по лесам Дерриваля, словно последних двух лет не было и в
помине...
Элистэ поинтересовалась, как продвигается работа Ассамблеи, и он
начал подробно рассказывать. Как всегда, увлекательно и по делу, но она
слушала вполуха - в ней постепенно росло внутреннее напряжение, от
которого сжималось горло. До нее не сразу дошло, что Дреф замолк. Она
пришла в себя минуты через две или три и лишь тогда, встрепенувшись, в
упор встретила взгляд его немигающих черных глаз.
- Что с вами, Элистэ? - тихо спросил он.
Она остановилась и посмотрела ему в глаза.
- Я давно хотела с вами поговорить. - Тоном выше, но голос такой же
звучный и ровный. - Хотелось бы услышать ваше мнение... или совет Видите
ли, после всех перемен, случившихся за последнее время, я просто не могу
жить по-старому, то есть в вашей квартире. Вы мне не муж. Пусть вы никогда
не ночуете дома, все равно так продолжаться не может. Да вы и сами
понимаете, верно?
Дреф кивнул с бесстрастным видом. Жалел ли он о ее откровенности или,
напротив, испытал облегчение от того, что слова наконец сказаны? По его
глазам нельзя было угадать.
- Мне нужно принять решение. Я могу уехать за границу, присоединиться
к другим Возвышенным изгнанникам. Могу остаться в Шеррине и выяснить, кто
из родни уцелел и выбирается сейчас из-под руин - теперь им нечего
опасаться. Или же попробую вернуться в Дерриваль, в свое родовое гнездо,
только вряд ли тамошние коммунары мне это позволят. А еще я могу купить
домик и поселиться недалеко от дядюшки, хотя, конечно, не с ним.
- Как, укрыться в одинокой лачуге на продуваемых ветрами холмах
Фабека? Не представляю вас в роли отшельницы.
- Если честно, я тоже. Но я должна найти выход.
- Понимаю. Что ж, вы свободная женщина, ничем никому не обязаны. Чего
бы вы хотели больше всего на свете?
У Элистэ было такое чувство, словно ей стягивают голову узловатой
веревкой.
- Больше всего на свете, - раздельно произнесла она, - я бы хотела
выйти за вас замуж. Если, конечно, вы готовы взять меня в жены.
Воцарилась мертвая тишина. Тени под деревьями совсем сгустились. Дреф
застыл на месте, Элистэ не могла разглядеть его лица.
- Я люблю вас, Дреф. По-моему, я всегда вас любила, но сколько
времени у меня ушло, чтобы это понять! И еще больше - чтобы признаться. Не
знаю, хотелось ли вам услышать от меня такое признание. Жаль, если нет. Но
я сказала чистую правду, только этим я и живу, и мне хотелось, чтобы вы
знали.
Веревка отпустила. Что бы ни воспоследовало, самое страшное миновало.
- Вам... вам нелегко дались эти слова, - произнес Дреф не своим,
дрогнувшим, даже робким голосом.
- Нелегко. Но повторять их с каждым разом все легче. Я вас люблю.
- Вы остались все той же несносной девчонкой. Разве я могу не любить
вас? Я любил вас всегда, но никогда не ждал и не надеялся, что смогу в
этой жизни раскрыть свое чувство.
- Никогда?
- Никогда.
- Даже после революции?
Сердце рвалось у нее из груди. Он сказал...
- Особенно после революции. Я встретил вас - голодную, больную,
затравленную. Вам некуда было податься. Я был бы последним подонком, если
бы воспользовался вашим безвыходным положением.
- Так вы молчали из рыцарства?
- Не столько из рыцарства, сколько из цинизма, вечного моего порока.
- Разве можно одновременно быть нирьенистом и циником?
- Еще как! При всех своих прекрасных республиканских убеждениях, я и
мысли не допускал, что Возвышенные способны расстаться с собственными
предрассудками. Возвышенные, считал я, пойдут на муки и смерть, но не
покорятся. Закон может лишить их привилегий и титула, но не затронет их
самосознания. Да и кто такой серф в глазах Возвышенных? Скотина о двух
ногах, не больше. И этот порядок вещей представлялся мне неизменным,
барьер - непреодолимым.
- А теперь?
- Теперь...
Он привлек ее к себе и поцеловал - так же крепко, как тогда, в
дилижансе, при въезде в Пенод. Элистэ обняла его и вновь почувствовала,
что не владеет собой; только на сей раз не было ни страхов, ни сомнений,
ни внутреннего протеста.
Так они и стояли обнявшись летним вечером в тени деревьев. Парк
постепенно погружался во тьму. Дреф крепко прижал Элистэ к груди и сказал
чуть насмешливым голосом, глядя поверх ее головы:
- А ведь ты станешь мадам сын-Цино. Представляешь? Как тебе это
понравится?
- О, понравится. Мне что-то подсказывает, что это имя способно
снискать куда больше славы, чем во Дерриваль.
- Как знать? И что вообще нам известно? Мы перетряхнули наш мир, он
меняется на глазах, - будем надеяться, к лучшему, но кто скажет наверняка?
Мы можем просчитывать расстановку сил, прикидывать характер перемен и
пытаться воздействовать на их результаты - и все равно будем подобны
слепцам, что пытаются повелевать бурей.
- Просчитывать расстановку сил? - Элистэ подняла голову и посмотрела
ему прямо в глаза. - Прекрасно. Но сумеете ли вы просчитать воздействие
такой силы, как дядюшка Кинц?
ЙНННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННН»
є Этот текст сделан Harry Fantasyst SF&F OCR Laboratory є
є в рамках некоммерческого проекта "Сам-себе Гутенберг-2" є
ЗДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДД¶
є Если вы обнаружите ошибку в тексте, пришлите его фрагмент є
є (указав номер строки) netmail'ом: Fido 2:463/2.5 Igor Zagumennov є
ИННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННј
